На руках у меня засыпай

Вблизи Бэтмен ещё круче, чем показывали телекамеры. Эрин смотрела на него глазами своей родственной души, он возвышался над ней — высокий и широкоплечий, в черном бронированном костюме и мышиной маске, которая могла бы выглядеть смешно, не будь Бэтмен таким угрожающим. Глядя на него, шутить совсем не хотелось. Городская легенда. Знаменитый герой. Отцу не очень нравилось ее увлечение, но чем ещё заниматься десятилетнему ребёнку? По крайней мере, пусть не вскрывает себя. Это стало для родителей ударом. Эрин была в полубессознательном состоянии, когда ее нашли в ванной с окровавленными запястьями. Мамин крик забрался глубоко под кожу — глубже, чем серое лицо мертвой Кэтрин или боль от тяжелой руки Уиллиса. И когда она разрывалась между страхом и восхищением, глядя на городскую легенду, он предложил ей ему уйти с ним. Для неё Бэтмен действительно оказался героем, потому что на какое-то время он избавил ее от кошмаров. *** Джейсон редко оставался у неё, она могла пересчитать эти случаи по пальцам. Обычно он устраивался в гостевой спальне, пока она работала в кабинете. Иногда волнение подкрадывалось мурашками по спине — в конце концов, за стенкой спал один из самых разыскиваемых преступников в Готэме и Америке. Не такого бы хотели для нее родители, не такого бы хотела для себя она. Эрин росла с мыслью, что ей положено все самое лучшее. Отец владел сетью отелей, мать была главным редактором популярного модного журнала. Она — единственная дочка богатых родителей, которые с детства обеспечивали ее всем, что она пожелает. — Да ты же воспринимаешь связь со мной как личное оскорбление, — как-то раз сказал ей Джейсон, в его голосе она уловила раздражающую насмешку. Эрин не стала возражать. Джейсон не удивился причинам. Золотая девочка с серебряной ложкой во рту — у неё с детства было все то, о чем он мог только мечтать: хорошая семья, большой дом и кучка денег на банковском счете. Когда они с семьей с трудом перебивались необходимыми продуктами, ей дарили коллекционные куклы и машинки, продав одну из которых они могли бы шиковать неделю или больше. В детстве Джейсон завидовал этому, став старше, просто не понимал — почему она. Трудно представить наиболее неподходящих друг другу людей. И все же ее имя было высечено невидимыми чернилами на его коже. Сквозь приоткрытую дверь в гостевую спальню Эрин видела, как он ворочается в постели. Ей было не в новинку — со сном у Джейсона все было откровенно хреново, как и у неё. Слабый стук, с которым она прошла в комнату, отвлек от кошмара. Вместе с ней вошёл сквозняк и сильный аромат выпечки. В руках Эрин держала поднос с горячим молоком и синабонами. Она поставила его на тумбочку возле кровати и зажгла лампу. Джейсон поморщился от резкого света, вспыхнувшего перед глазами, и приподнялся на кровати. Взгляд Эрин скользнул с четко очерченных ключиц и широких плеч на крепкий торс и стройные бедра. — Знал, что я растоплю твоё ледяное сердце, дорогуша. — Не помри от скромности. — Не доставлю тебе такой радости, — он потянулся за молоком и сделал глоток. Джейсон согревал пальцы о горячий стакан и смотрелся так обманчиво по-домашнему, что Эрин не сразу вспомнила, кто перед ней. Возможно, на секунду она пожалела о том, что между ними происходит. — Давай помогу, — сказала она, когда Тодд съел синабоны и убрал стакан обратно на поднос. Джейсон не остановил ее, когда Эрин прикоснулась к его лбу. Пожалуй, это было одним из преимуществ оставаться у неё в квартире — после горячего молока и булочек, конечно. Ее способность засветилась на кончиках пальцев, и в следующую секунду он уже крепко спал. До утра его не беспокоили кошмары.