Пешком до величия

Новый день начался для Тома с пульсирующей боли в области лба. Он проснулся в холодном поту с учащенным сердцебиением. Все его тело охватил озноб от потустороннего волнения. Том через силу разлепил веки, чтобы увидеть мелькающие зеленые пятна, расплывающиеся в разные стороны. Пространство вокруг него покачивалось и резко замедлялось, кружась в беспорядочном хаосе. Сначала на его детское тело обрушилась волна тошноты. Он почувствовал, как подобно воздушному шарику его восприятие все дальше и дальше отдаляется от физической оболочки Земли, а все мирские проблемы вдруг выцветают и становятся блеклыми и до безобразия незначительными. Не заслуживающими его внимания. Том сидел на скрипучей больничной койке и не замечал, как мерзкий привкус желудочного сока начинает потихоньку горчить в ротовой полости. Что с ним происходит? Почему с каждой минутой у него крепло чувство, что голова сейчас взорвется от переизбытка обработанной информации? Подрагивающими руками он нащупал в рукаве мантии волшебную палочку. Гладко отшлифованный остролист был сейчас его единственной опорой. Ощутив нагревающееся тепло, Том немного расслабился. Палочка при нем, он все еще слаб и может ощущать человеческий дискомфорт. Даже специфичный запах формалина не вызвал привычного неудовольствия. Том был готов вдыхать эту раздражающую больничную вонь сколько угодно, если бы это могло помочь развеять гложущие опасения. Каждое утро его окутывал страх. Страх того, что все происходящее не более чем фантазии одного воспалённого сознания. Думать о том, что весь окружающий мир нереален… сомневаться в собственном душевном состоянии и просто в новообретенной жизни… было настоящим испытанием для его выносливости. Как проверить, что он не слетел окончательно с катушек, а просто был заперт в чужой личине? Нечто, что трудно поддавалось описанию даже для его подвешенного языка, происходило с ним прямо сейчас. В голове у Тома болезненно склеивались перемешавшиеся лоскутки, что не утратили надежды найти свое затерявшееся место. Они были неровными, неестественно искривленными. Чем-то неуловимо напоминали огромный пазл, важные детали которого бесследно исчезли с общего полотна. Это было что-то такое далекое, но неудержимо родное, вызывающее где-то в глубине души ликующее трепетание. Том увидел, как в замедленной кинопленке промелькнули фрагменты прожитых им событий. Это были забытые воспоминания о далёкой другой жизни. И, если быть откровенным, не совсем его. Он вспомнил эпизод, в котором обвел вокруг пальца призрак Елены Равенкло. Как оказалось, даже она была не в состоянии устоять от его магнетического шарма. Очаровать и расположить к себе Серую Леди оказалось плевым делом. Тому было достаточно лишь дать туманные, ничем не обязывающие обещания, чтобы ему открыли заветное расположение утерянной драгоценности. Единственная встречная просьба Елены Равенкло заключалась в том, чтобы он вернул диадему в Хогвартс. Многовековому призраку очень уж хотелось обитать рядом с вещицей своей покойной матери, чему Том не собирался препятствовать. Более того, такой исход соответствовал его собственным устремлениям. Том с чистой совестью и огнем в сердце провернул тот ироничный финт. Спрятать новый крестраж у Дамблдора под носом точно не было разумной идеей. Но разве мог он отказаться от повышения ставок в их пленительном противостоянии? Том наяву увидел, как дважды попытал судьбу в надежде устроиться на должность преподавателя по Защите от Темных Искусств. И, как раз за разом его кандидатура была настойчиво отвергнута Дамблдором. Том ехидно закатил затуманенные глаза. В первый раз причина действительно была, и ее корень крылся в его нежном возрасте. Он был слишком молод и «неопытен» для столь ответственной работы. Взвалить столько обязанностей на плечи юного выпускника было неприемлемо для школьного руководства. С этим еще можно было согласиться. Мало кого берут преподавать сразу после окончания школы. Даже лучший ученик Хогвартса не был удостоен такой чести. Том мог бы и