Вернись со мной в Гусу – дубль два

      Следующим утром к общему завтраку Вэй Ин и Лань Чжань присоединились вместе абсолютно не выспавшимися, а потому несколько утомленными, но совершенно счастливыми. Вэй Ин прошествовал к своему месту сверкая уж чересчур довольной для столь раннего часа улыбкой, чем вызвал недоуменный взгляд брата и умиленное хихиканье сестры. Лань Чжань же, несмотря на внешнюю невозмутимость тоже невольно привлекал внимание. И хоть никто не смог бы сказать чем именно, но чувствовалось в нём что-то необычное этим утром. Знай его здесь кто-нибудь получше, сказал бы что жесты его стали плавнее и мягче, будто в теле поселились несвойственные ему ранее расслабленность и довольство, как если бы с его плеч вдруг разом спала тяжелая ноша.       Усевшись рядом с Лань Чжанем, как и всегда, Вэй Ин привычно пододвинул поближе к нему блюда с пресной пищей. Увы, как бы ему ни хотелось показать Лань Чжаню все прелести Юньмэнской кухни, желудок того был совсем к подобному непривычен, и хоть Лань Чжань всегда съедал предложенное не выказывая ни малейших признаков недовольства, Вэй Ин замечал, что во время еды его лоб покрывался легкой испариной, и что он часто тянулся к чарке с водой или чаем. Поэтому почти сразу же после его прибытия Вэй Ин попросил служанок, чтобы к столу готовили и что-то менее острое специально для Лань Чжаня. Но так как местные кухарки совершенно не умели готовить что-то с умеренным количеством специй, Вэй Ин на всякий случай настоял, чтобы пару блюд готовили без них вовсе. А там уже Лань Чжань сам сможет выбрать, что ему больше по душе.       Лань Чжань улыбнулся ему одними глазами и мягко, едва ощутимо, провел пальцами вдоль бедра Вэй Ина под столом в качестве благодарности. Тот счастливо улыбнулся в ответ и едва сдержал порыв погладить Лань Чжаня по руке при всём честном народе. Всё-таки, как бы сильно ему ни хотелось поделиться своим счастьем со всем миром, ничего не пряча и не скрывая, делать это сейчас было неразумно. Они пока сами только осознавали происходящее между ними и ещё должны были разобраться что с этим делать дальше. Да и хотелось проводить вместе время не будучи под прицелом любопытных взглядов, а возможно даже запретов со стороны особо ретивых родственников. Как ни крути, у них обоих были семьи, которые вполне могли не одобрить подобный союз. И пусть они это пока не обсуждали — ведь были заняты этой ночью куда более интересными занятиями, — решение не демонстрировать собственную связь было принято как-то само собой.       Не то чтобы Вэй Ин на самом деле беспокоился о реакции своей семьи. Насчет шицзе он как-то вообще не сомневался, что та примет его выбор, каким бы тот ни был. С Цзян Чэном же было несколько сложнее. Вэй Ин был уверен, что тот просто не поверит и будет до последнего думать, что это его очередная дурацкая шутка. А когда осознает… черт его знает, как отреагирует. В любом случае, Вэй Ин не слишком опасался какой-то долговременной обиды или чего-то в этом духе. Никуда брат не денется, и рано или поздно смирится с его выбором, так что они как-нибудь разберутся. Хотя всё равно не помешало бы его как-то морально подготовить к таким новостям.       А вот семейство Лань Чжаня, со свойственными клану Гусу Лань суровыми правилами и ограничениями, действительно могло стать проблемой. Вэй Ин, конечно, сомневался, что среди тех трёх тысяч правил было что-то чётко указывающее на то, что мужчине нельзя выбирать в спутники на стезе самосовершенствования другого мужчину — это было бы слишком, да и вряд ли вообще пришло бы таким мелочным занудам в голову: уж чересчур дурацкими и нелепыми были большинство из их правил. Но вот недовольство и запрет одного конкретного старейшины предвидел — в личном своде правил в голове Лань Цижэня наверняка имелось что-то о том, что Вэй Ина в его поле зрения отныне больше не должно находиться ни при каких условиях. А уже как он отнесется к нему, как к спутнику Лань Чжаня, и представить страшно. Как бы Искажение Ци не подхватил от таких «приятных» известий. Старик был хоть и вредный, но всё-таки не чужой Лань Чжаню человек, поэтому Вэй Ину еще предстояло тяжелое испытание по налаживанию хотя бы более-менее нейтральных отношений с ним.       Насчёт Лань Сиченя Вэй Ин почему-то не переживал вовсе — были у него подозрения, что тот о чувствах своего брата давно догадывался. Возможно даже что он понял их природу раньше чем сам Лань Чжань. Лань Сичень всё-таки был тем еще хитрым лисом, пусть и добряком по сути своей, да и брата своего знал как облупленного.       Однако все эти размышления можно было оставить и на потом. Пока у них еще было время на всё, и беспокойство о подобных вещах крайне мало занимало счастливых влюбленных, едва обменявшихся признаниями в давно копившихся чувствах.       Тем временем Цзян Чэн, до их прихода увлеченный беседой с сестрой, переключил внимание на новоприбывших и никак не мог перестать искоса на них посматривать. Он замечал в поведении обоих что-то необычное — те вели себя как-то иначе, — но никак не мог понять что именно, а потому не мог сделать из этого какие-либо выводы. Собственно, если подумать, он вообще не совсем понимал, что Лань Ванцзи тут делал, если быть до конца откровенным. Конечно, Цзян Чэн больше не обманывался мыслью, что Лань Ванцзи ненавидел его шисюна. То, как настойчиво он упорствовал в его поисках те три месяца после пропажи Вэй Усяня, говорило достаточно о его истинном отношении к нему. К тому же, после того как Вэй Усянь был найден эти двое уж очень много свободного времени проводили вместе вдали от остальных. Цзян Чэн больше не сомневался, что они всё-таки друзья, хоть по лицу Второго Нефрита и не скажешь, что он способен питать симпатию к кому-либо в принципе.       