На опушке где повязана берёза

— Я правда не знаю, что с ним, — Дубин гулко вздыхает и снимает очки, вскинув волосами. Он грустно смотрит на бормочущего Серёжу, что извивается на кровати, сминая всю постель. Когда они всё же дотащили его, тот впал в агонию. Не смотря на мнимый обморок он кричал, извивался, вырываясь и падая на пол. Олег точно не знает, что с ним было после, его буквально выбросили из дома. Единственное, что он мог сделать — так это смотреть в завешанное окно и слушать ужасные крики, даже, наверное, завывания, Серого. Тогда он до боли в челюсти стиснул зубы, слегка царапая ногтями деревянную перекладину дома. Сильно тянуло. Хотелось помочь, хоть как-то. Сделать хоть что-то. Олег цыкает, сжимая кулаки. Всё ведь было так хорошо. Почему это происходит? Почему именно с ним? Ведь, судя по рассказам самого Сергея, это не первый раз. Может это какое-то чудное проклятье? Как в тех самых клише, где прекрасные дамы болеют до тех пор, пока не встречают своих кавалеров. Но Серёжа сам был кавалером и навряд ли за ним придёт хрупкая барышня-принцесса. — Но Дим, хоть что-то, — Юля обеспокоена едва ли меньше, чем сам Волков. Её понять можно: друг, которого никто не видел столько лет, появился у низ всего на пару часов, а теперь с ним происходит невесть что. Так и ещё его брата нигде нет. Ужас. Она слегка наклоняется. Её тон становиться тише и грустнее, стоит ей посмотреть на парнишку. Она жмурит глаза и поворачивает голову — ... Хоть что-то, что может ему помочь. Волков смотрит на неё с тоской. Раз уж сама хтонь не может помочь ему, что может сделать он? Рассказать то, что сам Разумовский рассказал ему? Хотя, так уж слишком это поможет. Они ведь, вероятно, знают о его болезни. А пересказывать одно и тоже, лишь добавляя «ужасной правды» о его брата явно не стоило. — Вам нужно найти пару трав. Попробую... Я попробую составить снадобье, оно, в теории, может помочь — резко говорит домовой, вставая со стула, нацепляя на себя очки. — Ну, так чего мы ждём!? — вспыхивает Олег, делая выпад к двери, уже держась за ручку — Идёмте быстрее! — Волчок, — Пчёлкина кладёт свою руку ему на плечо, дергая, заставив повернуться — эти травы нужно собирать на рассвете когда они только распускаются. Олег сморщил нос и сквозь зубы выдохнув, отпустил плечи. Он закрыл глаза, собираясь с мыслями. Почему он вообще так рвётся? Сказали же — травы нужно собрать на рассвете. Но нет, он будто и не может ждать утра. Не может не думать... Да, он думает лишь о Серёже и ни о чём более. Просто не получается. Олег смотрит в сторону кровати, наблюдая за парнем. Он слегка успокоился, теперь по кровати не елозил, однако лицо всё ещё было напряжённым, под глазами залегли тёмные синяки. Он явно сильно вспотел, капельки пота стекали с его шеи, а волосы на лбу слиплись, чуть потемнев. Возможно, у него было подобие жара?.. Если так можно выразиться по отношению к хтони. — Тебе стоит лечь спать. Раз ты хочешь пойти со мной, то я не допущу твоего варёного состояния — Юля прошла вперёд, слегка задевая его плечо. Она встала у двери и смотря на Серёжу, добавила. — Спокойной ночи. Уходя, девушка погружает дом в тишину и какую-то тоскливую атмосферу, что окутывает как Олега, так и Диму. — ... Будешь чаю? — тихо спрашивает он, прокашлившись. Олег сглатывает, не отводя взгляда от Разумовского. Возможно, чай чуть успокоил бы его не на шутку разыгравшиеся нервы, но он, отчего-то, считает, что эта мера ему сейчас не нужна. — Нет, — на выдохе говорит он, медленно переводя взгляд на домового — Я, пожалуй, действительно лягу. Светает всё же рано. Дима понимающе кивает. Конечно, понимает. Хоть и не знает Олега... Он его в принципе не знает, но полностью понимает, ибо на его месте поступал бы также. — Как знаешь. Можешь спать на той лавке, — он вскинул рукой и Волков тут же увидел как на лавке разложилось бельё. — Я буду за печкой, если что я помогу Серёже. И да... Олег, ведь так? Парень кивает. — Не волнуйся так, на тебе уже лица