Knot

      Ни одной живой душе не было так плохо этой ночью, как Лоре Кирни.       Под утро всё её тело затекло. Охотно ломилось под тяжестью атмосферы. На секунду подумалось, будто она всё же урвала своё пиво и не одно, причём. Бутылок десять. И сейчас, ничего не помня умозрительно, о прошедшем вечере напоминало тело. Какое-то иллюзорное похмелье, растекающееся по венам этанолом в полураспаде.       Но нет. Всё же нет. Это вопрос исключительно ни разу не ортопедических матрасов. Она не просила многого, всего лишь быть людьми и предоставить удобоваримую ночлежку. Но мотель «Харбинджер» был беспощаден. Всем своим внешним и внутренним видом намекал на то, что им здесь не рады.       Что их тут вообще быть не должно было.       Желания задерживаться здесь не было от слова «пиздец». Лора перевела взгляд на соседа по несчастью. Тот, кстати говоря, не сказать, что был так уж несчастен. По его умиротворённому виду и развалившейся позе трудно было подтвердить её оценочное суждение относительно удобств номера. Это что, субъективщина? Она привереда? Ой всё.       Лора находит в себе силы подняться с постели. Ощущения такие, будто по телу, вопреки клинической картине, всю ночь струилась молочная кислота. Её состояние можно было описать одним красноречивым: «гаденько». Концепция утренней зарядки ещё никогда не звучала так привлекательно. Запас времени до смены имелся, и потому девушка не медлит. Несмотря на компактность номера, места было достаточно. Ни о какой соседней комнате речи не шло, если не считать тот закуток с туалетом и душем, но и проблем позаниматься прямо здесь не было. Где-то на дне сумки лежали спортивные леггинсы и топ, но она перебьётся и нынешним аутфитом: белой спальной футболкой и всё.       Не считая нижнего белья, конечно, хотя оно было только нижним во всех смыслах, в конце концов сон в лифчике — это моветон. Где-то были и спальные штаны, — такие, свободные шаровары — но этой ночью в них было бы душновато. Э-э-э, нет, по объективным причинам, без каких-то двусмысленных смыслов и подтекстов.       Зарядку Лора начинает с головы, незамысловато, но действенно разминает шею однотипными поворотами. Дальше — корпус, повороты по круговой траектории сначала в одну сторону, затем в другую. Потягивается в разные стороны и с неким воодушевлением отмечает, что футболка ей по бёдра, длиной чуть-чуть ниже самой сочной их части. Поэтому, поднимаясь на носочки, подтягиваясь к потолку, как бы в стремлении коснуться его рукой, по мановению законов физики белая ткань оттягивалась вверх, поднимаясь где-то к середине бёдер. Опускаясь же вниз, касаясь пальцев несогнутых в коленях ног, футболка вела себя не менее вызывающе: ткань подтягивалась к пояснице, открывая полноценный вид на праведно обхваченные хлопчатобумажными трусиками ягодицы.       Лора не могла утверждать, что не совершала преступление, проводя зарядку именно так. Быть может, не будь кто-то таким соней, этот кто-то урвал бы для себя лишний взгляд на прекрасные виды из мотеля «Харбинджер» и укрепил свой утренний стояк, а Кирни — немного особенного внимания к себе. Но Макс не был ранней пташкой, и иногда это приносило неудобства отнюдь не в вопросе таких красований: оно проявлялось на бытовом уровне достаточно часто, чтобы войти в норму. Такая норма ей не была по душе, однако. Думается, сядь ему на лицо даже, и то, не сработает. Будет храпеть ей в причинное место и всё.       Лора потёрла взъерошенное нечто вместо волос. В принципе, она размялась достаточно. Мышцы немного отпустило. Этот чёртов мотель не сломал её — сделал лишь сильнее. Дело оставалось за малым: принять душ и привести себя в порядок.       Обернуться обратно человеком.

***

      Выдержке Макса можно было позавидовать. Казалось удивительным то, как незаметно для него прошла прошлая ночь. Насколько он беззаботен по жизни в целом. Нет, Лора тоже, знаете ли, не сидела в трауре. Час назад она вполне себе встречала новый день без всякой задней мысли. Как будто даже остановка в мотеле была у них запланирована, а не стала детской неожиданностью.       Просто с момента пробуждения Макса атмосфера резко накренилась в какую-то иную сторону. Оттого её подбрасывает на воздушной яме. Сам того не подозревая, парень подлил ей бензина в кровь — задействовал механизм самокопаний, обычно дремлющий с властной подачи Кирни, а ныне пыхтящий над новой повесткой дня.       Наблюдая за тем, как Бринли уплетает за обе щёки с боем отвоёванные у неисправного автомата сэндвичи, запивая их тёплой, почти что выдохшейся газировкой оттуда же, Лору волновали какие-то воистину мировые, животрепещущие темы.       Как вообще можно начинать свой день с газировки на пустой желудок?       И почему при таком рвении с его стороны ей так неохотно кусок в горло лезет?       Он бы лез охотнее, по правде говоря, если бы Макс не только чавкал и беспрестанно комментировал между укусами, как сильно он, блин, голоден, судя по всему уплетая местный эквивалент амброзии, но и попробовал хотя бы сделать вид, что вчерашний день (вечер, скорее) существовал. Он говорил о чём угодно окромя той ситуации ночью.       Будто хотел заговорить её.       Уже будучи в машине, на финишной прямой к лагерю, Лора ещё несколько раз возвращалась мысленно к паре аспектов их не совсем стабильного положения, и в этот раз — с правовой точки зрения. Ведь со вчерашней ночи закон угрожающе дышит им в спину, и если Макса это едва тревожило, его боевая подруга продолжала чувствовать себя не в своей тарелке по целому комплексу причин.       