Но, тем не менее, этот визит с его стороны казался весьма странным. Цзян Чэн не ожидал, что Лань Ванцзи отзовётся на приглашение брата и всё-таки явится к ним в гости, да ещё и так скоро после всех произошедших событий — всего-то два месяца прошло. У него наверняка ещё было немало дел в собственном ордене, но вот он тут — развлекается и бездельничает на пару с его непутевым братцем будто такое в порядке вещей.       Цзян Чэн помнил, что когда-то давно родители отправили его и Вэй Усяня в Облачные Глубины на обучение, выражая явную надежду на то, что последнего там научат уму-разуму и привьют хоть какую-то дисциплину. В результате, мало того, что этого не произошло, так через некоторое время он еще и Второго Нефрита — гордость и свет очей всех Облачных Глубин, — умудрился испортить, отвлекая его от работы своими глупостями, причём абсолютно без никакого сопротивления со стороны последнего. Совершенно немыслимо.       Чуть позже, когда завтрак уже подходил к концу, чтобы сбить собственное замешательство из-за непонятной ситуации, отчего-то неумолимо накатывающее вновь и вновь при взгляде на эту странно переглядывающуюся парочку, Цзян Чэн снова попытался попенять Вэй Усяня на тему того, что тот целыми днями развлекается вместо того, чтобы помогать ему справляться с делами ордена. На что тот, без зазрения совести, сослался на своего гостя, которого уже пригласил, и которому пообещал ознакомить его с местной культурой и колоритом, и потому ну никак не может теперь повести себя так невоспитанно и не сдержать своего слова.       Лань Чжань уже даже не стал смущаться от того, что снова невольно стал предметом их спора и вмешиваться больше не планировал. За последние несколько дней, проведенных здесь, он прекрасно усвоил, что в разговоры братьев влезать не стоит. Для общего блага. Эти двое могли дерзить друг другу и пререкаться до бесконечности, но главное, оба получали от этого какое-то странное удовлетворение, азартно выдумывая всё новые и новые аргументы порой доходящие до абсурда своей нелогичностью. Поэтому все здесь знали, что мешать им нежелательно. Ну или просто никто не рисковал. Кроме их сестры, которая была, пожалуй, единственным человеком, способным на них хоть как-то повлиять. Но и она вмешивалась лишь в случаях, когда братья совсем уж перебарщивали или спор оказывался чересчур бессмысленным.       В этот раз она предпочла промолчать, скромно поедая свой завтрак и лишь временами бросая мягко-упрекающие, но полные нежности и любви взгляды в стороны братьев. Лань Чжаню же она адресовала лишь извиняющиеся улыбки. В этом не было необходимости, так как подобное поведение со стороны Вэй Ина и Цзян Чэна в последние дни стало для него вполне привычным — похоже, глава Цзян уже перестал так стесняться гостя и потому не так сильно следил за языком в его присутствии. Тем не менее, извиняющиеся улыбки всё равно расцветали на губах вежливой и очень воспитанной Цзян Яньли каждый раз, когда такое происходило. Однако сейчас в её улыбках и взглядах можно было заметить что-то еще, очень похожее на смущение, радость и любопытство. На самом деле, если подумать, кажется, её щеки окрасил легкий румянец ещё когда они прибыли к столу, и с тех пор она временами с легкой улыбкой поглядывала на них с Вэй Ином.       Лань Чжань поразмыслил над этим немного, а потом бросил задумчивый взгляд на Вэй Ина. Тот запальчиво лил воду в уши Цзян Ваньиню, растягивая в широкой ухмылке порозовевшие и припухшие от поцелуев губы. Лань Чжань едва не потянул руку, чтобы проверить на ощупь собственные, чувствуя, как начинают гореть уши. Смущенный этим пониманием, он вдруг осознал еще кое-что — кажется, Цзян Яньли догадывалась обо всем еще с самого его приезда в Юньмэн. Увидев его тогда на пристани, она лишь вежливо поздоровалась с ним, а следом не менее тактично и быстро удалилась, оставив его с Вэй Ином наедине. Потом же он часто ловил на себе с Вэй Ином её добрые, несколько смущенные взгляды, и у него даже закрадывалось подозрение, что она видела его насквозь, но он не был в этом до конца уверен. И только сейчас Лань Чжань вдруг понял, что его подозрения не были напрасными, однако Цзян Яньли видела насквозь отнюдь не его, а своего влюбленного младшего брата, всё это время вертевшегося вокруг Лань Чжаня маленьким веселым и шумным ураганом.       Хотя теперь, вероятно, она читала как открытую книгу уже их обоих. И на самом деле в этом не было ничего плохого, потому что неодобрения в её взгляде не было вовсе — лишь ласковое понимание и радость при виде буквально светящегося от счастья Вэй Ина. И на самого Лань Чжаня она смотрела с теплой приветственной улыбкой. Кажется, теперь он начал понимать, почему Вэй Ин так сильно любил и боготворил свою шицзе.       