Единственный шанс

— Фейт, просыпайся! — в комнату заходит мама. Она касается моего плеча и я неохотно разлепляю глаза. Я уснула за прямо за столом в своей комнате, моя спина ужасно болит и ощущаю я себя так, как будто не спала вовсе. Я выпрямляюсь и поднимаюсь со стула. — Который час? — бормочу я. — Тест начнется через сорок минут. Лучше бы тебе поторопиться, потому что автобус отходит через пятнадцать. И вот через тринадцать минут я уже стою на остановке. На мне синие брюки и черная рубашка. Я постоянно заправляю волосы за ухо — из-за спешки пучок получился крайне неаккуратным. Ладно, возможно, у меня получится исправить прическу по дороге. Но когда приезжает автобус, я понимаю, что ничего не получится, потому что он плотно забит людьми. Я быстро распускаю пучок и собираю волосы в небольшой хвостик, а после захожу в автобус. Весь путь мне приходится стоять в тесном пространстве, держать за верхний поручень, до которого я едва доставала рукой. Облегченно выдохнув, я вышла возле пункта назначение — здания, в котором я буду проходить Тест. Никто не знает, как именно он проходит, потому что о нем запрещено рассказывать. А некоторые вовсе утверждают, что он разный каждый год, поэтому подготовиться невозможно. В школе рассказывали, что в Тесте нам предстоит сделать выбор, который определит, к какой фракции у нас есть предрасположенность. Некоторые дети из моего класса были очень настойчивы, но больше этого учителя никогда не говорили. Подробности проведения Теста не раскрывались, так что я ждала этого дня хотя бы для того, чтобы узнать, что же представляет из себя этот Тест. Я сидела в комнате ожидание вместе с другими Эрудитами. Некоторые пришли с родителями. Я негромко переговаривалась с Эшли — мы были одноклассницами и часто общались в свободное время. В Эрудиции советовали не заводить друзей до Дня Выбора, чтобы выборы не совершались из-за дружбы. Один пошел, куда хотел, а другой — за компанию. Поэтому у большинства детей-Эрудитов не было друзей. Приятели, одноклассники — да, но не друзья. Некоторые, разумеется, игнорировали данный совет старших и сбивались в группки. Потом вместе выбирали фракцию, но только не все из неофитов становились полноценными членами общества. Когда ты идешь за кем-то, а не по своей воле, то шанс стать Безфракционером возрастает. Нас вызывали по несколько человек, и вот настала моя очередь. Я встала и прошла в комнату, дверь за мной закрылась. В комнате за компьютером сидела женщина из Бесстрашия. Она улыбнулась и мне и заговорила: — Здравствуй, я проведу твой Тест. Присаживайся, пожалуйста, — она указывает на кресло, стоящее боком к компьютерному столу. Следую ее указаниям и сажусь в кресло. Мои руки немного подрагивают. Я развивала свое мышление в разных направлениях. Что же мне скажет мне Тест? — Тебе нужно выпить это, — она протягивает мне небольшую емкость с синеватой жидкостью — до дна. — Спасибо, — киваю и разом выпиваю жидкость. Горечь обжигает горло, а веки начинают тяжелеть и опускаться вниз. Что-то очень яркое. Я открываю глаза, тут же прикрывая их рукой. Прямо мне в лицо светит настольная лампа. Я отворачиваю ее от себя и осматриваюсь. Я в той же комнате, где выпила ту жидкость, но я совсем одна. Поднимаюсь с кресла, чувствуя слабость в ногах. Кто-то хватает меня за плечо и разворачивает к себе. Молодая девушка выглядит точь-в-точь, как я. — Выбирай, — рукой копия меня указывает на чаши. В каждой чаше лежит предмет. Быстро рассматриваю каждый, догадываюсь почти тут же — это символ каждой фракции. За спиной раздается рычание какого-то зверя. Я вздрагиваю, а копия повышает голос. — Быстрее! У тебя не так много времени! Быстро хватаю какой-то баллончик и нож. Все исчезает, остаемся только я и утробное рычание, что все еще раздается за моей спиной. Судорожно ищу какую-то подпись на баллоне — ничего, что могло бы объяснить, что внутри. Судя по запаху, это что-то вроде аэрозоля, которым отравляют насекомых. Рычание раздается ближе, и я быстро разворачиваюсь к источнику звука, чего боялась сделать раньше. Лучше встретить опасность лицом, а не спиной. Волк. Его глаза смотрят с угрозой, хищник медленно приближается, его зубы оскалены. Слюна с них капает на пол, вымощенный плиткой. Бежать некуда — двери в комнате не видно. Выкидываю баллончик с аэрозолем в противоположный от меня угол — неизвестно, что внутри, поэтому использовать не решаюсь. Звук на мгновение отвлекает зверя, и он поворачивает голову на шум. В правой руке зажат нож, но что я могу им сделать? Он небольшой и