Kingdom

Но был среди этой обезличенной, парализованной ужасом массы людей тот единственный, что не пролил ни капли слёз. Маленький мальчик с искрами в глазах, что не боялся ни подступающего океана, ни подводных жителей. Те донесли весть о бесстрашном человеке до высших морских существ; и явился ему имуги , чтобы забрать на аудиенцию к самому повелителю.

***

«Гуппи, это Каракатица, приём». «Каракатица, это Гуппи, запрашиваю пароль, приём». «Обратный отсчёт запущен, приём». «Принято, Каракатица, в чём дело? Приём». «Доложи обстановку, ты смог подслушать разговор? Приём». «Частично. Для наследника пока никаких новостей, нужно больше данных, приём». «Сколько времени тебе понадобится? Наследник тут ненадолго, приём». «Я успею, в крайнем случае, передам то, что удалось узнать, приём». «Мы рассчитываем на тебя, Гуппи. Конец связи».

***

— Мои поздравления, Субин, — Кристофер пожал руку новоиспечённому капитану, с удовольствием отмечая его приосанившийся вид, — уверен, тебя ждут великие свершения. Субин глубоко поклонился ему. — Благодарю вас, капитан Бан. Для меня честь плавать в одном океане вместе с вами. Я не посрамлю звания капитана. — Конечно же нет! — к вздрогнувшему Субину всем телом привалился Чон Чонгук, расплёскивая из доверху наполненной кружки ром. — Ты мой любимый ученик, я так тобой горжу-усь… Стоя практически щека к щеке с капитаном «Гамельнского крысолова», своего кумира, Субин сначала побелел, как накрахмаленная простыня, а затем раскраснелся, взбудораженно зажмурившись. — С-спасибо! Это честь… — Ну что ты заладил, честь да честь… Расслабься, сегодня мы все на равных, — Чонгук светил своими кроличьими зубами, подвыпивший и довольный, продолжая сжимать в тисках субиновы плечи. — Хочешь покормить Бама? Считай это второй, неофициальной частью своего посвящения, я тут как раз приберёг отменный кусочек мяса... Кристофер, незаметно дистанцировавшийся от беседы, ещё какое-то время с умилением наблюдал за тем, как Субин неловко всучил огромному доберману лакомство и проходился рукой по его висячим ушам. — Разве у нас в «Колыбели» не дефицит мяса…? — Тш-ш, — Чонгук приложил палец к губам, хитро покачав головой, — мы никому не скажем. Празднование по случаю спуска «Тиннитуса» на воду было в самом разгаре. Трюм и вся верхняя палуба бара Ханны были переполнены пиратами и не только — строители, отошедшие от дел мореходы, проходящие обучение подростки и даже дети слились в одну яркую, громкую массу, в этот вечер позабыв обо всех заботах. Со всех сторон доносились беседы на всевозможные темы, заливистый хохот и пение на разные лады; с импровизированных фуршетов в мгновение ока разлетались закуски, а из бочек не переставал литься недавно добытый «Кронозаурусом» ром. Кто-то даже уходил в пляс под ритмичное постукивание кружек о любые поверхности поблизости: столы, мачты и борта. Мимо Кристофера, облюбовавшего место на шканцах, кружась в танце пронеслась пара молодых людей; взметнувшиеся в воздухе женские волосы прошлись прямо у капитана под носом. Он наблюдал за всем этим безудержным весельем и всей душой проникался им, даже находясь в стороне. Такой он был человек — нет, он вовсе не чувствовал себя неловко или неуместно, просто предпочитал наблюдать, насыщаясь чужими эмоциями. Его социальная батарея была порядком истощена. За несколько часов Кристофер успел переговорить со столькими людьми, что, в конце концов, превратился в кивающе-улыбающегося болванчика. Он искал глазами Хонджуна, памятуя о его обещании обязательно продегустировать алкоголь, но так и не обнаружил в толпе знакомой меховой шапки, в которой видел друга с утра. Наверное, снова выяснял отношения со старейшинами. — Скучаешь? Тычок в