оспорить эти глупые аргументы закостенелых маразматиков, доказывая свою состоятельность. К выпуску из Хогвартса у него уже были первые последователи в ордене Вальпургиевых рыцарей, обучение которых он организовал лично и пристально следил за их развитием. Но в столь необдуманных действиях не было веской нужды. Том решил тогда повременить с благородной миссией просвещения. Тем смешнее для него оказался второй отказ. Том к тому времени уже исколесил многие заморские страны, почерпнув для себя что-то полезное. Он был одержим изучением малочисленных культур и довольно преуспел в исследовании собственных границ в магии. Его десятилетнее кругосветное путешествие дало ему тот самый пресловутый «опыт». Настало время возвращаться на родину и налаживать связи со своими соратниками. Место преподавателя в школе стало бы неплохим стартом в его политической карьере. Том убил бы двух зайцев сразу: он отбирал бы себе способных ребятишек, параллельно выстраивая доверительную репутацию среди населения. Да и, кроме того, ему действительно было чему научить подрастающее поколение. Каких он только проклятий ни встречал в своем странствии! Том мог бы аккуратно начать приобщать детей к идеям использования более эффективного волшебства, не попадающего под строгий запрет министерства… Это было бы первым шагом на пути возрождения Темных Искусств… Колдуны и ведьмы начали бы обращаться за помощью к традициям и учениям предков… они постепенно вернулись бы к позабытым истокам… Все могло сложиться просто замечательно, если бы Дамблдор не уперся принимать его в преподавательский коллектив. И почему? Потому что он слишком близко впустил в свое сердце тьму, забывая о живущем внутри свете… Дальнейшие проповеди директора ускользали от измученного разума Тома. Он смог уловить лишь завуалированный посыл того, что его пагубный пример плохо повлиял бы на неокрепшие детские умы… Сейчас Том мог увидеть в этом замечании раздражающее зерно истины. Что ни говори, а к тому времени было создано уже пять крестражей. Этот факт просто не мог не сказываться на его хваленом самоконтроле. Ведь проклял же он эту чертову должность в порыве гнева? Психологическое здоровье было подорвано уже тогда… Сами путешествия всплывали мутными картинками. Если древние писания египтян о создании мумий еще мелькали в его сознании, отпечатавшись где-то глубоко в нейронных соединениях, то о похождениях в Греции, Палестине, Франции и Африке оставалось только догадываться. Чем он там занимался, с кем общался, Том не предполагал. Славянские языческие обряды и ворожба… китайское магическое иглоукалывание и местные лекарские методики — все это стерлось, будто бы кто-то вырвал целые главы из истории его жизни. Постепенно изображение лазарета перестало штормить. Оно остановилось и превратилось в обыкновенное мутное неразборчивое пятно, с которым сталкивается каждый человек с плохим зрением. Рука Тома на рефлексах потянулась искать очки-велосипеды. Обшарив всю постель по обе стороны от себя, он досадливо сморщился. «Неужели они упали с меня в Выручай-комнате? Это может причинить неудобства…» Том задумчиво замер, поглаживая подбородок. Он так и сидел бы на пружинистой койке, если бы очки не свалились на нос. Том шустро их поправил и повернул голову в сторону, чтобы удивленно уставиться на своего визави. Директор поймал его озадаченный взгляд и доброжелательно кивнул. Он приподнял дужку очков-половинок, и с сожалением посмотрел на Гарри Поттера. Мальчик выглядел очень болезненно. Его тело осунулось, щеки впали, а под глазами пролегли темные круги. Нелегко ему пришлось в этом году. Тома передернуло от его улыбки. Именно так старик смотрел на него, когда говорил, что не может позволить остаться на лето в Хогвартсе. Дамблдор так же сочувственно кривил губы, отправляя его под бомбы в приют. Как же Тому хотелось стереть с физиономии директора это приторное выражение лица. Сделать так, чтобы эта мразь на своей шкуре прочувствовала, что значили для него те «поездки домой». — Директор Дамблдор? Что вы здесь