Смерть в пустыне

Жара. Песок. Очень много песка. Это первое и, пожалуй, единственное, чем запомнилась мне пустыня Мохаве. Когда я ехал в эти края по пятнадцатому шоссе, прямиком из Хаба, в сопровождении самых зачуханных солдат, каких только можно было найти, уже тогда я смутно догадывался, что ничего хорошего меня в этой поездке не ждёт. Чего греха таить - старый Майк откровенно соврал касательно комфорта моего путешествия. "А ведь могли бы и на брамина посадить!" - Так он сказал мне, ухмыляяся, в последний момент перед тем, как грязная занавеска армейского грузовика захлопнулась перед моим лицом. Вот ведь сукин сын! Но обо всём по порядку. Меня зовут Эдвард Смит. Для друзей и коллег - Эдди. Согласен, обычное имя, но ничего не поделаешь - таким уж меня наградили папенька с маменькой. Жизнь моя текла не менее заурядно, ведь до семнадцати лет я кис на отцовском ранчо и даже не знал, что бывают дома выше трёх этажей. Потом, в период той самой трудной юности, я сбежал из дома - браминьи лепёшки действуют мне на нервы и по сей день - и, прибившись к каравану, попал в Нью-Рино. Ах, Нью-Рино! Вы все знаете об этом прекрасном городке. Конечно, сейчас там всё тихо-мирно, везде копы и можно спокойно гулять по ночам, но во времена моей юности мафиози устраивали в этом чудном месте ад на земле. Первый поцелуй и первая девушка, первый хороший коктейль с винтом, первая перестрелка, первая пьяная драка - этот городок по праву стал моей родиной. Я никогда не был отчаянным малым, но открыл в себе страсть к книгам, и так уж получилось, что когда нкровцы решили таки подмять этот праздник жизни под себя, я оказался в самой первой полиции города. Ну а потом годы понеслись как бешеные, не успеешь оглянуться - а уже седина на висках! Впрочем, ещё совсем недавно в моей жизни всё было просто и понятно. Прекрасное время! Вторая битва за дамбу закончилась, по улицам бродили пьяные солдаты и хиппи, казино перестали напоминать вертеп - все кутилы укатили в Нью-Вегас - спокойная жизнь только начиналась. В двадцать четыре лейтенант, а теперь, в сорок восемь уже - начальник розыскного отдела криминальной полиции города, я воспринимал перемены с облегчением. Что до работы... Не скажу, что я был очень успешен в своём деле - я мало смыслю в интригах и по сей день - но думать я умел всегда. В Нью-Рино находилось место интересным, заковыристым случаям, и чуть что такое случится - дело сразу несли ко мне. Старый Майк - Майкл Фергюсон, старший комиссар, бывший рейнджер - сразу прочухал мою страсть, и моя жизнь превратилась в поток труднораскрываемых дел. Не скажу, что мне это не нравилось, даже наоборот - ломать голову и анализировать всегда было моей страстью. Так дела шли своим чередом, пока однажды всё резко не поменялось. Уже и не помню, что тогда случилось - то ли в Нью-Вегасе власти начали давить на нашего брата из-за затянувшегося дела, то ли ихний главный сыщик ушёл в отставку, то ли кто-то из наших меня подсидел, то ли всё сразу, но в один прекрасный день старый Майк вошёл ко мне в кабинет с плиткой шоколада - моего любимого, довоенного - и деликатно объяснил суть ситуации. Мне предстояло отправиться из родного Нью-Рино за тридевять земель, в Мохаве, в Нью-Вегас, на должность начальника сыскного отдела местного отделения полиции Новой Калифорнийской Республики. Я ел шоколад и понимал, что выбора у меня нет, пока Майк в красках описывал комфортный маршрут, прелести Нью-Вегаса и ту бесконечную уйму развлечений, которая меня там ждёт. Я почти поверил, собрался за несколько часов, и только когда грязная занавеска армейского грузовика захлопнулась перед моим лицом, отделяя меня от Майка и старой жизни, а последний привкус шоколада растаял на языке, я начал подозревать подвох. Итак, путь мой был долгим и мучительным. Грузовик трясся и дребезжал, а солдаты спали и воняли нестираной формой. В кабине было всего два места, которые занимали водитель - брюзгливый сержант - и ящик каких-то сверчуствительных к вибрации плазменных гранат, которые, как меня заверили, ни в коем случае нельзя перевозить в кузове. Ха! Порой меня так укачивало, что приходилось отдёргивать занавеску и блевать прямо на дорогу. Скамейки в грузовике были расположены таким образом, чтобы причинить сидящему максимальное неудобство, и к концу многочасовой поездки у меня жутко болело всё тело. Время от времени, выглядывая из кузова, я рассматривал унылые виды пустошей с