рёбра вывел Кристофера из раздумий. Он тихо ойкнул, поворачивая голову в сторону подошедшего Минхо. Даже в полумраке Кристофер разглядел лёгкий румянец, разлившийся по бледным щекам. Поплывший взгляд парня стал теплее, когда Кристофер легко обернул руки вокруг его талии. — Нисколько. Как ты себя чувствуешь? Много выпил? — Достаточно, — буркнул Минхо, кладя голову на чужую грудь, — в трюме очень душно. У тебя тут поприятнее. — Потому что тут свежий воздух и я собственной персоной? — Не обольщайся. Я тут только, чтобы подышать. — Конечно. Вопреки своим словам, Минхо жался к нему, щекоча выгоревшими русыми волосами подбородок Кристофера. Морской бриз действительно обдувал их, остужая разгорячённые в пылком празднестве тела. Покой — наиболее точная характеристика тому состоянию, в котором пребывал Кристофер, когда держал в руках своего возлюбленного, мягко поглаживая по голове, как снизошедшего до ласки кота. Все звуки на корабле обратились в фоновый шум. Дыхание Минхо, его естественный мужественный запах вперемешку со спиртным душком, ровно бьющееся сердце — Кристофер обратился ко всем органам чувств, чтобы в полной мере раствориться в этом моменте. Не то, чтобы это было редкостью. С самого начала их с Минхо отношения с натяжкой можно было назвать гармоничными, но они питали их обоих, и спустя время это ощущалось естественным ходом вещей — быть разными, но идеально совместимыми. Когда они только познакомились, Минхо не переставал ёрничать и поддевать его, в то время как Кристофер легко спускал ему это и даже забавлялся, наслаждаясь его возмущением от подобной реакции. Они были самыми старшими членами экипажа и негласно стали эдакими родительскими фигурами, сначала воспринимая это в шутку. Всё произошло действительно просто: взаимная поддержка, беседы по душам, осознание, что они чувствуют себя достаточно комфортно в компании друг с другом, чтобы перейти за рамки простой дружбы. Минхо был верен ему — иногда казалось, что даже чересчур. Тем не менее, они были на равных; Минхо ни за что бы не позволил опекать себя, а Кристофер — превозносить. Они никогда не были друг для друга чем-то самим собой разумеющимся. То, что между ними есть здесь и сейчас — результат ювелирной работы над внезапно вспыхнувшими романтическими чувствами, бережной поступи всё ближе и ближе к границам друг друга и проявления искреннего уважения. Это не было ярко, но было осмысленно и зрело. Так, как они считали, будет правильно. — Не хочешь уйти? — осторожно поинтересовался Кристофер, приподнимая чужое лицо за подбородок. Минхо фыркнул. — За кого ты меня принимаешь? Я всё ещё ни разу не выиграл в эту проклятую дженгу, которую выстругал Джисон. Я просто решил передохнуть. — Вот как, — самодовольный кивок рассмешил Кристофера и он глупо заулыбался. — Тогда возвращайся и надери им всем зады. — Есть, капитан. Минхо удалился, быстро клюнув Кристофера в щёку на прощание, и он снова остался один на один с пиршеством и своей кружкой с подсыхающими каплями воды в ней. Выражение наивного счастья ещё какое-то время не сходило с его лица. Кристофер опёрся спиной о фальшборт, глядя перед собой — на десятки кораблей без парусов, ютившихся среди стен из заросших зеленью скал. Он наблюдал эту картину множество раз, но она по-прежнему казалась чьей-то изощрённой фантазией, картинкой из художественной истории. Единственное стальное судно просматривалось отсюда сквозь коридор из мачт — где-то там уже наверняка видели вторые сны большинство из старейшин. На этом самом корабле Кристофер когда-то плыл сюда, съёжившись в трюме в обнимку с маленькими Ханной и Феликсом. В те дни он… От нахлынувших воспоминаний Кристофер взбрыкнулся и тут же осадил себя. Не