Всего лишь мясо

– Эй… Эй! Ты там ещё не передумала слепить что-нибудь из глины? Фрида насилу открыла глаза. Спалось ей нынче не очень, организм даже отказался подчиняться режиму, отработанному благодаря журналистскому делу. – Бенни? – Я, – ответила торчащая из-за полога палатки голова. – Сколько времени? – Семь утра. – А чего так рано? – Нас ночью поднимали. Ребята поехали за очередным телом. Ага. Всё-таки спала. – Почему меня не разбудили? – Джозеф не разрешил. Сказал, ты устала за день. – Зря он это, я же всё-таки журналист, – девушка зевнула, натягивая ветровку, – А тебе чего не спится? – Я ещё не проголодался, нужна нагрузка, – охотно пояснил паренёк, – Да и глина как раз закончилась. – Поняла, тогда пошли. Я должна что-то с собой взять? – Нет, не надо, достаточно просто надеть немаркую одежду, – подростка что-то тяготило, но Фрида никак не могла понять, что именно. Наконец, едва они вышли за черту Пепельного тупика, Бенни выдал: – Я видел твою статью. На сайте газеты. – О. Так вот почему ты мялся, – кивнула девушка, – И что скажешь? – У тебя здорово выходит. Тебе бы книги писать, – он быстро улыбнулся, но тут же напустил на себя серьёзный вид, – В смысле… Это нужно. Правда. Больше, чем та мура, которую обычно пишут. – Я польщена, – даже несколько смутилась Фрида. – Продолжай. Здорово выходит, – мальчишка сунул руки в карманы, смахнув назад матерчатую сумку, перекинутую через плечо. – Скажи, Бенни, – гостья заправила прядь волос за ухо, думая о вопросе, – А ты бы хотел общаться со сверстниками… Не из агхори? Подросток согласно задумался: – Так-то, конечно, да, но что я им скажу? Между нами всегда будет пропасть. – Не думаю. Вот взять меня. Я же из травоядных, но смогла понять вас, – развела руками журналистка. – Скажешь тоже, – он фыркнул, – Ты это ты, а не «все». Единичный случай… Готова набирать материал? – Ого, река, – изумилась Фрида, подходя к крутому берегу. Пока они шли, в воздухе не витало ни намёка на воду, хотя утренняя прохлада могла дать какую-никакую, но подсказку. – Мало кто из травоядных знает об этом притоке, так что он наш. Круто, скажи? – Бенни уже привычным способом поискал место, где можно спуститься, – Айда за мной, вот тут хорошая глинистая жилка. Глядя на энтузиазм мальчишки, журналистка невольно задалась вопросом, стал ли бы Бенни заниматься лепкой из глины, если бы жил в городе, среди травоядных. Вероятнее всего, нет. Залипал бы в Интернете, ставил лайки под фото, рубился бы в стрелялки. С другой стороны, даже её статью посмотрел, значит, доступ в Сеть есть. Почему же тогда эти промыслы перевешивают? Припомнив обращение с детьми, Фрида лишь задумчиво лизнула нижнюю губу: не было похоже, чтобы молодых агхори держали в ежовых рукавицах. Да и Бенни говорит с ней на равных, и не думая о правилах приличия. С другой стороны: зачем им смотреть на чуждую жизнь? И зачем им кровавые игрушки, если они знают о смерти всё и даже больше?.. – Гляди какой кусок! Помоги достать, – в голосе подростка слышался подлинный восторг, а это значило, что лепка не была для него в тягость. – Сейчас, – журналистка вцепилась в ком пальцами следом за своим провожатым. Глина. Плоть. Поверья древних. О том, что людей слепили из глины. Квазисимволизм агхори, что тут скажешь. – Леон будет доволен, – тем временем пришёл к выводу Бенни, наполняя спрятанный в сумке контейнер. – Леон? – Ага. Он вроде моего наставника, а что? – Так, ничего, – Фрида вспомнила историю о бабушке подростка. По идее, человек, разрушивший твой мир, может вызывать только ненависть. А вот однако же, – И что же мы будем лепить? – Сделаем тебе кружку, хочешь? Заодно обожжём на шмашане! – выпалил Бенни, но тут же стушевался, – Если ты... не против, конечно. – Нет, нисколько. Ни к чему разводить отдельный костёр. – Это точно. Хлопотно. А ещё иногда травоядные начинают возмущаться, из числа тех, которые следят за экологией, потом приезжают с проверкой, не жжём ли мы кости, – доверительно сообщил ей подросток, – Приходят такие дельные, в костюмах биозащиты, будто у нас тут чума, представляешь? – Ещё как, – Фрида едва удержалась от смеха, – Бенни, скажи, мне только сейчас пришло в голову: