27 месяцев до последнего гвоздя

Император принимает решение отослать его на разведку. Из-за появившихся на очередном из прошлых задании призраков, Лорду Чжоу необходимо понять настроения в народе, который живет в непосредственной близости от Долины. Собрать слухи и сплетни. По идее, этим мог бы заняться и кто-нибудь другой, а не сам глава Тянь Чуан. Но прошлый опыт разведки в этих местах показывает, что такое задание он не может доверить никому из подчиненных: их умений недостаточно. И, как не прискорбно, даже предположить трудно, насколько близко они смогли к Долине подобраться. В донесениях, ради безопасности, сообщали лишь дату встречи и место, без лишних подробностей. Но главная причина, почему он хочет поехать… это желание избавиться от кипевшего в нем ещё с ночи гнева. Которое уступает разве что взыгравшему в нем любопытству. Чжоу Цзышу вызывается самостоятельно, чем несказанно удивляет своего императора. — Ты уверен? Они находятся в тронном зале. Даже стражники выходят за двери, когда Хэлянь И разговаривает со своим таинственным для всего двора подчинённым. Один слуга, обычно, остаётся, но конкретно сейчас его тут нет — дело государственной важности не терпит посторонних. — Да, Ваше Величество. Я не могу доверить такую опасную работу кому-то другому. Новички еще недостаточно обучены, а старики... — Цзышу не заканчивает фразу, но это и не требуется. Большая часть старых прислужников, основного костяка тайной разведки Его Величества, к этому моменту мертва, предпочтя гвозди по тем или иным причинам. Это не сильно бросается в глаза Хэлянь И, но сам Лорд Чжоу уже практически перестает узнавать тех, кто к нему обращается «господин», в стенах вотчины императора. Либо всех действительно сменили другие люди, либо он не помнит уже очень много важных вещей. Что был когда-то Цзюсяо, но какое у него лицо? Почему он склоняется в поклоне перед человеком, который вызывает всецелое его уважение и тягу и, одновременно с этим, дикое… отторжение. Откуда взялось отторжение? Он подсознательно знает, что поступил правильно, забив в себя первые гвозди. Но почему он это сделал? Чжоу Цзышу решает не мучить себя же такими мыслями, уверившись, что «отставка» станет достойным искуплением за смерть дорогих его сердцу шиди. А его собственная смерть — логичным финалом истории «Четырех Сезонов» с ее неумелым главой. — Хорошо, Цзышу. Ты можешь идти. Оставь только себе замену. — Будет исполнено. Практически сразу развернувшись после очередного поклона, он собирается уже уходить, когда ему дают понять, что нужно ненадолго остаться. — А-Шу, — взгляд Хэлянь И сосредоточенный, внимательный и… «Обеспокоенный? Привидится же». — Будь осторожен. Сколько бы не пытался понять, Цзышу все равно кажется, что он что-то упускает в своем правителе. Что-то очень важное. Переговорив перед походом к императору с Дуаном Пэйцзюнем, Цзышу узнал, что недавно произошла очередная стычка с призраками, но они были без того человека, который встретился его отряду однажды на крыше, в красных одеяниях и с веером. Они не делали попыток убить подопечных Лорда Чжоу, но и не помогали, занимаясь чем-то своим. Переворачивали вверх дном поместье, словно что-то ища. Или кого-то. А после ушли, оставив беспорядок, хаос и бумажные ритуальные деньги посреди устланного телами двора. Любопытнее всего, что теперь они зашли на дацинские территории. Раньше такого не было. Приграничье — да, и то в относительной близи от Долины. Что-то не складывается в картине мира Цзышу. Он не улавливает связи между этими событиями: разграбление дома поставщика зерна, склоки у границ, появление Призраков… В то, что жители Долины решили зайти так далеко чисто ради веселья, он не верит, как и в то, что их интересовала Великая Цин. Нынешнее задание, вопреки тому, что он сказал Хэлянь И, должно быть относительно спокойным: он не собирается ввязываться в неприятности, поэтому отправляется в одиночестве, не взяв с собой сильно провинившегося Хань Ина, который, к тому же, стал излишне трепетно к нему относиться. Будто знает, что