С уважением, Сайно

Пятница, вечер. Тигнари избавился от всех, кто мог бы помешать его планам посвятить остаток дня Сайно, причесал свой хвост, который, как всегда происходило, когда хозяин был на взводе, немедленно распушился снова, и приготовился к свиданию. В первую очередь головой — уговорил себя не нервничать и быть собой. Но не слишком: не хватало спугнуть Сайно своей токсичностью, которая иногда пробивалась за благовоспитанностью. Впрочем, грубить Сайно не хотелось, ему душа желала говорить только какие-нибудь очаровательные комплименты, от которых… Ну да, хвост, конечно, Тигнари снова думал про несуществующий хвост Сайно. Вилял бы он при виде Тигнари, или он в принципе не реагировал бы ни на что — потому что Сайно действительно бесстрастен? Невыносимо захотелось забиться в угол, притвориться больным и никуда не ходить, но он уже обещал прийти. В письме Тигнари был краток: «Я не против встретиться. Предлагаю кафе в центре (оно одно, не потеряемся), в девять». Но краткость далась с трудом. Над этим лаконичным ответом Тигнари думал весь четверг. Хотел написать так много, но всё было не то. Стоит ли говорить, что он желает этой встречи? Или лучше использовать формулировки, выбранные Сайно? Может, просто ограничиться местом и временем? Зачем он только написал это примечание в скобках… А вдруг девять — это слишком рано? Или поздно? А, может, лучше прийти и сказать всё в лицо? От этой мысли стало дурно. Встречу Тигнари оттягивал, но в пятницу утром перед работой едва не сделал крюк, чтобы хотя бы удостовериться, что Сайно действительно вернулся. Но в этом не было необходимости: город и так гудел. И почему их только так заботил Сайно? Но их заботил не он, а сама экспедиция, которая, по слухам, принесла много полезных знаний. «Чего только стоит более актуальная карта!» От этой реплики, услышанной краем уха, когда он, бродя по окраине, оглядывал не доверенный ему лес, а город, сердце сжалось незнакомо, но почему-то приятно. Сайно обещал показать ему карту. Первому. Вряд ли его действительно волновала полезность этого жеста, скорее он искал повод для реальной встречи, и нашёл, стоит отметить, нечто довольно убедительное. Уйдя вглубь, Тигнари продолжил рассуждать. А что, если это не предлог и Сайно действительно просто хочет показать Тигнари свои наработки? Не сказать, что Тигнари вообще были нужны какие-то карты для работы; тем более карта пустыни. Уши обречённо опустились, перестав улавливать мельчайшие изменения в окружающей обстановке. Что делать тогда? Тут, в общем-то, ничего не поделать. Влюбился — с кем не бывает; Сайно ведь в этом не виноват. Тигнари печально вздохнул, попытавшись утешиться тем, что скоро хотя бы избавится от неопределённости. Это уже неплохо, на этой мысли можно дожить до встречи. Он поднял уши, возвращаясь к внимательному патрулированию. Больше никаких лишних мыслей. И только беззаботный день спустя, возвращаясь домой, Тигнари всё-таки задал себе волнующий его вопрос снова: это свидание или просто дружеская встреча? А ещё: насколько ему нужен Сайно в качестве друга, если в голову всё время лезут всякие сентиментальные фантазии о том, как Сайно гладит его уши или хвост, дорожа тем, что Тигнари доверил ему самое сокровенное. Тигнари принял быстрый душ, переоделся и был на месте в 8:45. Потоптался у входа, оглядывая прохожих, а потом зашёл, планируя найти самый укромный уголок, чтобы встреча непременно стала свиданием. Если, как писал Сайно, «Вам это будет удобно». Тигнари точно было бы замечательно, правда, на людях лучше вести себя прилично — он всё-таки почти официальное лицо; как и Сайно. Не то чтобы Тигнари собирался творить какие-то безобразия, но вдруг они выпьют вина из одуванчиков — хит этого лета — разомлеют и перестанут себя