«Демиург»

— Да уж, вот это клубок! — хмыкнул я. — Как ты умудряешься такое распутывать? — Это опыт, Рей, и хорошие помощники. Потому что, будучи один, человек ничего сделать не сможет. Мой круг складывался десятилетиями. Да, в нём были и жаждущие только наживы, и предатели, но без этого никак. Но есть и те, кому я доверяю безоговорочно. — Салиандары? — Точнее, герцог Салиандар. А уже он задает тон поведения всей семье. — А у Лаштари, значит, был герцог Далиентар? — Почему «был»? Он и сейчас есть. Они поругались по личному поводу, но нареканий к его деятельности нет. Так что тот сейчас переосмыслит свои действия, Лаши остынет, и их общение возобновится. — Надо же, а Шала, когда добивался от него разрешения на брак с Эшаттором, пригрозил тем, что этого может не случиться никогда. — Ние Шаланэ далеко не глуп, но всё же до его деда ему далеко, — усмехнулся Ниэр. — Герцог смотрит не только в настоящее, но и в будущее. Не пойди он сейчас на уступку внуку, то его собственное влияние сохранилось бы, а вот следующее поколение Далиетаров могло быть отрезано от связи с нашей семьёй. Ведь кроме ние Шаланэ, каким-то образом балансирующего между Реем Калли и Ар-Раэйлином, больше никто из них не сумел приблизиться ни к Аштэ, ни к Дире. — Значит, и Салиандары ищут пути подхода к младшим? — Признаться честно, я не ожидал, что ты подпустишь к себе Наэрина. У вас слишком мало общего. Вы, скорее, противоположности друг друга. — Наэрин — авантюрист, хоть и умело это скрывает под маской солдафона. Иначе он не ужился бы в одной реффе с Бергом. Его привлекает всё нестандартное, выбивающееся из привычных рамок. Подозреваю, что лан Калли заинтересовал его в тот момент, когда, вопреки всем правилам и здравому смыслу, явился на построение в халате. — А мне понравилось, — усмехнулся Ниэр. — В тот момент тебе только чашки кофе в руках не хватало, для полноты образа старинного ландграфа, который явился оценить новый набор своей дружины! — Ты видел? Но в Корпусе же нет камер. — Мои возможности намного больше. Ниэр провёл пальцами по шее и остановился на вороте рубашки. Одно лёгкое движение — и пуговица выскочила из петли. Потом вторая и третья… От его действий меня бросило в жар, а дыхание сбилось. В этот момент я подумал, что Ниэр точно не застывший ледник. Но в нём и не было задора быстрой горной реки, с её взрывной страстью, непредсказуемостью и постоянными порогами, которые надо преодолевать. И так же не было мягкости равнинной речки: тихой, домашней, уютной. Наринэ — это океан. Глубокий и внешне спокойный. Он может играть, ласково накатывая на песок пляжа и тут же отступая. Он может злиться, окатывая тебя брызгами поднятых ветром волн. Его сложно вывести из себя по-настоящему, потому что такая мощь не хочет раскачиваться. Но если задеть его внутри, то поднимется цунами. Не каждый может разглядеть его признаки до того, когда ещё можно что-то исправить. Ведь на первый взгляд, всё как всегда: чистое небо и поют птицы. Но сдвиг уже пошел и с каждой минутой набирает силу. А когда над поверхностью поднимается гигантская волна — спасения от неё уже нет! Вот и я проморгал её начало. Сейчас уже бесполезно гадать, что послужило причиной. Может, его долгое моральное напряжение, а может, повышенное внимание кузины Наэрина. Но меня сейчас, похоже, накроет с головой! Я только успел вцепиться в его плечи, когда Ниэр поднялся, держа меня под бёдра. А после совсем не нежно уронил спиной на кровать и навис грозовой тучей. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, как тяжёлая капля дождя, как клеймо. Во время учёбы Ниэр частенько дразнил меня своими играми по связи, но это совсем не то. Эфемерные прикосновения не дают ощущения веса, вдавливающего тебя в кровать. Нельзя почувствовать жар тела, хриплость дыхания и невероятную энергетику мощи, ведущей тебя за собой. Наша одежда небрежно брошена на пол. Робость первых месяцев отношений сошла на нет, и теперь мы начали пробовать границы друг друга. Наринэ больше не опасался испугать своим напором «трепетного мальчика», а у меня нет-нет да и мелькала мысль стать «повелителем бури». Но не сейчас. С этим ураганом мне не совладать. Так что пришлось покорно прогнуться и упереться ладонями в спинку кровати. Первое прикосновение было осторожным. Лишь лёгкое скольжение пальцев и давление без попытки протиснуться в узкое колечко. Я уже давно понял, что возражать Наринэ бесполезно. Ему нравилось меня дразнить, испытывая на прочность терпение не только моё, но и своё. Он находил удовольствие в процессе, а я стремился к результату. И наша истина была где-то посередине. Но сегодня даже Ниэр не был настроен на длительную прелюдию. Уже через минуту я почувствовал проникновение его пальцев, а после короткой растяжки — распирающее давление головки. Я вздрогнул от позабытых ощущений, но лишь сильнее вцепился в простыню. В такие минуты мы не разговаривали. Зачем отвлекаться на глупые слова, когда всё слышно по связи? Первые несколько толчков я лишь сдавленно шипел, но Наринэ и не думал останавливаться. Потому что знал, чувствовал, что я лучше потерплю дискомфорт, чем соглашусь на то, чтобы он прекратил и вновь вернулся к