Альтернативные методы терапии

- Что? – Ворон был крайне обескуражен вопросом - Нет. Но к чему этот вопрос? - Ты можешь почитать любую из этих книг, если позволишь мне во время оного чтения прикасаться к своим ногам. Например, к пяткам… Ричард намеренно сделал ударение на слово «позволишь». Алва глядел на него настороженно, но недоверие вот-вот должно был смениться желанием припасть к вожделенным книгам. - Пятки? Потрогать? – Алва несмело улыбнулся. Вероятно, решил что с ним шутят, и шутка может оказаться злой. - Да, именно так. Боли не будет, - уточнил Ричард. - Ты можешь выбрать любую книгу, сядешь в это кресло и будешь наслаждаться чтением. Всё просто, Рокэ: ты не мешаешь мне трогать твои пятки, я тебе - читать. - Только пятки? – сощурившись, переспросил Алва. Ричарда насмешила его реакция. Как старый гоган, всё ищет подвох в сделке! Но у Рокэ были веские основания опасаться, что за вторую главу плата будет выше – намного выше пяток… - Не поднимусь выше колен, - пообещал Дик и улыбнулся ему той обезоруживающей улыбкой, против которой не устоял бы и камень. - Идет? - По рукам, - буркнул Рокэ. «Условия слишком хороши, чтобы быть правдой» - рассудил он про себя. Однако, выбора ему вновь - уже в который раз! - не предложили. Откажешься от сделки – и Окделл возьмёт всё, что ему заблагорассудится, бесплатно. Как это не раз проделывал с ним Альдо Ракан. Уж лучше унижаться в обмен на книги... Укрепив себя этой нехитрой мыслью, Рокэ избавился от жизнеописаний Алана и, опустившись в кресло, погрузился в чтение поэзии. Окделл же удалился из библиотеки, но вскоре вернулся, да не просто так - на вытянутых руках он нёс медный таз. Что ещё задумал этот северный затейник? Не успел Рокэ удивлённо повести бровью, как Окделл уже водрузил таз возле его ног. Откуда ни возьмись появилась низкая табуретка чёрного дерева, на которую северянин уселся и, уподобившись слуге, начал... Рокэ счёл бы это странным, кабы не было всех предыдущих чудачеств: тюремщик принялся разувать своего пленника. Всё шло, как уговорено - никто не препятствовал Рокэ наслаждаться поэзией. Однако, ни о каком чтении не могло быть и речи: настороженно и удивлённо Рокэ наблюдал поверх пожелтевших страниц, как Дик избавляет его от чулок и, бережно придерживая за щиколотки, одна за другой погружает ноги в тёплую воду. Как ни в чем ни бывало водит по ним ладонями, потом набирает воды на губку и тщательно омывает щиколотки и икры. Рокэ тихонько щиплет себя за руку, чтобы убедиться, что происходящее не сон. Убедившись, что всë взаправду, пытается сосредоточиться на сонетах, но это решительно не возможно. Взор снова и снова возвращается к Окделлу и его странному занятию. Погрузиться в чтение удается лишь когда Дикон оставляет его ноги в покое и садится в соседнее кресло. Рокэ не берётся судить, что, Леворукий побери, тут происходит, а главное - чем это кончится. Строки поэмы бегут перед взором, не задевая ни ум, ни чувства, и он настороженно поглядывает на Ричарда едва ли не после каждой строфы. Когда Окделл вдруг резко встает из кресла, Рокэ к своей досаде вздрагивает. А тюремщика уже и след простыл - но снова ненадолго! Возвращается он, неся с собою небольшую шкатулку. Прищурившись поверх книги, Рокэ удаётся разглядеть её содержимое - ножнички, пилки и прочие инструменты для ухода за ногтями. Какая прелесть! Окделл намерен и дальше играть в слугу. Некстати Рокэ вспомнилось, что накануне он был предоставлен самому себе в купальне. Слуг не случилось рядом, и он изрядно начудил, за что сейчас ему было стыдно. Попытка покончить с собой - трусость в чистом виде, дамская импульсивность. Вот во что превратили его застенки Багерлее, он ослабел там не телом, но волей. Что бы сказал соберано Алваро? Герцог Алва - и убегает от проблем? Немыслимо. "И за это следует быть благодарным Окделлу" - мрачно думает Рокэ. Против правды не пойдёшь: он обязан вепренку жизнью, тот спас его от самого себя. Был свидетелем непростительной слабости. Ничего