делаете? — Том ответил на улыбку, привычно скрывая звериный оскал. Он неосознанно сжал палочку до побелевших костяшек. — Хм, и почему я опять в Больничном крыле? — Ты ничего не помнишь? Тебя вчера привел Невилл. Он сказал, что ты сидел на ступеньках перед входом в гостиную. — Странно… Должно быть, я шел от профессора Макгонагалл… — Да, меня уже известили о твоем визите. Значит, руны и нумерология? Необычный выбор. — Дамблдор заинтересованно поддался вперед, сложив руки в замке. Он изучающее осмотрел Тома и благодушно спросил: — Мальчик мой, ты ничего не хочешь мне сказать? Том сцепил зубы. Это обращение он ненавидел всеми фибрами души. Хочет ли он что-нибудь рассказать Дамблдору? О, это будет занимательное представление. — Вы тоже думаете, что у меня ничего не выйдет? Что я не справлюсь, да? — Том упрямо посмотрел на директора, вскинув подбородок. Он добавил надломленных ноток в голос и продолжил. — Мало мне друзей и профессора Макгонагалл, так теперь и Вы в меня не верите? Дамблдор удивленно смотрел на разворачивающийся концерт одного актера. У него не сочетались в голове два образа, которые он успел увидеть. Этот Гарри совершенно не походил на свой вчерашний аналог, шипящий властным тоном. Мальчик совсем не был пугающим или надменным. Его голос старался скрыть явную дрожь. Гарри походил на беззащитного ранимого подростка. — Меня просто очень удивил твой выбор. Эти предметы требуют сильной концентрации. Там много расчетов, схем, таблиц. Мало кому это интересно. — До Хогвартса мне всегда в школе нравилась математика! Числа, вычисления и поиск неизвестного… Это очень увлекательное занятие! Да и потом… У меня только что появился крестный… а я оказался таким слабым, что чуть не потерял его… Я должен стать умнее, чтобы защитить тех, кто мне дорог! — Том выпалил это на одном дыхании, воодушевленно разглядывая свое отражение в линзах директора. Он постарался не переборщить с энтузиазмом и, насколько мог судить, сумел удержать нужную грань. Вышло очень даже неплохо. Дамблдор был тронут словами «Гарри». Столь благие побуждения у молодых людей нужно поощрять. — Очень хорошо. Но из-за чего ты опять попал в лазарет? Том смущенно повесил голову, скрывая подступивший румянец. — Я попытался вызвать свой патронус. Мне так хотелось снова на него посмотреть… но… у меня… ничего не вышло. — Такое бывает. Ты был слишком долго наедине с дементорами. Со временем это пройдет. — Нет, вы не понимаете! У меня совсем не получилось! Вообще… Даже серебряной полусферы! Мне резко стало плохо… и все… Остальное как в тумане… Дамблдор встревоженно покосился на Гарри. Пропажа патронуса была плохим знаком. Это в первую очередь говорило о переутомлении волшебника, но также могло означать… что дементоры оставили куда более серьезный отпечаток, чем показалось на первый взгляд. Если усталость излечить легко, то второй случай может стать ощутимым недостатком, исправить который может только искреннее счастье. — Хм, тебе нужно хорошенько отдохнуть этим летом. Получи как можно больше веселых впечатлений. — Ладно. Постараюсь. Том был доволен поворотом беседы. Сколько он себя помнил, это защитное заклинание всегда вызывало у него затруднения. В подростковом возрасте ему не хватало нужных позитивных эмоций, чтобы вызвать собственного защитника. Не с приютской жизнью думать о любви ближнего и доброте. А потом тем более. Патронус и разорванная душа были несовместимыми константами. Удачно, что у него вышло расставить точки над «и» в самом начале и избежать множества неудобных вопросов. Дамблдор слегка побарабанил крючковатыми пальцами по тумбочке, привлекая к своим движениям внимание. Том посмотрел на три пузырька, стоящие рядом с рукой директора. Похоже это лекарства. — Мадам Помфри оставила тебе пару настоек. Выпей их. Том взял склянки и тщательно осмотрел каждую. Ничего необычного. Это обыкновенный рецепт для больных с истощением. Умиротворяющий бальзам, Рябиновый отвар и Укрепляющий раствор. Том сам иногда варил эти зелья по просьбе Слизнорта, преисполнившись надеждой