Чжоу Цзышу делает с собой. Цзяннань благоухает летними цветами, яркими красками, живописными видами. Цзышу видит слепящее солнце. Он хочет посмотреть на все, расположенное в округе, побывать везде, где может. Но понимает, что на сбор данных у него неделя, абсолютно все места он не сможет посетить без ущерба для своего времени. Пока он в Цзяннани, ему следует раздобыть информацию и на два дня залечь на дно, вбить в себя третий гвоздь, захваченный с собой. Прекрасные виды, от которых режет глаза сейчас, Чжоу Цзышу оставит на потом. Когда свет будет казаться не таким ярким, любое вино станет похожим на уксус, а еда — не лучше земли по вкусу. Уютный постоялый двор встречает его расторопным владельцем и управляющим по совместительству. Серебряный слиток перетекает из кармана Лорда Чжоу в другой. Благодарный за щедрость владелец, услужливый старичок, рассказывает ему о местных красотах. — Говорят, что во владениях школы Зеркального Озера очень красиво, — он провожает Цзышу наверх, — она принадлежит к Совету Пятиозёрья. Не знаю, отчего они рассорились в этот год и ученики больше не устраивают обмена знаниями. Да, это большая потеря, — качают ему головой и Чжоу Цзышу задумчиво кивает, поправляя свое добротное синее ханьфу. — Но знайте, молодой господин, краше нашей Цзяннани ничего не увидите во всей Поднебесной. Неподалеку ещё тут Пэнлай, Фанчжан, Инчжоу. Посетите их обязательно, не пожалеете! Священные места, да...И безумно прекрасные! — старик говорит так, будто сам там бывал. Активно жестикулирует, добродушно улыбаясь в свои куцые седые усы. А что Цзышу? Он лишь мысленно горестно вздыхает и обещает себе, что первым делом соберётся именно туда, в священные горы, которые до этого благополучно обошел, не поддавшись искушению. Чем ещё искупать грехи, как не паломничеством к святым местам? Он, конечно, не планирует подаваться в монахи. Скорее лишь странствовать. — Да, неплохо было бы стать просто странником, — бормочет себе под нос Цзышу. — Вы что-то сказали, господин? — отвлекается на него старичок от открывания двери в комнату, преданно заглядывая в глаза. Ещё бы, получить серебряный слиток вместо пары жалких монет — это большое дело. Потому и старается. — Все в порядке. Просто не беспокойте меня. За едой буду спускаться вниз сам. Ему понятливо кивают и оставляют в покое. Через четыре дня, ночью, Лорд Чжоу вбивает третий гвоздь, стоная в подушку, которую успевает закусить. Летний ветерок доносится через окно, пламя свечей в комнате мерно покачивается, а человек сидит на полу, на коленях, уткнувшись головой в деревянную кровать, попеременно завывая. Он не отключается от полыхнувшей по меридианам рези, лишь дрожит. В скором времени он научится жить с болью и она не так сильно будет выбивать его из колеи как сейчас. Цзышу хочется верить, что к этому можно и нужно привыкнуть. Умудрившись встать на ноги, перевязав новую рану, он накидывает нательный халат и верхние одеяния, а потом спускается через некоторое время вниз. — Господин, — окликает его подобострастно старичок и Цзышу с огромной силой воли удается повернуться к нему и сфокусироваться на разговоре, — господин, что вам подать? И куда? Вы совсем плохи сейчас, — верно подмечает тот. — Вина, на улицу, — отрывисто начинает он, — я посижу на ступенях, подышу свежим воздухом. Уже сидя на месте, Цзышу облокачивается одной рукой на ступень, другой держит горлянку, наполненную превосходным прохладным рисовым вином. Перед ним — тихая улочка, где-то в отдалении поют птицы. Редкие люди снуют, малая группа стражников патрулирует городок где-то вдалеке, не мешая его отдыху. — Чжоу-сюн, нельзя пить вино холодным. Простудишься. Давай, я помогу, — доносится до Цзышу откуда-то сбоку. Он поворачивается и глядит наверх. Серебряные одежды. Знакомый прищур глаз как у лисицы и добродушная, в этот раз, улыбка украшает лицо мужчины, возвышающегося над ним. Цзышу горько смеётся. Нигде ему покоя нет. Хотел незаметно достать сведения о Долине, а тут человек из нее появился как по заказу. Почему все желания не