удивительного, что теперь позволяет себе опекать пленника, как младенца... Пальцы сильно впиваются в ни в чем не повинную обложку. Я ещë докажу вам... Вам всем. Вы вспомните, на что способен Рокэ Алва. Но сперва... Сперва надо окрепнуть и понять, как выбраться из цепких заботливых рук герцога Окделла... - Что ж, продолжим... - возвестил рекомый герцог и, вооружившись содержимым шкатулки, вновь уселся на низенький табурет. Рокэ обескуражен пуще прежнего. Немой вопрос так и рвется наружу: неужели уважаемый северный тан, герцог Надорэа, собирается делать ЭТО лично? Оказалось, что собирается. Все с той же невозмутимостью, что мыл ноги, Окделл принимается очищать их от загрубевшей кожи и состригать ногти. Услуга, по которой Рокэ изрядно соскучился и в которой нуждается. Деликатные, но уверенные прикосновения постепенно успокаивают его. Рокэ становится спокойнее хотя бы от того, что он понял,что его ждёт в ближайшие полчаса. Но ум по прежнему тревожат неразрешимые загадки. Стоит ли ему опасаться того, кто там внизу - герцог или слуга? С каким намерением, зачем Окделл прислуживает ему? Это блажь скучающего дворянина? Насмешка? Сумасшествие? Внезапно проснувшаяся тяга к экстравагантности? Алва и сам когда то слыл чудаком, его многочисленные выходки обрастали легендами быстрее, чем были совершены. Но если бы ему пришлось изображать из себя лакея, хм-м-м... В худшем случае он чувствовал бы себя униженным, а в лучшем - ничего. А вот Окделл, определённо, увлечен своим занятием, оно доставляет ему удовольствие. И чем дальше - тем больше... Покончив с ногтями и убрав старую кожу с пяток, бывший оруженосец принимается обтирать ноги Рокэ полотенцем. Движения, которыми он это делает, медленны и плавны. "Словно совершает ритуал, - приходит Рокэ на ум. Или готовится к чему-то? Да уж, кажется, родник сюрпризов по имени "Окделл" неистощим... " Догадка его верна. Окделл отставляет в сторону таз, стелит вместо него плотную ткань и водружает босые ступни Рокэ на неë. Ласково завладев щиколоткой правой ноги, он прихватывает её за пятку и поднимает на уровень своего лица. И начинает неспеша, по одному облизывать пальцы, пока не доходит очередь до мизинца. Его он всасывает губами и ласкает языком, и делает это так старательно, что Рокэ становится немного щекотно. Наигравшись с этим, он переходит к вылизыванию ступни. Это уже не щекотно, а вполне приятно. Рокэ благосклонно наблюдает за действиями любовника, и даже не замечает, что мысленно величает Окделла этим титулом. Он не заворожен этими ласками, они кажутся ему слишком странными, но от этого не менее приятными. А главное в них нет ничего опасного, и это прекрасно - убедившись, что Окделл не намерен причинять ему вред, Рокэ возвращается к чтению. От ласк губами, Окделл плавно переходит к ласкам руками. Смазав ладони маслом, он оглаживает Рокэ от кончиков пальцев до икр, то усиливая, то ослабляя давление. И Рокэ снова приходится отложить книгу - но на этот раз от удовольствия. Алва разве что не урчит, как довольный кот, поглаженный хозяином. Сильные заботливые руки согревают и разминают его усталые мышцы, ласкают ступни и складочки между пальцами, задевают все чувствительные точки. Особенно приятно, когда любовник начинает водить по ступне раскрытой ладонью, то быстро, то медленно, растирая кожу до жара, а потом легконько дует на неё, остужая. Рокэ едва сдерживает удовлетворенный стон, когда Ричард делает так в очередной раз. И с удивлением ловит себя на том, что наконец то ему хорошо и комфортно в собственном теле. Он словно вернулся домой, в особняк на Винной, и восседает в любимом удобном кресле, протянув ноги к жаркому камину. Опасения и страхи испарились, как по волшебству, ему тепло и покойно... Хорошо и Дику. Он видит, какое впечатление произвели его ласки, и ему в радость, что он наконец то смог доставить немного радости этому измученному человеку. Будь его воля, и он продолжил бы прилагать старания в этом направлении, углубил бы