Оглянись. Ты не один такой

      — Фэнмянь? — удивлению Чанзэ не было предела. Он оглянулся на мрачного Вань Иня, которого держал за руку. Но в голове осталось слишком много вариантов. Он решил спросить сначала его:       — Вань Инь, ты специально это сделал?       — К моему огромному сожалению — нет, я бы врезал сильнее.       Вопросов стало ещё больше. Пришла Цансэ с ваткой и перекисью, на ее лице читалось замешательство.       — Ты в него врезался, что ли? Ну ничего страшного, походит перед Папарацци с распухшим носом немного, переживет, не злись, Вань Инь.       Чанзэ прочистил горло:       — Фэнмянь, ты у нас надолго или так поздороваться заглянул?       — … поздороваться …       — А как же мадам-фурия? Она же тебе кишки выпустит, если узнаёт, что ты был в радиусе одного метра от Цансэ, — усмехнулся Чанзэ.       — Нормально все будет.       Теперь пазл в голове Цзян Чэна окончательно сложился. «Ну и угораздило тебя, Чэн, втрескаться именно в причину ссор твоих родителей, мать будет в восторге, когда отец ей расскажет!»       — Если поздороваться, то ты это уже сделал, а теперь катись ко всем чертям! — крикнул Цзян Чэн, удерживаемый Чанзэ.       Вэй Ин с шока прикусил себе щеку. Он никогда не видел Цзян Чэна настолько злым.       — Вань Инь! — хором прокричали супруги Вэй, осаждая его. Но это была тщетная попытка, он ни на грамм не успокоился.       Фэнмянь тяжело вздохнул.       — Я сам, Цансэ, — сказал он, забирая перекись и вату из своего носа, — Если тебе будет от этого легче, то можешь врезать мне ещё раз.       — Фэнмянь! — так же хором, но уже более удивленно прокричали муж с женой, понимая, что Вань Инь не особо желает сдерживаться. После этой фразы он едва не рванул к Цзян Фэнмяню, остановила только крепкая хватка Чанзэ.       Никто из Вэев не хотел лезть, не зная причину ссоры, казалось бы не знакомых людей, но и разгореться ссоре они тоже не давали.       — Ты… изменился, — неловко начал Фэнмянь,— тебе так идёт больше.       — Засунь себе свои комплименты в… — Цзян Чэн стушевался под взглядом супругов Вэй, — что ты здесь забыл?       — Я пришёл попросить прощения.       — О, ну тогда, пожалуй, мы с Вэй Ином тут лишние, — Цзян Чэн развернулся, уходя из коридора.       — У тебя, Цзян Чэн, я пришёл просить прошение у тебя.       Цзян Чэн обернулся, все так же хмурясь, при этом выражение его лица приобрело скептический оттенок. Супруги Вэй тихо повернулись к выходу, считая, что тут они будут лишними, подтвердив свои догадки о происхождении молодого человека.       Усянь резко захотел присесть. «Цзян Чэн? Это его настоящее имя? Он все это время врал? Из-за дяди Цзяна?». Его чаша мыслей переполнилась, и он перебил начавшего говорить Фэнмяня.       — Твоё имя Цзян Чэн? Но… но почему ты тогда врал?!       Чанзэ хлопнул себя по лицу. Сын совершенно не прочувствовал ситуацию:       — Вэй Ин, потом задашь свои вопросы, людям надо поговорить.       — Но…!       — Все в порядке, мне не о чем с ним говорить, — он повернулся к Усяню, его лицо заметно разгладилось, — Я не врал тебе. Мое имя действительно Ваньинь, а если точнее, то Цзян Ваньинь, — свою фамилию Цзян Чэн буквально выплюнул и поморщился от того, что произнёс это.       Усянь сказал тихо «О», осознав о чем именно ругался только что его отец, кажется он сейчас влез не совсем в тот разговор, который следовало. Цзян Чэн увидел, что супруги Вэй уходят, а он бы хотел чтобы они присутствовали, но тогда следовало бы позвать гостя к чаю, однако Чэн хотел его выпроводить быстрее отсюда. Значит говорить они будут тут, — Останьтесь, мне нечего скрывать. Супруги переглянулись вернулись обратно, вставая по обе стороны Цзян Чэна. «Значит, они будут защищать меня? Не своего старого друга? Друга, который их бросил, не сумев объясняться со своей женой, тьфу»       Фэнмянь удивленно смотрел на сына и не узнавал его: волосы, стиль одежды, манера речи, улыбка, которая была у него, когда тот врезался в него, почти полное отсутствие вспыльчивости, умение быстро успокоиться. Да какой там, он даже не морщиться и не хмуриться особо, когда не смотрит на него.       