С утра обещанного звонка не было. Девушка выкрутила громкость на полную и в принципе не сводила глаз с телефона, готовясь в любой момент отдать б-гу душу, только-только услышав первые несколько нот рингтона. Но нет. Ничего. Время ещё было, безусловно. В какой-то момент Макс высказал какую-то странную, если честно, мысль, дескать у федералов (или кто там должен их принять?) рабочий день ещё не начался, и как бы абсурдно это не звучало, как бы сильно её глаза не закатывались под череп, это не отменяло такого простого факта, что про них как будто забыли.       — Тогда всё обошлось. — Просто заключил юноша, промакивая мокрые после душа волосы полотенцем. — Стрёмного копа спасли, и мы им больше не нужны.       Теория крайне несостоятельная, думается, ведь даже при таком исходе они продолжали оставаться свидетелями некоего происшествия, и, судя по тому беглому, безынтересному опросу от другого служителя порядка, вряд ли его рапорт отражал всю полноту картины. Беря во внимание всё озвученное, именно поэтому они не могут знать наверняка, всё ли в порядке с шерифом.       Но это, наверное, не отменяет того факта, что в случае печального исхода им звонили бы более охотно. Пока следы ещё горячи, не говоря уже просто о работе машины правосудия.       На волне таких мыслей Лора хотела последовать примеру одного горячего южанина и горы, не желая просидеть в ожидании до конца жизни, и сделать дозвон самой, и если не ФБР, то хотя бы в городскую больницу. Но что она хотела услышать? И хотела ли? Чёрт дёрнул её озвучить эту мысль вслух, потому как Максу удалось её отговорить. Перевести тему на более актуальную повестку дня. Им надо было выезжать в лагерь, навстречу лету, солнцу и завтрашнему дню, а не продолжать стоять прибитым к земле истуканом во вчерашнем.       Хотя это, по факту, уже сегодняшняя ночь.       На худой конец, сказал Макс, ещё не вечер. И он был прав. Спорить с этим бессмысленно. Смысла ждать у моря погоды в мотеле «Харбинджер» нет.       Ведь для этого есть «Хэкеттс Куори».       Какой бы дырой не было место их вынужденной стоянки, шериф был прав. Его сотрудники действительно подсобили им с маршрутом, указав местоположение лагеря. В тот момент, когда вместе с мысленной отметкой и следами крови на карте появился-таки полноценный маркер их пункта назначения, Лора ухмыльнулась. Её самодовольство осталось непонятым даже Максом, кто бы сомневался, но ей было достаточно личного понимания, что её догадка оказалась верной.       Кое-кто определённо пришёл бы в бешенство.       Несмотря на спутанные по нескольку раз на дню карты, которые им раздали, в лагерь они прибыли как раз вовремя. Первое впечатление было очень даже приятным: внешне и территория, и коттедж соответствовали рекламным буклетам. Мало кому хотелось приехать в местный аналог «Хрустального Озера», и пока «Хэкеттс Куори» не вызывал таких тревожных ассоциаций, даже при наличии местной акватории.       Здешний хозяин явно души не чаял в месте, которым управлял.       На стоянке они с Максом встретились со своими коллегами-вожатыми. Лора спокойно насчитала семь человек, как и было оговорено заранее, а это значит, что все успешно добрались в целостности и сохранности. Если их работодатель — мистер Х — не поменял свои планы, не иначе как последовав их дурному примеру, то при полной комплектации новоиспечённых работничков планы на приятное времяпрепровождение в перерывах между воспитанием в детях достойных членов общества не должно омрачиться переработками.       Судя по более-менее свободному общению между ребятами, они успели сговориться по пути к лагерю. На мгновение показалось, будто их параллельное прибытие на собственном ходу может стать проблемой для выстраивания диалога и сотрудничества, но первое впечатление, в который раз, оказалось ошибочным.       Их встречали с приветственным улюлюканием, в особенности — здоровяк в шортах и короткой футболке с цифрой «13». Звезда школьного футбола, фаворит среди глупеньких девушек из группы поддержки — Лора поняла с полуоборота, с того самого момента, как он открыл свой рот — вот он, главный заводила в их компании.       И самый первый подозреваемый, когда дело пахнет жареным.       — Хэй-хэй, это кто тут к нам пожаловал? — вальяжной походкой, полной тестостерона и мужицкой маскулинности, здоровяк подкатил к ним, протягивая руку. — Я Джейкоб.       — Макс. — они скрепили знакомство приветственным рукопожатием, после чего её бедный Макс тут же оказался в обороте у новоиспечённого друга. На его фоне юноша выглядел в значительной, даже больше, чем обычно, степени миниатюрно.       — Рад знакомству, Макс, я бы хотел с тобой сразу кое-что прояснить… — уверенно устроив одну свою ручищу на плечах юноши, как бы приобняв его, они медленно пошли в сторону остальных вожатых. Макс пытался цепляться за Лору, но попытки его были слабыми. — Вот эта цыпочка — моя.       Парень указал свободной рукой на одну из девушек в их небольшой компании. Та закатила глаза, отвечая на такое внимание с доброй долей скепсиса. Эмма с первого взгляда производила впечатление той самой девушки с девизом: «Deal with it» по жизни. Утончённая и опрятная, для такого места — даже слишком. Будто здесь по соседству с лагерем открыт кастинг на роль бежалостной роковой красотки. Вопросы отпали сами собой, когда она достала телефон.       — Не обращай внимания на этого придурка, с ним так всегда.       В отсутствие Макса к ней подошла другая девушка.       — Это ты про которого? — усмехнулась Лора, и собеседница не осталась равнодушной, улыбнулась в ответ. — Лора Кирни.       — Кейтлин Ка.       — Ты всех здесь знаешь, получается?       — Ой, да нет, — отмахнулась брюнетка, — Я и Кустос — отдельная история. Долгая, противная, — она состроила брезгливую гримасу, — но весёлая. Этого ему не отнять. Другие ребята для меня в новинку.       — И что можешь сказать про них?       — Ну-у-у… — Кейтлин смолкает на полуслове, в их диалог вклинился третий персонаж. — Думаю, они будут не против и сами о себе рассказать, вы так не считаете, дамочки? — парень театрально поклонился. — Дилан Лениви — к вашим услугам.       С Диланом всё стало проще. Парень охотно шёл на контакт и завязывал контакты всех со всеми. Так, он познакомил её с Ником — достаточно закрытым и даже несговорчивым юношей. Думается, без Лениви, их с Лорой техническое знакомство могло пройти даже более неловко и натужно, чем с ним. Потому их внимание достаточно быстро переключилось на ещё одного персонажа, учителя рисования в их смене — Эбигейл. Оно было видно, ведь девушка какое-то время стояла чуть поодаль от общей группы, возясь, как оказалось, со своим скетчбуком. Лора не могла её винить, виды лагеря действительно внушали благоговейный трепет поболее нердов, навроде них. Но от излюбленного дела её прервала Эмма: девушка больно устала от внимания своего потенциального ухажёра, всё ещё параллельно мучавшего Макса, и попыталась спрятаться в компании другой девушки. Вернее, она не пыталась, а именно, что спрятала себя — форсированно утащила скромную Эбигейл в круговорот блогов и трансляций. В такой энергетике легко можно было потеряться.       — Где-то тут был ещё один красавчик, только вот, — Дилан осмотрелся, — Он таинственно испарился.       Пока парень выискивал глазами запропастившегося вожатого, Лора подумала о самом Дилане. В такой специфической манерности улавливались некоторые определённые вайбы. Они видят друг друга впервые, но он уже чем-то напоминал ей Макса: такой же милый, солнечный парень, которого хочется первым делом затискать. От таких лучезарных мальчиков мозг покрывается сахарной коркой, если долго о них думать.       Возвращаясь к досадной потере Дилана, Лора невольно отмечает, что и вправду кого-то не хватает. Это же не моветон: запомнить человека по оттенку его кожи? Всё оттого, что этот «кто-то» был даже более отстранённым, чем Ник или Эбигейл. Оба — как бы в разных аспектах. Она зацепила его взглядом, как и всех остальных вожатых, но была вынуждена прерваться на домогательства Джейкоба к Максу. Это позволило незнакомцу буквально-таки исчезнуть.       Всё бы ничего, ещё свидятся, но Лору не покидало странное чувство, будто он ей смутно знаком. Как будто она его уже где-то видела. И эта мысль, естественно, бессмысленно сверлила её голову.       — Эй, Хэкеттёры!       Мистер Х, то есть, Крис, умел создавать приятное впечатление. У него была какая-то своя особенная аура, что ли. Она видела его фотографии в сети и да, облик добродушного семьянина не был ещё одним рекламным ходом. Когда он вышел к ним запыхавшимся, будто с утренней пробежки, в этих бойскаутовских шортах и рубашке, это было что-то с чем-то. Магия этого места работала прямо-таки с порога.       Ладно, она немного сдавала свои позиции из-за странного, едкого запаха какой-то химозы, от которой выжигало нос. Амбре хлорной извести преследовало Хэкетта по пятам, пока они вместе с группой следовали за ним аки косяк медведей, но для себя Лора решила, что это не поможет ей избавиться от первого, крайне приятного впечатления. На территории, вроде как, есть бассейн, да и в целом уборка перед приездом детей — святое дело. Если начальник лагеря не гнушался и сам закатить рукава для этого, то это только ещё один плюсик ему в карму.       Стоило отметить, что их с Диланом потеряшка нашлась вместе с мистером Х. Сомнений быть не могло, Лора уже видела Райана раньше. Украдкой посматривая на него, так или иначе Кирни определила, что личной встречи у них не было. Зато именно его она видела на фотографиях с прошлыми сменами, которые нашла в интернете для ознакомления. Его нахождение в первых рядах от Хэкетта, почти что по правую руку, говорило о долгой истории между ними. Райан здесь не первый год и вполне мог быть личным фаворитом начальника лагеря среди вожатых.       — Правда красавчик? — тихо спрашивает Дилан, чуть наклонившись к ней. Естественно речь шла об Эрзалере — о ком же ещё? Парень даже не стеснялся своих благоговейных взглядов в его сторону. Холодность и отстранённость Райана, кажется, не были для него проблемой.       — Эм, да.       Да. Некое сходство Дилана с Максом было для неё очевидным, но главное их отличие, как ей кажется, это спектр определённых интересов.       Осмотрев основные «локации» лагерной зоны, они собрались в просторной столовой коттеджа. Пододвинув несколько стульев, полным составом они расселись, дабы выслушать основные правила пребывания в лагере. Мистер Х стоял напротив них, готовый к своей заученной речи.       — Вы работаете с детьми, — справедливо отмечает он, окидывая присутствующих взглядом, — И я надеюсь, все здесь прекрасно понимают, насколько это ответственная работа. Все вы прошли предварительный отбор на свои должности, но мы ещё ни раз поговорим о технике безопасности на воде, на суше и вообще везде, где только можно. Чтобы вы были готовы к завтрашней встрече. Сегодня же и ещё в ближайшие пару дней вам помогут обустроиться здесь мои дети — Калеб и Кейли. И Райан, — добавляет он незамедлительно, кивая в сторону оного, — Почётный Хэкеттёр, проверенный годами. Без малого, гордость этого места. Райан уже несколько лет подряд приезжает на летнюю смену вожатым и знает это место, наверное, даже получше моего. — мужчина отпускает смешок. Потом говорит чуть серьёзнее. — Шучу, конечно, но он действительно поможет вам сориентироваться на новых местах. Я же хочу сейчас сориентировать ваше внимание на трёх главных аспектах пребывания в «Хэкеттс Куори». На правиле «Трёх С», как его любят у нас называть.       