могут исполняться настолько же быстро? Вот бы ещё и вовремя. — Снова ты... Как ты меня узнал? Вэнь Кэсин присаживается на ступеньку рядом с ним, не побоявшись запачкать свои красивые и явно не дешевые одеяния. Тянется пальцами к горлянке и пускает поток ци, сосредоточившись. Из сосуда идёт пар и господин Вэнь удовлетворённо опускает ладонь себе на колено. — По лопаткам. Такие совершенные могут быть только у тебя, — он ему подмигивает, а потом серьезно спрашивает: — когда ты оставишь Тянь Чуан? Если бы Цзышу знал бранные слова, то определенно разразился бы ими на всю улицу. Но его воспитание и высшее общество, в котором он обычно крутился, не предполагают подобных умений. — Не понимаю о чем вы говорите, господин Вэнь. Возможно, вы спутали этого господина с кем-то другим? В каких кругах вы обычно общаетесь, что можете так запросто обвинять этого несчастного? Ему понимающе усмехаются. — Простите, господин Чжоу, если посмел вас ненароком обидеть. Но, все же, мое имя известно разве что главе одной небезызвестной таинственной организации... Спутать вас с кем-то я точно не мог, — поддерживает он недолго его словесную игру, а после добавляет: — так что? Расскажешь мне? Лорд Чжоу уже мысленно ненавидит этого человека. Из-за того, что так спокойно к нему подошёл, а он и не заметил, из-за того, что тот явно свободен в своих передвижениях, в отличие от него самого. Что застал бессильным: попытайся он убить — Цзышу посопротивляется для приличия, но что-то дельное вряд ли сможет предпринять, не с только что вбитым гвоздем. Он его раздражает из-за того, что ему снилась непонятная ерунда и шепот этого ехидно ухмыляющегося сейчас господина. Раздражает тем, что тот нахально целует его. Который раз. — Мм! Горлянка катится вниз на одну ступеньку, а чужие губы нагло прижимаются к нему. В поцелуе они выдыхают «Чжоу-сюн» прямо в рот и продолжают атаковать, наступая и подавляя. У господина Чжоу мелькает под прикрытыми от неожиданности веками странная картина того, как если бы он сам дотянулся до мужчины напротив, схватив за ворот похожего ханьфу. Вцепился взглядом в раздражающие его, только подведенные красным, глаза и накрыл губами невозможно дерзкий рот, желая его подчинить. Цзышу протестующе мычит, ощущая боль от яркости нереалистичных видений в голове и дернувшихся внутри гвоздей. Пройдясь напоследок языком по губам, Вэнь Кэсин отпускает его. — Пойдем со мной в Долину. Тебе там помогут. Больше не придется мучиться от боли… Цзышу ухватывается за последнюю фразу и неосознанно потирает грудную клетку. — Сменить один клубок змей на другой я не хочу… — осторожно отвечает он. Пойти в Долину — хороший способ разжиться информацией, так видится Чжоу Цзышу. Несмотря на то, что уже успел собрать пару слухов, пообщаться с тем же владельцем постоялого дома. Но выберется ли он из Долины потом, если туда сунется? Нельзя сразу соглашаться. Однако Его Величеству может пригодиться информация, которой владеет Вэнь Кэсин. Естественно, Чжоу Цзышу постарается её проверить, прежде чем докладывать правителю. А пока можно сделать вид, что он повелся на это участие, источаемое Кэсином. И как-нибудь напроситься в Долину при более должной подготовке, если получится втереться в доверие. — Тебе придется. Тебе не место среди живых. — Почему ты продолжаешь говорить одно и то же? На него кинули странный взгляд с нескрываемым интересом: — Потому что ты теперь одних из призраков. И ты сам дал на это согласие. «Придумать такое... Ради чего?» — Цзышу ошарашен. Меньше всего он ожидал подобный ответ. Вэнь Кэсин, тем временем, спокойно решает продолжить свою мысль, наклоняясь и поднимая упавшую горлянку, взбалтывая ее, проверяя тем самым наличие содержимого: — Так что я всего лишь пришел за тем, что мое по праву. Но почему-то ты этого не помнишь... Что же именно ты пытался забыть? — он постукивает себя пальцем по губам, задумчиво глядя на недоумевающего и не знающего ответов Цзышу. После он хватает его за руку и ведёт обратно на постоялый двор, не слушая чужих тихих и яростных возражений.