Послание в бутылке

Ёсан проснулся с чувством, что не засыпал вовсе. Усталость после долгого путешествия никуда не делась, к ней лишь прибавилась больная поясница, ноющая так, словно по ней промчалось целое стадо мамонтов, и гудящая с похмелья голова. Однако одними головокружительно-спиноломательными болями он не отделался. Окончательно добивала стоящая в салоне жара. Слегка приоткрытые стёкла ситуации не спасали. Даже наоборот, из них несло раскалённым воздухом, давящим на мозги стальным кулаком. Приподнявшись на локтях, он потёр слипающиеся глаза и попытался вспомнить, в какой именно момент вчерашнего вечера отключился. Не смог: алкоголь просто взял вверх — и стёр грань между реальностью и миром грёз, оставив трезвеющего Ёсана с новой загадкой, на которую, наверное, и не стоило искать ответ. Толку ломать голову, если та и так поломана похмельем? «Чёртов… — он так и не нашёлся со словом, которое следовало хулить в первую очередь. Обругать на чём свет стоит хотелось и духоту, и неудобное сидение, и виски. И себя — за то, что в очередной раз подставлял щёку под смачную пощёчину судьбы. — Если бы только я был везучее…». Однако сетование на фатальность своей доли — дело неблагодарное и бессмысленное. Куда более действенным лекарством от хандры был старый добрый опохмел, на поиски которого стоило бы отправляться незамедлительно. Потому Ёсан собрал остаток сил в кулак, заскочил в дом, чтобы сменить пропитавшуюся потом одежду на что-то более свежее, и по самому солнцепёку поплёлся в сторону уже знакомого магазина. Продуктовый встретил раздражающе-бодрым звоном дверного колокольчика и фальшивой приветливостью продавца. Ёсан уже готовился вежливо-отстранённо отвечать на вопросы из стандартного набора «маленьких разговоров» (этот набор, как показал опыт, не сильно менялся от страны к стране), однако дальше натянутой улыбки и пристального взгляда, следующего по пятам, дело не зашло: видимо, вчерашний набор покупок поселил в продавце сомнение во вменяемости приезжего. «А, может, все просто прознали, где я живу», — резонно предположил Ёсан, вперившись в полки с полуфабрикатами несколько расфокусированным взглядом. Да только толку: даже пресловутый суп в банке, стараниями Уорхола возведённый в культ, подогреть было негде, ибо в доме всё ещё царил беспорядок масштабов Содома и Гоморры. «Надо бы разобраться с этим», — мысль была очевидна, в отличие от возможности её претворения в жизнь. Чтобы привести хотя бы одну из спален в божеский вид, требовалось не меньше пары дней отдыха, причём явно не на непригодном для лежания заднем сидении «Мустанга», и пара лишних рабочих рук. Значит, нужен был тот, кто мог бы взяться за грязную работёнку, и не абы где, а в самом навевающем ужас коттедже Томпсонов. Ёсан тяжело вздохнул: где ему найти умельца без предрассудков, желательно за адекватную цену? Ответ, на удивление, не заставил себя ждать. — Дай пачку «Lucky Strike», — знакомый голос раздался так неожиданно, что Ёсан чуть не уронил пачку вафель, непонятно с какой целью взятую с полки. — Юджин, мать твою! — застигнуть врасплох, кажется, удалось и продавца. — Ты-то что здесь забыл? Всё перетаскал, что ли? Ёсан незаметно выглянул из-за полок с продуктами и с интересом окинул взглядом импровизированную сцену, на которой с многострадальным Юджином разыгрывалась очередная драма. Тот стоял спиной, поэтому утверждать что-то наверняка было невозможно, но парня такое обращение, похоже, нисколько не напрягало. По крайней мере, ответил он вполне беззлобно: — Даже разобрал то, что побросали мои дорогие сменщики. Так что у меня заслуженный перекур. — Ладно, чёрт с тобой. Держи, — фыркнул продавец, сгрёб в кассовый аппарат оставленную Юджином купюру и бросил пачку сигарет на прилавок. — И принесла ж вас двоих нелёгкая в мою смену. — Двоих? «Двоих?» Похоже, они с Юджином синхронно задались одним и тем же вопросом. Это было любопытно, и пусть Ёсан не был любителем погреть уши, но раз уж он стал невольным свидетелем беседы рассерженного боса с неповинным подчинённым, оставалось