Присутствующие немного оживились. Строить догадки не приходилось — им вот-вот должны были пояснить значение этого термина, но некие предположения уже закрадывались в голове, вызывая у некоторых улыбки.       — Правило первое: «никакой силы». Ни физической, ни психологической. С детьми вы всегда вежливы, в крайнем случае — делаете дисциплинарные выговоры. Самые простые и базовые: нельзя вот это, это и вот это. Если чувствуете, что не справляетесь с нравом ребёнка, то обращаетесь ко мне.       — Правило второе: «никакого сарказма». Ни одно достижение ребёнка не должно поддаваться вашей субъективной критике. Вы не должны, вы обязаны хвалить их за те или иные достижения максимально однозначно и понятно — без каких-то сложных и выверенных формулировок. Сарказм оставьте друг для друга.       Присутствующие закивали. Оставалось последнее правило. В принципе, у Лоры на уме было несколько вариантов, и один из них казался наиболее очевидным.       — И правило третье: «никакого секса».       В целом, это было несложно.       Ну, угадать, в смысле.       Джейкоб молчал слишком долго — кажется, это понимали все.       — А секс с кем? Тоже с детьми?       Но такого не ожидал никто.       По столовой пронеслась волна вздохов и фейспалмов.       — Боже… — вздохнула Кейтлин, пряча глаза под ладонью.       — Чел, ты… — Райан же смотрел на него, как на говно.       Эмма скептически вздёрнула брови и красноречиво лопнула ещё один пузырь жвачки.       Лора последовала общему примеру, но предпочла отмолчаться. Ей очень хотелось, чтобы это было неудачное проявление того пункта с сарказмом.       — Я сделаю вид, что этого не слышал. — наконец отреагировал начальник лагеря. В его голосе прорезался намёк на сталь. — Постарайся, чтобы так оно и оставалось впредь.       Джейкоб примирительно вскинул руки.       — Надо пояснять для особо тугих? — продолжил мужчина. — Вы здесь не на отдыхе, и это не мотель. Здесь вы работаете у меня на зарплате. Работаете с детьми, если вдруг вы забыли. Последнее, что мне здесь нужно, так это ваши слипшиеся потные тела. Я серьёзно, ребята. Один ваш прокол по одному из перечисленных пунктов ведёт к аннулированию вашего трудового контракта с «Хэкеттс Куори». Правила более, чем простые, и будьте добры — не подставляйте ни меня, ни себя. Ни ребят, которым лагерь четы Хэкеттов помогает встать на ноги на пути к взрослой жизни и светлому будущему.       Краем глаза Лора замечает, как медленно и задумчиво Райан кивал, внимая словам своего начальника. Думается, для него вся эта история с лагерем не ограничивается парой лет пребывания на посту вожатого. Наверняка, начинал он среди тех самых детей, за которых сейчас ратовал мистер Х.       — Мисс Кирни? — он же окликнул её, когда все начали расходиться. — Лора, — откинул излишние формальности, — Первый день в смене всегда занимает много времени на подготовку. К этому невозможно привыкнуть. Мне нужно найти опись лекарственных средств, чтобы вы смогли ознакомиться с тем, с чем работаете. Это займёт какое-то время. Вы сможете подождать в медпункте, он на этом же этаже.       — Да, да, — резво отозвалась Лора, — Конечно. Как скажете, мистер Х.       — Видишь, проблема в том, что твой ментор — медсестра Келли — приедет только завтра. Так бы этот вопрос решился намного быстрее.       — Нет, я всё понимаю. Я вполне могу подождать в медпункте.       С Маком ей пришлось разделиться, его комната была где-то этажом выше. Как и сказал Крис, сейчас её коллеги нет на месте, и потому она здесь одна, разведывает обстановку. Действительно приятно было обнаружить то, насколько сильно разнится её представление о месте работы с тем, что ладерь предоставлял ей по факту. Она занимает не какую-то там коморку, а полноценное помещение. Про себя Кирни думает, что всё не может быть настолько идеально в этом вашем «Хэкеттс Куори». Здесь явно должно быть что-то ещё. Какие-нибудь прогнившие трубы, шаткие чердаки, тараканы, на худой конец — трупы на дне озера. Ну хоть что-нибудь, что обернуло бы закон подлости обратно в баланс.       Но здесь было неплохо. Даже хорошо, и Лора просидела бы ещё минут двадцать без дела точно, учитывая, что совсем скоро начнётся её отработка, но ей уверенно не хватало воздуха. Лето, как-никак, и лёгкого сквознячка было бы вполне достаточно. Благо, с естественным освещением здесь тоже всё в порядке. Девушка тянет створку одного из окон вверх, вдыхает полной грудью свежего воздуха и отступает обратно вглубь комнаты.       Как вдруг что-то заставляет её остановиться на полпути.       Помедлить.       С секунду обрабатывая поступившую случайным образом на периферии зрения картинку, она возвращается обратно, не веря своим глазам. Снаружи коттеджа припаркованной стояла ещё одна машина.       Полицейская.       События прошлой и нынешней ночи вспыхнули с новой силой, и это какое-то измывательство. Только-только она успела на какое-то время выкинуть из головы все эти тревожные сцены недалёкого прошлого и попытаться не думать о пресловутом звонке, как ей с новой силой буквально пихают в лицо новый триггер. Крышечку её табмлера подцепляют, и башню натурально срывает.       Лора думает обо всём сразу. Какой-то обещанный им сотрудник полиции приехал, чтобы забрать их? Связь в лагере была неважная — она сразу это заметила на подъезде. Им не дозвонились? И тогда федералы просто пробили в своих базах данных, что это за Лора Кирни с Максом Бринли и куда они поехали? Вскрыли почту, нашли все их договора и прочее бюрократическое говно, и вот он здесь, Агент Смит. А за ним, где-то с другой стороны коттеджа, ещё с десяток тачек со спецназом.       