контролировать? Каким будет Сайно, если выпьет? Ещё более молчаливым или, напротив, менее сдержанным? Пьяный Тигнари развлекал окружающих частушками и историями про звезду любого вечера — свой хвост, который часто приносил ему проблемы. Могло показаться, что такой фокус на каком-то там хвосте совсем того не стоит, но рассказы Тигнари всегда были как минимум забавными. Это всё природная харизма, которая просыпалась, когда некоторые внутренние ограничители переставали контролировать его. Как лёгкая ткань, они спадали с его воспитанности, развязывая язык и делая тело более свободным и, если можно так выразиться, доступным (как минимум для хозяина). Хвост начинал быть послушным, уши становились предсказуемыми, а ноги и руки, которые он в детстве шутливо называл лапами, делали именно то, что от них требовалось: танцевали, касались нужных людей или вовсе не двигались. Тигнари любил себя немного пьяным, но при Сайно хотелось оставаться трезвым, если это вообще возможно, учитывая, как кружится голова от того, что они наконец увидятся вживую. Надо только найти идеальное место. — Вот дьявол… — тихо ругнулся Тигнари, увидев Сайно. Он уже сидел в кафе. Не слишком близко, не слишком далеко — нейтрально. Тигнари едва не бросился обратно на улицу. Слишком рано! У них ещё 15 минут! Но бежать уже было поздно: Сайно, заметив Тигнари, коротко и как-то повелительно (или только показалось?) махнул ему рукой. Оставалось только повиноваться. В конце концов, Сайно тоже пришёл раньше. Может, потому что освободился, может, потому что ждал. Тигнари надеялся на второе. — Тут, как оказалось, хорошие салаты, — заявил Сайно, едва Тигнари подошёл. — Эм… Ладно, — согласился Тигнари, недоумевающе скидывая бровь. Он беспокоился о своих навыках общения, но, похоже, Сайно мог переплюнуть его в количестве неловких реплик. — Я уже заказал, — сообщил Сайно, и Тигнари не сдержал безобидной, немного нервной усмешки. — И что же вы выбрали? — попытался спасти его — то ли вечер, то ли Сайно — Тигнари. — Это, — Сайно указал в меню, лежащее перед Тигнари, и тот, разглядывая серьёзного Сайно, улыбнулся. Тигнари представил, как Сайно приходит, смотрит на часы, должно быть, упрекает себя в том, что «явился так необоснованно рано», меняет место, прежде чем решает, что нужное найдено, а потом готовит его к приходу Тигнари; вот, например, положил меню и наверняка отгонял официантов, если те пытались его забрать. На душе мгновенно стало спокойнее. Даже если Тигнари всё это себе придумал и на деле не было и десятой части этих волнений, Сайно точно нервничал не меньше, чем он. Может, даже больше. Кто знает, сколько таких свиданий было у него? С каждой минутой Тигнари убеждался в том, что, вероятно, вряд ли сильно больше нуля — таким неуклюжим казался Сайно в попытке обсудить что-то простое, но неизменно переходя на отчёты. Они поговорили о дороге Сайно, о его делах, которые не позволили встретиться в четверг (всего лишь пара формальных встреч), обсудили новости в Сумеру и вообще Тейвата, перекусили (конечно же, салатами), а потом перешли к карте. Сайно разложил на столе огромную копию с бесконечными пометками, мелкими рисунками и меткими комментариями. Тигнари так увлёкся последними, что совсем забыл, где он, с кем и зачем. Ему нравился почерк Сайно, а на карте, к которой интерес, правда, был скорее познавательный, нежели рабочий, всё смотрелось особенно гармонично. — Вам нравится? — услышал Тигнари спустя, наверное, минут десять молчаливого изучения. — Очень, — не соврал Тигнари, подняв взгляд от стола на Сайно. Хвост дёрнулся, но вилять не начал. Тигнари вообще был удивительно спокоен. Уши начеку, хвост неподвижен. Тигнари рабочего образца. Минимум эмоций, максимум внимания. Можно было бы похвалить и уши, и хвост, но