Победа, убившая победителя.

– Саша в курсе? - спросил Валера, сидя перед Беловой младшей и обнимая её хрупкие колени, покрытые озером из синяков и шрамов, которые так и не смогли зажить до конца. Слегка дрогнув от такого больного и неожиданного вопроса, Алёна отшатнулась, будто ее ударили по темени и отвела свои глаза от Филатова, зацепившись холодным взглядом за плакат-мишень на двери. Молчать об этом больно, понимая, как нужна сейчас хоть какая-то протянутая спасительная рука, пусть это будет и рука Фила, которого совершенно не хотелось впутывать. Говорить об этом еще больнее - так со дна поднимается каждый шрам, каждый упущенный завтрак, каждый комплекс, оставшийся шрамом чуть выше колена, каждый недостаток, каждая ничтожная изюминка её тела воспрянет, заставив вновь ощутить мурашки по коже и еще раз прогуляться по краю обрыва, будучи одержимой мыслью об очередном прыжке в пучину. – Нет, он думает, что я вытянулась в длинну, поэтому и похудела. - с большим сожалением девушка признала сама себе, что её старший брат не уделил внимания изменениям в худшую сторону и совершенно не понял ни намёка. - он сейчас ни о чем, кроме своего "кабана" и не помышляет. У нас все разговоры в доме только об Оленьке и этом его мерседесе. – Бросай это всё, Аль. - он напряжённо шепчет, стараясь казаться уверенным в себе и своих словах. - И голодовки оставь, и всё, чем балуешься тоже - не доведёт оно тебя до добра. С сожалением девушка хмыкнула, стараясь улыбнуться, глядя на Валерия и протягивая руки, дабы зарыться в копне его тёмных волос и потеряться в омуте его глаз, дабы проблем стало меньше, дабы жизнь сама начала возвращать свой темп и ритм. Слабая улыбка освещала тусклое сердце Фила, очернённое проблемами объекта его обожания, и заставляла его самого по крупицам собирать остатки своей улыбки, чтобы хоть как-то подбодрить Алёшку. Его жизнь кишила собственными провальными дедлайнами и проблемами, в которых он уже увяз - жизнь его легко было сравнить с огородом, который порос густыми сорняками так, что выкорчевать из земли их уже невозможно. Его огород давно уже зарос и от идеи попытаться убрать эти сорняки Филатов уже давным давно отказался, пытаясь голыми руками пробить стену из алых роз и шипов, заточивших в себе сестру Белого. Она не выбирала этой участи, как и он не выбирал именно её, Белову, просто необъяснимое влечение и желание ото всех и всего защищать эту одиннадцатиклассницу оказалось выше любых потребностей и нужд. Иногда Алёна Николаевна Белова чуралась его помощи, сгорая от стыда и чувства долга перед Валерием, но потом вдруг в голове щёлкало и рука помощи, будто бы протянутая свыше, становилась единственным спасением. Эти сильные руки вытаскивали её со дна, заставляя сердце биться, а бледную кожу розоветь от захлестнувших эмоций. Саша, Фил, Космос, Витя и Вика в плане сильных рук и помощи были абсолютами, всегда вытаскивая младшую Белову из оврага ошибок, страхов и сомнений и не позволяя ей усомниться в себе ни на минуту. Она была им благодарна. Больше чем просто благодарна. О чувствах Фила в свой адрес девушка знала не понаслышке, то и дело шагая по тонкому льду в момент разговоров об этом с Сашей или Косом, с Викой в этом плане всегда было проще и не только от того, что Валера - её родной брат. Просто Филатова была всегда на шаг впереди парней и знала всяко больше об этой ситуации, глядя на неё с трех позиций : своей собственной, с позиции Валеры и, несомненно, с позиции своей подруги - Али. А всегда ли сомнения и скитания от мысли к мысли всегда порождают великую любовь, зажигая её с еще большей силой ? Об этом то и дело спорили парни, сидя на досках в гараже и потягивая с горла самое обычное пиво, пока девушки отреченно курили: вдвоём им было хорошо и не только из-за того, что внимания от бригадиров было куда больше, чем если бы их было, как и парней, четверо, но и потому что девушки понимали и тонко чувствовали друг друга, зная каждую привычку и даже самую мелкую черту характера друг друга. Будучи разными Филатова и Белова дополняли друг друга, как сливки дополняют кофе или как чёрные стрелки дополняют ярко-красную помаду на губах. И пока Фил прямо или не совсем проявлял свою любовь, озаряя мир девушки лучами солнца, Аля томно вздыхала, читая романы и при каждом упоминании героя-мужчины видела перед собой Фила. Космос был увлечён Людой, Саша - Олей, которая-таки восхищала лишь олним своим взглядом, а Вика была влюблена в Витю, и дела у нее обстояли ещё страннее чем у Альки. «Вот так победа влюбилась в победителя» - повторяла порой девушка, вспоминая нежные взгляды ребят и надеясь на то, что они еще окажутся рядом, рука в руку шагая под венец. Ни с кем не советовавшись и не обсуждая, девушка вдруг признала, что нуждается в Филе, и чувства её навеки в его власти. Она не видит своего будущего, но знает, что там, как и