Или это…       Нет, думает Лора. Это не может быть именно тот коп сразу по нескольким причинам:       а) никоим образом он не смог бы поднять свою задницу с койки на следующий же (а вообще, в этот же, по факту) день, не говоря уже о том, чтобы свободно водить машину;       б) даже если он на пассажирском, — чудом ей неведомым — ни один здравомыслящий сотрудник больницы не выпустил бы его из стен медучреждения. Наверное, только если подписать кучу бумажек и отказаться от всего, чего только можно, в том числе — мозга. Но ей, почему-то, хотелось быть о нём лучшего мнения.       Кирни не знала, куда себя деть. Обстоятельства усиленно не отпускали её, как бы Макс, вожатые и лагерь не пытались утянуть её в лето. Для себя она решила, что в любом случае хочет знать, зачем и в чьём лице закон пожаловал на порог «Хэкеттс Куори».       Лора осторожно, будто боялась напороться на чьи-то лишние глаза, выглянула за дверь. Рядом никого не было. Вслушалась. Тишина. Ну, не считая редких, приглушённых голосов тут да там, конечно. Судя по тому, что ни полицейского, ни начальника лагеря не было обнаружено около машины, они могли быть в кабинете у последнего. Обычно так это происходит.       Осторожно вынырнув из кабинета и тихонько поднявшись по одной из лестниц, Лора вышла в небольшой холл, а там дальше показалась и заветная дверь. Подбираясь к ней ближе, до неё приглушённо доносились голоса.       Два голоса.       Если ей не кажется, один из них точно принадлежал Крису Хэкетту, и, похоже, он с кем-то спорил. Нить диалога, конечно, всё ещё была далека в понимании для неё, но это так. Просто, как факт. То, что тон их с незнакомцем беседы был повышенным, бралось за константу.       Вроде, она нарушает парочку законов, в особенности, — морально-нравственных — но до чего же любопытство грызёт Лору Кирни. Буквально-таки разгрызает напополам и грозится перейти в стадию неоперабильности, если она не утолит в себе эту жажду некоего познания.       Она же всерьёз не думает, что это именно тот самый?       Точка невозврата пройдена, Рубикон пересечён — она стоит у самой двери, чуть ли не наваливаясь на неё всем своим весом. Небольшим, конечно, но от этого не менее весомым. Смысла, правда, никакого, ведь при всей такой близости от неё до сих пор утаивался смысл их слов. Только какие-то общие фразы.       Какой-то Сайлас.       Нет, она точно сейчас приложится к двери всем телом. До такой степени, что станет с ней единым целым. Почему ей так важно слышать, о чём эти голоса говорят? Что так бурно обсуждают? Голова совсем ей отказала в своей адекватной работе, раз она слышит знакомый до боли в заднице голос? Не Криса Хэкетта, — своего босса — между прочим.       Чей-то ещё.       Лора думает. Думает ещё. И ещё. Где-то на секунде десятой она осознаёт, что за дверью подозрительно тихо. Будто у них закончились темы для оживлённых дискуссий. Вслушивается ещё немного — также ничего. Только…       Дыхание?       Этот звук врывается в её уши журчанием ручья.       Он вдыхает воздух вокруг её шеи, шумно выдыхает обратно в кожу. И смотрит на неё так, будто хочет съесть её самым чувственным, самым нежным образом…       Что?       Лора сглатывает. Прогоняет так некстати нахлынувшие воспоминания, при этом оставаясь в странном наваждении.       Ситуация грозится обернуться катастрофой.       Она должна отпрянуть прямо сейчас и убежать, предотвратив своё грандиозное раскрытие.       Но она не успевает.       В последний момент перед рывком, что был распланирован мозгом от и до, но так и не вызвал определённое сокращение мышц в её теле, дверь перед ней отворяется. Заходится внутрь помещения, лишая её столь нужной опоры.       По инерции Лору тянет вперёд и только пресловутым чудом можно было назвать то, что она не клюнула носом чёрную полицейскую форму имени твою же мать кого бы вы думали…       Шерифа Норт-Килла.       Восставшего не иначе как из самого Ада.       А, может, и из мест похуже, созвучных — чёрт. Он действительно побывал в местах не столь отдалённых от озвученных, чтобы его ненахождение здесь казалось аксиоматичным. Возведённым в абсолют. Подчинённым напрямую законам ёбанной Вселенной!       Но он был здесь — вот же он. И он кажется таким… тёплым? Да, первое, о чём она может думать, что подвластно её умозрительному анализу, так это об оттенке его кожи. Это какой-то инстинкт. Безусловный рефлекс. Ввиду увиденного несколькими часами ранее зрелища, без преувеличения ужасного, болезненные ассоциации с обширной потерей крови никак не хотели отпускать её рассудок. Шериф представлялся ей только смертельно бледным, слабым и беспомощным, готовым провалиться в смертельное небытие прямо у неё на руках. Но, явственно представ перед ней сейчас, он не похож на ходячий труп. Его кожа выглядит естественно здоровой и… бля, вообще-то он на неё смотрит.       И в этих чёрных, без намёка на всякий цвет, глазах ей нет спасения.       Ей трудно идентифицировать эмоциональную нагрузку в его взгляде. Что он вообще означает. Незнание, правда, не спасает её от дрожи в коленках.       — А! Я же должен был отдать тебе этот дурацкий список…       Вмиг, когда ушей его донеслось тихое, знакомое до боли в собственных лёгких дыхание, Трэвис уже ничего более не слышит. Он почти забыл о брате, что находился с ним в одном помещении. Что они, вроде, о чём-то говорили — нет.       Но он слушает его сейчас. Познаёт заново эту способность человеческого уха слышать. Ведь Крис назвал её имя.       Это она. Девушка, с которой он столкнулся этой ночью. Та девушка, что просидела с ним на заднем сиденье машины вплоть до подъезда скорой помощи, поддерживая в нём рассудок, тепло и саму жизнь.       