27 месяцев до последнего гвоздя

До столицы Великой Цин полторы недели пешего пути. Бывший хозяин владений Сицзи, выполнив приказ, преодолевает расстояние ровно за этот срок, несмотря на скачущую галопом лошадь, загнанную им и измученную. Ему постоянно кажется, что за ним следят чьи-то хитрые темные глаза, мерещится везде силуэт в серебристых одеяниях. Он не может вспомнить кому именно они принадлежат, когда он их видел раньше. Воспоминания немного расплываются. Но вино, в недавно посещенном им весеннем доме, точно было качественным. Он даже сейчас может представить его особенный вкус, отличный от привычного. Мягкий. Приятный. Излишне пряный. И отдающийся в сознании сладостью, а на губах — фантомным теплом.

***

Очередная вылазка за границы дворца императора даётся в этот раз тяжело. В теле уже находится один гвоздь. План Лорда Чжоу начинает медленно воплощаться в жизнь. На протяжении восемнадцати месяцев он будет, с попеременным перерывом, вбивать их по одному, пока не дойдет до седьмого. Седьмой, он решил, преподнесет своему правителю. В знак того, что покидает свою службу, не таясь от его гнева. И не страшась последствий. Помимо свободы, маячащей желанной мечтой на еще незримом горизонте жизни, ему больше терять нечего. А пока что Чжоу Цзышу снова появляется тенью на доме очередного неугодного Хэлянь И чиновника. Этот провинившийся не хочет соглашаться на условия договора о поставке зерна, которое необходимо, чтобы армия Хэлянь И могла набираться сил перед возможной попыткой захватить чужие земли или отразить внеплановую атаку. В любом случае, император планирует расширить сферу своего влияния. По его мнению, лишь династия Жун имеет право править Поднебесной, а находящийся рядом Цзянху, его свободная и вольная земля, вызывает в нем раздражение и ощущение бессилия. Лорду Чжоу же надоедает бессмысленное кровопролитие. Опостылели речи о том, что «А-Шу, ещё чуть-чуть, и весь мир будет у моих ног!», хотя ранее, неделю с лишним назад, он не мог и тени сомнения допустить в сторону бывшего принца. Чжоу Цзышу мотает головой, стоя на чужой крыше в ночи, скрыв свое лицо темной тканью. «Не будет. Не уверен даже, что все ещё хочу увидеть, как мир склоняется перед ним». Всполох чего-то красного проносится перед глазами. А следом: летящие откуда-то сверху бумажные ритуальные деньги. «Долина Призраков? Немыслимо! Мы же на границе…» — Лорд Чжоу в смятении. Обернувшись назад, он видит человека, который встал на крышу, повернувшись к нему спиной. — Главе Тянь Чуан не место сегодня здесь, — угрожающе говорит смутно знакомый мелодичный голос фигуры, вставшей вполоборота. Лорд Чжоу пытается вглядеться, чтобы понять, кто перед ним. Ведь голос кого-то напоминает. Он уже слышал его. Поведение тоже перекликается с чем-то в памяти, но та сбоит и не хочет ему дать подсказку. — Слишком поздно, — пройдясь невольно по губам языком, начинает Цзышу хрипло. Откашливается, — мои люди уже приступили к заданию. Чужак к нему резко разворачивается всем корпусом и впивается темным взглядом, поблескивающим в свете луны толикой безумства. Молодое лицо. Подведенные нижние веки. Красным. Так знакомо. Чжоу Цзышу смотрит во все глаза, но вместо чувства опасности ощущает лишь ещё большее смятение. Все кажется нереальным сном. Буквально перед мысленным взором проносится почему-то другая картина: похожий человек, с хитрым прищуром, в неярком свете свечей, опускает корпусом веера серебристое ханьфу со своего плеча, оголяя его. Тот же человек, в белой непрозрачной повязке, скрывающей лицо, плюется кровью и говорит ему сдаться. Вор. Тот самый. Вместо ожидаемых угроз он слышит вдруг смягченный тон, адресованный ему: — Тебе не место здесь и в Тянь Чуан. Уходи. Схватившись по привычке за рукоять меча, Лорд Чжоу все же не вытаскивает его из ножен. Он удивлен. Почему никто из призраков не нападает на него? Почему этот человек просто стоит в стороне? — Я не могу, — он не врёт. Действительно не может просто взять и убежать, пока задание не выполнено. Если он перестанет устраивать императора, то об относительно спокойной отставке останется лишь мечтать. Лорд Чжоу слишком хорошо вышколил подопечных в свое время. По умениям они, конечно, уступают ему, но не намного. У него только один возможный путь из организации. И займет он восемнадцать долгих месяцев. Охрана, тем временем, тревожится, наконец, собирается на защиту поместья, пока двое стоят на крыше. Как-то так странно получается: люди в красных нарядах и белых масках и те, кто был полностью в черном обмундировании, нападают на владельцев и защитников дома. Две группы не пытаются затеять драку друг с другом, строго выполняя свою работу. Призраки веселятся, кричат, порождая ужас и кривыми