Занятый этими мыслями, Лань Чжань почти упустил момент, когда спор между братьями подошел к своему завершению. В конце концов Вэй Ин отвоевал себе право на время с Лань Чжанем взамен на выполнение пары мелких поручений и проведение ежедневных тренировок для адептов, к которым бессовестно приплёл и его. Но Лань Чжань не имел ничего против того, чтобы ему помочь. Тем более если делалось это для того, чтобы Вэй Ин смог пробыть с ним как можно дольше.       В последующие дни Лань Чжань, помня о «проблеме» Вэй Ина, взял практическую часть всех тренировок с мечом на себя, а Вэй Ин, сидя в стороне, с удовольствием за этим действом наблюдал, непрестанно всё комментируя. Конечно же в педагогических целях, а не потому, что был не способен слишком долго молчать и не привлекать к себе внимание когда Лань Чжань находился поблизости. Хотя не то чтобы ему действительно нужно было это делать — тот и так ни на секунду о нём не забывал, то и дело стреляя взглядами в его сторону и ловя в ответ лукавые улыбки.       Заканчивая с этой ежедневной обязанностью они довольно быстро покидали Пристань Лотоса, зачастую выбирая для прогулок уединенные места. Едва скрывшись с людских глаз, Вэй Ин, хитро прищурившись и, в противовес этому, премило краснея, брал Лань Чжаня за руку и вел за собой, показывая места, где играл и дурачился в детстве, и делился с ним веселыми историями.       Впрочем, дурачиться ему было свойственно в любом возрасте, а Лань Чжаню было свойственно ему во всём потакать, даже если идеи его были слишком ребячливыми. Потому что он просто не мог выдерживать натиск ВэйИновых обезоруживающих улыбок, когда тот строил невинно-кокетливые просящие рожицы, дёргая носом и выпячивая нижнюю губу, при этом неустанно мягко «разглаживая складки» на рукаве Лань Чжаня.       Поэтому вот он, вопреки возрасту, статусу и положению, послушно запускает в небо воздушного змея, немного неумело маневрируя им, пока Вэй Ин рядом занимается тем же самым (с куда большей сноровкой), чтобы чуть позже вместе выстрелить по ним. Это соревнование считалось одним из любимых среди местной ребятни, и Вэй Ин был их единственным неоспоримым чемпионом, чьи рекорды пока не побил ни стар ни млад. Поэтому он искал себе достойного соперника, а Лань Чжань просто не мог ему отказать.       Воздушный змей Лань Чжаня на деле был простым белым округлым куском ткани, сделанным на скорую руку. Он ни во что подобное никогда не играл, поэтому опыта ему явно не доставало. Да и каким должен быть воздушный змей Лань Чжань представлял слабо: Облачные Глубины он покидал редко, и времени разглядывать детские игрушки на прилавках торговцев или наблюдать за резвящимися детьми у него не было. В принципе, примерным пониманием конструкции Лань Чжань обладал, так что без особого труда игрушку сделал, не слишком раздумывая над её внешним видом. Когда же он закончил и продемонстрировал своего змея Вэй Ину, тот сначала удивленно распахнул глаза, потом покачал головой, сверля сие «пусть и изящное, но невероятно скучное творение» в руках Лань Чжаня неодобрительным взглядом, не удержался от комментария, а после и вовсе решительно отобрал, вручив ему на временное хранение собственное ярко раскрашенное длиннохвостое нечто. Сам же присел обратно наземь, где валялись остатки используемых для сотворения и украшения воздушного змея предметов, и, повернувшись к Лань Чжаню спиной, начал его улучшать, при этом тщательно скрывая собственные манипуляции от любопытствующего взгляда.       Воздушного змея он вернул ему чуть позже, сверкая довольной улыбкой и становясь рядом, чтобы осмотреть результат своих трудов с того же ракурса, пока Лань Чжань вертел его в руках.       — Так гораздо лучше, согласись?       Белый «змей» обзавелся парой прикрепленных чем-то длинных ушек и маленьким хвостиком, а так же носом-пуговкой и ртом, усами и хорошо прокрашенными красными глазами.       — Спасибо, — Лань Чжань восторженно вздохнул. Кролик и правда получился премилым. — Вот только… будет жаль теперь по нему стрелять.       — Не переживай, я смогу сделать для тебя сколько угодно, и даже лучше этого, — ответил Вэй Ин и мягко потерся щекой о его плечо, покрываясь при этом нежным румянцем. Подобные жесты для обоих были пока в новинку, и потому немного смущали.       Лань Чжань ласково коснулся губами макушки Вэй Ина, наслаждаясь нежным запахом его волос. Если бы кто-нибудь когда-нибудь спросил его, чем пахнет для него Вэй Ин, Лань Чжань с уверенностью ответил бы, что теплом и солнцем. А еще свободой, окрыляющей и вдохновляющей. И плевать, что другие вряд ли сочли бы это разумным ответом. Для Лань Чжаня это было единственной и непреложной истиной, ведь именно это он всегда ощущал в присутствии Вэй Ина. Как в его запахе, так и в озорном блеске глаз и белизне никогда не исчезающей с лица улыбки.       — Тогда начнём? — спросил он немногим позже, отстраняясь.       Равнодушие относительно этой затеи Лань Чжань изображал лишь поначалу, когда ещё сам в него хоть немного верил. Потом он вынужден был признаться себе, что очень не прочь сыграть с Вэй Ином в эту прелюбопытную игру, а теперь даже внутренне подрагивал от нетерпения.       Вэй Ин довольно рассмеялся, радуясь, что придуманная забава пришлась Лань Чжаню по вкусу, и они наконец приступили к своему соревнованию. Белый крольчонок и чёрно-алый змей взмыли в воздух.       