едва нанесет зверю серьезные повреждения. Я делаю пару шагов назад — нельзя поворачиваться к нему спиной. «Вспомни все, что ты читала, должно же быть хоть что-то, способное помочь!» — бьётся в моей голове. Действительно, я читала что-то об отражении атаки хищника. Продолжаю аккуратно шагать назад, не разрывая контакта с надвигающимся волком. Я не настолько глупа, чтобы броситься в нападение первой, но и не могу позволить напасть на меня. Через несколько шагов чувствую, что спина упирается в стену. Теперь вне зависимости от движений хищника он не сможет напасть с моего самого уязвимого места. Гримаса на лице хищника становится яростнее, он сгибает ноги — готовится к прыжку. Когда он отрывается от земли, я вытягиваю вперед две руки, в которых зажат нож, на который и нарывается волк. Видимая мне часть клинка становится красной, слышится сдавленный рык… Сердце бешено стучит, а перед глазами застыло искаженное агрессией лицо хищника. Я растираю пальцами виски, когда слышу голос женщины из Отречения: — Всё закончилось. Компьютер дал тебе результат «Эрудиция». — Эрудиция?.. — Да. Теперь ты можешь возвращаться домой. Твои родители наверняка тебя ждут, — она улыбается мне и подает руку, помогая подняться. Перед тем, как выйти из комнаты, еще раз оборачиваюсь. На мониторе компьютера под таким углом видны мои результаты. Сразу после самого большого символа Эрудиции стоит символ Бесстрашия. Разве это имеет место быть?.. — Как ты себя чувствуешь? Как всё прошло? — с этими вопросами меня встречает мама. — Все в порядке, не беспокойся. Папа скоро будет дома? — Должен приехать через пару часов. А что такое? — она обнимает меня за плечи и ведет на кухню, откуда уже пахнет готовящейся едой. — Я хотела спросить у него про алгоритмы Теста. О том, как именно он определяет склонность человека к фракции. — Не думаю, что он знает такие подробности. Тест — одна из личных разработок Джанин Мэтьюз, она вряд ли рассказывала об этом даже своим личным помощникам. У нее самой нет детей, а вот другие могут рассказать своим. Но, думаю, твой папа что-то знает об этом — Мне как раз хотелось понять, как работают алгоритмы и как оцениваются поступки в ходе Теста, — киваю, попивая ароматный чай со льдом. До возвращения отца мы болтаем о всяких мелочах. Мама вспоминает период, когда она сама выбирала фракцию. Она родилась в Дружелюбии, но перешла в Эрудицию из-за своей жажды знаний, исследований и «чего-нибудь химического и нового». Она действительно любила свою работу в лаборатории, бралась за каждое исследование. Многолетний опыт сделал ее профессионалом своего дела. Она была лучше большинства урожденных Эрудитов. Она сохранила свое жизнелюбие и мягкость в повседневной жизни, но это не мешало ей отстаивать свою точку зрения, защищая различные научные работы и свое достоинство. Отец вернулся даже раньше, чем предполагалось. Мы все вместе поужинали, после чего мама привычно пошла в кабинет, — когда она приходит раньше, всегда дорабатывает дома в вечернее время — а я задержала папу в коридоре, после чего мы сели в гостинной. — Мама права, я не могу слишком много рассказать тебе, — отец кладет очки на столик напротив дивана и потирает виски — Программа выдает результат после анализа твоих действий в симуляции. Твои действия подвергаются анализу в соответствии с ключевыми качествами членов той или иной фракции и работой их мозга в подобных симуляциях. У людей обычно доминируют одна или две фракции, три — большая редкость. Поэтому компьютер в результате выдает фракцию, к которой была наибольшая предрасположенность. — А человек, что проводит Тест? Они имеют какое-то отношение к результату? — Нет, их задача только ввести тебя в симуляцию и запустить программу на компьютере, то есть нажать на кнопку. Тебя, кажется, сильно взволновали твои результаты, не так ли? Взволновали ли меня результаты? Не могу ответить даже себе. Я ожидала получить в результате Эрудицию, потому что я прожила в этой фракции шестнадцать лет, и переняла определенный образ мышления от них. Но я не могу сказать с уверенностью, что хочу оставаться здесь всю свою жизнь. Меня не привлекает мысль быть загнанной в рамки, целый день сидеть, готовить отчеты и делать все под жестким контролем, чтобы не узнать лишнего… — Нет, не слишком, — я пожимаю плечами. — Как скажешь. Тебе лучше пойти спать пораньше, завтра у тебя важный день. — Конечно, — встаю с дивана и иду в сторону своей комнаты. Засыпаю я сегодня гораздо позже обычного — от роящихся мыслей в голове успокоиться почти невозможно.

