Альтернативные методы терапии

К сожалению, Окделл осмотрителен — пленнику не позволено высовываться на улицу, даже на балконы, поэтому попасть туда надо максимально скрытно. Слуги Окделла, ставшие в одночасье услужливыми, всячески мешают Рокэ в осуществлении этого плана. Если эр Алва желает прогуляться по замку в одиночестве — его желание будет исполнено. Но есть «но»: один из лакеев — дюжий и опасный, по имени Джон, — всё время шляется неподалеку, будто бы по делу. Рокэ не спорит. Для Джона он загодя припас острый нож, который без труда войдет под лопатку. Погода за окном стоит ветреная, солнце светит по-весеннему ласково, но не греет. Рокэ неспешно прогуливается взад-вперед по библиотечной зале и делает вид, что рассматривает гобелены в проемах между шкафами. Это единственная комната, из которой можно попасть в открытую галерею. Иногда он украдкой оглядывается назад — прилипала Джон возится возле камина, невероятно медленно сгребая золу в ведро. Как бы держится в почтительном отдалении, но не отстает, зараза. Навыка убийцы не пропьешь, Рокэ мысленно видит эту картину — как подходит к северянину и, скорчив встревоженное лицо, отвлекает его внимание. Ухватив за шиворот, всаживает нож в недотёпу по самую рукоять. И всё, вива свобода! К счастью для Джона, прибегать к крайним мерам не приходится. Рокэ берется за книгу и делает вид, что увлечен чтением. Через полчаса лакею надоедает сторожить аристократа, который, судя по всему, намерен просидеть в кресле до ночи. И уходит. Убедившись, что он один, Рокэ достает из тайника подаренный Окделлом шерстяной плащ на меховой подпушке. Закутавшись наспех, отворяет загодя смазанную дверь, и вот она, СВОБОДА! Вот только дальше-то что?! Рокэ растерянно оглядывается по сторонам, давая себе время смириться с провальностью своего плана. Ветер нещадно бьёт в лицо и высушивает невольные слезы, но они набегают снова и снова. Увы, он в ловушке! Балкон слишком высоко расположен, с него один только путь — размозжить голову о скалы. Солнце словно чувствует его настроение и прячется за тучи. Без него в холодном надорском небе совсем не на что смотреть. Но Рокэ всё равно смотрит вверх, потому что разглядывать обступившие замок скалы ему ненавистно. Разве сравнится эта серая дрянь с зелеными холмами Кэналлоа. В благословенном южном краю сейчас самая лучшая пора, весна! Всё цветет и сочится любовью к жизни. А в этом кошачьем Надоре такой собачий холод, что не то что не сбежишь — не погуляешь толком! Стоит забыть перчатки, и пожалуйста — уже пальцы отваливаются. Тоска! Хоть волком вой. Они и воют тут в горах, что ни ночь — то концерт… Рокэ обреченно поводит плечами, прячет подмышками озябшие руки. Будь он собой прежним — посмеялся бы, ему ведь не впервой потешаться над крушением саморучно выстроенных воздушных замков. Но не сейчас, когда контраргументы против спешного побега давят на плечи, как сорок скал. Безвыходность — словно горький яд, медленно но верно растекается по жилам. Достигает и головы, которой он явно забыл подумать, фантазируя о побеге. Допустим, с балкона он бы спустился. Что дальше? Карту местных троп он так и не раздобыл. Конечно, кое-какие теоретические знания имеются в голове, первый маршал Талига обязан знать вверенную ему страну. Но теория не спасет от незнания мелких особенностей местности. Где заночевать, у кого сменить лошадь, как не попасться патрулям, которые Окделл пустит за ним по следу — всё это он мог бы решить, но увы, только если бы имел оружие. Увы, ничего серьезнее ножа раздобыть не удалось, арсенал Окделла охраняется прекрасно — в отличие от конюшен. Увести приглянувшегося скакуна он сможет с легкостью, конюхи Окделла — простаки. Но стать добычей