сейчас. Хотелось выпить — хотя бы немного, чтобы по-настоящему расслабиться, но собственная принципиальность ему этого никогда бы не позволила; поэтому он зашагал в сторону трюма, чтобы хотя бы налить себе воды. Внизу действительно было душновато — Кристофер расстегнул пару пуговиц на холщовой рубахе и обмахнул грудь воротником. Суета здесь подутихла, и большинство пиратов расселись командами по круглым столам, разговаривая между собой. Кристофер отыскал Ханну и без слов протянул ей свою кружку. Та сразу же забрала её и скрылась под стойкой. Послышался плеск воды о деревянные стенки сосуда. Ребята Кристофера были тут самыми громкими. Было в них что-то такое, что всегда делало их «самыми» — по крайней мере, для их капитана. Они не просто были его семьёй — они были его всем. За их столом, сияющим липкими пятнами в свете масляных ламп, возвышалась полуразобранная башня из брусков — та самая дженга, одна из игрушек, что Джисон время от времени мастерил. Большинство простеньких фигурок, которые он стругал от нечего делать, он потом относил детям. Джисон определённо был одним из самых желанных гостей на их «детском корабле», наряду с Феликсом, который был без ума от малышей и мог возиться с ними часами. Чуть ближе к Кристоферу, похожие больше на благородных рыцарей, чем на пиратов, восседали капитаны флота «Смеральдо». Их разговоры он слышал отчётливо. — Нет, серьёзно, почему мной пугают детей? Мне нужно было поговорить с Чонвоном, знаете, мальчиком на обучении, и он так шарахнулся меня, когда я подошёл, я даже представиться не успел! Я похож на плохого человека? — захмелевший Чонгук уронил голову на стол, тоскливо буравя взглядом кружку с ромом. — Ты довольно суров в том, что касается морских боёв. Ещё и плаваешь дальше всех — от тебя обычно ни слуху, ни духу месяцами, вот люди и придумывают чего. Подросткам нравится издеваться над малышнёй, — добродушно отзывается Хосок, трепля Чонгука по волосам. — Не принимай близко к сердцу, малыш. — Да что я сделал-то? Мы все тут грабим и убиваем! С каких пор это что-то из ряда вон выходящее? — Я не убиваю, — скромно подал голос Намджун, оторвав взгляд от наполовину очищенного яблока. — Сути не меняет! Почему Чимина здесь все любят, а я — местная страшилка на ночь?! — Чонгук сокрушённо прячет лицо в ладонях под поднявшийся хохот. — Чимин очаровашка, — Тэхён подмигнул Паку единственным здоровым глазом, — ладно тебе, Чонгук, про меня тоже всякий бред говорят. Про тигров в каюте слышал? Не уверен, что они вообще выжили… О, а ещё недавно я узнал, что якобы обменял свой глаз у ино на карту сокровищ, и из найденного золота смастерил наши гальюнные розы. Слышал бы это Соджун, он проклинал меня каждый день, пока возился с ними… — Тогда никто не должен узнать, что тебе его выцарапала собственная птица-вестник. — И ты бы никогда не смог приблизиться к ино! Они же пугливые, увидели бы тебя — и наутёк. — Эй, я вообще-то видный мужчина! — С кривым носом, — хихиканье переросло в общий гогот. — Всё, прекратите, — Чимин обнял за руку насупившегося Тэхёна и ласково боднул его щекой, — эта русалка поняла бы, что этот видный мужчина занят. — И вообще, Чонгук, какой добродушный пират назовёт свой корабль «Гамельнский крысолов»? — Но это круто звучит! И соответствует моей работе! Корабли Тэхёна с Чимином вообще путают, ещё и язык сломаешь… — «Серендипность» и «Сингулярность» совсем не звучат одинаково… — скептически протянул Намджун. И завязался новый спор. Дальше Кристофер слушать не стал. Не хотелось смущать их своим присутствием поблизости — миротворцам не так уж часто удавалось собраться всемером и праздно провести время. Сделав глоток воды, он решительно направился к своей команде.

