Ким Докча и тайны секса

      Розоватые листья вишни разлетаются в вальсе по дуновениям весеннего ветра. Один листочек попадает на парту Кима Докчи, скучающим взглядом смотрящего в открытое на распашку окно. Подперев рукой подбородок, он вполуха слушает учителя корейской литературы, вальяжно расхаживающего перед классом со сборником отечественных стихотворений. Юноша иногда поворачивается к нему и машинально кивает, изображая прилежного ученика, что так проникновенно понимает смысл произведения, чувства автора и основную идею, однако большую часть времени его взгляд прикован к цветущей после зимы весне. В противоположном корпусе старшей школы, где Ким Докча учится, также идут уроки, а в окнах виднеется профиль Ю Джунхека: высокая перегородка ровного носа, острый подбородок, хорошо выделенная линия челюсти, шелковые чёрные волосы, что в свете солнца придают себе каштановые оттенки, сосредоточенные на уроке глаза и губы, уголки которых слегка опущены. Сердце юноши начинается биться сильнее. Слишком уж красив его объект воздыхания. Конечно, такого не скажешь про характер Ю Джунхека, похожий на самую студёную зимнюю пору: внешне им преобладает холодная красота, а стоит только приблизиться, то он обжигает смертельным льдом кожу, оставляя неприятное жжение; а если разозлить его, то и боль от кулака не будет казаться приятной. Ким Докча беззвучно вздыхает и отворачивается, закрывая окно по просьбе одноклассника. Его чувства слишком обременительны для них обоих.       Длинная обеденная перемена в полтора часа знаменуется приятной короткой мелодией, льющейся из колонок в коридорах. Учитель ставит точку на доске, где записывал задание для дома, и уходит после взаимного поклона с учениками. Ким Докча не спешит выходить из своего класса 2-4: он предпочитает есть в одиночестве заранее приготовленную его матерью еду.       «Думаю будет неплохо, если моя будущая девушка будет уметь готовить… »       Ким Докча усмехается своей самоиронии. Его не привлекают ни девушки, ни парни. Такая слепая любовь в столь юношеском возрасте до глупости смешна, однако восемнадцатилетний юноша теряется в собственных мыслях, то твердящих о безысходности, ведь второго Ю Джунхека на свете и нет, и он просто теряет свой шанс на счастливую жизнь, то вдалбливающих здравый смысл, что Ю Джунхек может не быть прекрасным в отношениях, что он может быть гомофобом, и признание только уничтожит репутацию Кима Докчи в глазах всей старшей школы и самого Ю Джунхека.       Стук!       Ким Докча вздрагивает от неожиданного резкого звука и рефлекторно поворачивает голову.       — Ким Докча.       Клокочущее сердце готово взорваться от переизбытка эмоций. Перед глазами стоит Ю Джунхек, положивший на его парту свой ланч. Крепкое юношеское тело плотно обтянуто зимней формой невольно заставляет задержать на нем внимание. Ким Докча с распахнутыми глазами запоздало переводит взгляд с груди под слоем рубашки, жилета и пиджака на лицо Ю Джунхека, а позже вспыхивает спелым румянцем от острого взора объекта воздыхания, которым он смеряет сидящего юношу.       — Как непочтительно ты обращаешься к старшим, Ю Джунхек, — приходит в себя Ким Докча, обращаясь к юноше. — Я живу на этом свете на шесть месяцев больше тебя, я съел на пятьсот сорок шесть порций риса больше, чем ты, поэ- ..Мнгх!?       — Просто ешь, — устало вздыхает Ю Джунхек, засунув в рот Кима одну палочку кисло-сладкого токпокки.       Сев за переднюю парту и повернувшись лицом к юноше, Ю Джунхек невозмутимо начинает обедать, стараясь игнорировать перешептывания в коридоре, смешанные в одну какофонию гомона перемен. Нахмуренные брови сводятся к переносице, пальцы почти до хруста сжимают деревянные палочки, а жилка набухает от злости. Ю Джунхека раздражает повышенное внимание к их персонам, особенно во время еды. Набранный рис падает обратно в ланч-бокс, когда металлические палочки Кима Докчи легонько бьют по столовым приборам юноши визави.       — Не отвлекайся, — говорит он, пережёвывая морковку.       — Неужели кому-то приятно смотреть на жрущих людей?!       — Да, — задумчиво отвечает Ким Докча, открывая виноградный сок. — Не видел в интернете мукбанги? Они довольно популярны.       — Они зарабатывают на этом? — с сомнением спрашивает Ю Джунхек. — Думаю на это скучно смотреть, если человек не съест за видео целый холодильник.       — Слушай, Ю Джунхек, с твоей красивой мордашкой тебе дорога в интернет открыта, — Ким Докча поддевает обратной стороной своих металлических палочек для еды подбородок товарища. — Есть много разных направлений: мукбанг, лайфстайл, гейминг, асмр, что ещё? Мн, в любом случае, ты везде станешь популярным. Так что, если надумаешь заняться этим, то обязательно позови меня: я с радостью поем за твой счёт.       Ю Джунхек отодвигается от юноши, смущаясь такого фривольного поведения друга, и машинально кивает, соглашаясь с Кимом Докча. Они редко обедают вместе, да и их отношения варьируются от простых знакомых до друзей, скача каждый день как по американским горкам, поэтому, возможно, их совместная трапеза вызывает такую бурную реакцию соучеников, переходящую в сплетни и слухи. Взбешённый потревоженным недолгим покоем Ю Джунхек встаёт и хватает за тонкое запястье Кима Докчи, таща его сквозь толпу учеников на первый этаж.       — Ю Джунхек, сумасшедший ублюдок! — уже перестаёт сопротивляться Ким Докча, волоча ноги за юношей. — Наш обед остынет!       Вскоре голоса стихают и остаются только отголоски шумных коридоров. Старая пристройка на территории старшей школы, используемая в качестве огромной кладовки, стоит в тишине заднего двора около спортивной площадки. Ю Джунхек отпирает двустворчатые двери и вталкивает его внутрь.       — Что ты творишь? — алеющие щеки и уши выдают настоящие чувства юноши, однако в темноте Ю Джунхек не замечает явный румянец. — Оторвал меня от еды, протащил за руку по всей школе, вёл себя как ревнивец до мозга костей, привёл в какое-то укромное местечко и теперь запираешь дверь изнутри. Ты хочешь меня изнасиловать?       — Ты дурак? — поднимает бровь Ю Джунхек, обернувшись к Киму Докче, в явном сомнении об умственных способностях второго.       Струйка света из приоткрытого окна освещает лицо Ю Джунхека. Летающая пыль заставляет его несколько раз чихнуть, и Ким Докча заливается тихим смехом, говоря, что это карма за похищение средь бела дня на глазах всей старшей школы, по которой второй год бродят слухи о неоднозначных отношениях двух юношей. Через пару минут молчания Ким Докча чувствует неловкость: он переминается с одной ноги на другую под пристальным наблюдением Ю Джунхека, теребит края жилета и хрустит пальцами.       «Ю Джунхек решил меня здесь убить, чтобы я не очернял его репутацию?»       Набравшись смелости, Ким Докча вскидывает голову, чтобы снова обругать «похитителя» и слегка пугается тому, что Ю Джунхек, оказывается, всё это время был донельзя близко. Струйка света остаётся позади, и оба юноши растворяются в темени кладовки. Слабый блеск в глазах напротив, смотрящих на него сверху вниз, вынуждает Кима попятиться назад, однако его цепко хватают за плечи и резко целуют. Ким Докча готов упасть в обморок. Пальцы сильно сжимаются, сминая пиджак, губы Ю Джунхека влажные, а взгляд, которым он уставился на юношу, пугает своей напористостью. Поцелуй получается неловким: сначала они просто прижимаются к друг другу губами, не зная что делать дальше, потом Ким Докча слегка наклоняет голову, чтобы не сталкиваться с Ю кончиками носов, и неумело углубляет поцелуй, используя язык. Он вздрагивает, когда чувствует, что руки юноши спускаются ниже к талии, медленно, но верно направляясь к пояснице и плоской заднице. Сам Ким Докча в смущении зажмуривает глаза и кладёт одну руку на затылок Ю Джунхека, а второй сжимает через ткани формы грудь. Рваные вдохи и выдохи, причмокивающие звуки и шуршание одежд опошляют обычную кладовку на отшибе, однако все это остаётся внутри невзрачной старой пристройки, не выходя за пределы стен. Пиджаки с эмблемами школы падают на пол, когда губы распухают и алеют от постоянных терзаний. Оставшись в жилетах и рубашках, юноши не ощущают апрельского холода, мельком дующего из щелочки маленького окна, жара юных тел вполне хватает для того, чтобы заставить их обоих вспотеть от разгорающейся страсти первых чувств.       — Т-ты уверен? — робко спрашивает Ким Докча, сидя с раздвинутыми ногами на запасной парте.       — Ты только сейчас решил это спросить, когда я уже почти засунул руку в твои штаны? — отвечает тяжело дышащий Ю Джунхек, стоящий между стройными бёдрами юноши. — Дурак.       — Я имею в виду, что… Ты захотел просто потрахаться со мной? Если да, то я тебе не подстилка и не дырка для члена! — в тихой ярости возмущается Ким, схватив Ю Джунхека за волосы на затылке и притянув его к своему лицу.       — М-м, ты сам это сказал, — отворачивается, насколько это возможно, от резких слов юноша. — Я не особо задумывался о позициях.       — Ты..! — Ким Докча усиливают хватку, почти выдирая шелковые волосы, и притягивает Ю Джунхека для нового поцелуя, но останавливается в пару сантиметрах. — Если я тебе нравлюсь, то поцелуй меня.       Больше слов не нужно. Ю Джунхек впивается в припухшие губы напротив, жадно сминая их своими, иногда прикусывая и оттягивая к себе. После несколько минутной практики он ведёт себя уверенней, проходясь языком по чужому с особым чувством. Их слюна смешивается и стекает по подбородкам, прерываемое дыхание дополняется слабыми постанываниями. Смущение от такого признания достигает до Кима Докча слишком запоздало, как и всякая невинная радость и неудержимое расслабление от напряженных нервов из-за неопределенности. Он обхватывает ногами поясницу Ю Джунхека, приближая к себе — их возбужденные члены, упирающиеся в школьные брюки, соприкасаются. Ким Докча подмахивает бедрами, чтобы потереться пахом о чужой, разрывая поцелуй.       — Подожди-подожди, — выставляет перед собой руки юноша, немного отодвигая от себя Ю Джунхека. — Я всё-таки ещё не готов.       Ю Джунхек опирается руками о поверхность парты, за спиной Кима, и со стоном кладёт свою голову на плечо Докчи, вдыхая слабый аромат его шеи и одежды. Находясь между широко разведённых ног, он пытается успокоиться, читая про себя выдуманную мантру.       — Ты слишком худой, — спустя время говорит Ю Джунхек, выпрямившись и оглаживая тело перед собой ладонями.       — И это говоришь мне ты? Тот, кто выбрал еблю в школьной кладовке вместо обеда? — усмехается Ким Докча, внимательно рассматривая хмурое лицо, едва видимое в темноте помещения.       — Моя вина, — кивает юноша, а потом отпускает свою руку вниз к паху Кима.       — Ах! Ч-что ты творишь?       — Нужно закончить дело до конца. Мы же не пойдём на уроки со стояками? — Ким Докча уверен, что Ю Джунхек поднял бровь, смотря на него в презрительном сомнении.       — Ха-а… Хорошо.       Вз-зи-г!       Обе ширинки быстро расстёгиваются. Ю Джунхек аккуратно вытаскивает член Кима Докчи после своего и слышит нервный вздох. Возбужденные юношеские половые органы соприкасаются и их накрывают две руки. Ким Докча откидывает голову назад, вводя кулаком по двум членам, пока Ю Джунхек несдержанно кусает его в шею. Вскрикнув от резкой боли, юноша ловит губы возлюбленного и сразу же врывается в рот языком, переплетаясь с чужим. Руки набирают темп, быстрее мастурбируя, и, почувствовав скорую разрядку, Ю накрывает их головки рукой, чтобы не испачкать школьную форму. Заглушая общие стоны глубокими поцелуями, юноши кончают практически одновременно, изливаясь в ладонь Джунхека. Грудь ритмично вздымается, когда Ким Докча приходит в себя. Все ещё обхватывая поясницу юноши ногами, он от усталости опускает их и откидывается спиной на многострадальную парту, которой пришлось узреть воочию все произошедшее святотатство. Капельки пота скатываются хрусталиками по вискам и впитываются во влажные волосы, заставляя наконец Кима прочувствовать прохладную погоду апреля. Он ёжится от пробившего его озноба и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на Ю Джунхека, думающего, что делать с обильным количеством спермы на его ладони, капающим вниз.       — Сколько примерно времени осталось до конца обеда? — спрашивает Ким Докча, приводя в темноте их в порядок.       — Думаю полчаса точно есть.       — Во время обеда я почувствовал тошноту, поэтому ты решил заставить меня подышать свежим воздухом. Однако это не помогло и ты помог мне добраться до туалета, где меня вырвало. А так как ты мой самый хороший друг, ты проводил меня до мед-кабинета, чтобы немного полежать.       — Я понял, — Ю Джунхек медленно кивает. — Ближайший туалет находится в старом корпусе, где сейчас находится средняя школа.       — Тогда бежим.