Вэй Ин резво бежал впереди, показывая Лань Чжаню, как правильно натягивать веревку и следить за ветром. Конечно, обычно он предпочитал лишь стрелять по воздушным змеям, пока его многочисленные шиди вели их по небу, но вполне умел это делать и сам. Лань Чжань же занимался этим впервые, так что нуждался в советах и личном примере, который Вэй Ин радостно ему демонстрировал, скача по полю, кружась и хохоча от вида неловких движений Лань Чжаня, который пытался управлять змеем с той же спокойной невозмутимостью, с которой делал всё в своей жизни. Совершенно безуспешно, стоит сказать.       Отчасти проблема была в том, что хочешь-не хочешь, а бегать и вертеться приходилось, так как угнаться за ветром было не так-то уж и просто с непривычки, вследствие чего «кролик» временами сильно перекручивался в воздухе, становясь неконтролируемым. Но куда сильнее выбивал из равновесия Вэй Ин. Красивый, очаровательно раскрасневшийся, с развевающимися на ветру длинными волосами, широкой улыбкой и светящимися от веселья глазами. От одного взгляда на него вся невозмутимость Лань Чжаня трещала по швам из-за переполняющего его счастья и восторга.       Увлекшись игрой, они даже почти забыли о цели происходящего и стреляли по своим змеям уже много позже и без особого интереса. Какая, в конце концов, разница, кто победит? Им и так было весело. Поэтому когда цели, отлетевшие почти на одинаковое расстояние (длинный и тонкий «змей» Вэй Ина улетел несколько дальше вперед, а пухлый «кролик» Лань Чжаня воспарил выше), оказались пронзёнными стрелами, никто из них особо не заморачивался вычислениями того, какой был дальше, а следовательно чей выстрел более меткий. Сошлись на ничьей — так оказалось даже приятнее.       В любом случае, и о воздушных змеях, и о стрельбе они довольно быстро забыли, будучи полностью поглощенными друг другом.

***

      Через несколько дней Вэй Ин всеми правдами и неправдами всё-таки убедил Цзян Чэна отпустить его на ночную охоту с Лань Чжанем. Тот для приличия некоторое время повозмущался, но всё же отпустил. На самом деле серьезных причин для отказа у него не было, он и раньше его периодически отпускал: любому мало-мальски приличному заклинателю нужно было время от времени ходить на охоту, иначе мог зачахнуть в домашних делах. Да и, к тому же, пока Лань Чжань находился тут, от Вэй Ина и так было не слишком уж много толку.       Под предлогом охоты они направились на рудники принадлежащие Цзинь Цзысюню, с которых Вэй Ин в прошлой жизни спас остатки бывшего клана целителей, и куда теперь временами наведывался, чтобы проверить обстановку. Прилетев вместе на Бичене к самой их окраине и незаметно затаившись на вершине одной из скал, они принялись наблюдать за работающими внизу каторжниками.       Людей было довольно много и все они выглядели неважно. К работе на рудниках обычно приговаривали самых заядлых преступников и разбойников, так как она была весьма вредна для здоровья, и работники, как правило, жили не очень долго из-за тяжёлой работы и постоянно вдыхаемой каменной пыли, оседающей в лёгких. Вэй Ин сосредоточенно искал среди них хорошо знакомые ему лица, а Лань Чжань по одежде и символике пытался обнаружить представителей клана Вэнь.       К своему изумлению и глубочайшему сожалению, в этот раз Вэй Ин почти сразу же обнаружил среди них Бабушку с А-Юанем на спине: та с трудом сгибалась к земле, собирая в корзину осколки камней и пытаясь удержаться на ногах под тяжелым грузом. От этого зрелища сердце Вэй Ина сделало жесткий и неприятный кульбит, оказавшись где-то в горле. Этого не должно было произойти в этот раз. Не должно!       Потерянно скользнув взглядом по толпе внизу, он заметил среди каторжников и других хорошо знакомых ему людей из клана целителей. Его взгляд задержался на Четвертом Дядюшке, тащившем на себе тяжеленую корзину с валунами. Он выглядел усталым, но пока еще не очень исхудавшим. Видимо, они тут оказались совсем недавно.       Присмотревшись еще, Вэй Ин вдруг облегченно выдохнул: в отдалении, грязный и потрепанный Вэнь Нин колотил киркой по скале. Его волосы были спутаны и в полнейшем беспорядке, а кожа покрыта испариной и белой каменной крошкой, но на щеках отчетливо алел вполне себе здоровый румянец. Не белая скорбная маска с навсегда замершей мимикой, а румяное и подвижное лицо. На самом деле, Вэй Ин уже и не помнил как давно в последний раз видел Вэнь Нина по-настоящему живым.       Эта мысль помогла ему приободриться — ещё не поздно! Ещё можно успеть его действительно спасти. Бедный мёртвый мальчик, которого все огласили Призрачным Генералом и считали чудовищем, но который на самом деле был самым кротким и мягкосердечным человеком из всех, кого Вэй Ин когда-либо знал, ещё имел шанс остаться собой. Он сможет окончательно повзрослеть и стать мужчиной, сможет жениться и завести семью. Сможет жить! Вэй Ин позаботится об этом, чего бы ему это ни стоило.       Лань Чжань обеспокоенно коснулся его напряженно сжатой в кулак ладони. Вэй Ин дернул головой, указывая на Вэнь Нина. Лань Чжань узнал его и понимающе кивнул. Они осторожно отошли подальше от места, откуда наблюдали за происходящим, чтобы их точно никто не увидел и не услышал.       — Они все здесь. Какого черта? Ладно еще Вэнь Нин — он всё-таки заклинатель и его могли бы пленить под этим предлогом. Но как они посмели заточить здесь остальных? — Вэй Ин принялся нервно нарезать круги в попытке совладать с эмоциями, пока Лань Чжань не поймал его за руку и мягко не развернул к себе. — Ты видел старушку с малышом на спине? Какую официальную причину они могут придумать для такого?!       