***

Память — и дар, и проклятие. Особенно такая хорошая, какой обладал Кристофер. Его дед был учёным. В Австралии его имя часто бывало на слуху благодаря исследованиям в областях экологии и климатологии. Когда Кристофер был ребёнком, эти науки стали первостепенными. Отчасти это было иронично — то, чего люди так боялись, они не смогли предотвратить. В чём была причина? «Стремительное таяние антарктических льдов вызывает замедление океанских течений. Это может иметь катастрофические последствия для климата всей планеты, понимаете? Вода в Антарктиде уже не такая солёная и плотная. К середине века морские течения могут сократиться на десятки процентов, это приведёт к…» «Тепло, кислород, множество питательных веществ… течения питают нашу планету, и если они замедлятся…» «Сначала Европа, затем…» «Полбеды — обречь человечество на постоянное ношение кислородных масок, но само по себе глобальное потепление…» «Человек адаптируем, но у всего есть свои пределы». Дыхание спёрло. В глазах потемнело от резкого рывка — Кристофер уселся на койке, ссутулившись, пока дремота отступала. Стены в темноте каюты серебрились в свете полной луны, лучами оседающей в помещении через решётчатое окошко. Человечество всегда знало достаточно. Но у него никогда не было контроля над происходящим. Месяц отдыха после плаваний всегда был для Кристофера странным периодом. Он не привык не работать; в былые времена «Кронозаурус» практически безвылазно находился в море, но с появлением новых экипажей они стали сменять друг друга. Схема была рабочей: пираты могли восстановить силы, побыть с близкими и, в случае с Кристофером и другими старшими, помочь в подготовке молодняка. Нехватка оружия также сказывалась. У кого-то оно было личным, но в основном перед отплытием команду оснащали из общего склада, и раздавать его всем подряд просто не представлялось возможным. В «Колыбели» Кристофер плохо спал. Он часто не видел снов — просто не впадал необходимую для этого фазу. Зато непрошенные обрывки воспоминаний, болезненные ситуации из прошлого поглощали его неустанно. Как и сегодня, он подрывался с отвратительным ощущением парализующего мороза во всём теле. Всё ещё была глубокая ночь. — Крис? Сонный голос Минхо, свернувшегося рядом, внезапно прорвался сквозь сгустившиеся мысли, отталкивая их куда подальше. Его опухшее лицо забавно выглядывало из-за краешка одеяла, взгляд, устремлённый на Кристофера, был внимательным и осознанным. — Прости, я тебя разбудил… — Не извиняйся. Снова кошмары? Не видя смысла врать, Кристофер кивнул. Кулаки, сжимающие простынь, разжались, крошечные разряды прошлись сквозь напряжённые пальцы. Минхо тяжело вздохнул и откинул одеяло. Испещрённый шрамами голый торс вкупе со спокойным, цепким взглядом, смотрелся произведением искусства, красотой наследия живописи или даже скульптуры, сгинувшего под натиском океанических вод. Его рука потянулась к напряжённой шее Кристофера, притягивая к себе. — Иди сюда. — Нет, стой… Это не делается вот так. Бровь Минхо вопросительно изогнулась. — Ты встревожен. — Да. — Тебе спокойнее рядом со мной? — Да. — И если мы сделаем это, то я помогу тебе отвлечься, — гипнотические глаза Минхо подавляли в Кристофере всякую волю, и он медленно склонился, нависая над возлюбленным. — Да..? — Тогда в чём проблема? Кристофер поймал чужие губы и выдохнул носом — к чёрту. Ладони Минхо обняли его лицо, большими пальцами приласкивая скулы. Он чуть наклонил голову, углубив поцелуй; тёплый язык раздвинул губы Кристофера, мягко оплетаясь с его собственным. Путаясь ногами, они сбросили с койки одеяло — с шорохом оно скользнуло на пол. Кристофер перекинул ногу через тело Минхо, руками опёрся по обе стороны от его головы и продолжал целовать его: самозабвенно, со вкусом, тихонько причмокивая в абсолютной тишине каюты. Шуметь никогда было нельзя. Парни пусть и спали в другой части корабля, но легко могли их услышать и, чего хуже, прибежать на специфические звуки с ножами наготове. Минхо с томным полувздохом-полустоном откинул голову на подушки, когда Кристофер вжался в чужие бёдра. Открывшаяся загорелая шея манила к себе, и Крис опустился ниже, прижавшись поцелуем к нежной коже. Чужой пульс частил под губами в мягком углублении рядом с челюстью. Этот ритм утешал Кристофера; на долгую минуту его запал пропал, и он прикрыл глаза, нежась о живое, желанное тело дорогого ему