мечами пронзая противников. Люди Тянь Чуан тихо исполняют приказ — убить всех жильцов поместья. Задача и у тех и у других была одна. А вот причина ее — разнится. — Зачем призракам убивать этого чинушу? — А тебе, Чжоу-сюн, все расскажи да покажи, — не отрицая и не подтверждая хмыкает тот и подходит вдруг слишком быстро вплотную. Цзышу не успевает сориентироваться. А непривычное обращение отдается вспышкой в голове, подобной разряду молнии. В груди же неожиданно колет от боли вбитого накануне одного гвоздя. Его скручивает от нее и он прижимает руку к себе, хватаясь за наряд. Нос чует вдруг одуряющий запах слив вперемешку с кровью. Это шелк чужих одежд проходится по его руке, поднимается вверх и рукавом опускается на плечо, обнажая молочную кожу крепкой кисти, сжавшей тонкие длинные пальцы на черной ткани. Цзышу поднимает взгляд и встречается с темными провалами бездны безумия на дне чужих глаз. Губы напротив складываются в победную усмешку. «Они были такими мягкими когда… Когда что?» — мозг лихорадочно пытается вспомнить, ухватиться за эту мысль, когда эти самые губы вонзаются в его собственные. Под звук чьего-то улюлюканья, крики и мольбы о помощи. Под лязг мечей и удары о землю чужих тел. Цзышу удается почти разорвать этот греховный поцелуй, все его существо стремится к этому, когда чужой язык мягко надавливает, пройдясь по губам. А потом он вторгается, заставляя забыть. «Забудься со мной», — отдаётся эхом в памяти и Цзышу стонет от прошившей его боли. — Вэнь Кэсин… — чужое имя вдруг неуверенно ложится на язык. Он никогда его не произносил. Но точно знает. — Кажется, я перемудрил с дозировкой, — оторвавшись шепчут чужие губы. Вэнь Кэсин отходит от него, собираясь уйти. Напоследок он оглядывается и бросает в ночной прохладный воздух: — Призракам не место среди живых, Чжоу-сюн. Ты теперь принадлежишь Долине. Уходи. Я буду ждать, но не долго. — Я никому не принадлежу! Но разве же это правда? Когда Лорд Чжоу, человек с тысячью поддельных лиц, жил именно для себя, не скрываясь и не таясь? Не занимаясь раскрытием чужих секретов, пытаясь не позволить некоторым из них выплыть наружу? Он даже свое реальное имя не использовал, его мало кто знал, не говоря уже об истинном облике. Лишь самому себе господин Чжоу никогда по-настоящему и не принадлежал. Смеясь, мужчина в красном достает веер, распахивает и кидает в направлении Цзышу. Оружие летит, от него звук как от металлического лезвия, рассекающего воздух. Лорд Чжоу сумел пригнуться, а позади него тело кого-то из защитников дома падает, с перерезанным горлом. Веер, тем временем, продолжает свой полет дальше: описав полукруг, возвращается в руку владельца. Тот сворачивает свое оружие с тихим хрустом, едва слышным. Но завывания веселящихся призраков стихают как по команде, их головы обращаются вверх в немом вопросе. Вэнь Кэсин, не обращая на них внимая, прыгает вниз и теряется среди деревьев, опоясывающих поместье по периметру. Люди в красных нарядах и белых масках, с поднявшимся воем, спешат вслед за ним, подняв мечи вверх. Чжоу Цзышу плавно спускается вниз, сосредоточив всю силу меридианов на приземлении. Во дворе — чужие тела, разруха, ритуальные деньги и его подчинённые. — Господин, кто был с вами наверху? Нам догнать его? Почему призраки появились сегодня и помогли нам? Впервые Лорду Чжоу нечего ответить Хань Ину, своему самому лучшему помощнику. — Я не знаю, — тихо признаётся он, растерянно озираясь по сторонам, в попытках найти что-то, за что можно уцепиться взглядом и перевести тему. Хань Ин вдруг говорит, что надо обо всем случившемся доложить императору. Приходится согласиться, чтобы не вызвать подозрений в своей неверности. Умирать раньше времени в планы не входило. Стоит опасаться, что за случившееся ему придется несладко. Однако Хэлянь И удивляет его. — У меня есть пара идей, почему так произошло, — постукивая пальцем по своим губам в задумчивости, император не даёт ему никаких объяснений и не делает выговора. А Чжоу Цзышу предпочитает не говорить в ответ о странных словах Вэнь Кэсина. Ведь если от него, главы разведки, у Его Величества имеются секреты, которые могут помочь стране или ее погубить, то почему чего-то подобного не может быть и у него самого? Колющее чувство внутри подсказывает, что это недоверие по отношению к нему. Когда между ним и Его Величеством проскочила эта трещина? Да, он собирается уйти, но… в глубине души все ещё верен этому человеку. Как никому другому. И не мыслил о вреде ему. Лишь спокойно уйти и быть уверенным, что с Его Величеством без него все будет в порядке — вот чего он желает. Странный осадок остаётся после всего случившегося. Но чем больше Цзышу пытается вспомнить, тем сильнее резь в голове и меридианах.