своей медленной пытке. А потом он чуть сменил угол, и я всхлипнул от пробившего меня разряда удовольствия. Попытался подняться, но не тут-то было! Мне на лопатки легла тяжёлая ладонь, вдавливая в нерасправленную постель, а вторая жестко сжала бедро. Наринэ навалился сверху, не оставляя простора для манёвра, и мне осталось лишь скулить под ним в ожидании желанной развязки. Насколько сильно мне не хватало тактильных ощущений, я понял только в душе. Мышцы на бёдрах ощущались, как после длительной пробежки. Закрыв воду, я натянул полюбившийся Ниэру халат прямо на мокрое тело и вернулся в комнату. — Похоже, завтра у меня будут синяки, — заявил я, глядя на Ниэра, расслабленно откинувшегося на спинку кровати. — Можешь сказать, что я тебя бью, — усмехнулся он. — Кому сказать? В такие места никто, кроме тебя, не заглядывает, — растянулся я на постели рядом с ним. Планов на вечер у нас не было, так что можно было себе позволить предаться лени. Привалившись к его плечу, я невольно улыбнулся. — Непривычно видеть тебя не затянутого в китель. Хотя год назад я даже подумать не мог, что хоть когда-нибудь смогу привыкнуть при виде тебя не вытягиваться по стойке «смирно». — Ну ты же не путаешься в образах Рея Калли и Ар-Раэйлина. Вот и здесь не надо путать своего супруга и главнокомандующего. Попробуй мне только не вытянуться на смотре! — А как же халатик? — показательно обиделся я и надул губки. — Тебе же понравилось на построении? — Явишься мне в рубку в халатике… — Наринэ дёрнул меня на себя и усадил верхом на бёдра, — …будешь в нём ходить до конца полёта! Я его ещё укорочу, да так, что твои синяки видно будет! А если серьёзно, Рей, я хочу сейчас услышать твоё решение: ты идёшь со мной или остаёшься на Метрополии? — Иду, конечно. Как же «Солнечный ветер» без своего офицера взаимодействия? — В этот раз офицером взаимодействия у меня будет герцог Салиандар. Потому что девять ударных крыльев не твой уровень даже в ознакомительном плане. Но тебе я могу доверить эскадру охраны командного пункта, которым будет «Солнечный ветер». Сейчас для неё я определился только с линкором. Пять-шесть эсминцев тебе придётся выбрать самому. — Кто линкор? — Шаланэ Далиентар. — Что? Шала же ние? — изумился я. — И что? Он окончил корпус и является полноценным заградительным линкором. Но его происхождение я тоже учёл, поэтому и ставлю на защиту командного пункта, а не отправляю в ударное крыло. И вот тут до меня дошло, что шутки кончились и началась суровая реальность. Куда более жестокая, чем удар по спутнику федералов. — Кто еще идёт? — спросил я. — Салиандары в полном составе. Это двадцать шесть линкоров и семьдесят два эсминца. На Данае останутся только женщины и несовершеннолетние. У Альмадиаров только пять линкоров — и их я забираю все. Далиентары — девять линкоров, включая ние Шаланэ. Курсанты Корпуса в полном составе. От каждого графства по одному эсминцу, от баронств — по шаттлу. Плюс личные императорские эскадры. Из всего этого уже сформировано девять ударных крыльев. Кораблям осталось лишь только получить приказ встать под командование того или иного флагмана. — Но ты же недавно сказал, что Альмадиар — предатель. — Верно. Вот только я — главнокомандующий. Моё дело — война. А император — Лаштари. И разбираться с предателями это его забота. Может простить, а может приказать уничтожить всех под корень. Как он с ними поступит — решать только ему. — Значит, Наэрин тоже идёт, — задумчиво произнёс я. — А он мне пару дней назад предложил создать на Исто владения для Дориана на основе баронства Каллиран. Значит, не получится… — Почему? — удивился Ниэр. — Тебе идея понравилась? — Честно говоря, — да. Ведь баронство, по сути, должно принадлежать мне. Только Рей Калли не может наследовать, но кузен мне совершенно чужой человек. Так что лучше бы оно отошло Дориану. — Ну так зайди к Лаши, пусть он утвердит. — Наэрин предложил это от себя. Решения герцога ещё нет… — Мой драгоценный старший супруг, если такой вариант раздела Исто устраивает Ар-Раэйлина, то мнение герцога Салиандара становится таким же незначительным, как и мнение барона. Вот поэтому я и говорю: зайди к Лаши, и пусть он утвердит! — М-да, я всё никак не привыкну… — Вот поэтому, Рей, мне и нужно научить тебя как можно быстрее и как можно большему! Я тебе давал выбор: или ты со мной плечом к плечу, моя опора, или я тебя отпускаю жить, не зная проблем! — Я тогда выбрал, — кивнул я. — И сейчас подтвердил это ещё раз. Просто мне ещё нужны подсказки. — С этим я помогу. Во-первых, тебе следует дать распоряжение Шаланэ подобрать себе эсминцы. У Далиентаров уходят не все. Во-вторых, за оставшееся время каникул тебе следует закрыть вопрос с Шатарнаи. В противном случае его решение может затянуться на многие месяцы или годы. Ну а в Корпусе всё свободное время посвятить разделу «защита командного пункта». — Насколько секретными являются сведения о наступлении? Я могу рассказать об этом Шаланэ? — О готовящемся походе знают командоры, адмиралы и те, кто назначен командирами ударных крыльев. Что касается ние Шаланэ — решай сам. Это твой человек и подчинённый. — Понятно, значит, придётся кое-кому испортить отдых.