Вэй Ин кипел от гнева. Чертов Цзинь Гуаншань и весь его клан вместе взятый! Разрешения на отлов и пленение мирных жителей в этот раз не было. А он всё равно творил, что хотел, наплевав на всех.       — Вэй Ин.       Вэй Ин прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Сейчас было не время для импульсивных действий. Надо было всё как следует обдумать и решить что делать. История не должна была повториться.       — Их действия противозаконны и это нужно доказать.       Вэй Ин сначала поморщился от столь наивной идеи — он не особо верил в справедливость и правосудие. Не после всего, что успел за свои жизни увидеть и пережить. С другой стороны, просто взять и освободить пленников никому ничего ни говоря и ни спрашивая — идея ничуть не лучше. В прошлый раз это плохо кончилось: его оболгали и обвинили во всем, в чём только можно. И вряд ли чуть менее плохая, чем тогда, репутация его вдруг спасёт. К тому же, теперь он втягивал в это еще Лань Чжаня, а ломать ему жизнь Вэй Ин не собирался.       Если подумать, Лань Чжань озвучил единственную возможность всё сделать правильно и не навлечь на себя лживые слухи и гнев всего заклинательского мира. Вот только это звучало как необходимость подождать, а ждать совсем не хотелось, ведь это несло дополнительный риск: они могли не успеть спасти Вэнь Нина и тех членов клана, которые успели погибнуть от произвола стражников ещё до того, как Вэй Ин с Вэнь Цин сюда явились в прошлый раз.       — Как? — спросил он.       — Нам нужны свидетели. Желательно из нескольких кланов.       — Мы с тобой уже здесь: для Юньмэн Цзян и Гусу Лань наших слов, думаю, будет достаточно даже без дополнительной свиты. Сколько еще?       — Кто-нибудь из ордена Цинхэ Не. Но лучше если ещё и кто-то из кланов Оуян и Яо.       Разумно. Представители трёх великих орденов и двух самых известных из многочисленных маленьких кланов. Хотя последние и вызывали некоторые подозрения — как бы не встали на сторону врага, но, с другой стороны, маловероятно, что они пожелают спорить с превосходящими их в количестве и мощи орденами заклинателей. В конце концов они здесь нужны только как свидетели, а не как исполнители. Главное, чтобы Цинхэ Не поддержали Вэй Ина и Лань Чжаня.       Если Лань Чжань отправит весточки сейчас (а лучше будет если это сделает именно он — человеку с столь безупречной репутацией не откажут и даже поторопятся выполнить его просьбу), ждать прибытия посланников придется по меньшей мере сутки, как бы быстро их мечи ни летали. И до тех пор они должны будут следить за происходящим на рудниках и молиться, чтобы ничего серьезного не случилось и им не пришлось вмешаться.       Рискованно в любом случае, но иных вариантов всё сделать правильно и не спровоцировать в свой адрес ненужных сплетен и домыслов, грозящих вылиться в серьезные осложнения, видно не было. Они могли бы попытаться выкрасть пленников тайно, скрывая свои личины, но если бы их вдруг опознали всё могло стать только хуже. Риск был слишком велик. Поэтому скрепя сердце Вэй Ин всё-таки согласился на предложение Лань Чжаня. В крайнем случае они всё еще смогут вмешаться в процессе, но хотя бы попытаются сделать всё как нужно.       Лань Чжань написал письма главам трех кланов с просьбой выслать одно или несколько доверенных лиц в указанное место для освидетельствования преступления. Также, он попросил их не распространяться об этой просьбе и на последнем отрезке пути быть крайне осторожными и незаметными, чтобы сохранить необходимый для подобных случаев эффект неожиданности. Письма были отправлены с помощью заклинания, и довольно скоро тем же способом пришли ответы от глав кланов. Необходимых людей обещали прислать в ближайшее время, поэтому им теперь оставалось только ждать.       Последующие сутки они непрерывно следили за происходящим из своего незаметного укрытия. Ожидание давалось Вэй Ину тяжело. Охранники вели себя жестко по отношению к пленным и ему стоило огромных усилий сдерживаться и не вмешиваться, когда «его людей» грубо одергивали или хлестали палками, чтобы они поторапливались. Его глаза наливались кровью и терпение по капле испарялось при виде подобной несправедливости и жестокости. Но нужно было ждать. И он терпел, борясь с собой и сдерживая всё ближе подступающую вспышку гнева. К счастью, он был не один — Лань Чжань улавливал его настроение и периодически успокаивающе поглаживал и сжимал его ладонь, возвращая к реальности.       Лань Чжань и сам был напряжен и явно зол от того что видел, но, как и всегда, держал себя в руках значительно лучше, и даже как-то умудрялся уравновешивать состояние Вэй Ина. Будь на его месте кто-то другой, на Вэй Ина не подействовали бы ни уговоры, ни угрозы, ни даже физическая сила. Но к Лань Чжаню он был готов прислушиваться. Тот каким-то волшебным образом справлялся с его импульсивными порывами одними лишь спокойными взглядами и прикосновениями. Вэй Ин был счастлив, что у него есть такой человек. Никто другой не подошел бы ему с его взрывным темпераментом лучше, чем терпеливый, буквально излучающий умиротворяющую ауру Лань Чжань.       