их, но... Ещё не время. Старательно сдерживая порывы страсти, Ричард массирует ноги любимого, и в конце концов тот почти засыпает, утопая в неге. Тогда Дикон тихонько встаёт и запечатлевает поцелуй на зарумянившейся скуле Алвы. - Я все, - тихо сказал он. - Спасибо, что позволил, мне было очень хорошо. Я вижу, что сильно отвлек от чтения своими желаниями, так что будет справедливо оставить тебя тут ещё на пару часов. Я буду ждать тебя в полночь в спальне, хорошо? - Да. Рокэ не сразу нашелся с ответом. Вновь ему чудился подвох в благоприятном развитии событий. Неужели его оставят одного? После всего,что он натворил в купальне? Похоже, у него будет больше свободы, чем изначально казалось... Окделл, меж тем, распрощался и покинул библиотеку, тихо притворив за собой дверь. И Рокэ остался один. Происходящее, не взирая на вопиющую обыденности, вновь напоминало ему сон: долгожданная воля свалилась столь внезапно, что он расстерялся и не знал, как ею распорядиться. Пришлось увещевать себя, что этот вечер не последний в череде сносный вечеров, и Рокэ остался в библиотеке - дочитывать поэму о девице, которая ждала своего принца на корабле с Алыми парусами. Время за интересной книгой пролетело незаметно. Вечер подкрался на мягких лапах и заглянул в окна золотыми глазами, а Рокэ так и не успел дочитать историю. Прерываться не хотелось - многострадальная, гонимая всеми девица почти дождалась своего счастья, но... Что-то подсказывало ему, что тан Окделл будет очень недоволен опозданием. И это гипотетическое недовольство очень тревожило Рокэ. Слишком живо его тело помнило пытки Ракана, и ему было бесполезно объяснять, что Окделл - это совсем другое. Пришлось пойти на хитрость, немного утешить себя: Рокэ прихватил книгу с собой. Он обещал себе, что отмучавшись в объятиях Окделла, он сможет продолжить чтение тайком. Пусть случится даже самое мерзкое, и тюремщик вновь возьмёт его силой - отряхнувшись от унижения пленник сможет скоротать долгую ночь за приятным занятием, растворить свою тоску в вине поэзии... При всём при том Рокэ помнил, что хозяин библиотеки рекомендовал ему не брать книг с собой. Но и прямого запрета не последовало, Окделл всего лишь упомянул, что они могут заплесневеть. "За одну ночь - не успеет", - резонно возразил Рокэ невидимому оппоненту и принялся обуваться. Заниматься презренной прозой после заботливых рук Окделла было весьма досадно. Вновь услужливая память подкинула Рокэ картины из прошлого, как славно ему жилось в той, прошлой жизни. Ему стало даже немного обидно, что Окделл оставил его одного. О том, что Дикон уже третий день кряду нянчится с ним, пренебрегая делами имения, Рокэ не подумал. Какие у Тана вообще могут быть дела, кроме своего "Сокровища"? Явившись к Окделлу в спальню, Рокэ мгновенно услышал просьбу прилечь на кровать. Этого он и боялся, но увы, тюремщик тут Окделл, пусть и "добрый", и учтивый, но всё же... Да, определённо, карьера тюремщика тебе не далась бы, - размышлял Рокэ, наблюдая как сильные руки расшнуровывают рубашку на нём. Зато получился бы отменный камердинер! Не менее ловко чем одел, Окделл разоблачил Рокэ до исподнего и, направив к постели, уложил на бок спиной к себе. И начал гладить обеими руками, что было Рокэ приятно. Так хорошо знакомые, ласковые тёплые ладони скользили по коже, разогревая её. Иногда они будто бы случайно соскальзывали вниз живота, дразня естество, но потом быстро исчезали. Словом, расслабиться Рокэ не мог при всём желании - знал на своей шкуре, куда приводят такие вкрадчивые поглаживания. И решил, что лучше уж отмучиться поскорее. Или даже не совсем отмучиться, ведь какой то частью себя он тоже хотел соития... - Ты хочешь еще близости? - спросил он у Окделла. Тот шумно выдохнул и сжал пальцы на груди Рокэ, придавив налитый кровью сосок. Тело против воли пробило дрожью. Рокэ был уверен, что знает ответ, который услышит. Вернее даже почувствует. Но бывший оруженосец снова удивил его. Приятно удивил. - Нет, - Окделл