***

      «Мы действительно дрочили друг другу в школе!»       В сокрушительном отчаянии внутренне стенает Ким Докча, держа под мышкой ртутный градусник.       «Да если бы я не засомневался, то он бы точно мне вставил».       Румянец на щеках медленно перетекает к шее от осознания ситуации в ясном рассудке. Медсестра, перебирающая в шкафчике медикаменты, поворачивается к нему и с ужасом подбегает к юноше, проверяя его температуру.       — Тридцать восемь и два, — говорит молодая женщина, складывая градусник обратно в упаковку. — Ким Докча, тебе срочно нужно домой, — качает головой медсестра, смотря на покрасневшего юношу, выглядящего младше своих лет. — Я тебе сейчас дам жаропонижающее.       — Мгм.       Провести больного друга до дома — лучшая отмазка отсутствия Ю Джунхека на последующих трёх уроках. Придерживая за плечи шатающегося Докчу, юноша сильно сжимает челюсти и привычно хмурится: из-за какого-то его сексуального желания Ким теперь чувствует себя паршиво и плохо, почти падая на месте от головокружения и температуры. Перейдя через дорогу, они останавливаются у бедного жилого комплекса апартаментов и, обойдя три первых дома, заходят внутрь многоэтажки. Лифт слегка трясется, пока Ким Докча опирается на Ю Джунхека, шмыгая носом. Бегать потным по прохладному ветру было не лучшей идеей. Рука юноши придерживает его талию, а другая — плечо. Даже через ветровку Ким ощущает тепло ладоней Джунхека, так заботливо обнимающего его.       Ким Докча хочет упасть в обморок.       — Докча-я? — в голосе женщины, открывшей дверь, прослеживается искреннее удивление.       — Здравствуйте, — насколько возможно кланяется Ю Джунхек, до сих пор прижимая к себе Кима. — У него температура.       Ли Сукен впопыхах впускает неожиданного друга ее сына внутрь и проводит их обоих в комнату Кима, куда позже приносит тазик с холодной водой, тряпочку и тёплые пледа, которые смогла найти на верхних полках шкафа. Ю Джунхек аккуратно укладывает Кима Докчу в постель, перед этим сняв с него пиджак, и, смочив и выжав ткань, кладёт ее на горячий лоб юноши. Наблюдая за странной ситуацией, разворачивающейся перед ее глазами, женщина облокачивается о дверной проем и позже уходит в глубь квартиры. Она, конечно, искренне счастлива, что ее сын наконец-то нашёл себе друга, и что этот друг заботится о нем, когда Ким Докча ослабел здоровьем, однако ей определенно не нравится взгляд, которым одаривает Ю Джунхек ее любимого сына. В невозмутимых чёрных омутах плескаются волны нежности и тепла. Создаётся впечатление, что эти воды скоро потоком выльются из этого юноши, окутывая Кима безудержной любовью и совсем не дружеской! В последний раз обернувшись к комнате сына, Ли Сукен вздыхает от противоречивых чувств, оставляя детей наедине.