получить половину микстур себе. Сейчас же он спокойно опрокинул в себя лекарства и припрятал флакончики в рукав мантии. Если все пойдет по плану, они ему вскоре могут понадобиться. Том проглотил ядрёную субстанцию, с замиранием души ожидая результата. — Ой, чуть не забыл. Профессор Люпин перед своим уходом просил передать тебе вот это. Он надеется, что ты найдешь этим вещам достойное применение. Том заинтересованно приподнялся, разглядывая упакованные свертки. Любопытство взыграло в нем с небывалой силой, и он провел по подарком рукой. — Что там? — Смотри сам. — Дамблдор протянул Тому два кулька разного размера. Первый был похож на завернутую открытку, а второй на что-то тряпичное и мягкое. Том недовольно отметил, что должен вскрыть свои презенты на глазах у Дамблдора. Просто отвратительно. Показать что-то неопознанное и явно личное постороннему человеку. Тем не менее, это было неизбежным злом, с которым оставалось пока только смириться. Он осторожно стянул шелестевшую крафт-бумагу и увидел фамильную мантию невидимку Поттеров. У Тома ярко загорелись глаза. Это сокровище теперь принадлежало Ему! Насколько легче была бы его жизнь, если бы эта незаменимая вещица появилась у него пораньше. Он мог бы беспрепятственно посещать Запретную секцию в библиотеке, мог бы изучить все заброшенные коридоры и периодически наведываться в Тайную комнату, не боясь быть обнаруженным… Кстати, эти мысли нужно тщательно обдумать… Второй «сюрприз» тоже порадовал исследовательскую натуру Тома. Это был некий артефакт, созданный талантливыми любителями. Карта Мародёров. Пергамент с превеликим множеством тайных ходов. Отменная безделушка. Том оторвался от «своих» вещей и задумчиво протянул: — Мне послышалось, будто вы сказали, что профессор Люпин уволился? Это ведь шутка? — Увы, мне не удалось вытащить его из-под удара. Общественности стало известно о его пушистой проблеме. Жалобы Попечительского Совета были лишь делом времени. Думаю, Ремус захотел уйти с достоинством. Сам. Том понимающе кивнул. Так на самом деле будет лучше всего. После неприятного инцидента с дементорами Хогвартсу ни к чему была лишняя шумиха. Да и потом, оборотень действительно не лучшая кандидатура на должность преподавателя. Мало того, что это не безопасно, так еще и требует кучу средств из школьного бюджета. Антиликантропное зелье весьма дорогое удовольствие и должно было влететь в кругленькую копеечку на средства, финансируемые Попечительским Советом. Сколько жертв ради какого-то оборотня! Какой все-таки интересный метод отбора персонала у Дамблдора. — Что говорят об этом в министерстве магии? — поинтересовался Том. — Мне удалось убедить Фаджа, что Люпин не причастен к побегу Блэка. Для всех он будет профессором, что героически спасал студентов от сумасшедшего маньяка. Том криво усмехнулся: — Отличная версия произошедших событий! Жаль только, что школа опять осталась без преподавателя по Защите от Темных Искусств. Профессор Дамблдор, вы уже знаете, кто придет на замену? Директор покачал головой и рассеянно произнес: — Возможно, я попрошу о любезности своего близкого друга. Он бывший аврор в отставке. Если все получится, то преподавать он будет не хуже Ремуса. В плане практики особенно. Том обратно прилег на подушку и протяжно зевнул. Комплекс зелий, наконец, начал оказывать воздействие. Пространство снова закружилась, смазывая реальность и ощущение времени. Мысли начали путаться, скакать галопом с темы на тему и резко обрываться на чем-то важном. На него снова накатила болезненная слабость, утягивая в беззаботное царство полудремы. — Будет просто замечательно, если ваш друг окажется толковым. Такой интересный предмет нужно преподавать систематически, с постепенным осложнением программы и прикладным применением. Так, как… это обстоит… у нас… никуда не годится! Дамблдор бесстрастно наблюдал за бессвязным шепотом Гарри Поттера и, чуть погодя, заинтригованно спросил: — О, похоже, у тебя есть какие-то соображения по этому поводу? Не поделишься своими умозаключениями со мной? Том