в голову пришла неожиданная мысль: а вдруг Сайно такой отстранённый именно из-за этих индикаторов заинтересованности Тигнари? Хвост, например, терпеливо выслушивал всё. Может, потому что реагировать было не на что? Они даже на «ты» всё ещё не перешли, хотя возможностей было множество. Сайно мог в своём обычном стиле просто сказать, что «"вы" себя исчерпало, и давайте "ты", то есть давай…» Но их обоих как будто волновала только карта. — Напоминает старую карту моего отца, — Тигнари сел ровнее, чувствуя непонятное превосходство, а вместе с ним — тоску. Сайно всё ещё был неспокоен, но волновался, вероятно, из-за того, что как-то неправильно себя ведёт, нежели из-за Тигнари как такового. — Я пересматриваю её иногда. На ней отмечены области, которые сейчас застроены. Она очень устарела, но мне иногда проще ориентироваться по ней. Не знаю, как объяснить… — Я понимаю, — кивнул Сайно, и Тигнари впервые увидел его улыбку. Хотел улыбнуться в ответ, но не вышло: Сайно улыбался старой карте, а не Тигнари. — Можете как-нибудь прийти в гости, я вам её покажу, — вежливо предложил Тигнари. Вряд ли в этот раз вежливость приведёт к более близкому общению, как было с письмами, но вдруг. — Непременно! — оживился Сайно, а Тигнари стал ещё печальнее. Карта — единственное, что интересует Сайно. Они поболтали ещё немного — в основном о местности, — и Тигнари, сославшись на то, что не любит поздно ложиться, попрощался и ушёл. Сайно мог бы предложить проводить его, но он не предложил. Как, впрочем, и Тигнари. — Всё это только показалось, показалось… — бубнил Тигнари, быстрым шагом направляясь, убегая, домой. — Свидание — как же! Конечно, Тигнари готовил себя к такому сценарию, но всё же надеялся на другой. Ничего конкретного. Скажем, они могли бы просто погулять по ночному городу, проводить кого-нибудь из них домой и как-нибудь неловко, но мило попрощаться, намекнув на то, что эта встреча была не последней. Но не сложилось. Ничего, не смертельно. И всё же дома Тигнари быстро переоделся в домашнее, забрался на постель, закрыл лицо руками и прижал колени к груди, обнимая себя хвостом. Он делал так в далёком детстве, когда только привыкал к тому, что хвост у него в принципе есть. Он пушистый, мягкий, непослушный и за ним надо ухаживать. А ещё ему больно, когда его хватают или за него пытаются дёргать, останавливая. Но об этом не знал никто из его окружения, а так хотелось, чтобы узнал Сайно. Неожиданно раздался стук в дверь. Тигнари, не привыкший к гостям, настороженно поднял уши и прислушался. Стоит неподвижно, дышит ровно. Кто-то незнакомый и нерешительный. Кто может прийти к нему в такой час? — Тигнари? Удивляя скоростью даже себя, Тигнари метнулся к двери и открыл. — Ох, ты… вы… — начал Сайно. — Можно «ты». Мы… как-то… да, — не менее нелепо ответил Тигнари. — Я подумал, что вечер как-то плохо закончился. То есть… — Сайно нахмурился и посмотрел сурово. — Карты… Можно… было бы сейчас посмотреть? — рука поднялась на уровень глаза, показывая часы. — Поздновато, конечно, но вдруг вам… то есть, тебе… Вдруг, э… Тебе будет удобно? Я шёл и думал… — он запнулся и обречённо вздохнул, — что мне бы очень хотелось на них взглянуть. — Карты? — с нескрываемым разочарованием уточнил Тигнари, и хвост, готовый истерически завилять после каждого сказанного Сайно слова, обмяк. — Ну, может, не только карты. Мало ли, что у тебя найдётся мне показать, — пожал плечами Сайно, опустив взгляд и смущённо улыбнувшись куда-то в пол. И хвост Тигнари всё-таки завилял. Тигнари чувствовал себя собакой, которая рада видеть хозяина. Волновало ли это его? Ни капли. Потому что теперь Сайно улыбался ему, а не картам или старым чужим заметкам. Только ему. И Сайно определённо был такой же счастливой собакой, только без хвоста.