нет, — он смотрит, пытаясь выдавить подобие улыбки. — С ним всё будет в порядке, — добавляет он чуть тише. Олег сглатывает и, не смотря на домового, говорит: — Надеюсь. Волкову не спится. Свет луны из окна освещал почти всё пространство. В доме тишина, в этой тишине отчётливо слышно рваное дыхание Серого и то как он вертится на кровати. Дубин, вероятно, не спит. Олег вообще не уверен нужен ли хтони сон, пускай Серёжа и спал у него, возможно, он делал то лишь из вежливости. Однако, он будто ощущает как домовой, сидя за печкой, наблюдает не то за Разумовским, не то за ним самим. Пускай они все казались до боли дружелюбными, всё же они оставались не людьми. Что уж говорить, если сам Серёжа отпускал шутки про поедание Волкова. Непонятно было что они могли с ним сделать, стоит тому сомкнуть глаза. Рой мыслей продолжал своё движение. Не проходило и пары минут, как мысли сменяли друг друга, заставляя Волкова паниковать сильнее. Парень выдохнул и повернулся к стене. Конечно, кровать была довольно жёсткой и узкой, Олег всё же старался не обращать на это внимание, но сознание то и дело твердило о том, как было мягко в собственной кровати. Дома. Да, дома было хорошо. А как прекрасно было находиться там одному, без этих волшебных существ, что своим существованием ломали мозг. Как было бы чудесно не встреть он тогда этого «хозяина леса», не пойди он в лес... Волков отдернул себя уже который раз за эту ночь. Он посильнее зажмурил глаза, так что перед глазами поскакали белые круги. Хотелось прикрикнуть на собственный мозг, мол, «заткнись!», но и это не выходило. Оставалось лишь ждать. Олег раскрыл глаза, спросонья потирая их. Он ощупал местность и понял, что находится посреди опушки. Потянувшись, мальчик осмотрел местность окончательно: бабушки нигде не было. Вот это уже пугало — Ба? — вопросительно прокричал Олежа вставая, стряхивая с колен ёлочные иголки. Он в панике смотрел по сторонам: по правой стороне была лишь алея деревьев, что стеной, будто выстроились перед ним, нависая. По левой стороне была путанная, длинная дорожка, будто ведущая в никуда Мальчик хмыкнул: плакать Олежа не собирался, он мальчик уже большой как-никак, а мальчики не плачут. Он сорвался с места и побежал по дорожке, судорожно вертя головой, пытаясь увидеть родную бабушку. Пробегая под массивными деревьями тот, кажется, лишь сильнее путался. Вечерело и развидеть дорожку становилось всё сложнее. Олежу охватил липкий страх, что облепив его всего мешал нормальному темпу бега. Ноги кто-то будто заплёл в узел, от того Олежа покосился и, потеряв равновесие, кубарем укатился куда-то в бездну. Очнулся он спустя пару секунд, когда смог раскрыть глаза, что не хотели подниматься вовсе, боясь увидеть перед собой пустоту. Перед ним всё плыло. Щека была разодранна почти в мясо, на ногах синели всё новые и новые гематомы, а отбитое тело совсем не слушалось команд. Всё же он не выдержал: по царапинам покатились жаркие и горькие слезы. Стоило тем покатиться по ранкам, как Олег тут же зажмурился: жгло очень сильно, даже крапива так не жгла. Тихие всхлипы озарили неглубокую яму, где скрючившись на корнях, лежал и плакал Олежа, не зная что делать. «Вот стемнеет — придут волки и скушают меня» — пронеслось в юной, детской голове. Данная мысль никак не помогла и парень зашёлся слезами сильнее, в открытую хныча, почти распугивая белок, что сидели на деревьях, наблюдая за несчастным мальчишкой Сверху послышалось странное шуршание. Олежа поспешил убрать от лица ладони и посмотрел вверх. На краю ямы сидел небольшой чёрный ворон и склонив голову наблюдал за ним. Олег громко хмыкнул и опёрся на локти, слегка привстав. Спину пробило ударом резкой боли и мальчик, пискнув, склонился пополам. Ворон же спрыгнул в яму и теперь наблюдал за ним уже находясь в непосредственной близости к нему. Олег не знал, что делать: тело болело и, кажется, он не мог даже разогнуться. Однако, спустя пару секунд Олежа почувствовал как когтистые лапы птицы охватили