В тяжелом ожидании наконец наступила ночь, и лишь тогда охранники погнали измученных пленников ужинать и отдыхать. Тут бы Вэй Ину с Лань Чжанем облегченно выдохнуть, прекратить слежку и отправиться спать до утра, но накопленная за день тревожность рассеиваться не собиралась. К тому же они не могли быть до конца уверены, что ночью точно ничего не произойдет, поэтому решили дежурить по очереди, чтобы иметь возможность хоть немного отдохнуть.       Не в силах успокоиться, Вэй Ин подумал, что уснуть ему сейчас всё равно не удастся, потому предложил Лань Чжаню отправиться отдыхать первым. Вместо ответа его наградили молчанием и окинули долгим задумчивым взглядом. Вэй Ин не успел толком понять, что произошло, как вдруг оказался схвачен за руку и уложен головой на теплое бедро сидящего в позе лотоса Лань Чжаня. Мгновение спустя на его глаза мягко, но настойчиво опустилась ладонь и теплая рука приобняла сбоку для большего удобства. В ответ на столь бесцеремонной жест Вэй Ин лишь смешливо фыркнул, но спорить не стал — когда Лань Чжань вёл себя столь упрямо и твердо это было бесполезно.       Да и не хотелось ему такому сопротивляться, если честно. Такого Лань Чжаня Вэй Ин как-то инстинктивно всегда слушался. Может он и шутил или гримасничал порой, но слушался без вопросов. Такой Лань Чжань его поистине завораживал и внушал уверенность. Будто был единственным на свете уголком стабильности — весь мир мог вертеться, меняться, восхвалять Вэй Ина или ненавидеть в зависимости от настроения и обстоятельств, но Лань Чжань был всегда упрям, твёрд и незыблем. И, что бы ни произошло, нужно было просто схватиться за него покрепче, и тогда всё станет неважно, потому что ты будешь там где нужно и с кем нужно, и всё непременно наладится.       Нервное напряжение охватившее Вэй Ина ровно в тот момент когда он заметил здесь Бабушку и А-Юаня, понемногу начало отпускать. Родные заботливые руки укутали его и согрели, избавив ненадолго от переживаний и подарив покой, поэтому Вэй Ин довольно быстро уснул.       Проснулся он уже утром от возобновившегося стука и голосов людей. Вэй Ин сонно моргнул и лишь тогда ладонь сползла с его глаз, ласково огладив щеку. Он слегка прищурился. Каторжники начинали работу довольно рано: солнце пока только поднималось на горизонте, но было уже достаточно светло — Вэй Ин мог бы проснуться и раньше, если бы не рука Лань Чжаня на его веках.       — Ты меня не разбудил!       Возмущение пришлось озвучивать шепотом, чтобы не привлекать внимание, хотя голос повысить и хотелось. Он проспал всю ночь, поэтому Лань Чжаню уже точно отдохнуть не удастся. А они ведь договаривались!       На его укоризненный взгляд Лань Чжань ответил абсолютно безразличной физиономией, и даже в глазах его не мелькнуло и тени раскаяния. Лишь когда Вэй Ин надулся и обиженно отодвинулся от него подальше, спокойный голос пояснил:       — Тебе нужно было отдохнуть. Эта ситуация слишком изматывает и мучает тебя.       Вэй Ин раздражённо вздохнул. Ну и как на него злиться теперь? Всё, что Лань Чжань делал, он делал с заботой о Вэй Ине, и это было сложно игнорировать, даже несмотря на его собственное беспокойство о нём.       — А как теперь тебе отдыхать? — Вэй Ин, поморщившись, кивнул в сторону скалы, от которой разносился непрерывный стук и грохот сыплющихся осколков.       — Я помедитирую немного.       Вэй Ин, недовольно кривясь, всё же придвинулся обратно. Помолчал пару мгновений, буравя Лань Чжаня полным скепсиса взглядом, а потом не выдержал — обнял за шею, мягко поцеловал в щеку и потерся о неё носом, будто бы извиняясь за своё слишком сварливое «доброе утро». Лань Чжань в ответ погладил его по спине и принялся долго и трепетно целовать его с готовностью подставленные губы.       Лишь грохот очередного камнепада привел их в чувства, напомнив о цели их визита сюда. Когда Вэй Ин неохотно отстранился, возвращаясь к наблюдению, Лань Чжань притянул его руку себе на колено, принимая подходящую для медитации позу и закрыл глаза.       «Ну просто идеал сосредоточенности. Способен медитировать даже в подобных условиях!» — подумал Вэй Ин, то ли веселясь, то ли восхищаясь этим фактом. Судя по всему, Лань Чжаня больше волновало состояние Вэй Ина, чем шум поблизости. Вэй Ин послушно оставил руку на его колене, давая ему удостовериться, что он в порядке и держит себя под контролем. Он не сомневался ни секунды, что стоит ему руку убрать, Лань Чжань выйдет из медитации, готовый к действию.       Так и произошло пару часов спустя, когда Вэй Ин заметил вдалеке, с обратной от рудников стороны, приближающихся на мечах людей в серых одеяниях клана Не. Среди них оказался один из главных советников Не Минцзюэ в сопровождении полудюжины адептов: Лань Чжань пользовался особой симпатией и уважением со стороны главы клана Не, в том числе благодаря многолетней близкой дружбе их семей, потому тот отозвался на просьбу быстро и не пожалел прислать своих лучших людей ради этого.       Встретив гостей, они проводили их в свое укрытие, позволяя присоединиться к наблюдению до прибытия остальных. На Вэй Ина начало понемногу накатывать облегчение от понимания того, что часть свидетелей уже была на месте, и что тем отнюдь не нравилось увиденное. Особенно их возмущал вид пожилой женщины с ребёнком на спине. Если насчет остальных пленников ещё можно было сомневаться кто невиновен, а кто приговоренный за преступления убийца или разбойник, то в случае этих двоих всё было уж слишком очевидно. И одеяния с соответствующей символикой отменно говорили о их принадлежности к клану Вэнь. И одежды многих других пленников тоже. У ордена Ланьлин Цзинь не было никакого права судить их, не сообщив другим кланам, даже если бы те совершили преступления на их земле.       