Пробуждение

– Как только он очнётся, вас поглотит цунами.

      Сны появились, когда Хён Су очнулся после месяца комы. Хотя, может быть, ему не посчастливилось видеть их и во время этого месяца, пролетевшего, как миг. Он не мог сказать с уверенностью: в голове всё перемешалось.       Почему он так долго находился в коме, тоже было непонятно. Потом ему говорили, что с подобным щелевым переломом черепа он должен был прийти в себя дня через два, но по какой-то причине пролежал без сознания целый месяц.       Из этого месяца, вычеркнутого из его жизни, Хён Су помнил только яркую вспышку света, резкий визг тормозов и удар. Его отшвырнуло на асфальт, он вырубился, а очнулся уже на больничной койке. И то, что предшествовало этой вспышке, предпочёл бы забыть.              Ночь. Ливень. Перелесок. Было холодно так, что до костей пробирало. Но его напарник Нам Сун Гиль, с которым они вместе работали в доставке в ресторане господина Но Ман Сика, попросил Хён Су помочь отыскать обронённый бумажник, а потом вдруг набросился на него с ножом и ранил в плечо. Оказалось, Сун Гиль хотел расправиться с ним, чтобы присвоить его скромные накопления. И кто бы его хватился и по нему горевал? У До Хён Су и документов-то не было, он уже три года скрывался после побега из Кагён-ни. Каким-то чудом Хён Су умудрился отобрать у Сун Гиля оружие. От шока, злости и боли рассудок его помутился, и он бы наверняка прикончил гадёныша на месте его же ножом, если бы…       Если бы вдруг не появился отец.       – Убей. Убей его, Хён Су…       В немигающих глазах До Мин Сока холодно поблескивало привычное презрение и… интерес: «Ну, может быть, на этот раз, а, сынок? Может, хотя бы теперь ты не разочаруешь меня?»       Этот потусторонний взгляд гипнотизировал и заставлял действовать против воли. Заставлял убивать. И не было сил сопротивляться...       Как Хён Су смог пошевелиться, он так и не понял. Сам не свой от потрясения и жгучей боли в плече, он куда-то бежал, натыкаясь на деревья, падая и снова поднимаясь, пока не вывалился из зарослей на шоссе, как раз под колёса невесть откуда взявшегося посреди ночи автомобиля.       Всё это пронеслось в памяти Хён Су ещё одно яркой вспышкой, отчего тут же проломило виски. Он зажмурился, пережидая приступ. Когда же боль отступила и он открыл глаза, то обнаружил себя в больнице. Палата явно была частной: одноместной, просторной, вылизанной от пола до потолка, с дорогой мебелью, не говоря уже о всяких роскошных штучках типа книг, картин и цветов. Это всё никак не могло быть для него – подозреваемого в убийстве, который три года находится в розыске.       Тогда как он здесь оказался?       Надо бежать отсюда. Куда – это уже второй вопрос. Надо бежать! Рана ведь уже зажила, значит, он как-нибудь справится. Хён Су неуверенно потрогал левое плечо. Странно, повязки не было. И рана не болела. Более того – на её месте он нащупал застарелый грубый рубец.       Ничего не понимая, Хён Су вновь огляделся, но ситуация яснее не стала. Сколько же он тут валяется? Где именно? А Нам Сун Гиль?       Ладно, это всё он как-нибудь выяснит. Сейчас главное – убраться отсюда, пока его не сцапала полиция.       Хён Су вышел в коридор, борясь с накатившей слабостью и головокружением. Бежать. Куда угодно. Только поскорее. Отчего-то ему и в голову не пришло, что он в больничной пижаме и босой. Голова не работала. Но он сумел сообразить, что у палаты и в коридоре не было полицейских. Значит, шанс есть.       За поворотом стояла какая-то девушка, говорившая по телефону. Хён Су на неё и внимания не обратил. Пришла навестить кого-то – и чёрт с ней. Но девушка смотрела на него, как на оживший труп, или призрака, или… психа. Он так устал от этих взглядов ещё в Кагён-ни, что лишь молча поджал губы. Плевать. Пусть думает, что хочет. Она ему никто.       Хён Су прошёл мимо неё, пошатываясь от слабости и видя впереди только дверной проём, ведущий на лестницу, – главный ориентир.       Но девушка вдруг окликнула его – или не его:       – Дорогой? Что с тобой?       На всякий случай Хён Су обернулся, ожидая и одновременно опасаясь увидеть в коридоре ещё кого-то, к кому обращалась незнакомка, но наткнулся только на её ошеломлённый взгляд, а потом заметил бейдж офицера полиции.       Значит, его всё-таки обнаружили. Его поймали!       Он дёрнулся и побежал. Как бежал от всех, кто смотрел на него так, как она. Кто мог быть связан с полицией. Кто мог помнить и знать его. От кого он скрывался все эти три года.       Ноги подламывались, и Хён Су несколько раз упал, скользя пятками по гладкому больничному полу. Но он бежал прочь от этой девушки, которая упорно его преследовала. По коридорам, по лестнице, через холл, заполненный людьми. Ему было не до них: главное – оторваться от офицера полиции.       Однако когда до выхода оставались считаные метры, Хён Су вдруг осознал, что все эти люди вокруг не врачи, не пациенты и их родственники. Это полицейские и журналисты, которые алчно набросились на него, тыча ему в лицо диктофоны и забрасывая вопросами, словно камнями:       – До Хён Су?       – Вы же До Хён Су?       – Вы очнулись? Вам уже лучше?       – Вы сыграли важную роль в деле о серийных убийствах в Ёнджу! Ответьте на пару вопросов для «Чосон Ильбо»!       Вокруг Хён Су всё завертелось: мелькали лица, голоса перекрикивали друг друга, началась настоящая сумятица, из которой его выдернула та самая девушка, что гналась за ним. Она схватила его за руку и увлекла за собой из беснующейся толпы журналистов в какой-то боковой коридор, лифт, снова коридор…       Наконец они оказались в его палате. Почему он позволил этой полицейской ищейке тащить его, как ребёнка? Почему не вырвался и не убежал? Почему послушно сел на кровать и, глотая воду, только смотрел на неё и слушал?       Её лицо было очень близко. Слишком близко. Она прикасалась к нему и говорила, говорила, говорила, то плача, то улыбаясь, то порываясь кому-то позвонить и сбрасывая вызов.       Что она говорила? Хён Су не всё слышал, не всё понимал, воспринимая в полнейшем смятении лишь обрывочные куски фраз. Ему казалось странным, что девушка обращается с ним не так, как следует офицеру полиции с пойманным преступником.       А потом в какой-то момент до него дошло. Озарило вспышкой автомобильных фар, подбросило, ударило в висок, припечатало к асфальту. Хён Су вдруг осознал, что она говорила и почему так себя вела. А когда понял – начал задыхаться. Уже подзабытый приступ удушья перекрыл ему горло, он выпустил из рук стакан с водой и рухнул с края постели на пол, хватаясь за грудь.       Воздуха не хватало, Хён Су хрипел и сопротивлялся, но всё равно соскальзывал в беспамятство. Перед глазами в серых пятнах мелькало искажённое ужасом лицо девушки, что пыталась привести его в чувство, а в ушах теснились, перекрывая друг друга, обрывки из её сумбурного рассказа и расспросов.       Последнее, что Хён Су ясно помнил перед тем, как потерять сознание, – это то, что она называла его Пэк Хи Соном и повторяла, что он – её муж.       Вот только видел он эту девушку впервые в жизни.