лишь переждать бурю и покинуть магазин как ни в чём не бывало. Правда, перед тем неплохо было бы привести в действие назревший план. — Тебя и этого залётного британца, — прошептал продавец, думая, что его не услышат. — Что ему только надо в нашем городке? — Может, он проездом, — Юджин пожал мощными плечами и повернулся вполоборота. Ёсан напряг зрение, чтобы рассмотреть его лицо, но тут вмешался продавец — перегнулся через прилавок с намерением шлёпнуть парня по плечу полотенцем, которым до этого утирал свою потную физиономию. Тот оказался быстрее — моментально отпрыгнул и радостно усмехнулся. — Ты на перекур шёл — вот и иди. Не мозоль глаза. Испытывать чужое терпение Юджин не стал, поэтому схватил сигареты и пошёл к выходу. Однако и тут продавец остался недоволен. — Через чёрный ход, а то покупателей отпугнёшь. Юджин и теперь не сопротивлялся: развернулся прямо на ходу и, насвистывая себе под нос какой-то несуразный, но знакомый мотив, скрылся за дверью с надписью «Служебное помещение». Ёсан, выждав пару минут, наконец решил показаться из своего убежища, взяв-таки одни вафли и попавшуюся по дороге банку Колы. Продавец, завидев «залётного британца», вновь натянул дежурную улыбку. — Что-то ещё? — как можно более непринужденно поинтересовался он, пробив нехитрые покупки. — «Dunhill». — Сейчас посмотрю, — продавец нырнул под прилавок. Ёсан решил воспользоваться этой вынужденной паузой. — Я тут недавно переехал в ваш городок и теперь ищу крепкого парня для разгрузки вещей. Нет ли кого на примете? — Не завезли. Поднявшись с характерным вздохом тучного человека, вынужденного совершать лишние движения, продавец тут же принялся вытирать выступившие на лоб капельки пота. Вопрос он то ли не расслышал, то ли намеренно проигнорировал. — Тогда «Lucky Strike». Продавец сдвинул брови и пристально зыркнул на Ёсана, пытаясь понять, было ли это простым совпадением или тот подслушал их с Юджином разговор. Каков был чужой вердикт, так и осталось неясно. — С вас 7 долларов. Ёсан сунул руки в карманы и выгреб оттуда целую горсть центов, оставшихся после прошлого визита в магазин. — Так что скажете? — уточнил он, высчитывая на прилавке нужную сумму. — Работёнка непыльная, плачу сразу. Да и глаза никому мозолить не надо. Если уж после этого намёка до продавца не дойдёт, останется пенять на тупость местных жителей, стимулированную не иначе чем аномальной жарой. Ёсан и сам чувствовал, как под кепкой плавятся мозги. — Ну… — продавец вымученно выдохнул и обмахнулся полотенцем, — есть один пацан… Намеренно ли тот выдерживал такие долгие паузы или вся жизнь вокруг теперь текла как в замедленной съёмке из-за жары — трудно было сказать. Не мог же Ёсан, в конце-то концов, заработать солнечный удар? «Чёртова жара», — выругался он и плюнул на маскировку: снял кепку, зачесал назад намокшие выцветшие пряди и приложил холодную банку Колы ко лбу. Он сам не понял, в какой именно момент очки соскользнули со вспотевшего носа, и они встретились взглядами. — Узкоглазый! — только и вырвалось у продавца. Ёсан среагировал мгновенно: бросил на прилавок остатки мелочи, схватил сигареты и пулей вылетел из злосчастного магазина. «Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя… — как мантру бубнил он, плетясь по теневой стороне улицы. Похоже, ему только что удалось заработать ещё одно пятно на своей и без того замаранной репутации: чужак, британец, жилец дома Томпсонов, ещё и «узкоглазый». — Скажи кто, что я пью кровь девственниц и по ночам обращаюсь в волка — они поверят и, того глядишь, на костре сожгут!» От нерадостных перспектив разделить судьбу киношной нечисти действительно захотелось выть по-волчьи, но миру уже давно был известен более «цивилизованный» способ успокоить потрёпанные нервы. Щелчок найденной в кармане зажигалки, вдумчивая затяжка — и первая порция никотина проникла в лёгкие, растворив часть забот. — Гадость, — Ёсан поморщился от мерзкого послевкусия дешёвого табака на языке, но всё же поспешил затянуться вновь. — Э, аннён! Он вздрогнул, подумав, что