Оглянись. Ты не один такой

      Фэнмянь останавливается, пытаясь отдышаться и в этот момент теряет из виду Цзян Чэна. Он оборачивается назад, думая подойти к Усяню и спросить, знаком ли он с его сыном? Но Усянь сам добегает до него.       — Дядя Цзян, что случилось?       — Усянь, скажи, этот юноша, ты его знаешь?       — Знаю, а что случилось? Зачем вам Вань Инь?       — Нужен. Дай мне его номер телефона или адрес.       Усянь лезет в телефон, чтобы продиктовать, но видя сообщение Цзян Чэна, зависает.       — Усянь?       — Дядя Цзян, давайте я лучше продиктую вам свой номер, — в замешательстве произносит Усянь.       Фэнмянь кивает, но ни разу не звонил и не писал ничего Усяню.

_______***_______

      Цзян Чэн приезжает на выходные к Вэй Ину. С тех пор, как он стал встречаться с этой безумной хохотушкой, его психика стала становиться лучше. И в основном дело было именно в нем, с ним было легко, всегда появлялось хорошее настроение, и он всегда мог быть самим собой. Он мог позволить себе даже жевать неуклюже и чавкая при нем. Вот и сейчас Цансэ накрывала на стол, не позволяя никогда Цзян Чэну ей помогать, а парни, как маленькие дети начали друг за другом носиться, пытаясь догнать.       — Вэй Усянь! У тебя нету совести, — доносились крики.       — Ну-ну, а ты попробуй меня заткни!       — Ах, так?       Вэй Чанзэ, отрываясь от газеты, сидя на диване в очках громко произносит:       — Ну, ничего страшного, поместье у нас большое, полы не скользкие.       — Полы то не скользкие, но кто-нибудь из них обязательно прочертит носом и мне придётся останавливать кровь.       Чанзэ рассмеялся:       — Ну тогда попробуй их остановить, а я тут пока посижу, тут ракурс хороший.       В Чанзэ полетела смоченная водой тряпка, от которой он успешно увернулся не глядя:       — Стареешь и повторяешься!       Женщина цокнула с досады и примерилась к вазе. Чанзэ вылез взглядом из газеты:       — Оставь, пожалуйста, тяжелую артиллерию — это ведь раритет. Мне не себя жалко. Вазу жалко!       — Тогда тебе бы следовало не уворачиваться от тряпки, — женщина подбросила пару раз вазу на не высокое расстояние, а Чанзэ пристально смотрел на прыгающую вазу.       — Отстань ты уже от неё, ваза же не виновата, что ты промазала, — подначивал Чанзэ, зная, что эту старую, но далеко не раритетную вазу никто кидать не собирается.       Беготня из коридора обрывается чьим-то глухим падением.       Цансэ спрашивает один-единственный вопрос:       — Кто?       — Цансэ?— раздаётся совсем не тот голос, который они ожидают услышать.       — Кого нелегкая к нам принесла без объявления войны?       — Пойду, посмотрю, — Цансэ моет и вытирает руки о полотенце, затем идёт в коридор и видит крайне занимательную картину:       Мужчина в дорогом костюме развалился на полу, держится за свой явно сломанный нос, недалеко стоит крайне злющий Вань Инь, а ее сын не знает, что делать и стоит потерянный переводя взгляд с одного на другого.       — Чанзэ, я думаю, ты должен это сам увидеть!       Цзян Чэн становиться темнее тучи и уже разворачивается в сторону своей комнаты, но Чанзэ останавливает его:       — Куда это ты, самое интересное пропустишь, — Цзян Чэн хочет легонько одернуть его руку, но не получается, а драться с Чанзэ он точно не намерен.