скованно дернулся и попытался сосредоточится. Гулкий звон в ушах нестерпимо усиливался, призывая забыться и плыть по необузданным волнам. — Пф-ф… Да какие там соображения? Все же на поверхности. Вот… хотя бы… взять программу первых трех курсов. Чем там… занимаются студенты? — Том умиротворенно утрамбовал постель и натянул на себя одеяло до подбородка. В руках он крепко держал палочку и полученные свертки. Расслабленно икнув, Том продолжил. — Проходят места обитания хмырей и огнекрабов! Изучают внешность тритонов и змей, а также методы борьбы с ними! А в этом году мы учились избегать красных колпаков и превращать боггартов во что-то смешное! Неужели это и есть наш важный предмет Защиты от Темных Искусств? Где же заклинания, способные поразить противника? Где контрзаклятья к ним? Почему нас не учат тому, что действительно имеет отношение к санкционным разделам и может им хоть что-то противопоставить? В конце концов, почему я, чтобы чувствовать себя защищенным, иду не в дуэльный клуб отрабатывать выученные приемы, а записываюсь на руны и нумерологию. Я могу ошибаться в чем-то, но даже мне понятно, что где-то что-то пошло не так… Дамблдор возмущенно прищурился и попытался прервать болезненный бред Гарри Поттера. Он всеми силами старался сохранять спокойствие, но возмутительные речи студента разворошили давно зарубцевавшиеся раны. Сколько уже повидал мир таких любознательных мальчишек, которые просто хотели побольше узнать о запретных учениях. Альбус сам знал двоих талантливых волшебников, что ступили на эти заманчивые дороги. Ни один из них хорошо не закончил. — Гарри, то, о чем ты сейчас говоришь, подрывает политику министерства по избеганию заклинаний, подвергающих общество опасности. Ограничения и запреты придумали не просто так. Они должны оберегать таких ребят, как ты. Иначе вы можете натворить много глупостей, в которых не разбираетесь. Понимаешь? Том резко замолчал, недоуменно хлопая глазами. В его затуманенный мозг пришло понимание, что пора бы скрутить язык узлом, пока не было сказано еще что-нибудь лишнее. Эта мысль ярко сверкнула и так же быстро ускользнула от его внимания. Том протер под очками глаза и посмотрел на Дамблдора: — Это глупо. Любопытство такая штука, с которой нужно быть очень аккуратными. Его не получится искоренить, особенно у молодого поколения. На мой взгляд, его нужно дозированно удовлетворять, чтобы не появлялись такие «заигравшиеся» мальчишки. Как бы это объяснить… — Том энергично прищелкнул и довольно продолжил. — Приведу простой пример. Если вы долго не едите вкусности, то когда вы до них дорветесь, вы сметете их все. Куда полезнее для здоровья есть вредную пищу порционно и понемногу. Тогда и последствия будут минимальны, и прихоть будет довольна. Нехорошее предчувствие посетило Дамблдора в тот момент. Он смотрел в нефритовые глаза Гарри Поттера и видел воодушевленную убежденность в своей правоте. Перед ним был хрупкий мальчишка с растрепанными волосами, готовый отстаивать свои идеи. Такой же уверенный взгляд, те же доводы. Он уже натыкался на похожих людей, каждый из которых был отражением друг друга. Со всеми из них дороги Альбуса расходились рано или поздно. Неужели это происходит снова? — Если устранить корень проблемы, не будет и возможности прорости порочащим семенам. Есть определенные области в магии, которые могут разрушать волшебника. Зачем ждать, пока снова произойдет что-то ужасное, если можно уничтожить причину заранее? Том вымученно улыбнулся и сообщил, перед тем как уснуть: — Профессор, неужели вы правда верите, что трусливое избегание трудностей и есть решение гипотетических проблем? Я скажу со своей позиции ребенка, а как воспринимать мои слова, решайте сами. Чем больше взрослые грозят пальчиком и говорят нельзя, тем сильнее хочется нарушить данный запрет. Последние слова доносились приглушенным шепотом. Директору пришлось наклониться, чтобы услышать речь Гарри Поттера. Когда мальчик беззаботно уснул, Дамблдор встал со старой соседней койки и в полном смятении поплелся к выходу.