ему показалось, но, когда сзади послышались быстрые шаги и корявое «чаль чинесоё?», готов был поверить, что это всё же не результат теплового удара, усугублённого никотиновым эффектом. Ёсан обернулся и увидел направляющегося ему навстречу корейца. Самого настоящего, мать его, корейца! Здесь, в Карнеги! «И как его только занесло в такую глухомань?» — поразился он и тут же прыснул: таким же вопросом наверняка задавался его появившийся из ниоткуда «соотечественник». — Чонын хангумаль чаль мутэё, — нехотя бросил Ёсан, давая понять, что к праздным беседам не расположен, и зашагал дальше. — Чего? Он уж было понадеялся, что на этом шапочное знакомство закончится, но незнакомец, отойдя от своеобразного культурного шока, продолжил наступление и уже через пару секунд поравнялся с ним. — Нихао?.. Аригато? Ёсан намеревался до последнего игнорировать существование навязчивого парня, но, когда тот решил показать свой «фантастический» дар полиглота (а заодно и неумение различать корейцев, китайцев и японцев), замечание вырвалось само собой: — «Аригато» — это «спасибо», идиот. И я, вообще-то, кореец. На оскорбление незнакомец никак не отреагировал, лишь усмехнулся, будто ситуация действительно показалась ему забавной, и заверил: — Не обижайся. Это я так, для галочки, чтобы босс отвязался. Он подумал, вдруг ты по родной речи истосковался. — Очень мило с его стороны. Приятно было поболтать, мне пора. Кажется, по тону можно было понять, что обе фразы были наглой ложью, но собеседника это никак не смутило. — Ты же меня искал, разве нет? Ёсан резко остановился, отчего тут же врезался в чужое плечо. — Ты Юджин? — уточнил он с явным неверием. Впрочем, внимательно изучив парня напротив, готов был поверить: вчера, стоя в узком проходе между стеллажами музыкального магазина, и сегодня, наблюдая за беседой парня с продавцом, Ёсан успел сформировать впечатление об атлетичности чужого телосложения и колоссальном росте. Да и одет Юджин был во всё ту же рабочую одежду — джинсы цвета индиго и светлую футболку. Разве что сейчас на нём была ещё и безразмерная клетчатая рубашка, дополняющая образ типичного американского деревенщины. — А ты что, ожидал увидеть кого-то с менее узким разрезом глаз? Замечание было вполне справедливым, но признавать его резонность Ёсан не хотел, поэтому ограничился размытым «да нет». — Ла-а-адно, — протянул Юджин и склонил голову вбок, подразумевая, что ждёт объяснений. — Заработать хочешь? — Ёсан затянулся в последний раз, только сейчас вспомнив про почти дотлевшую сигарету, и по-щегольски отбросил её щелчком пальцев. — Спрашиваешь! — Мне нужно разобрать погром дома. Правда, живу я… — На Кэрол-стрит, 602, — прозвучало так, будто эта информация успела стать общественным достоянием всего Карнеги. — Что, откажешь из-за бредней про какую-то сумасшедшую семейку, жившую там раньше? Ёсан тяжело вздохнул, уже готовясь получить отказ, но Юджин покачал головой. — Нет. — Правда? — Правда, — Юджин улыбнулся в подтверждение, и это заставило растеряться: при великанском росте улыбка у парня была невинная, детская, располагающая к себе и вызывающая безоговорочное доверие. — Так когда надо приступать? — спросил он, засунув руки в карманы джинсов и перевалившись с ноги на ногу. — Ты свободен, скажем, сегодня вечером? Хочу разобраться хотя бы в одной спальне. Юджин помрачнел на мгновенье, но тут же поспешил вернуть улыбку. Не натянутую, как у консультанта в музыкальном магазинчике или продавца из продуктового. Настоящую. Искреннюю. — У меня запланировано одно небольшое дельце, но много времени оно не займёт. Я приду к шести, тебя устроит? Ёсан, покорённый этим необъяснимым обаянием, просто не мог не улыбнуться в ответ. — Конечно. Буду ждать. Он так бы и ушёл, не заметив подвоха, если бы Юджин не окликнул. — Как тебя звать-то хоть? Простой вопрос напрочь выбил из колеи. Действительно, нормальные люди при знакомствах перво-наперво узнают имена друг друга. Но разве рядом с ним можно было говорить о нормальности? — Ах да. Я Джон. — Тогда свидимся, Джон.