Цзян Чэн вернул к нему своё внимание, — Тебе бы следовало извиниться не только передо мной. Кажется, друг из тебя не лучше, чем отец.       Вэй Ин перестал быть уверен, что он тут действительно нужен, и что он хочет тут оставаться, ведь буря Ваньиня грозила разразиться невероятно сильной. С другой стороны — это была единственная возможность что-то узнать о его А-Ине, оказывается — А-Чэне. А он-то все, дурак, думал, что Вань — его фамилия, а ведь А-Чэн ни разу этого не подтвердил, но и не поправил. С другой стороны, если сложить его все знания о реакции А-Чэна на его семью и фамилию, то сложно его обвинять в сокрытии его происхождения в том числе и фамилии.       Фэнмянь тяжело вздохнул и начал с извинений семейству Вэй. Они лишь отнекивались, отмахивались и улыбались, что все нормально, но разжигать костер эмоций Чэна, сделанный на жгучей крови семейства Юй, передавшейся от матери никто не хотел.       Затем Фэнмянь стал извиняться перед Цзян Чэном за то, что уделял ему слишком мало внимания и предпочитал отмалчивается во время семейных ссор.       — Цзян Чэн, когда произошла последняя ссора я был уверен, что ты просто отправишься домой. Я не на шутку перепугался, когда понял, что ты просто пропал, не взяв денег или личных вещей.       — Ошибаешься, я забрал все, что мне было дорого. Все остальное мне навязывала мать.       — На самом деле, я очень рад, что твоя жизнь наладилась, хоть и без моего участия. Пожалуйста, больше не теряй со мной контакт, если будет что-то нужно, я обязательно помогу тебе всем, чем смогу, — Фэнмянь протянул ему визитку, — У меня есть еще одна новость для тебя, но я не уверен, что она обрадует тебя.       — Говори уже раз начал.       — Мы с Юй Цзыюань развелись… после того, как ты ушел из дома, она будто сорвалась с цепи и винила в этом даже твою сестру. В конечном итоге новым козлом отпущения в нашей семье стала Цзян Яньли, которая теперь тоже оказалась не слишком идеальной, дабы остановить своего брата. После такого поворота событий я не смог выдержать все это. Но со своей стороны Юй Цзыюань больше не хотела иметь со мной ничего общего и перестала считаться хоть в чем-то с семьей. Как бы смешно тебе не было, но по всей видимости ты был последним связующим в нашей семье.       Цзян Чэн скептически поднял бровь. Вот уж кто точно не был связующим звеном — так это он, никому не нужный в этой семье. Немного подумав, он решил именно это и высказать:       — Знаешь, что бы ты не говорил, я был не нужен семье Цзян.       — Это в самом деле не так. Твоя мать очень сильно скучала по тебе, она хотела постоянными упреками сделать тебя и Яньли лучше. Я не прошу тебя вернуться, лишь потому, что я вижу, тебе стало тут гораздо лучше. Пусть будет так, но через какое-то время мне придётся посвящать тебя в дела компании вновь, чтобы потом передать ее тебе в наследство. Яньли совершенно точно отказалась от дел нашей фирмы, если откажешься и ты, то ближе к старости я просто закрою эту фирму или сделаю из нее акционерное общество. Тебе следует хорошо подумать с ответом.       — Я подумаю, но это все будет не в ближайшее время.       Фэнмянь кивнул:       — Да, кстати говоря, ты больше не будешь носить старые свои вещи, которые остались в нашей квартире? Быть может мне нанять кого-то чтобы перепродали или выкинули все? Если ты больше не хочешь встречаться со своим прошлым, я могу сделать ремонт в твоей комнате тоже.       — Тоже?       — Да, я хочу перекрасить квартиру в более светлые и нежные тона. А также заменить мебель на более современную в стиле минимализма. Эти старые фиолетовые диваны и ковры замучили меня настолько же, насколько и мой брак.       — О, насчет костюмов, и вещей я не знаю, но ремонт определенно стоит сделать везде.       — Цзян Чэн, ты ведь знаешь, твоя сестра вышла замуж, пока ты был недоступен.       — За Цзинь Цзысюаня? Она хочет убить свою жизнь как вы, выходя за человека, который ее не любит?       — На самом деле он ее любит, и она его любит. Им повезло гораздо больше нашего. Может быть ты свяжешься с ней и поздравишь ее? Лучше поздно, чем никогда. Она обязательно обрадуется, услышав тебя вновь. Мы всей семьей думали, что больше никогда не увидим тебя, — Фэнмянь погладил сына по плечу.       Вэй Ин стоял, неприлично открыв рот и вытаращив глаза. Сказать, что он охринел — это значит ничего не сказать. Кто бы знал, что его А-Инь, это сам Цзян Ваньинь. И то, что он молчал о такой жести в своей жизни. Усянь всегда думал, что он лучший в мире притворщик, будто все в порядке. Оказалось, что его есть кому переплюнуть. Скрывать… такое… да это же полный пиздец. «Как он вообще на части не развалился после такого? И я почему-то уверен, что это не все. К тому же услышать из чужих уст не ровно тоже самое, что быть там. А родители, я смотрю, уже догадывались обо всем, вот жулики, мне даже не намекнули!»       Вэй Чанзэ тихо подошел к сыну и деликатно прикрыл ему рот. Затем он подошел к Цзянам и поинтересовался:       — Если Цзян Чэн не против…, названный посмотрел на него с недоумением, — … то я бы хотел пригласить тебя на ужин, А-Мянь. Ведь мы так давно с тобой не виделись. А расходится на плохой ноте - плохая примета.       Цзян Чэн поднял брови высоко, уже достаточно изучивший повадки родителей Вэй Ина:       — Это вы прям сейчас придумали, про примету?       — Ага! — подмигнул Чанзэ.       Цзян Чэн закатил глаза и молча прошел в комнату к столу. Все сочли это за молчаливое согласие.       После разговора с отцом у Цзян Чэна не осталось к нему неприязни. Но и большой любви он не вызывал, как будто бы чужой человек. Может быть им стоит попробовать с самого начала? У нас лишь одна жизнь на этой земле и только от нас зависит, как мы ее пройдем. Одни, отказываясь от родственников, которые протягивают тебе свою руку помощи, или же вместе с ними, хотя бы попытавшись наладить с ними отношения. Кто знает, может быть в этот раз у них выйдет гораздо лучше? Цзян Чэн надеялся, что его мать тоже изменится к лучшему, так же как и он изменился и его отец. В некоторых случаях лучше быть одному, нежели с такой удавкой на шее в виде такой токсичной семьи. Виноват ли кто-то из его родителей в том, что было? Скорее всего да, но их вина состояла лишь в том, что они не остановили это во время. Вероятнее всего, если бы они развелись раньше, всем было бы гораздо легче дышать, ведь каждый год эти ссоры принимали новые обороты и отскакивали они резиновым мячом прямо в их родных детей. Они с Яньли были все равно, что сироты при живых родителях. Может быть, и его сестра перестанет быть настолько усталой, живя в браке с любимым человеком? Может быть ее улыбка и глаза вновь засияют, как в детстве. А сама она перестанет быть безучастной ко все куклой, посылающей грустные пустые улыбки своему брату из-за новой ссоры родителей? Цзян Чэну бы очень хотелось увидеть сестру совсем другой, любящей, а не пустой и выцветшей. Хотелось бы увидеть и счастливую матушку, отдохнувшую и расслабленную, ровно как сейчас сидит расслабленный его отец. Только сейчас Цзян Чэн обратил внимание, что синяков под глазами,морщинок в уголках глаз, хмура, складок на лбу у отца нету, за место этого на его лице играет счастливая улыбка от долгожданной встречи со старыми друзьями, с которыми он не мог встретиться из-за токсичного брака. «Ну, делааа» Неужели все они могут быть счастливыми и любящими порознь друг от друга? Цзян Чэн принял решение начать осваиваться в компании отца. Но уже не как мальчишка на побегушках по всей видимости, а как правая рука, без громких упреков в свою сторону. В таком случае красивые дорогие костюмы ему еще понадобятся. Но теперь он оденет их сам, а не с чужой указки. Теперь у него есть будущее, и он волен выбирать свой путь сам. А прическу он ни за что не сбреет. Ему слишком понравились его длинные волосы, несмотря на необходимый для них уход.