человека. Минхо тихонько перебирал волосы у него на затылке. Кристофер не мог видеть, как тот нежно скосил глаза вниз, на разгладившееся лицо капитана; как его распухшие губы тронула непривычная скромная улыбка. — Это всё, старикашка? Я тебя утомил? — Помолчи, пожалуйста. — Вау, как остроумно. Хорошо, я подожду— ох! От неожиданной фрикции о полувозбуждённый член Минхо подавился воздухом и вцепился в плечи Кристофера, неловко проехавшись босой ногой по простыне. Кристофер хитро улыбнулся и прикусил участок шеи, к которому только что прижимался. Минхо был выше него, но намного меньше по комплекции. Это давало ему преимущество в его любимой позиции для занятия любовью — находится лицом где-то на уровне чужой шеи или сбоку, чтобы наблюдать за выражением удовольствия на лице Минхо снизу. Обласкивать взглядом точёную линию челюсти и приоткрытые губы. Минхо был прекрасен. Собственное возбуждение от всех этих передразниваний дало о себе знать с новой силой. — В штанах? — Всё равно собирались стирать. — И я о том же. Кристофер полностью подмял Минхо под себя и подождал, пока тот скрестит изящные лодыжки у его поясницы. Голова оказалась в плену чужих прытких пальцев, Минхо цеплялся то за волосы, то просто приобнимал за затылок, настойчиво прижимая чужое лицо к тем местам, где жаждал ощутить влагу от поцелуев. Кристофер продолжал поступательные движения, в сбитом ритме трахая Минхо сквозь ткань и жадно втягивая зубами кожу его шеи и плеч. Обоюдные стоны таяли в соприкосновениях их губ, смазанных и немного неудобных от угла наклона. Подбородок Минхо раскраснелся из-за щетины Кристофера — наутро точно будет жаловаться. Койка поскрипывала от каждого движения. Особенно сильные толчки вынуждали Минхо шипеть и полосовать короткими ногтями лопатки Кристофера, раззадоривая сделать так ещё раз, и ещё…

***

— Ты — ненасытное животное… — проворчал Минхо, хрустя шейными позвонками на выходе из каюты. — И я тебя люблю. Шагай, — Кристофер подтолкнул Минхо вперёд шлепком по заднице, а затем всласть потянулся сам. Экипаж «Кронозауруса» сонными мухами таскался по палубе, даже не стараясь прикрывать неряшливые зевки. Кто-то имитировал бурную деятельность, бестолково дёргая тросы, Чанбин с Феликсом фотосинтезировали во время утренней растяжки. Кристофер вкратце передал Минхо сегодняшние указания по обслуживанию корабля и оставил его за главного. У него самого сегодня были дела в другом месте. Перед тем, как отпустить его, Минхо попросил: — Говори мне, когда ты не в порядке, Крис. Или кому угодно из ребят. Ты не должен справляться со всем один, хорошо? Кристофер умильно хихикнул. — Обожаю, когда ты такой душка, — сгустившееся в глазах Минхо негодование рассмешило Кристофера ещё больше и он бросился наутёк, — даю слово! «Колыбель» просыпалась ещё на рассвете и сейчас уже находилась в активном движении. Пираты перебегали по мостикам от корабля к кораблю, издалека доносились переливы струн расстроенной гитары и задорный топот ботинок под неё, птицы-вестницы парили в облаках, наслаждаясь свободой после долгих дней заточения в трюмах. Путь Кристофера лежал в сторону судна, ставшего эдакой пиратской школой — там растущее поколение обучали навигации, вязке узлов и ведению боя, то есть всему тому, что должно было им пригодится в их непростой деятельности. «Кронозаурус» должен был пришвартоваться всего на месяц, но он растянулся на два, поскольку его как одного из ведущих капитанов пригласили поучаствовать в подготовке дипломатического экипажа. Объявление о его создании было встречено неоднозначно. Это произошло на следующий же день после посвящения «Тиннитуса», когда большинство пиратов страдало от похмелья и вообще вряд ли понимало, о чём идёт речь. Хонджун во время речи старейшин не присутствовал — демонстративно, догадался Кристофер. Тогда он понял, чем объяснялось его отсутствие на празднике. Видимо, он узнал об этом самым первым. Кристоферу затея пришлась по душе. Он всегда поддерживал идею единства, и если им удастся наладить связь с Новым Миром, им откроется множество возможностей, до сих пор закрытых или открытых разбойным путём. Он также преследовал сугубо личные цели — ему было любопытно узнать, что вообще происходят на землях спустя столько лет. Как далеко они продвинулись? Что увидят девочки, когда причалят — скудную деревеньку или процветающие города? Хонджун, безусловно, не был в восторге. Уже