Всего лишь мясо

Прямо по курсу оказался столик у окна, и Фрида направилась к нему с решимостью ныне вымершей росомахи, собирающейся взгреть падальщиков у своей – теперь своей – добычи. Официанты, судя по всему, потратили энное количество времени, чтобы решить, кто из них обслужит столик. Наконец, один решился или проиграл: – Доброе утро, уже определились с заказом? Фрида заметила, что парень старается не смотреть на Джозефа. Вспомнила себя. То самое презрение, смешанное с первобытным страхом. Табу смерти. – Да, мне, пожалуйста, овощной суп, сэндвич с курицей и капучино. А мой спутник будет... – Большой стакан чёрного кофе, пожалуйста, – негромко попросил агхори, но несмотря на весь проявленный такт, официант всё же вздрогнул: – Будет готово в течении десяти минут. Напитки сразу? – Сразу, – не дала улизнуть ему Фрида, – Спасибо. Как оказалось, это было только началом. – Ваш кофе, мисс, – официант поставил перед Фридой кружку, тогда как Джозефу достался бумажный стаканчик без какого бы то ни было оповещения. – Благодарю, – спокойно ответил ему Джозеф, явно не рассчитывая на ответ. – Бумажный стаканчик? – едва ли не по слогам произнесла журналистка. – Иначе им приходится выбрасывать посуду. Посетители наотрез отказываются пить из кружки или стакана агхори, даже если тот вымыли и продезинфицировали раз сто, – Джозеф с некоторой тоской взглянул на свой стул, – Должно быть, от него тоже избавятся, жаль я не захватил газетку. – Ты шутишь? – Нет, – глава клана отпил кофе, – Надо же, горячий. Вот спасибо. – Деньги платятся именно за горячий кофе, если не сказано обратного в заказе. – Это, конечно, верно, но редко кто берёт наши деньги. Они думают, что мы таскаем мелочь из карманов трупов. – Но ведь вам платят пособие! – негодующе зашипела Фрида. – Конечно. И всё равно, – развёл руками Джозеф. – Так я вчера ела халявный сэндвич? Не удержавшись, парень хихикнул, прикрывая зубы согнутым указательным пальцем: – Увы, так всё и было. – Маразм, – сделала вывод журналистка, накрывая гренки тёплым одеялом супа, – Кстати, давно хотела спросить. Я знаю, вы не едите обычную еду из-за запрета, но вы же её точно пробовали. – Конечно, а что? – Никогда не возникало соблазна... – Фрида указала взглядом на сэндвич, – Поменять диету? – Для меня то, что ты ешь, на вкус как грязь и картон, – последовал ответ. – Но как это возможно? – Специи. Витамины. Горечи, – Джозеф поднял свой картонный стаканчик, – Выжигают наши рецепторы. Остаётся вкус только у мяса. Я не знаю, почему. – Это же ужасно. – Да не то чтобы... Скажи, тебя же учили в школе, что синтетические бактерии, которые искусственно подселены в твой желудок, помогают тебе переваривать неорганические соединения? – Конечно. – Выходит, ты платишь за это, – Джозеф указал на ни в чём не повинный сэндвич, – Хотя знаешь, что выживешь, даже если начнёшь есть землю или синтетическую траву за углом. – Но у этого хотя бы вкус есть. – Вот и я о том. Мы держимся за то, что имеет хоть какой-то вкус, даже если это делает нас чудовищами. Фрида помялась, решаясь на следующий шаг: – Каково... на вкус человеческое мясо? – Признаться, не думал об этом, – допив свой кофе, глава клана облокотился на скрещенные пальцы переносицей, – Я бы сказал, что самое обычное, хотя, конечно, не ты и не я не застали живых свиней или коров. Обычное в том плане, что в нём нет никакой изюминки, что ли. Отторжение у молодых агхори происходит только из-за того, что мясо не принимает их сознание, а никак не вкусовые рецепторы. – Бытует мнение, что агхори едят сырое, – удостоверившись, что на них уже точно глазеют со всех сторон, Фрида с аппетитом вгрызлась в сэндвич. – Иногда едят, но не когда тел много. Жевание и переваривание сырого мяса затрачивает слишком много энергии. – А как вкуснее? – Одинаково без разницы. Я понимаю, тема интересная, но правда в том, что у нас довольно странная рутинная работа, – признался Джозеф, с некоторой тоской глядя на пустой стаканчик. – Заказать тебе ещё? – Нет, спасибо, хватит на утро. Мало ли, вдруг будет завал... Всякое бывает. Ты как, наелась? – Да, вполне, – Фрида подняла руку, прося счёт. – Еда за счёт заведения, – неловко улыбнувшись, объявил официант, изволивший явиться после новой жеребьёвки, – Если Вы не сочтёте за труд попросить вашего… друга уйти. Сами можете остаться, конечно. – У моего друга есть имя, и он такой же полноправный гражданин, как и я, – напомнила журналистка, сверкая глазами. – О, конечно, мисс, но репутация нашего заведения… – Всё хорошо, не надо, – Джозеф встал, забирая стаканчик, – Благодарю за напиток. Работник заведения кивнул, не глядя на него, будто изо всех сил старался вообразить не нежеланного гостя, а пустое место. – Мудаки – пробормотала Фрида, выходя, – Мог бы хоть сказать «пожалуйста»! – Успокойся, он того не стоит. Эксперимент удался? – ни сколько не задетый подобным обращением, поинтересовался глава клана. – Буду сегодня бомбить, – в подтверждение своих слов помахала блокнотом девушка. – О чём ещё планируешь написать в ближайшие дни? – Интервью с мадам я уже запланировала. Это исторический блок. Потом – молодое поколение, если смогу найти подход к Бенни. – Он не такой суровый и неприступный, как кажется. – Это я поняла, – улыбнулась Фрида, – Ещё я хочу больше узнать о путешествиях. Видела в клане девушку-азиатку. – А, это Сидзука. Живёт с нами уже полгода. Хорошее выйдет интервью. – Очень надеюсь. Ещё, как я поняла, агхори любят мастерить поделки из костей. – Да, это наш традиционный промысел, – кивнул ей Джозеф, – Отведу тебя на мастер-класс, как будешь готова... А что? Владельцам эти кости уже точно без надобности, уверяю тебя. – Понимаю, но мне надо к этому подготовиться. – Кстати, – окликнул её парень после некоторого раздумья, – Как спалось на новом месте? – Что? – удивилась журналистка. – Мадам точно спросит, как пойдёшь к ней на аудиенцию. Видимо, отголоски традиции индийских агхори: тайные знания и всё такое… Так помнишь сон? – Я думала, ты спрашиваешь про то, как мне спалось. – Нет, я имел в виду сон. Запомнила, что видела? – Возможно, вспомню, если задамся такой целью. – Думаю, настало то самое время, – не вынимая рук из карманов, Джозеф указал одними глазами в сторону палаток. Мадам сидела у своей обители, нежась на солнышке. – Погоди, – заметалась на подходах к лагерю Фрида, – Я ведь до сих пор не знаю, как её на самом деле зовут. – Никто не знает. Мадам утверждает, что и сама не помнит этого, – усмехнулся глава агхори, – Она не обижается на «мадам», так что не бери в голову. – Ясно… А ничего, если я вот так возьму – и подойду к ней? – Понятия не имею. Обычно журналисты в курсе таких вещей. Мой совет: найди одного и спроси, – раньше, чем девушка вникла в суть этого предложения, подмигнул ей Джозеф, – Удачи, мисс Лэнг.