Именно эта девушка провела с ним ночь, даже не подозревая этого.       Голубые глаза, светлые волосы, легчайший флёр маргариток.       Лора Кирни.       Всё-таки вожатая.       — Есть какие-то проблемы? — как бы ненавязчиво встревает младший брат, и Трэвису горит сказать, что да. Да, и столько, что разгребать придётся поверх всех остальных. Ему ведь ещё за предыдущие не доплачивают, и тут на горизонте показались сверхурочные.       Соберись.       Моргает, наконец-то разрывает зрительный контакт и отводит взгляд. Характерно водит челюстью и цокает. Смотрит на брата в пол-оборота.       — Нет, всё в порядке.       Крис верил бы охотнее, если бы побледневшая, отдавшая господу богу душу девушка не застыла, как олень в свете фар, перед шерифом Норт-Килла. Да, его старший брат умел нагонять жути и как служитель закона, и как человек в целом, и теперь младший гадает: что из этого более актуально. А, может, вообще всё вместе?       Вопросов больше, чем ответов.       А, впрочем, у них же было дело.       — Вот, Лора. — Крис оказался в дверном проёме. Брат великодушно предоставил ему немного больше пространства, хотя и не ушёл полностью. Глазами он скользнул по бумажке в его руках. — Это опись всех препаратов в вашем с Келли медпункте. Сравни. Если будут какие-то вопросы или недочёты — сообщи мне. Договорились?       Молчание. С таким, немного допытывающим взглядом, Крис побуждает её к ответу. Лора отвисает.       — Эм, — жмётся, берёт у него злополучную опись, — Да, конечно.       — Хорошо. Теперь, кхм, если вы не против, — мужчина помотал указательным пальцем между ними, — я бы вернулся к своим должностным обязанностям.       — Да. — отозвался шериф. — Удачного открытия смены, мистер Хэкетт.       — Взаимно.       Трэвис получает от брата последний, естественно многозначительный взгляд, призывающий подумать обо всём, о чём они говорили, и отходит, позволяя двери за собой закрыться.       Оставить их наедине друг с другом.       И мир действительно замер вместе с ними. Лора приходит к неутешительным выводам. Думает, что не нужно пытаться дышать — воздух так же неподвижен, как и всё остальное, — как вся чёртова материя в радиусе километра от них — и не последует в лёгкие с их характерным сокращением. Они здесь застряли на вечность — в холле перед кабинетом начальника летнего лагеря «Хэкеттс Куори».       Трэвис взвешивает некоторые перспективы. Получается, это не ложь, и она действительно не связана с подкастами. Правда, проблем от этого не меньше. Если эта Лора Кирни — девочка способная, умеющая складывать два и два, то его нахождение здесь на своих двоих вполне могло показаться ей странным. Хэкетт готов благодарить хрен знает кого, что чёртова тварь не откусила ему руку, ногу или даже палец, потому как скрыть регенерировавший бок было на порядок проще, чем заново отросшую конечность. Эта девчонка с лёгкостью могла разрушить его жизнь. Вернее, поспособствовать, ускорить уже начатый до неё процесс.       Как будто ему проблем было мало.       — Пошли.       Что?       Лора оклималась.       — Что? Куда?       — Не спорь. Иди за мной.       Шериф не стал больше ждать и просто прошёл мимо. Предполагалось, что девушка безукоризненно проследует за ним. И какой бы упрямой Лора Кирни ни была, очевидно, и без того готовясь стать главной болью в офицерской заднице, его голос в достаточной степени мотивирует подчиняться.       Сопротивление бесполезно.       Они спускаются в абсолютной тишине. Ни тебе здрасте, ни до свидания — вообще ничего. Ей предлагалось немногое, лишь лицезреть его спину — выглаженную (ещё бы), тёмно-синюю, почти что чёрную форму. Послушно следуя за ним, Лора могла бы порассуждать о том, как свободно чувствует себя в движениях человек, потерявший так много крови и без малого мяса этой ночью.       Там же вроде был список из двух пунктов, почему его не могло быть здесь, разве нет?       Нет. Темы насущные отошли на второй план, уступая место потребности в простом житейском общении. Не в заготовках и избитых программах, а в человеческой речи, богатой на ужимки, коверканья слов и широкий спектр интонаций. Не то чтобы он ей приходился кем-то ещё, кроме как жутким копом с рядом привычек, близких к аддиктивным, — оно понятно. Он ей, вроде как, ничего не должен (жизнью обязан, разве что), и хотеть ей от него тоже нечего (ну хотя бы «спасибо» пусть скажет), и всё же под ложечкой сосёт.       Что-то просится наружу.       Они успешно покинули коттедж и остановились около полицейской машины.       — Садись.       Лёгкий, практический невесомый флёр какой-то странной романтики рассосался перед романтикой тюремной.       — Ч-что?       — Мэм, — дерьмо, — Я сказал, сядьте в машину.       От его тона волоски на коже встают дыбом. Звучало всё так, будто он собирался отвезти её на этой машине в участок. Повязать по той или иной причине.       Вдруг окажется, что они всё же кого-то сбили? Это ж пиздец. Прощай лето, прощайте дети, прощай Макс… минутку, а он что, ему не нужен? Только её задница? Да быть того не может. Теперь Лора на полном серьёзе думает, стоит ли ей вкинуть фразочку навроде: «Хэй, нас в машине было двое, помните? Что насчёт Макса? Я ведь даже не водитель!» или понадеяться на то, что шериф о нём попросту забыл.       Дилемма космического масштаба.       Время шло. Её продолжали сверлить не шибко довольным взглядом. В конце концов Лора сдаётся и залезает на переднее пассажирское сиденье. Почти сразу осознаёт, насколько это разительно — быть в одном и том же, по сути, положении, но в разных машинах.       