позже Кристофер говорил с ним об этом, но они так и не смогли прийти к единому мнению. Возможно, со стороны Кристофера это было нечестно — его-то никто не вынуждает выступать в роли караульного. Хонджуна так сильно возмущала сама идея зависеть от чего-то в море, что его и без того диковатый взгляд становился совсем нечеловеческим. Кристофер оставил его в покое и более эту тему не поднимал. Кораблю уже было дано имя — «Ад Маре». Это противоречило традициям, но старейшины сослались на исключительную роль судна в истории «Колыбели», и никто не воспротивился. Когда Кристофер приступал к занятиям с девочками, их было всего двое. Среди них была и его соотечественница — Лили Морроу. Они быстро нашли общий язык и, можно сказать, спелись — часто встречались вне уроков, обсуждали насущное и бессмысленное. Лили была умна не по годам и рассуждала как зрелая девушка. Он познакомил её с Ханной и они уже успели стать чуть не лучшими подругами. Лили во многом упрощала ему поставленную задачу: любознательная, она задавала много вопросов и хотела попробовать всё на свете, на что подбивала своих товарищей, и те тут же включались, следуя за старшей. Её харизма привлекла в проект большое количество желающих, и на сегодняшний день «Ад Маре» был сформирован окончательно в составе семи человек. Совсем скоро должно пройти их посвящение. Лили была яркой, но настоящим лидером в их команде стала О Хэвон. Она была избрана капитаном несколько недель назад. Миловидная, но очень суровая в деле, Хэвон с той же лёгкостью, что и Лили вела девушек за собой. Кристофер быстро начал понимать, почему в качестве переговорщиков были выбраны именно они. Их коммуникативные способности действительно были на высоте — и они умели производить положительное впечатление за считанные секунды. Девочки заметили приближение Кристофера, стоило ему ступить на трап. Лили взбудораженно замахала руками. — Кристофер, привет! — Лили, манеры! — Хэвон шикнула на подругу, и та тут же притихла, но улыбка до самых ушей всё ещё сияла на её утончённом лице. — Доброе утро, капитан Бан. Все семеро приветственно поклонились ему. Кристофер склонился в ответ, дружелюбно поздоровавшись с каждой, и после обмена любезностями все они спустились в трюм, где обычно и проходили занятия. — Сегодня я не буду вас томить, — рассевшись, девушки тут же внимательно обратились вслух, — ваше посвящение состоится через пару дней. Вы прошли огромный путь, чтобы быть здесь сейчас, и я действительно рад быть его частью. Отличная работа, дамы! Пиратки просияли от похвалы. Кристофер наслаждался каждой минутой, проведённой с ними, это было абсолютной правдой. Каждая из них была не просто очаровательной и учтивой, но и очень способной — не зря им была поставлена такая сложная задача. — В качестве вашего учителя я здесь в последний раз. Я рассказал вам обо всём, что сам знал, кроме одного… — Кристофер выдержал театральную паузу, озорно стреляя глазами в сторону вытянувшихся в его сторону шей. — Личного опыта. В помещении повисла озадаченная тишина. — Мне не говорили, что вам можно рассказывать, а что нельзя, — продолжал Кристофер, — поэтому я решил поделиться с вами тем, что я видел в Новом Мире. Почти все вы были либо младенцами, либо ещё даже не родились, когда мы покинули земли. Вы знаете о проекте «Ковчег»? Хэвон первая уверенно кивнула. Лица других девушек выглядели сконфуженно. — Сейчас мы называем это просто «ковчегом». Это громадное — по меркам меня, как подростка, конечно — судно из всех самых надёжных металлических сплавов, какие только были придуманы человечеством в последние годы существования континентов. Его начали создавать при первых же «тревожных звоночках» в наблюдениях за изменениями климата. Ковчегов было несколько, сколько точно — не уверен, но, как минимум, один на Восточную Азию и Австралию, один на Европу и несколько на Америку. Где все они сейчас — нам неизвестно. Возможно, именно вам выпала возможность об этом узнать. Ковчеги были созданы для исключительных случаев — таким и был наш конец света. Людей приглашали в ковчег выборочно. В первую очередь пропуска получали высокопоставленные государственные служащие и военные. Затем — учёные, изобретатели, все лучшие умы планеты. И только потом — простые люди, такие, как мы. В приоритете были дети. Кристофер замолчал. Он давно планировал поведать «Ад Маре» эту часть своего прошлого, но