На руках у меня засыпай

— Можно отказаться от соулмейта? — спросила Эрин у матери. Дети не должны задавать такие вопросы, думала мать. Дети не должны такое переживать. На свой шестой день рождения Эрин получила коллекцию фарфоровых куколок в чудесных в бархатных платьях и направление к психиатру. В шесть лет ей снилось, как отец ее соулмейта — Уиллис, она помнила его имя, — избивает его мать. Эрин смотрела на это глазами человека, с которым она связана, и одновременно жалела его и ненавидела. Ей не должны сниться такие сны. Она не должна этого видеть. Кэтрин и Уиллис преследовали ее каждую ночь. Когда ей исполнилось восемь, ночи стали легче. Потому что Уиллис ушел из семьи. И они остались наедине с матерью. Эрин думала, что все хорошо. Что все наконец-то наладится в его и ее жизни. А потом Кэтрин подсела на наркотики, и Эрин каждую ночь наблюдала за тем, как на глазах ее родственной души угасает мать. В девять она умерла на ее его руках. В девять Эрин впервые попыталась покончить с собой. *** — Не люблю, когда заявляются без приглашения. Она кинула сумку на диван и медленно стянула с себя пальто. Видеть незваного гостя за спиной не особо хотелось, но Эрин знала Джейсона туеву хучу лет, пусть лично — не больше года; этого хватит, чтобы понимать, что так просто уносить свою задницу из ее квартиры он не собирается. — Трудно удержаться, люблю удивлять. — Удиви меня один раз и войди через дверь, а не через окно. Постучав три раза. С пачкой шоколада и вином, потому что в гости с пустыми руками не ходят. Джейсон заявился не просто так, Джейсон заявился по делу — естественно, потому что Эрин не помнит последний раз, когда они виделись без причины. К своему счастью. Потому что если она поймёт, что начнёт искать причины для встречи с ним, значит, что-то в ее жизни точно катится к херам. — Говори уже, к кому мне нужно втереться в доверие, чтобы добыть для тебя информацию. — Люблю, когда ты переходишь сразу к делу. Эрин замечала, как он меняется, когда рассказывает о деле, о преступниках, о Готэме, о прогнившей верхушке, иногда о Бэтмене с его старперскими взглядами на улучшение качества жизни в городе. Джейсон становился серьёзнее. Злее. В такие моменты она ощущала, как грызется страх в сжатых губах и дрожащих кончиках пальцев. Она сидела в метре от одного из самых опасных убийц в Готэме. И была его соулмейтом. — Я поговорю с ним, но ничего не обещаю. — ответила Эрин после того, как они закончили. Предприниматель, который интересует Джейсона, подозревался в продаже наркотиков школьникам и собирался присутствовать на выставке в ее галерее в эту пятницу. — К слову, почему бы тебе… А впрочем, неважно. — прервалась она. — Не спрашивай. Джейсон понял причину, но не стал продолжать разговор. Он исчез из ее квартиры также незаметно, как и появился, но Эрин была слишком погружена в свои мысли, чтобы обратить на это внимание. В какой-то момент она подумала о том, чтобы пригласить и его на выставку. Он бы пришел в ее галерею, посмотрел на ее картины и на неё. Она не пригласила. Потому что тогда это бы значило, что она ищет </i>причины</i> для встречи с ним. Эрин не нуждалась в причинах. Она нуждалась в спокойствии. И к своему сожалению, она бы получила его только в посмертии. В своем или в Джейсона.