Альтернативные методы терапии

Ричард просыпается на рассвете с первыми лучами солнца и, приподнявшись на локте, отводит в сторону край тяжёлого гобеленового полога. Холодный воздух проникает внутрь, он зябко поводит плечами, но продолжает улыбаться — потому что весёлые солнечные зайчики пляшут по лицу Рокэ, ласкают весенним теплом его мраморно-светлую кожу и расцвечивают её маленькими радугами. Это очень красиво… Утомлённый ночной истерикой, Ворон спит беспробудным сном. Под глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось, скулы заострились, но удивительным образом, даже это идёт ему. Ричард не сразу решается разбудить свое сокровище. Хочется насладиться редким мигом спокойствия, вволю полюбоваться на это чудо в перьях, пока оно вновь не устроило истерику, не искромсало лезвием вены, или, чего доброго, не вздумало упорхнуть из клетки… Налюбовавшись на спящего Рокэ, Ричард начинает будить его осторожными поцелуями и деликатными объятиями. Верный своему решению держать член в штанах, он не позволяет себе ничего «ужасного». Хотя, видит Создатель, с огромным удовольствием он пристроился бы сейчас к отощавшему заду любимого мужчины и, как и прошлой ночью… Нет-нет, нельзя! Надо дать ему время прийти в себя, освоиться с новым статусом — статусом любимой игрушки тана Окделла. А там видно будет… В конце концов Рокэ просыпается от причиняемых ему приятных ощущений. Руки Окделла гладят и обнимают его. В этих руках безраздельная власть над его участью, и он знает не понаслышке, сколько в них грубой силы. Но отчего-то Окделл не заходит дальше — не насилует беззащитного пленника, хотя тот чувствует силу его возбуждения. У Ричарда крупный член, а когда он каменеет от прилившей крови, не заметить эту скалу попросту не представляется возможным. Отчего же он так сдерживает себя? — с тревогой думает сонный Ворон. И смутно припоминает вчерашний разговор, во время которого Окделл великодушно назначил Рокэ своим любовником. В честь нового назначения «благодетель» обещал не брать пленника силой. Но ведь дать слово — и сдержать слово — две совершенно разные истории. Рокэ до последнего сомневался, что Окделл отстанет от него, удовлетворившись лишь ласками. Твердый клинок упирался между половинок зада, обещая вторжение, и эта недосказанность изрядно нервировала Ворона. Однако, наигравшись в «любовь», Окделл и впрямь покинул постель. — Идем завтракать, — бросил Ричард, проходя мимо постели в полуодетом виде. Он направлялся к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. По его взгляду Рокэ понял, что от него ждут продолжения вчерашнего актерства, и не стал искушать судьбу. Нацепив на сонное лицо приятную улыбку, он пошел помогать Ричарду облачаться, а потом Окделл оказал ему ответную услугу. В том же духе они провели еще несколько часов. Ходили всюду вместе и ворковали, как два влюбленных голубка. Рокэ эта роль давалась не без труда, ведь в прошлой жизни он не выносил бесполезных сюсюканий. Но чего не сделаешь ради спасения своей жизни… После позднего завтрака Окделл отбыл по делам. Рокэ, как примерный любовник, провожал тана и его небольшую свиту, и даже стоял у окна замка, покуда они не скрылись за излучиной тракта. Не хватало только махать платочком вслед, но платка у него не было. Оставшись в одиночестве и «на свободе», Рокэ сперва не знает, как ей распорядиться. Он, без преувеличения, потрясен переменой своей судьбы. Как многое в этом мире зависит от слов! Раньше было иначе, раньше творцом его судьбы был меч в его руке, ну то есть шпага. А теперь он сам в руках — Окделла, и должен угадывать причудливое течение мыслей в его русой голове, чтобы остаться в живых. Благо, слово свое Вепрь пока держит. Проходит день с той ночи, когда он обещал проявлять к Рокэ любовь и понимание, проходит второй. Никаких покушений на свою честь Рокэ не испытывает, а вне спальни и вовсе чувствует себя хозяином замка. Слуги, которые позавчера не замечали его, а порой и грубили, вдруг стали предупредительными и учтивыми. Любой каприз будет исполнен — можно сыграть с пажом в карты, приказать банщику привести в порядок ногти. Да что угодно. Осознав масштаб своей власти, свалившейся на голову, как снег, Рокэ готов врезать себе самому из прошлого — за то, что ошибся с выбором. Что ему стоило претвориться, что влюблен в этого сумасшедшего Окделла? Увы, стоило и премного… Но то в прошлом! От него наконец-то отстали и обеспечили сносные условия содержания. А это значит, что пора… Пора задуматься о будущем. На третий день новой комфортной жизни, когда свежие раны затянулись, и ум прояснился, Рокэ начинает всерьез размышлять о побеге. Раньше подобные мысли посещали его лишь вскользь, он был слишком слаб, прямо говоря — не в себе. Теперь другое дело: у него есть время, чтобы поразмыслить над сложившейся ситуацией, и он употребляет его с пользой. Осторожно изучает входы и выходы замка, лица караульных. Увы, отыскать карту местности в библиотеке не получается — единственный фолиант, где она могла бы быть, лежит под замком в особом хранилище, вместе с другими реликвиями Дома Скал. Но Рокэ не теряет надежды вырваться из золотой клетки. Дождавшись, когда Окделл в очередной раз отлучится из замка, он идет прямиком к открытой галерее, что украшает внешнюю стену замка. В северном замке подобные архитектурные излишества редкость, не понятно, зачем ее налепили. Но ему это на руку: по его расчетам, с галереи можно перебраться на стену пониже — если должным образом извернуться, конечно. А там и свобода.