тяжесть пережитого всё ещё давила на него. О себе напомнили мысли, бурившие его голову прошлой ночью. — Многие взрослые отказывались от мест в ковчеге, уступая его молодняку. Это было право каждого из них. В конце концов, многие из выживших остались без семьи с самых ранних лет. Но на ковчеге мы все старались заботиться друг о друге. Когда все возможные катаклизмы накрыли планету, ковчег был закрыт и отплыл на определённое расстояние от земли. Мы провели там несколько лет. Кто-то ахнул. — Несколько лет? — Казалось, это длилось целую вечность, — вздохнул Кристофер, запрокинув голову и грустно улыбаясь в потолок, — это было чертовски страшно. Первые дни дети постоянно плакали. Единственные звуки, которые мы слышали — оглушительный рёв снаружи и рыдания. Несколько раз ковчег едва не завалился набок. В общем… Кристофер неловко почесал затылок и попытался разрядить обстановку непринуждённым смешком. — Натерпелись, это правда. Но затем начали осваиваться. Ковчег был как небольшой городок. Всё организовали на высшем уровне: там и помещения для поддержания жизни растений и животных, библиотека, огромный склад с запасами еды и воды, комната с высокотехнологичным оборудованием. Оно, кстати, не то чтобы было особенно полезным, когда мы вышли, — Кристофер ткнул пальцем вверх, — планета буквально сошла с ума, колебания атмосферы были просто на ужасающем уровне, и всё это, конечно, повлияло на наши спутники и космические станции. Я не очень в этом разбираюсь. Всё вышло из строя, в общем. Никакой связи, вообще ничего. Слишком много непонятных слов, да, понимаю… Короче, раньше люди могли общаться между собой, даже находясь на разных концах планеты. Обмениваться данными. Добывать информацию о Земле прямиком из космоса. Выражения лиц девушек были презабавнейшими. Они словно слушали одну из тех сказок, что им читали, когда они ещё не выбрались из детской. — О привычной жизни можно было благополучно забыть. Когда снаружи всё устаканилось, капитаны ковчега начали искать землю. И нашли. Островок посреди ничего. С высоты самого ковчега он казался ничтожно маленьким, но все выдохнули — это было лучше, чем ничего. Высаживаться было очень… больно. Было больно дышать. В один день мы изнывали от жары, в другой — коченели от холода. Учёные обшарили всю землю, и было принято закономерное решение — строить заново. Так всё и началось. Запасённые стройматериалы с ковчега и всё, что ещё могло работать на природной энергии, пошло в ход. И всё бы ничего, но… — …но в итоге сейчас мы здесь? — Да, — Кристофер кивнул, — невозможно было остаться нормальными после всего, что произошло. Пак Сухо — вы прекрасно его знаете — собрал вокруг себя людей-единомышленников, в основном корейцев, чтобы предложить им, казалось, безумное — уйти в океан. Его рассуждения были просты. Если теперь почти весь земной шар — это вода, то мы должны приспособиться жить в воде. Что-то такое. Толком уже не помню… Мистер Пак долго пытался отвоевать своей идее право на осуществление, и это наконец произошло спустя ещё несколько лет. Построили несколько деревянных кораблей, а стальной — тоже вам знакомый — был взят из грузового отсека ковчега. Его отдали, потому что он изначально принадлежал мистеру Паку. Так люди и разделились. Кристофер обвёл глазами девушек, оценивая их реакцию. Ни один рот так и не раскрылся для вопросов — даже Лили сохраняла какое-то практически испуганное молчание. — Итак, к чему это всё. Вот как выглядел Новый Мир, когда мы отплывали оттуда: сотни бараков с рабочими. Чуть меньше жилых домов. Некое подобие лаборатории снаружи. Сплошные строительные леса. Истощённые люди. Женщин практически не выпускали из ковчега — только на прогулки и посевы. Предупреждая ваши вопросы — они готовили, занимались сельским хозяйством и рожали. — Боже… — Кюджин, самая младшая в «Ад Маре», спрятала лицо в ладошках. — Как-то так. Простите, если подпортил вам настроение… — Кристофер неловко хохотнул. — Я посчитал, что вы должны это знать. И вот, что я вам скажу — я надеюсь, что картина, которая предстанет перед вами, будет гораздо более обнадёживающей. Прошу вас, отправляйтесь и принесите нам только хорошие новости. Девушки дружно поднялись со стульев и вновь ему поклонились, хором поблагодарив и пообещав хорошо поработать. Кристофер удовлетворённо выдохнул. Эта лекция на время помогла ему ощутить, как с плеч сваливается