Альтернативные методы терапии

Ранним утром Рокэ просыпается рядом с Диком, в его крепких объятиях. Даже во сне он был в плену, но наличие своей собственной сорочки, хранящей запах моря и гранатовых рощ, несколько примиряет его с неприятным фактом. — Доброе утро, — сонным голосом приветствует его Дик. Рокэ без энтузиазма желает и ему доброго утра. В ответ его начинают гладить, забираясь теплыми ладонями под сорочку, но это длится совсем недолго — Рокэ не успевает испугаться. — Идем завтракать, — весело объявляет Дик. Он пребывает в прекрасном настроении, ну или хочет, чтобы Рокэ так думал. Споро одевшись, они покидают спальню и по галерее, увешанной старинными гобеленами следуют в столовую. Сырой воздух замка напоен ароматом свежего хлеба и жареного мяса — вдохнув его поглубже, Рокэ понимает, что вопреки всему, он счастлив в данный момент. Как мало нужно человеку для счастья! — еда, вода, отсутствие каждодневной боли. И солнце, солнечный свет, льющийся из окон… Как по заказу, все пространство столовой залито в этот час утренним светом — он проходит сквозь стрельчатые витражные окна, раскрашивая всё вокруг в желтый и розовый цвет. Да и стол накрыт прекрасно — простыми, но приятными глазу и желудку блюдами. И Ричард и Рокэ с большим аппетитом принимаются их поглощать — не забыв, по обычаю этого дома, вознести благодарственную молитву Создателю. Снова Рокэ отмечает, что за столом больше ни души. Ни родичей Окделла, ни подданных. Очень странно, учитывая высокое положение северного тана и его молодой возраст. Ричард предпочитает держать пленника вдали от своего семейства? Но зачем тогда вообще таскать его к трапезе? Спросить об этом он не решается, справедливо полагая, что Окделл сам расскажет, если сочтет нужным. Музыкантов в Надорском замке не привечают, гомон челяди слышен лишь в исключительных случаях — утренняя трапеза протекает в гробовой тишине и в молчании. Дик исподволь наблюдает за своим похорошевшим гостем. Рокэ выглядит многим лучше — он почти оправился от утомительного путешествия в карете, от попытки самоубийства и прочих треволнений. Окреп физически, да и держится уже побойчее — он начинает напоминать Ричарду того прежнего Рокэ Алву, каким он увидел его впервые. Но нрав бывшего Первого маршала очевидным образом смягчился, и это радует Дика. Он даже благодарен Альдо за то, что тот сделал за него всю грязную работу. Не пришлось перевоспитывать упрямца, он достался ему почти готовым к… Вот об этом он сейчас и поговорит с Рокэ. Ричард мысленно кивает самому себе. Да, пора — поговорить с Рокэ о том, зачем он здесь, каковы его права и обязанности во владениях герцога Окделла. — Рокэ, — Дик промокает салфеткой губы, а сам наблюдает за реакцией. Встревоженный взор синих глаз, густые черные ресницы невольно трепещут. — Ты тут надолго, Рокэ. Это для твоей же пользы, для твоей безопасности. Ну и… для моего удовольствия, не скрою. А посему пора подумать о том, как будет устроено твоё существование в моем замке. — Очевидно, ты уже готов рассказать мне об этом. Я внимательно слушаю. — Я предлагаю тебе самому выбрать из двух вариантов. Каждый имеет свои плюсы и минусы, решать лишь тебе, что предпочтительнее. Итак. Ты можешь стать моим возлюбленным. Мы будем проводим вдвоем и дни, и ночи. Ты будешь ночевать в моей постели, я буду обращаться с тобой так нежно, как только умею. Каждый обитатель замка будет чтить тебя, как близкого мне человека. Ты не будешь знать нужды ни в чем, к творим услугам будет любая вещь, какую пристало иметь аристократу — породистые лошади, лучшая сбруя для них, гербовая бумага, морисские драгоценные вещицы для личного обихода. Ричард замолчал, давая Алве время обдумать услышанное. Тот глядел в окно, словно желто-розовый витраж интересует его куда больше собственной участи. Но Ричард чувствовал, насколько он напряжен на самом деле — словно перетянутая гитарная струна. — Как я уже сказал, ты имеешь выбор. И можешь предпочесть любовным отношениям, отношения по расчёту. — Что же предполагает этот «расчет»? — ровным тоном полюбопытствовал Алва. Ричард пустился в перечисление. — Ночевать ты волен у себя. Дабы соблюсти моё право на удовольствие лицезреть своего гостя и, гм, на близость с ним, тебе придется заглядывать ко мне в спальню. Но только вечером — на час, или, может, два. Это зависит от количества дел в имении, летом их очевидно много, зимой мало. В остальное же время — ты принадлежишь сам себе. Слуги не будут досаждать тебе заботой, охрану ты не заметишь, хотя она и будет. Гуляй по замку и окрестностям, наслаждайся библиотекой, пей вино, словом — развлекайся, как душе угодно. Твоя жизнь будет подобна существованию выходца, с той лишь разницей, что ты будешь есть, пить и тешить иногда мою плоть. — Занятно, — вот и весь ответ Рокэ. Ричард, конечно же, не