гигантскими развалинами небоскрёбов и едущий где-то позади второй грузовик, скрытый клубами пыли, и обеими руками обнимал свой чемодан. Солнце садилось за холмами - как раз вечерело - и кажется, я даже видел парочку диких гулей в тенях. Их скрюченные силуэты крались вдоль дороги, но меня настолько утомила бесконечная тряска, что я даже не испугался. Наш скромный конвой сделал остановку в Хабе, и я сумел сполна насладиться командным голосом сержанта, управлявшего взводом, а также узнать обо всех личных недостатках каждого несчастного рядового. Ещё я успел насладится отменным шашлыком из собаки и стаканчиком доброго виски (которые, впрочем, уже через пару часов поездки оказались на дороге). Когда мы выехали на пятнадцатое шоссе, стало ясно, что цивилизованные места остаются позади. Из Хаба мы ехали уже заполночь, и в какой-то момент я понял, что дорожная пыль сменилась песком. Я отдёрнул занавеску и, вытянув шею, глянул по пути следования грузовика - впереди, как изломанная линия, тянулось пятнадцатое шоссе, петляя между чёрными руинами небоскрёбов, едва различимое в тенях даже при свете полной луны. Тут и там в выбитых окнах сновали фигуры, прожекторы выхватывали из темноты куски дороги, а у обочины стояли армейские машины с солдатами. Кто-то из моих немытых попутчиков буркнул что-то про аванпост, и я понял - мы подъезжаем к пустыне. Когда мы въехали в Мохаве, миновав одноимённый аванпост, я вдруг отчётливо понял, что назад пути нет. За время небольшой остановки для проверки груза я уныло осмотрел загон для браминов, рядом с которым на мешках спали оборванные люди, покосившееся здание, и наконец мой взгляд остановился на лице, наверное, самого усталого солдата во всей НКР, протянувшего руку за моим паспортом. У меня внутри что-то оборвалось, и до самого конца поездки я даже не смотрел на дорогу, только крепче обхватив свой чемодан. Когда мы приехали, уже рассветало. Меня высадили у огромных ворот перед караульным (как выяснилось позже, это был аэропорт МакКарран), который впустил меня внутрь, после чего хмурый майор в засаленном берете с изрезанным морщинами лицом и огромной чёрной бородой проводил меня на поезд. К счастью, в этот раз путь занял немного времени, и уже через двадцать минут я был представлен начальнику военной полиции Нью-Вегаса - майору Паппас, знойной, хотя и несколько неприветливой женщине, которая проверила мои документы и передала в руки человеку уже из гражданской полиции - лейтенанту Альварес, славному малому и тому, с кем нас теперь связывают горячие дружеские отношения. Альварес мне сразу понравился: молодой невысокий чернявый парень с красным от жары лицом и короткими волосами под ёжик, он напомнил мне меня в молодости. Пока мы шли в полицейскую станцию, он без умолку болтал о том, как здесь на Стрипе можно развлекаться, но, как я узнал уже позднее, за его ребяческим поведением скрывался острый, проницательный ум, очень внимательный к деталям. Ах да, Стрип. Я не стану распинаться о Нью-Вегасе - те из вас, кто здесь бывали, не нуждаются в пояснениях, а кто не был - не поймут всего великолепия этого города из моего рассказа. Скажу только, что больше всего меня поразили огни - столько света я не видел даже в шикарнейших клубах Нью-Рино. Наконец мы пришли в полицейский участок, который стал моим вторым домом на многие годы, где я познакомился со своей командой. Думаю, мне стоит рассказать о них и вам. Я не буду вдаваться в подробности организации полиции Нью-Вегаса - это весьма обширная и сложно устроенная организация, занимающаяся охраной порядка не только на Стрипе, но и во Фрисайде, и вообще во всех окрестностях Нью-Вегаса вплоть до Боулдер-Сити. Горькая ирония заключалась в том, что сыскной отдел существовал всего один - благо в этих краях преступления в девяноста процентах случаев происходили по вине разного рода бандитов и асоциальных элементов, а их либо раскрывали практически сразу, либо - что греха таить - не расследовали вовсе. Это было мне знакомо ещё по Нью-Рино, хотя здесь мафиози как будто до сих пор правили бал пополам с НКР, но моё дело заключалось в другом, а именно в том, чтобы расследовать то, что спускали мне сверху. Я не герой довоенных романов и не какой-нибудь правдоруб, поэтому такой порядок вещей меня вполне устраивал. Была ещё военная полиция под началом очаровательной майора Паппас, но они обычно работали отдельно, хотя мы нередко пересекались по работе неофициально. В основном полицейские занимались поимкой наркоторговцев, отпугиванием редких рейдеров - раньше, ещё когда шла война, этим занималась армия, но теперь солдат перебросили в другие места - и прочими делами, требующими несомненно чёткой оперативной работы, но никак не заумного следствия. Однако встречались среди этой бытовухи и дела, достойные лучших довоенных детективов, и одно из таких дел как раз стало причиной моего переезда сюда. Ах да, чуть не забыл, позвольте представить вам мой отдел. Меня назначили сюда старшим, но я не успел пересечься с моим предшественником, так как тот покинул должность за пару недель до моего прибытия.