Осталось только выяснить обстоятельства.       Шериф занимает своё водительское сиденье. Хлопнув дверью, разграничивает этот мир и тот, что снаружи.       Заключение и свободу, по сути.       Говорить он не торопился, но и рука не притронулась к ключам зажигания. Именно поэтому Лора умудряется найти в себе силы и… желание? рассмотреть его ещё раз. Профиль, в основном. В свете дня выглаженный, опрятный, неистекающий кровью, он выглядел иначе. Прописной истиной кажется то, что люди, в общем-то, при разных обстоятельствах и выглядят закономерно иначе, но это ведь теория. На практике, помимо независимого, оторванного от реальности анализа, существуют эмоции. Взращённая на них предвзятость. Тогда, впервые завидев его с пассажирского сиденья в машине Макса, да даже на свежем воздухе, когда он указывал ей путь в мотель «Харбинджер», Кирни на полном серьёзе думала, что видела этого человека насквозь.       Какой-то жуткий и отталкивающий ублюдок.       Сейчас, конечно, она видит его другим. Как видела его другим тогда в салоне машины, уже на пути в больницу, но теперь всё иначе. Всей этой болезненности подавно не было. Не было и слабости. Казалось бы, вот и всё. Вы убрали всё «лишнее» и ему несвойственное и получили его «нормального» — какого-то крипа, по странным причинам назначенного шерифом.       Но он раскрывался с новой стороны. Просто как мужчина в возрасте. С жизнью, думается, не самой радужной. Мысленно прокладывая линию его профиля, Лора отмечает пару характерных линий на переносице. Он о чём-то усиленно думал сейчас, оттого и молчал, но подобное расположение морщин недвусмысленно намекало на систематическое состояние мышц на его лице. В какой-то постоянной натуге, что ли.       И ещё кое-что.       «Бабушка, а почему у тебя такие большие уши…»       — Мне нужно, чтобы ты рассказала мне обо всём, что видела этой ночью.       В мгновение Лора готова провалиться сквозь землю. Неутешительно думает, будто он не только заметил её наглые взгляды, но и прочитал мысли.       Кажется, ей стоит думать тише.       Мысли он её, конечно, читать ещё не научился, но хотел бы. Сугубо из служебных соображений. Её внезапное явление ему под дверью кабинета даже как-то выбило его из колеи. На время притупило бдительность. А ведь по факту она их подслушивала. Трэвис ещё раз прогоняет в голове диалог с Крисом. В отрыве от контекста понять истинный смысл их слов было сложно. Объективно. Охота есть охота и необязательно за оборотнем. Таким образом, пусть за ней и числился условный шпионаж, они обсудят это позже. После более актуальной повестки дня.       Сейчас Лора смотрела на него открыто. Оценивала перспективы нарождающегося диалога. И если Кирни была готова к плодотворному общению, то её собеседник предпочитал и дальше смотреть в лобовое стекло перед собой на ничего, а не, ну, скажем, на неё, наверное? Господин полицейский, видимо, не собирался вести с ней полноценный диалог.       Странно было думать об этом, но не так Лора представляла себе эту гипотетическую встречу. Ей казалось, человек напротив неё будет сговорчивее после недавних событий.       — И вам доброго дня. — буркнула девушка. — Мы сразу на «ты»?       — Я задал вопрос.       Неприклонен. Даже не посмотрел на неё, выдав очередную строчку в коповской программе. Типаж ясен: всегда уныл, как говно. Нацепил на себя мундир мудилы шерифа, будто панцирь, и теперь от былого человека не осталось ничего, кроме статуса. Забудь, мол, Лора, что видела этой ночью. Каким слабым меня застала — больше такого не повторится, будь уверена.       Вместо прямого ответа она продолжила гнуть свою уклончивую линию.       — А мама не учила вас хорошим манерам?       На мгновение в салоне что-то промелькнуло. Короткая вспышка электричества. Лоре показалась в ней надежда. Ей думалось, что в ответ на её ребячество он скромно усмехнётся или как-нибудь уморительно закатит глаза, после чего ответит что-то раздражительно, пытаясь сохранить лицо, но это едва ему поможет. Так он лишь безвозвратно втянется в её глупую игру.       Но её представление было насквозь ложным. Мышцы на его лице напряглись. Челюсть активно заиграла, будто он попробовал что-то кислое.       Либо изо всех сдерживался от какого-то опрометчивого комментария, который, безусловно, оставил бы её заплаканной наедине с зеркалом в туалете.       — Ты либо отвечаешь здесь в машине, либо мы едем в участок.       Его попытка поиграть в плохого копа и в целом возросшее напряжение в салоне не вызывали в ней должного отклика. Её упрямство шло наперекор инстинкту самосохранения. Лора постепенно впадала в кураж.       — И что от этого поменяется? Кроме того, что вы отнимите у меня время на подготовку к смене.       — Я составлю протокол об отказе сотрудничества с правоохранительными органами.       Девушка осеклась на полуслове. Непонимающе хлопала глазами. У них же не было причин для личных конфронтаций, верно? Но шериф не щадил, давил на неё всем своим авторитетом, будто к этому были весомые основания, и отсекал всякую ветку адекватного диалога.       — Эм, что, простите?       — Ты всё слышала. У меня нет времени разводить ещё один цирк.       Цирк? Говнюк.       Лора отводит взгляд. Что-то обдумывает. Говорит не то, что хочет.       — Как я могу к вам обращаться?       Но это лишь до поры до времени.       Он действительно до сих пор ей не представился. Не подвернулась такая возможность: узнать, что за чёрт до неё допытывается. У него был значок, да, но он мало о чём говорил, кроме как о статусе в лице шерифа. Сейчас, конечно, она думает, что должна была пробить его имя в интернете, в свободных источниках, но уже поздно было об этом говорить.       