а что агхори делают с тяжёлым скарбом, если вдруг вас вызывают... Ну, сам знаешь. Паренёк поднял брови: – А что с ним делать? Оставляют, разве что укрывают от непогоды. Никто не тронет вещи агхори. – Вот как. Если я верно поняла, предметы роскоши у вас не в чести, – припомнив виденные палатки, начала стенографировать Фрида, вытерев руки влажной салфеткой. Ни у мадам, ни у Синдзуки не было ничего хоть сколь-нибудь примечательного, в том числе и украшений. – Вещь должна быть полезной. При этом она может быть красивой, но в первую очередь, польза и удобство. – У Джозефа в покоях висит картина. – Это другое. Это искусство. Оно дарит мысли, – легко аргументировал Бенни, пропуская её в небольшую палатку, должно быть, принадлежавшую ему самому: на тумбочке возле свёрнутого футона громоздились учебники, Фрида увидела даже пару комиксов, только не новых, а уже довольно потрёпанных. – Согласна, а… – девушка оторвалась от почти что гипнотического перемешивания глины, – Что такое телесный токсикоз? – А? – не понял Бенни, – Надо Леона спросить, как вернётся... А, вот он, или он, привет! – Ух ты, уже мастерите? Какие молодцы, – мускулистый агхори зашёл в палатку, по достоинству оценив старания ученика и гостьи. – Фрида спрашивает, что такое телесный токсикоз. Высокий мужчина усмехнулся: – Похоже, босс решил повеселиться. Когда обещал вылечить? – Вроде как сегодня, – с подозрением покосилась на него Фрида. – Чудненько. Вот пусть сам тебе и объяснит… Бенни, вижу по глазам, что понял, но чур ни слова! – Издеваетесь?! – всплеснула испачканными руками журналистка. – Эй, сосредоточься на гончарном круге, узнаешь в своё время, – мудро перенаправил негодование журналистки Леон, – Я помогу с трапезой. – Скажи мне хоть что-нибудь, – шепнула пареньку Фрида. – Все останутся живы. – Надо же, какое утешение, – девушка пихнула молодого агхори коленом, но и сама чувствовала, что ей по душе зародившаяся интрига. Наверняка какая-нибудь шутка в стиле местных. С тем, кому не доверяют, не шутят. – Не забывай смачивать глину. Вот так, да, плавнее, – тем временем вовсю отдавал распоряжение Бенни, не спуская ноги с педали гончарного круга, – У тебя просто обязано быть хорошо с мелкой моторикой, ты ведь стенографируешь от руки. – Возможно, возможно, – Фрида на несколько минут забыла о мистерии Джозефа, возясь с рыжеватой глиной. – Хочешь надпись на память? – спросил Бенни, аккуратно поправляя всё же слегка кривоватую посудину. – С удовольствием, но я не знаю, какую. Есть идеи? – Да, есть, только я ещё не запомнил, как пишется... Леон! А Леон? – нимало не смущаясь, подросток высунулся из палатки, крича в нужную сторону. – Тут я, – наставник вошёл к ним, наспех вытирая руки окровавленной тряпкой, – Ой, я там... – Всё в порядке, – Фрида заставила себя улыбнуться, – Кто сегодня? – Мужчина. Инфаркт. Следить надо за здоровьем, – агхори снова протёр ладонь, но под его ногтями всё же остались красные полумесяцы живого раствора железа, – Так и зачем звали? – Я хотел написать мантру бесстрашия, но сомневаюсь, что правильно напишу, – беззастенчиво попросил помощи Бенни. – Не вопрос, Сейчас, только руки помою. – Не надо, – внезапно остановила мясника Фрида, – Ни к чему эта… стерильность. – Кажется, кто-то достоен этой мантры, – Леон заткнул тряпку за пояс и наклонился, глядя на кружку, – Для дебюта вышло очень даже неплохо. Ну-ка, Бенни, подай мне вон тот стек. – Скажешь, как читается? – девушка заинтересованно склонилась над появляющейся надписью на хинди. – Конечно. «Ом намах Шивая». А переводится как… – подросток перевёл глаза на своего наставника, – «Весь этот мир, живой и неживой, принадлежит не мне, а Шиве». – Точно, – кивнул тот, – А если забыл, как пишется, спроси в следующий раз Джозефа. – Ладно, – пожал плечами Бенни, – Ну вот, кружка готова! Надо отнести на солнышко. – Я поставлю, – вежливо забрал посудинку Леон, – А нашей гостье хорошо бы позавтракать. Присоединяйся к нам, как купишь еду. – Непременно, – кивнула ему Фрида, явно оценив приглашение по достоинству. С едой девушка решила не заморачиваться, и повторила вчерашний эксперимент, вызвав доставку в Пепельный тупик – на этот раз вок.