С лейтенантом Хосе Альваресом вы уже знакомы, он был моим первым помощником. Моя секретарша - миссис Карсон - очаровательная женщина лет сорока, обладавшая роскошным бюстом, умением феноменально быстро печатать, а также, по слухам, любовником из местной мафиозной семьи. Капитан Карл ван дер Вейден - весьма одиозная личность, старый гуль и, по-видимому, даже не американец, чья любовь к выпивке могла сравниться только с его нелюбовью к разговорам. Он выполнял функции завхоза и патологоанатома в одном лице, хотя мне кажется, что главной причиной подобной должности была отнюдь не страсть к порядку, а лёгкий доступ к выпивке. Впрочем, обязанности свои он выполнял исправно (не считая разве что порой пропадающих поставок спирта) и находился в основном в морге в соседнем здании, не загрязняя атмосферу офиса запахом алкоголя и собственного тела - а потому мы с ним быстро поладили. И, наконец, Билли - стажёр из какого-то маленького городка недалеко от Нью-Вегаса, совсем молодой, но очень старательный и неплохо умеющий обращаться с револьвером. Офис располагался совсем рядом с бывшим посольством, в двух шагах от станции - не то чтобы я часто покидал Стрип, но было удобно. Начальство выделило мне комнату за счёт республики в занятном отеле, переделанном из довоенного Убежища, прямо на Стрипе. Хозяйка отеля, очаровательная блондинка в обтягивающем синем комбинезоне, взяла все заботы по доставке еды и необходимых вещей на себя, на что я регулярно выделял необходимые суммы из моего жалования и немного сверху (не то чтобы я нуждался в деньгах). В казино я, как ни странно, почти не появлялся, разве что по работе - подобного мне хватило ещё в Нью-Рино. Разве что время от времени заходил в "Ультра-Люкс", славное заведение с отменным рестораном и роскошным бассейном - помню, когда я оказался там в первый раз, то был весьма поражён (те из вас, кто бывали на Стрипе, несомненно меня поймут). Офис мой представлял собой типичное довоенное строение, возможно даже полицейский участок. Во время войны помещение было оборудовано под казарму, но теперь здесь располагался сыскной отдел и по совместительству отделение санитарной инспекции, в соседнем офисе. На Стрипе едва ли случались рядовые происшествия - за охрану центра отвечала армия роботов - поэтому здесь находился своего рода мозговой центр полиции Нью-Вегаса. Секьюритроны, кстати, эти милые одноколёсные холодильники, не подчинялись нам напрямую - НКР работала с ними через какого-то гражданского посредника, вроде бы даже героя войны. Я сам, впрочем, не особо разбираюсь в роботах. Как выяснилось впоследствии, местные силы правопорядка не держали технических специалистов вовсе, поскольку рядом находилось крупное отделение последователей Апокалипсиса. Меня же секьюритроны интересовали лишь с прикладной точки зрения. Когда я приехал, лето только начиналось, но пустыня Мохаве уже напоминала раскалённую сковороду, и я едва ли надевал форму, довольствуясь моими прогулочными костюмами, привезёнными ещё из Нью-Рино. Большую часть времени я, что и греха таить, проводил в офисе: лишний раз в такую жару выходить не хотелось, кондиционеры работали исправно, да и дел у меня обычно было по горло. Вот примерно в таком окружении и началась моя нью-вегасская история, которая оказалась весьма насыщенна событиями, интересными делами и порой опасными для жизни приключениями. С предисловием покончено, актёры стоят на сцене, занавес уже поднимается - теперь можно и начинать рассказ. После прибытия, знакомства с местными, моего обустройства в офисе и где-то семи часов крепкого сна, я вернулся в участок и решил навести порядок в бумагах, но вдруг к нам без стука вошёл старший комиссар - огромный детина по имени Бенджамин Пайк, - так я получил моё первое задание.