его бедро. Что странно, они даже не царапали. Пернатый ещё раз взглянул на него и потерся о его щеку. Та, вдруг, перестала жечь, лишь чуть покалывала, но не более. Олег резко осознал, что ему стало несколько легче — Спасибо, — сказал мальчик, поглаживая ворона по голове. Тот не отстранялся. — Ты поможешь мне, птичка? Я потерялся, — пояснил тот, пытаясь посмотреть птице в глаза. Ворон кивнул ему и взлетел. Олег тут же закусил губу и полез вверх по яме, даже не замечая с какой лёгкостью он это делает. — Постой, птичка! — выкрикнул мальчик в след улетающему ворону. Что-то подсказывало, что если он будет следовать за ним, то обязательно выберется... — Вставай, ну вставай же, волчок! — голос девушки выдернул его из мелкой дрёмы. Она говорила тихо, слегка раздражённо. Видимо, уже долгое время пытается его разбудить. Олег чуть подскочил, протирая глаза, смотря по сторонам. Дима расхаживал рядом, смачивая горячий лоб Разумовского холодной тряпкой. Сам же парень спал, правда, Олег так и не смог понять полегчало тому или нет. Он быстро спрыгнул с кровати, натягивая на себя одежду. В пару минут он успел одеться и чуть зевая стоял перед Юлей. Кикимора вымученно улыбнулась и открыла дверь, первой выходя из дома. Олег посмотрел на Серёжу и кротко кивнув Дубину, последовал за девушкой, выходя. На улице сумрачно, до рассвета было около получаса, точнее Волков сказать не мог, вещи, в том числе и телефон, остались лежать в доме. Пчёлкина шла чуть дальше его, она почти бежала и Олег едва мог заметить её силуэт. — Пришли, — девушка резко остановилась, прегрождая ему путь. Олег из-за плеча посмотрел: они вышли на маленькую опушку, что еле-еле начинала освещаться солнцем. — Теперь ждать. Увидишь при рассвете красные цветки - тут же срывай. Олег кротко кивнул, смотря на небо, непроизвольно жмурясь. Солнце всходило быстро и вот уже как с минуты на минуту опушку должно озарить. Пчёлкина тем временем садится на ближний камень, открывая Олегу полную картинку опушки. — Как думаешь, поможет ли это? Юля заметно мрачнеет, опуская взгляд в землю. Она нервно хрустит пальцами и закрывается в своих волосах. — Я не знаю, — честно признается она — В прошлый раз, когда он болел, Птиц смог ему помочь. Я не знаю тот ли это случай и сможем ли мы ему помочь. Олег сглатывает и смотрит за травой, пытаясь не прошляпить момент. — Я даже не знаю, сможем ли мы в принципе ему помочь, — продолжает она уже напрямую смотря на Волкова — Птица, он ведь... После смерти Яги он смог держать себя, брата и лес. Эта неведомая сила, которую нам никогда не познать. Пчёлкина встаёт с камня и смотрит на солнце, что озарило уже около половины опушки. — Давай, начинай рвать от туда — командует она, переходя по траве. Олег проходит и видит как постепенно траву накрывает красным цветом, бутоны цветов раскрываются под светом солнца. Юля материализует небольшую корзинку и кидает её в сторону Олега, сама также наклоняется и рвёт цветки. — Меня удивляет как ты за него волнуешься, — говорит она спустя пару минут, разгибая потную затёкшую спину. Олег непонимаююще изгибает бровь, чуть наклоняя голову в бок. — Удивляет? Юля усмехается. — Люди обычно не очень нас любят. А ты так прикипел к нему, так хочешь, чтобы он выздоровел. Ты даже согласился провести его по городу, — она в открытую смеётся, подходя к корзине, бросая в неё траву. — Просто обычная солидарность. Он ведь помог мне, вытащив из леса — звучит всё это больше как отмазки. Олег чувствует как на щеках начинает пригорать. Наверное, солнце сильно уж пригрело, думает он, отворачиваясь. — Как бы то ни было... — Юля берёт в руки заполнившуюся корзинку, слегка встряхивая её. Она по хитрому улыбается, смотря Олегу прямо в глаза. — По нашим меркам Серёжа ещё довольно юн. Думаю, у вас будет много времени чтобы пообщаться. Девушка гулко смеётся и уходит с опушки оставляя Олега одного. Парень смотрит по сторонам, не совсем понимая значение слов кикиморы. Хтонический юмор понять он не сможет никогда