Он ненадолго отрывается от интереснейших видов и наклоняет голову, смотрит на свою грудь. Что-то ищет? Тем не менее, довольно быстро возвращается на исходную позицию. Видимо, не нашёл. Трэвис же думает, что потерял свой бейдж в потасовке с оборотнем и вообще забыл о его существовании до этого момента.       Оно и к лучшему. Он никогда не был фанатом того положения, в котором оказался из-за фамилии, что делил с влиятельнейшей семьёй Норт-Килла. В месте, где был шерифом. И пускай его семья искусно умела пускать пыль в глаза, всё равно нельзя было отрицать, что в этих же глазах он мог быть лицом аффилированным. Предвзятым. Здесь, в Норт-Килле, всё шло своим чередом, и люди, в большинстве, не ставили его профессионализм и беспристрастность под вопрос. Но условные чужаки всегда относились к этому «удивительному совпадению» скептически.       Меньше всего ему хотелось сейчас, чтобы об этом знала именно она.       — Шериф.       — Я поняла, но что насчёт фамилии…       — Просто, шериф.       — Окей, просто шериф, цирк здесь разводите только вы. — коп всё же закатывает глаза, но это ни разу не забавно. Кажется, он попался на её уловку. Думал, что с ответом, пусть и уклончивым, детские забавы закончатся. Не будет больше бессмысленной болтовни. Ошибался, конечно же. — Вы же знаете, что я ни в чём не виновата. Я помогла вам вчера ночью, может быть вы забыли?       Как ему донести, что это ни к чему не приведёт? Не имеет никакого чёртового смысла. Ему нужны все детали этой ночи, чтобы найти этого ёбанного Сайласа и остановить незримый ужас, что терроризирует это проклятое место на отшибе цивилизации. Пока эта зараза не разрослась по всей Америке. Пока его семья окончательно не сошла с ума. И без её виденья происходящего, вероятно, не самого информативного, Трэвис был в одном шаге от того, чтобы начать натурально обвинять её в оказанной помощи.       — Мне плевать. — грубо отрезал он. Впервые за их разговор подключилась жестикуляция. — Я служитель закона. И мне не интересно, что ты себе навыдумывала вчера. Не знаю, на что ты рассчитываешь, но свои фантазии оставь на какого-нибудь другого. Мне нужно, чтобы ты отвечала на чёртовы вопросы. — его тон стал громче, будто резкой по металлу. — Чётко и ясно. Твоя помощь ничего не стоит, если ты откажешься содействовать сейчас.       Это было грубо, спорить не станет. Возможно, стоило подойти к вопросу иначе, но к чёрту. С этой дамочкой — Лорой Кирни — он возился до безобразия долго. Неоправданно, как думает. Ему уже хотелось перемотать эту кассету и вернуться к более актуальной повестке дня.       Тишина затягивалась. Атмосфера кажется странно неопределённой. Но она продолжает смотреть на него именно так. Не моргая. С парой залёгших складок меж тонких бровей. Трэвис смотрит в ответ, позволяет себе задержаться взглядом чуть дольше. Отмечает про себя, что точно откуда-то помнит розовую кепку. В этот раз светлую макушку ничего не прикрывало. Сзади красовался всё тот же конский хвост.       К чему это вообще?       Он тупит взгляд, на короткий миг смотрит куда-то себе под ноги. Отголоски странного чувства, с которым он провёл всю ночь и часть утра, проклёвывались обратно. Нутром чувствовал, если задержится на ней немного дольше, ситуация свернёт в ещё более сомнительное русло. Вместо этого он думает, как явственно во рту ощущался привкус дерьма. Не соврать бы — это всё следствие собственной некомпетентности. За ближайшие полтора часа он услышал достаточно доводов, предложений и абсолютно безумных идей, чтобы хвалённое самообладание дало трещину.       Эта девушка — Лора Кирни — не виновата в том, что Трэвис Хэкетт ожидает от неё какого-то откровения. Будто в её ответе на его вопрос могло крыться противоядие от проклятья.       Какой вообще смысл.       — Просто скажи, что вы вдвоём видели этой ночью, и мы никуда не поедем.       Не дожидаясь ответа, шериф первым прилагает некоторые усилия чтобы… разрядить обстановку? Пытается, по крайней мере.       Стоило попробовать ещё раз.       Начать всё заново.       Верно?       — Пошёл ты нахрен, ублюдок.       Неверно.       Трэвис ненадолго выпал из салона автомобиля. Из реальности в целом.       Кажется, его мозг обрабатывал озвученный ею маршрут вечность.       Что?       В мгновение ока он оказался наедине с собой и своими мыслями во всех смыслах. Новоиспечённая вожатая больше не горела желанием составлять ему компанию. Ни секундой больше. Пусть и сомнительно, но его отрезвил лишь хлопок дверью. Вернул в суровую действительность. Пассажирское место пустовало.       — Чего?.. — опешил шериф.       Его натурально отшили.       Не встречая на своём пути должного сопротивления и воспользовавшись замешательством куска дерьма на копе, Лора обходит его машину стороной и направляется в сторону коттеджа. Что-то слышит себе в спину. Из полицейской тачки до неё явно доносился чей-то гнилой пиздёж, дескать ей нужно вернуться обратно на своё место, будто она какая-то ручная псинка, а не человек право имеющий.       Право имеющий послать служителя закона нахрен.       Лора готова поклясться, что сейчас его лицо представляло из себя нечто настолько невразумительное и забавное, что это стоило бы ему многих обид.       Многих, да, но никак не оскорбления.       Именно поэтому она не смотрит в его сторону. Не озирается даже ради интереса — нет. Справедливо считает, что его удел сейчас крайне скуден, а сам он не стоит и пыли под её ногами.        — Мэм, вернитесь в машину, живо!       В ответ на очередной несостоятельный приказ Кирни на ходу отводит руку назад и красноречиво оттопыривает средний палец.*       Финита ля комедия, детектив Мудозвон.