склонился к самому его уху и обжёг его нежным шёпотом. - Даю слово: у нас ничего не будет этой ночью, - добавил он, задумчиво поглаживая Рокэ по плечу. - Ничего серьёзнее вот таких лёгких прикосновений. Ведь ты не против, м? Это обескуражило и приятно успокоило пленника тана Окделла. И он ответил: - Не против. После этого диалога Рокэ удалось расслабиться в руках любовника. Тот был деликатен и осторожен, и действительно заботился о том, чтобы сдержать себя. Рокэ ощущал его возбуждённый твёрдый член, тот упирался между ягодиц, дразня их. Но Окделл дал слово лишь гладить и держал его. Он оглаживал бедра и ягодицы Рокэ, вновь касался низа живота. И о чудо, Рокэ был спокоен и даже слегка возбуждён, вновь, как в библиотеке ему было хорошо, тепло и безопасно... Но как бы Дик ни старался не задевать ничего... неприличного, руки тянулись именно туда. Он был намерен прикоснуться к ноге любовника, но ладонь соскользнула с шёлковой ткани задранной рубахи и легла на жаркий, налитый кровью клинок. Он не был твёрд, как камень, но Ричарду стало очевидно, что Рокэ заинтересован. Дыхание участилось, сердце забилось часто и взволнованно. Больше всего Ричарду хотелось в этот миг взять клинок Сокровища в руку, приласкать и направить себе в рот. А там уже Алва не отвертится - кончит. Было досадно до зубовного скрипа, что дал слово быть целомудренным этой ночью. Но увы! Твёрд и незыблем - честь дороже желания, да и рвать тонкую нить доверия, едва народившуюся между ними, сейчас нельзя.Не улетит же от него Кэналлийский Ворон в самом деле? Разве что внутри замка спрячется.... Ричард тепло усмехнулся, спрятав лицо в плечо Рокэ, и убрал руку. Заметил при этом, как облегченно выдохнул Алва и как ушло напряжение из прижимающейся к нему спины. Ричард чуть ли не устыдился, что вновь заставил возлюбленного страдать и бояться, но если бы он знал, в чем дело! Рокэ в этот миг был не испуган, отнюдь. Он был зол на свое тело, предавшее его. Он, бывший Первый Маршал Талига был изнасилован сначала Альдо Раканом, потом его приспешником Окделлом (последним просто менее жестоко). Разве может он после этих зверств хотеть близости? Это какое то извращение, такого не может быть, ясно вам?! Что он - какая-то девка обозная, чтобы течь от каждого, кто горячим дыханием опалит затылок и посулит заплатить? Он не какая-то дешевка, и Дик ему не симпатичен, он враг. Герцог Алва этого не забудет! Раздосадованный и непонимающий до конца своих чувств, Рокэ дергает одеяло на себя. Так сильно, что Окделл откатывается назад и спине становится холодно, а на душе одиноко. Но Рокэ не придаёт этим мелочам значения, он мечтает лишь об одном - поскорее забыться и уснуть. Ведь очевидно, что спать к себе его не отпустят - слишком жирно столько милостей за раз, день и так был богат на щедрые жесты со стороны северянина. - Мы закончили, ты можешь идти к себе, - сказал Ричард, будто подслушав его мысли. И совершенно не ожидая от себя такой реакции, Рокэ вдруг ответил ему: - Я останусь с тобой. Чувство благодарности взяло верх над страхами. Рокэ понимал, что Дикон не виноват в том, что тело его пленника пропитано пороком и чересчур охоче до ласки. Он и сам толком не понял, отчего проснулись и полезли наружу эти неуместные желания. Но побегом дело тут не решишь. Ричард подарил ему хороший день, пожалуй, лучший с момента его ареста. Нужно быть благодарным за этот день и скрасить одиночество Окделла ночью. - Иди, возьми свою рубашку, можешь надеть, - сказал Окделл и сонно улыбнулся. Свет свечей отразился в серых глазах задорными огоньками. - Так тебе и спаться спокойней будет, и запах Кэнналоа с тобой. А про Ассоль свою завтра дочитаешь. Сейчас уже ночь, а ты даже половину не прочел, небось? От найденного решения и заботы Дика теплеет в груди. Алва быстро уходит в свою спальню, накидывает рубашку и, бросив беглый взгляд на книгу про Ассоль, возвращается к Дику, чтобы заснуть в его теплых, крепких объятиях, не боясь, что ночью его возьмут силой.