волков на пару с конем — участь незавидная и вполне возможная, учитывая, что весной эти твари еще голодны, добреют лишь к лету. Но, конечно, намного страшнее волков, один единственный зверь, имя которому Альдо Ракан. Рокэ вновь поводит плечами, на этот раз не от холода. Для текущей власти он враг — для всех, от сельского старосты до первого маршала. И он всё еще слишком значимая фигура, чтобы кто-то мог смириться с его исчезновением — будут землю рыть, чтобы найти. И ведь найдут… Горестно вздохнув, Рокэ бросает прощальный взгляд на едва зазеленевшие просторы, и возвращается в замок. Замок, ставший ему тюрьмой и — о, ирония! — надежным прибежищем от невзгод. Войдя в библиотеку, он не видит там никого, и это огромное облегчение. Не хватало попасться на нарушении дурацких правил и быть изнасилованным за такой вздор! Припрятав плащ и прихватив с полки первую попавшуюся книгу, он выходит в коридор. Вновь на глаза попадается прилипала-Джон, и Рокэ одаривает его таким презрительно-холодным взором, что северянин, как битый пес, вжимает голову в здоровенные плечи и поспешно кланяется — не по приказу Окделла, а потому что на него сейчас взирал Рокэ Алва. Увы, теперь лишь отблеск былой грозной силы… После неудачной прогулки надо согреться, иначе не далеко и до простуды. По приказу Рокэ в спальню приносят вина и разжигают камин. Тот самый Джон приносит ему гитару — имеется таковая в замке, как ни странно. Впервые за Леворукий знает сколько времени Рокэ берется за инструмент. Его руки прекрасно помнят, как ласкать струны — он боялся, что забыл, но нет. И это прекрасно, ведь гитара — любовница более верная, чем любая из женщин. В ответ не зазорно тоже быть верным. Наигрывая песню, сочиненную им самим по мотивам баек и сказаний кэналлийских рыбаков, Рокэ продолжает перебирать в уме свои «нет». Ожерелье черных жемчужин, которое можно подарить разве что Оставленной. Помимо всех ранее обдуманных бед, есть и еще одна. Надорское население, включая захудалых дворян, изъясняется на северном наречии, имеющем мало общего с талиг — нелепая мешанина из варитского и непойми какого. То есть, любой бродяга с любого постоялого двора, услышав речь незнакомца, опознает в нем или очень знатного или слишком чужого. И доложит властям. Но куда раньше людей, его схватит холод… Рокэ с тоской глядит в пламя догорающего камина. Всей душой он стремиться к юго-западной границе герцогства — там пролегает самый краткий путь до Кэналлоа — мимо Бергмар, через Придду… Но этот путь по силам лишь тому, кто великолепно экипирован, ему ли не знать — после Торки? А у него нет даже захудалой шубы, даже полушубка нет — не говоря о теплых сапогах! Так что увы и ах… Рокэ выплескивает остаток вина на угли, те весело шипят, исходя паром. Придется и ему вот так — шипеть и слабо отсвечивать, таить свой гнев до поры, не давать потухнуть искре надежды… Как знать, — думает Рокэ со злой самоироничной усмешкой — может быть за хорошее поведение тан Окделл подарит любовнику шубку и сапожки? А может и что-то еще, что пригодится при побеге, — уже серьезным образом думает он. К счастью, способность мыслить ясно, по-военному, возвращается к нему. Он может смотреть в глаза правде, пусть и с трудом. Сражение проиграно, война проиграна. Это обидно. Хочется реванша. Но затевать сейчас новую войну — безумие. Так что будем довольствоваться статусом кво и пытаться получить побольше преференций — самыми разными способами. От мысли, каким именно способам Окделл будет рад больше всего, Рокэ берет фальшивую ноту. Недовольно морщится, но продолжает играть. Он не просто должен, он обязан продолжать играть — очень чисто, без фальши. Только так он сможет вырваться однажды на свободу…