***

Сегодня утром в Эрудиции почти так же шумно, как в Бесстрашии — многие дети делают Выбор, почти все родители собираются с ними. Мы в полном составе выезжаем на машине пораньше, чтобы успеть занять место. Все стекаются в одно место — лифт работает без остановки. Пока мы подходим к нему, вижу, что Отречение всей фракцией идет подниматься по лестнице. Не представляю, как они будут себя чувствовать, когда поднимутся на двенадцатый этаж… — Смотри, Джанин Мэтьюз тоже здесь. Разве пришла ее очередь произносить речь? — мама тихо шепчет на ухо отцу, но звук долетает до меня. — Нет, в этом году речь произносит Маркус Итон. Производится анализ, сколько неофитов выбирает фракцию в соответствии с результатом Теста. Немногие идут против результата, но процент все равно нужен для совершенствования программы тестирования. Мы наблюдаем, как Мэтьюз разговаривает с семьей Эндрю Прайора — помощника Маркуса Итона, одного из лидеров города. Судя по их лицам, разговор не самый приятный. После они расходятся: Джанин садится в первых рядах мест, предназначенных для нашей фракции, а Прайоры теряются в серой массе Отречения, занимая места. — Приветствую всех собравшихся здесь в День Выбора, — голос Маркуса Итона звучит очень громко, несмотря на размеры помещения. Он достаточно долго рассуждает о смысле жизни в рамках фракции, о пользе данной системы, о судьбе человечества и других философских темах. За это время мои нервы успевают успокоиться, и я практически забываю, зачем я здесь. Но потом коллективно произнесённое: «Фракция выше крови» так и осталось звучать у меня в голове. Готова ли я бросить семью ради другой фракции? Готова ли я вести отталкивающий меня образ жизни ради семьи? Наконец начинают вызывать будущих неофитов. Первые семеро остаются в своих фракциях. Потом идет Искренний, который делает выбор в пользу Дружелюбия. После вижу знакомое лицо — Уилл, мы учились вместе. Он делает надрез на руке, и я вижу как капли падают на угли — символ Бесстрашия. Уилл спокойно направляется к новой фракции, которая шумно приветствует его. Неужели это так просто? Выбрать другую фракцию… Вижу первого ребенка Эндрю Прайора — парень идет к ножу и, кажется, волнуется. Даже с моего места видно, как дрожат его руки. Капля крови падает в воду. Эрудиция. По залу проносится волна шепотков — все удивлены. Несмотря на попытки отца оградить нашу семью от подобного рода статей, я все равно слышу, каким нападкам подвергается фракция Отречения и ее лидеры в последнее время. В статьях чаще упоминается Маркус и его прошлое, но такой поступок человека с небезызвестной фамилией Прайор, разумеется, не останется незамеченным. Второй ребенок семьи Прайор — девушка моего возраста со светлыми волосами — медлит еще дольше брата. Я вижу, что от ее медлительности пара капель крови падает на пол. В конце концов, мы слышим шипение углей, на которых попали красные капли. Шепот в зале перерастает в гул. — Тишина, — гремит Итон. Через несколько человек настает моя очередь. Я встаю с места еще раньше, чем Маркус Итон заканчивает произносить моё имя. Не замечаю, что оставила пиджак на спинке стула, и иду к столу. На белой салфетке лежит нож, который я беру в руки, не сводя глаз с пяти чаш передо мной. Надрезаю свою ладонь, стараясь не думать, об обжегшей меня боли — надрез получился достаточно глубоким. Кровь тут же начинает сочиться из пореза, контрастируя с моей светлой кожей. Быстро поднимаю руку над нужной чашей, пока не успела передумать. Слышу шипение, которое заглушается восторженными криками членов моей новой фракции. Сейчас я сделала выбор. Последствия будут потом.