В течение последующих нескольких часов прибыли и представители клана Яо и Оуян в чуть меньшем количестве. Лань Чжань и Вэй Ин позволили и им для начала немного понаблюдать за происходящим из укрытия, и сделать необходимые выводы. А потом они уже все вместе спустились со скалы и направились к рудникам по открытой взору дороге, ни от кого не скрываясь, но довольно быстрым шагом, чтобы не дать охранникам успеть что-либо сделать.       Те, ожидаемо, при их приближении начали паниковать и окликать некоторых пленников, пытаясь отправить их подальше вглубь лагеря. Но толком ничего не успели, потому что Вэй Ин и Лань Чжань, возглавляющие процессию, ускорились, преодолевая в несколько прыжков разделяющее их расстояние, и бескомпромиссно потребовали тех остановиться, чему противиться те уже не посмели.       Советник Не Минцзюэ взял на себя ответственность руководить процессом ввиду достаточного опыта в организационных и политических вопросах. Поэтому далее последовала череда нудных, но необходимых допросов охранников и проверки бумаг на находящихся на рудниках людей. Охранники конечно же врали напропалую, пытаясь скрыть свою вину и наличие дополнительных пленников. Но после тщательного изучения всех документов, свидетели вычислили всех лишних людей, не прошедших проверку.       Отделив их от всех остальных каторжников, свидетели внимательно расспросили их об обстоятельствах попадания в плен. Так как никто из присутствующих не имел достаточных полномочий чтобы наказывать чужих подчиненных, они лишь на всякий случай записали личности стражников для дальнейших разбирательств, если таковые последуют в будущем.       Но на этом сложности не закончились. Если с простыми смертными, не обладающими духовными силами, всё было предельно ясно и их было решено отпустить на свободу, то с немногочисленными заклинателями, найденными среди них, возникали вопросы. Теоретически их можно было (и даже нужно было) убить, так как в послевоенных распоряжениях глав всех кланов был четкий приказ касательно этого. С другой стороны, на самом деле заклинателями их можно было назвать лишь с натяжкой — это были пятеро совсем юных мальчишек, только начавших своё обучение и ещё толком не развивших свои золотые ядра. Самым старшим из них был Вэнь Нин. И хоть он и отличался высоким ростом, было более чем очевидно, что он не многим старше остальных.       Не давая спорам по их поводу уйти слишком далеко, Вэй Ин поспешил уверить присутствующих, что знает некоторых из этих мальчишек, и может подтвердить, что те всего-лишь лекари, а не воины. Поэтому, после некоторых дискуссий было принято решение пока не трогать этих начинающих заклинателей, а лишь забрать в один из кланов под стражу до тех пор, пока главы не решат между собой что с ними делать.       Вэй Ин с Лань Чжанем изъявили желание взять на себя ответственность за группу Вэньских заклинателей, обещав поместить их под стражу в Пристани Лотоса до тех пор, пока не определится их дальнейшая судьба, на что ни у кого не возникло возражений — причин не доверять им ни у кого не было.       После приглашенные заклинатели улетели на мечах, неся вести о произошедшем главам своих кланов. И лишь тогда Вэй Ин наконец расслабился, радостный, что всё и правда прошло по плану, и что удалось всех вызволить без лишней крови, и не становясь при этом врагом всего мира. Он сразу же ободряюще улыбнулся Вэнь Нину, умиляясь смущенному румянцу на слегка загорелом лице и заикающимся благодарностям прозвучавшим в ответ.       Остальным освобожденным пленникам Вэй Ин предложил отправиться в Юньмэн вместе с ними, пообещав помочь обосноваться там. Эти люди ещё совершенно не знали его и потому пока не очень доверяли. Но они четко понимали, что он один из тех, кто освободил их, потому сомневались недолго. К тому же им совершенно было некуда идти, а Вэнь Нин отозвался о «Молодом Господине Вэе» как об исключительно хорошем человеке с веселым нравом и добрым сердцем (с чем тот конечно же поспорил, но улыбался при этом так широко и открыто, что возражениям никто не поверил).       Возвращение в Пристань Лотоса заняло гораздо больше времени, чем путь к рудникам. Всё-таки они двигались пешком и большой толпой, частенько останавливаясь для отдыха — многие из освобожденных пленников были немолоды и весьма измотались от тяжелой работы. При первой же возможности Вэй Ин предложил Бабушке свою помощь, забрав с её спины А-Юаня. Мальчик поначалу застеснялся нового человека, но оказавшись усаженным на его спину, уже пару минут спустя принялся довольно улыбаться, радостно смотря на мир с высоты его роста и сжимая в крошечных ручках длинные пряди волос веселого и вечно кривляющегося гэгэ. Вэй Ин же рассказывал ему забавные истории и угощал фруктами, взятыми с собой в дорогу, заставляя забыть о голоде и тяжелых днях проведенных на рудниках ещё совсем недавно.       Впрочем, долго геройствовать ему не позволили. В какой-то момент шагающий рядом Лань Чжань решительно пересадил А-Юаня на собственные плечи и Вэй Ин тихо вздохнул с облегчением, как можно незаметнее стирая проступивший на лбу пот. Всё-таки выносливость у него теперь была не та что прежде.       