непонятная ему ноша. «Крис, малыш, дедушка принёс очень важную бумажку, надо послушать, что там написано…» «Мир уже потеплел на 1,1°C… в 2030-х… недопустимый…» «Сейчас в мире теплее, чем когда-либо за последние 125 тысяч лет…» «Декарбонизация экономики… Солнечная энергия…» …и наваливается вновь. Выбравшись наружу, Кристофер подставил лицо солнечным лучам и позволил себе десятиминутный отдых в таком положении. Впереди было ещё много работы. Через несколько дней «Ад Маре» официально стал частью «Колыбели» и начал подготовку к первому отплытию. Пошли слухи об ещё одном проекте старейшин по освоению мирового океана — кажется, к нему привлекли самих миротворцев. Кристофер улавливал эту информацию в разговорах своих ребят, пока вместе с ними очищал камбуз и полировал верхнюю палубу. Именно в тот момент внезапно раздался выстрел. Разговоры резко смолкли; вздрогнувший Хёнджин выронил швабру, ошарашенно уставившись в сторону, откуда донёсся звук. Выстрелы в «Колыбели» были позволительны в двух исключительных случаях — в качестве оповещения о скором «посвящении» и во время тренировок. В обоих случаях о них предупреждали пиратов, чтобы никто не пугался. Сегодня никаких уведомлений об использовании огнестрельного оружия не было. Пираты толпами бросились к кораблю старейшин, и Кристофер взмахом руки погнал своих ребят следом за ними. Толпясь на мостиках, встревоженные люди продвигались всё ближе и ближе, пока не заняли наиболее выгодные позиции перед стальным судном, распределившись по нескольким палубам. Кристофер прорвался вперёд и тут же столкнулся с нахмуренным Хонджуном. Червячок сомнения зашевелился внутри Криса. — Ты же тут не при чём? — Серьёзно? — Хонджун оскорблённо отпрянул. — Стреляли у старейшин. — Что могло случиться? — Вы что-нибудь видите? Кто-то погиб? — Тише! Там Пак Сухо! Упомянутый медленным шагом вышел к озабоченным пиратам. Тот был мрачнее самой чёрной грозовой тучи. Следом за ним, дрожа, семенили другие старейшины, с опаской кидая взгляды на толпу. На лице старшего капитана красовалась свежая клякса крови, залившая ему глаз. Шёпотки вокруг Кристофера становились всё громче и громче. В руке Пак Сухо держал какой-то предмет; торчавшие провода и тёмный корпус не оставляли простора воображению. Эту самую руку мужчина вскинул вверх и звучным голосом заговорил: — Это — рация. Мы обнаружили её у одного из наших товарищей. Мы попросили его пройти с нами. — Он выстрелил! — чуть не плача воскликнул другой старейшина, безостановочно тыча на лицо Сухо, — закричал «за наследника Левиафана» и выстрелил себе в голову! Кристофера оглушила реакция толпы. Одни завопили, вторые повысили голоса, перекрикивая друг друга и наперебой обсуждая произошедшее. Взгляд Кристофера оставался прикованным к рации. — Перед тем, как это сделать, — вновь зазвучал голос Пак Сухо, мигом заткнувший пиратов, — он разбил её. Мы будем разбираться с этим позже. Сейчас же я попрошу вас разойтись — инцидент не стоит такого внимания. То, чего оно стоит — это ваши товарищи. Если есть одна рация, то есть и другая, а то и множество. Я настоятельно прошу вас: если у вас есть какая-либо информация об обладателях такой техники, немедленно сообщите мне об этом. И также… если вы что-то знаете об этом… наследнике. Никто не будет наказан. Мы все здесь настроены на помощь друг другу. Пак Сухо закончил свою речь и развернулся к пиратам спиной, рукавом стирая со лба чужую кровь. Все действительно начали расходиться, но менее хаотично: потрясённые, люди поглядывали друг на друга с зарождающимися подозрениями. Кристофер, кажется, впервые за всё время вдохнул воздух. — Какое-то безумие… — пробормотал Хонджун. — Кто это был? Кто погиб? Вопрос остался без ответа. Словно в трансе, Кристофер сжал плечо друга и вместе со всеми направился прочь отсюда. Закрыв за собой дверь собственной каюты и оставшись в одиночестве, Кристофер сполз по стенке вниз и с силой огрел кулаком деревянный пол. Его колотило; испуг вперемешку со злостью пожирали всё его естество. Он не знал, сколько просидел так. Собравшись с духом, Кристофер резко поднялся и прошёл к письменному столу, на котором ворохом копились карты и записи с рейдов. Открыв один из выдвижных ящиков и минуя собравшийся в нём мусор, он добрался до донышка и ухватился за выступающую верёвочку, приподнимая дощечку. Рация смотрела прямо на него, насмехаясь потёртыми кнопками.