удовлетворился столь скромной реакцией и уточнил: — Что же ты выбираешь, позволь узнать? — Дай мне минуту, — попросил Рокэ. Голос звучал печально, если не сказать обреченно. Синие глаза изучали пейзаж за окном. — И пусть подадут шадди. Оно стимулирует мыслительный процесс. Я, кажется, разучился принимать быстрые решения… — Конечно. По знаку Ричарда с кухни принесли горячий шадди. Рокэ перевёл взгляд с окна на исходящую ароматным паром чашку. Выбор, перед которым его поставил Окделл, напоминал тупик о двух концах. Он не желал выбирать ни то, ни другое. Но, пожалуй, быть комнатной собачкой на шелковой ленте — унизительнее, чем быть выходцем. После тюремных мук он более всего на свете ценил свободу. Становиться любовником Окделла, принимать от него подарки, занимать некое положение при герцогском дворе — это ли не кабала? Уж лучше быть никем, но иметь свободное время для размышлений о своем жалком положении. А потом и о побеге… — Я предпочитаю трезвый расчёт, опьянению не вполне искренними чувствами. — Что ж, хорошо… В этот самый миг, когда Рокэ дал ответ, а Ричард его услышал, в залу бесшумно вошел лакей. Приблизившись к герцогу, он положил на стол перед ним несколько писем. Очевидно, корреспонденция была срочной и долгожданной — тан немедленно вскрыл первое письмо и, нахмурив брови, погрузился в чтение. Со стороны создавалась полная иллюзия, что эти сдвинутые брови и поджатые губы — результат чтения неких неприятных новостей. Но на деле герцог Окделл был недоволен решением Рокэ. Откровенно говоря, он был зол. Вот только Рокэ не суждено было догадаться об этом. Не мог он знать и о неприятностях, грозящих ему теперь. Рокэ был окрылен мечтой об относительной свободе, которую ему посулили. Оставалось лишь дождаться, когда Окделл оставит его в одиночестве — и, карьярра, наконец-то! — впервые за долгое время он сможет вдохнуть полной грудью. Вот Ричард встаёт из-за стола, лакей подаёт ему шляпу, хлыст и перчатки для верховой езды. Рокэ, конечно же, тоже встает. Смотрит на Дикона с едва скрываемым нетерпением, отвечает поклоном на поклон. — Жду тебя в спальне около полуночи, — бросает тот на ходу. Рокэ почтительно кивает его удаляющейся спине. Слуги убирают со стола, за окном сияет солнце. Его душа поёт, как если бы на мгновение вернулась к родным берегам Кэналлоа. Душа Ричарда в это утро петь не склонна, но тоже находит своё утешение. Ричард всей душой любит своё северное имение — и новый замок, и сады вокруг него, и фермерские дома, разбросанные по окрестным холмам. В летнюю пору ему нравится разъезжать по проселочным дорогам и любоваться на скромные цветники, и даже огороды, разбитые руками трудолюбивых подданных. Впрочем, развлекательные поездки герцог Окделл может позволить себе лишь изредка. Чтобы провинция процветала, приходится пристально следить за делами оной провинции. Например, сегодня ему предстоит выслушать управляющего Йона Крайтона, отвечающего за доходы провинции от продажи огородных культур, и принять решение о закупке некоторых видов семян. Крайтон приезжает с хорошими вестями. Докладывает о небывалом урожае лечебных трав и морисской капусты, перечисляет закупочные цены для разных провинций. Друзьям — подешевле, недругам — подороже, всё по-честному. Наблюдая за рассказчиком в полглаза, Ричард безотчетно водит заточенным грифелем по листу бумаги. И вскоре на нём красуется точеный профиль Рокэ Алвы. Леворукий! Как думать о делах, когда по замку разгуливает столь совершенное создание? Ричард усилием воли заставляет себя вернуться с небес на землю, вновь вслушивается в монотонную речь клерка. Но тут, как на грех, в окне появляется Рокэ собственной персоной! Не ведая, что за ним наблюдают, гость-пленник прогуливается по соседнему коридору и разглядывает дворовой фонтан через крупные окна. — Крайтон, вы хорошо справляетесь, как я погляжу, — со значением изрекает Дик. Управляющий почтительно кланяется, не зная, продолжать ли ему доклад. — Можете не продолжать. Купите тех семян, что сами сочтете нужным. — Мой тан. Управляющий с поклоном удаляется восвояси. И более никто и ничто не препятствует Ричарду любоваться своим сокровищем. Сокровище о наблюдении, конечно же, не подозревает. Рокэ опьянен свободой. Каждая мелочь кажется ему значительной, каждая самостоятельно осмотренная часть замка — занимательной. Просторный двор Надорского замка украшен фонтаном — квадратная чаша вырублена из гранита и поддерживается на весу мощными бронзовыми фигурами литтенов. Когда солнце выходит из-за туч, струи прозрачно-зеленоватой воды переплетаются с его лучами, и возникают маленькие радуги, которыми Рокэ готов любоваться вечно. Однако холодный ветер внезапно для обоих герцогов портит погоду, отчего Алва резко теряет интерес к окну и уходит дальше бродить по замку, скрываясь от цепких глаз Окделла.