Кажется, на плечах второго гэгэ мальчику понравилось даже больше, и Вэй Ин на это обиженно надул губы, чем вызывал у ребенка веселое хихиканье. Про себя же он покорно признал поражение, любуясь статной фигурой и прекрасным ликом своего возлюбленного. На месте А-Юаня он тоже выбрал бы Лань Чжаня.       Продолжая дурачиться, Вэй Ин принялся на ходу выдумывать всякие небылицы, чем веселил мальчика и вызывал улыбку во взгляде Лань Чжаня. Ему вдруг вспомнилось как в той первой жизни, пойдя в Илин за покупками, он потерял там А-Юаня, а нашел его вцепившимся в ногу Лань Чжаня. Бедный ребенок причитал и заливался слезами, из-за чего Лань Чжань застыл статуей с таким потерянным видом, что безумно счастливый его видеть Вэй Ин вместо того чтобы кинуться его обнимать, решил вывести его из равновесия еще сильнее, сказав, что сам родил мальчика. О, эти чудесно распахнутые в удивлении глаза! Он бы с радостью повторил шутку, только бы увидеть это снова! Но этому было не суждено случиться, так как он уже успел рассказать Лань Чжаню абсолютно всё об этом мальчике. Даже то, что это именно он его в итоге и вырастил в том будущем.       Теперь А-Юаня скорее всего воспитают собственные родственники. Тем не менее, Вэй Ин с Лань Чжанем чуть позже обязательно постараются дать ему возможность стать заклинателем. Может быть даже в Пристани Лотоса на этот раз, если его семья сможет и пожелает там остаться.       Почти всю дорогу Лань Чжань наблюдал, как Вэй Ин носился в толпе туда-сюда, «знакомясь» с людьми, шутил и подбадривал их, предлагал воду и помощь. И это было странно, потому что для них это была их первая встреча, но для Вэй Ина большинство из них уже являлись близкими людьми, с которыми он вместе прожил несколько лет в тяжёлые для них всех времена, привязался к ним, о которых беспокоился, и потеряв которых однажды практически лишился рассудка от горя.       Лань Чжань вспомнил своё предложение забрать его с собой в Гусу и теперь разрывался между нежеланием разлучать его с вновь обретенными друзьями, которым Вэй Ин был так рад, а также семьёй, остающейся в Пристани Лотоса, и сильнейшим желанием действительно забрать его как можно скорее и не делить больше ни с кем. Вэй Ин был так расслаблен и доволен, смеясь и перешучиваясь со всеми, в особенности с вечно краснеющим и заикающимся Вэнь Нином, сильно смущенным столь активным вниманием к себе, что это не могло не терзать Лань Чжаня. Да, Вэй Ин его возможно любит, но сколь многих способно вместить его огромное сердце?       — Ты чего насупился?       Погруженный в свои сомнения и копившуюся годами неуверенность Лань Чжань даже не заметил когда их причина снова оказалась рядом.       — Ничего подобного, — это не ложь. Он уверен, что его лицо столь же холодное, как и обычно.       — Врунишка, — нежно пропел Вэй Ин. — Стоит мне с кем-то поговорить больше двух минут, как у тебя появляется эта прелестная маааленькая складочка на лбу, — он даже шутливо провел пальцем по переносице Лань Чжаня, разглаживая кожу.       Лань Чжань отвел глаза, а Вэй Ин вдруг наклонился к его уху и принялся очень тихо шептать — так, чтобы даже сидящий на его плечах А-Юань ничего не расслышал:       — Это так очаровательно, что я кинулся бы тебя целовать прямо сейчас, не будь у нас столько свидетелей, — его губы будто ненамеренно слегка коснулись полыхающего огнём уха. — Тебе не о чем волноваться, Лань Чжань — я только твой.       Мазнув кончиком носа по щеке Лань Чжаня, он отстранился, дежурно улыбаясь, и только легкий румянец и взгляд выдавали насколько он был взволнован тем, что сказал, и насколько искренне это было. Лань Чжань легко прошелся пальцами вдоль его ладони в ответ на признание и резко успокоился. Его Вэй Ин доволен, и это главное.       А Вэй Ин и правда был доволен. С ним рядом был его любимый человек. Он спас тех, о ком так долго переживал и теперь возвращался с ними всеми домой, где постарается обеспечить им безопасность и надежду на долгую и хорошую жизнь.       Впоследствии ему еще предстоит непростой разговор с Цзян Чэном, которому разумеется не понравится его самоуправство и «героизм». По официальной версии они с Лань Чжанем, конечно же, обнаружили всё совершенно случайно и просто не могли не вмешаться. Поэтому больше всего Цзян Чэна возмутит лишь то, что всё было сделано без его ведома и разрешения, но в итоге всё равно сдастся и примет всех новоприбывших людей, и даже окажет помощь в обустройстве.       «Временных пленников» он посадит под стражу, но выделит им вполне приемлемые для жизни покои. Вэнь Нина даже пустит к себе за стол после настойчивых уговоров и стенаний со стороны Вэй Ина. Всё-таки этого мальчишку они все знали ещё с времен обучения в Облачных Глубинах, и тот очень помог им когда спас Цзян Чэна из лап Вэнь Чао в своё время. При всей своей суровости и ворчливости, Цзян Чэну прекрасно было знакомо слово «благодарность», хоть и проявлял он её редко и слабо заметно для окружающих.       Ещё конечно предстояло как-то убедить глав кланов сохранить жизнь Вэнь Нину и остальным мальчишкам. А также был Цзинь Гуаншань с его охотой и неизвестно к чему ведущими разбирательствами касательно пленников. Но это всё потом. А пока Вэй Ин радовался, что все живы и относительно здоровы, что уже было не мало.       А еще старательно игнорировал зародившееся в самой глубине души плохое предчувствие.