***

      Легкий тюль колышется по ветру, из настежь открытого окна проникает тёплый луч света, освещая сидящих на краю кровати красивых юношей. Волосы Кима Докчи струятся сквозь пальцы Ю Джунхека, притягивающего того рукой ближе к себе. Его язык мягко скользит внутрь рта юноши, активно отвечающего ему. Ким Докча сидит на Ю Джунхеке, дразняще покачиваясь на чужих бёдрах, обнимает своего парня за плечи, скрепив руки в замочек за его шеей, и, размыкая челюсти, он млеет от глубоких поцелуев. Трепет щекочет внутренности до тошноты. Он откидывает голову назад, подставляясь под назойливый свет солнца, и чувствует на своей шее губы парня, иногда прикусывающего, засасывающего кожу и слизывающего новые засосы и метки, которые непросто скрыть воротником школьной рубашки. Ладони Ю Джунхека сжимают стройную талию, иногда нажимая на рёбра и тазобедренные выпирающие косточки, спускаясь россыпью мягких поцелуев и вульгарных карминовых отметин вниз к острым ключицам.       — Давай разденемся, — сквозь тихие стоны проговаривает Ким Докча, нетерпеливо елозя на чужом паху и бугорке, выпирающим через шорты.       — Ты хочешь дойти до конца? — отстранившись, спрашивает Ю Джунхек, смотря на него исподлобья помутневшими от возбуждения глазами.       После этого вопроса юноша задумывается. В книгах этот момент показывается таким волнующим и воодушевляющим, что после прочтения так и хочется найти себе партнера на всю жизнь, бухнуться с ним в кроватку, под одеялко, и делать с ним всякие неприличные приятности. Однако в реальности, столкнувшись с этим лично, Ким Докча чувствует неуверенность и страх, но при этом он отчаянно желает почувствовать в себе член своего парня. Быть настолько открытым и уязвимым перед Джунхеком — то, чем юноша никогда не мечтал. Он хочет быть надежным и сильным человеком, на которого Ю может положится в любой момент, а становится целомудренной и непорочной девицей, которую насильно выдали замуж, не просветив в дела житейские и семейные, и выкинули на произвол судьбы в первую брачную ночь, Ким Докча не собирается ни в коем случае.       «Ах, тогда в целом, если найти компромисс в моих мыслях, то я могу быть более доминантным, чем Джунхек-и».       Ким Докча смотрит в глаза парня перед ним и кивает. Не успевает Ю Джунхек двинуться, юноша с хитрой ухмылкой толкает его назад, удобней устаиваясь на его торсе. Во взгляде блестят искры, а руки нервозно трясутся. Сейчас просто идеальный момент, специально подобранный самим юношей: двенадцатое мая, государственный праздник, всеобщий выходной, в школу не надо, мама с бабушкой на целый день застряли в церкви — всё просто прекрасно, и ничто их не потревожит. Упустить этот шанс — грех.       — Презики?       — В кармане, — лаконично отвечает Ю Джунхек, поглаживая руки Кима, опирающиеся на его грудную клетку.       — Дверь закрыта?       — Да.       — Смазка?       — Вот, — качнув в сторону головой, он показывает на лежащий рядом тюбик, купленный пару недель назад.       — Значит… Все хорошо…       — Ты не хочешь? — несмотря на внешнюю невозмутимость, Ю Джунхек говорит мягко и тепло, боясь испугать Кима Докчу.       — Хочу.       После этих слов юноша страстно припадает к приоткрытым губам, раздевая легко одетого Ю Джунхека и себя. Полностью обнаженные и смущенные ясностью солнечного дня, парни неловко переплетаются конечностями, не опуская взгляд вниз. Ким Докча, ощущая упругость кожи Ю Джунхека под собой сгорает от переизбытка чувств. Готовый прямо сейчас кончить только от этого, он, продолжая сидеть на нем, хватается за их члены, доставляя обоим удовольствие. Кулак водится вверх-вниз, выдавливая из уретры предэякулят. Ю Джунхек стискивает зубы, через которые режется втягиваемый им воздух, и тянет свои руки к тощей заднице Кима Докчи, смазав перед этим пальцы содержимым тюбика. Он оглаживает колечко мышц, расслабляя его от напряжения, и потом вставляет средний палец внутрь. Горячие стенки сжимают его со всех сторон. И в голове Ю Джунхека проносится только одна мысль — Ким чертовски узкий. Только в этот момент Докча осознаёт, что все это время задерживал дыхание — с протяжным выдохом вырывается непристойный стон. Кратковременная боль переходит в дискомфорт от непривычного ощущения инородного тела внутри своего организма, а когда Ю Джунхек начинает двигать пальцем и сгибать его, чтобы найти простату, по памяти следуя гайдам из интернета, Ким Докча почти подпрыгивает от резкой волны экстаза. Массаж комка нервов заставляет его обильно излиться в свою руку. Пока сперма стекает на красивый пресс его парня, Ким Докча в исступлении валится на Ю Джунхека, утыкаясь носом в ложбинку между шеей и плечом.       — К-какой позор, — в ключицу говорит юноша.       — …это нормально, — через пару секунд отвечает Ю Джунхек. — Если ты не хочешь так быстро кончать, то мы можем просто чаще практиковаться и сдерживаться.       — Не говори такое таким серьёзным голосом, Джунхек-и.       — Но…       — Ха! — Ким Докча, придя в себя, опирается на локти, смотря хитрому Ю Джунхеку в глаза. — Это ты так намекнул на частые потрахушки, да?       Ким Докча смеётся, надеясь, что из-за этой «практики» у него там ничего не разорвётся в будущем.