сейчас, и как тогда, будет он. Валерий Константинович окажется рядом, прикрывая её во всём этом дерьме. Тонкие девичьи пальцы уже выпущены из чужих волос, они лишь помогают чужим рукам скользнуть чуть выше колен. Она водит тыльной стороной ладони по его щеке, пока он без зазрений совести сжимает руки на аккуратных бёдрах и улыбается, входя во вкус. Мимолетные прелюдии и ласки - одежда оказывается на полу за несколько простых движений. Тела сливаются в сладком и страстном танце, сплетаясь в комок чувств, звуков, эмоций и порывов нежности. Сегодня Алёна позволила Валерию стать чуть ближе и почувствовать тепло и сладость её, подарив ему свою себя и не жалея об этом ни секунды. <... > Ночь напролёт Пчёлкин курил, стоя у расхапнутого окна в маленькой кухоньке и наблюдая за луной, которая висела на небе, словно золотое яблочко на ветке. Её света было достаточно, чтобы разглядеть весь, покрытый мраком и сном двор. Стройные деревца едва заметно шелестели от легкого дыхания весеннего ветра, дым поднимался тонкой струйкой и улетал к небу, чтобы встретиться там с утренним туманом и слиться с ним же воедино. Из соседнего двора доносился скрежет шин, такой чуждый и ненавистный, будто с ним были связаны самые худшие воспоминания. Но воспоминаний не было. Не было и не могло быть. Из комнаты прямо по коридору доносится скрип кровати и легкое посапывание, которых до этого Витя никогда не слышал, живя сам по себе и наслаждаясь тишиной. А тут она, как гром среди ясного неба, Вика эта. На Валеру она похожа вообще не была, хоть они и одни из самых родных людей - характерами не сходятся, явно пребывая в полнейшем шоке с выходок и слов друг друга. Но в этом, наверное, и есть суть всех семей, в том, что один ребёнок похож на отца, а второй - копия матери, лишь в размерах отличающаяся от неё. Живая и сильная, Филатова появилась неожиданно и стала словно частью бригады, отняв которую можно серьёзно пострадать и лишиться самого дорогого и важного, будто это она главный бригадир, а не Саня. И было в ней что-то, что-то омерзительно цепляющее и колющее под кожей, словно игла. Её любили все, тайно обожая и с удовольствием слушая, как она поет песни и читает стихи, спрятав руки под куртку и усевшись на непонятно откуда взявшуюся доску в гараже. Равных ей не было, ни в красоте, ни в чем бы то ни было еще. А самое худшее, что она влюбилась в него, в Пчёлкина, мать его, она влюбилась в Пчёлкина и даже не могла этого скрыть, хотя оно и ясно. Сомнительно всё это было, да и Пчёла не самый крутой кандидат на роль любимого человека, однако, раз выбрали, значит есть что-то и в нём, странно разбитом и избитом жизнью. В голове как по инерции в нужный час всегда бегали, как стрелки на циферблате, мысли об этой темноволосой девушке, имя которой значило только одно - абсолютную победу по всем фронтам. И как же иронично это знать ему, Победителю. Победа влюбилась в победителя, поймав в его в свои сети с руками и ногами. От этой мысли Виктор горько усмехнулся и выбросил окурок в открытое окно. Раз он абсолютный победитель, то и победа, абсолютно вся, в его распоряжении и власти. Он не позволит никому протянуть свои жалкие ручонки и коснуться его выигрыша в лотерею жизни хоть пальцем. Сегодня она бегала по запылённой квартире в его рубашке и исходила от неё странная энергия, словно волшебно-убийственная. Каждое её касание к вещам и мебели, незаметное, словно нарисованное акварелью, создавало в квартире необъяснимое ощущение уюта и покоя, словно в этих касаниях была заключена великая сила, которая при желании может разрушить все, что так кропотливо создавалось годами. Она в соло могла бы совершить самое резонансное убийство или ограбление, но резонанснее, чем убийство чувств Вити Пчёлкина и похищение его остывшего сердца уже не будет. Смешные вопросы она задавала, засыпая сегодня. Погружаясь в глубины своего разума и нарушая тамошний покой, Пчёла выуживал из памяти, кому бабахнуло в голову создать самолёт и какие цветы он сам, собственной персоной, любит. Знать он не знал, какие цветы он любит и как назло, в голову не лезло вообще ничего, словно так и задумала эта девушка, вогнать его в тупик удивительно простым вопросом, в котором он пообещал разобраться за ночь. Воцаряется тишина, луна заволакивается облаками, а тело пробирает дрожь. Опускаясь на пол и обхватывая голову трясущимися руками, Пчёлкин уходит в глубины своих воспоминаний, переставая контролировать себя и свои чувства, как нарочно не позволяя себе смахнуть солёный хрусталь, утекающий на пол по щекам. Он сам себе открыл свою личную драму и трагедию, спрятанную ото всех в глубокой впадине старого шкафа. Голова падает в колени, и он снова юный, растрёпанный и напуганный стоит в стороне, слушая надгробную речь, пробирающую до дрожи и лишающую покоя. В руках его израненных две простых гвоздики, сравнимых по цвету, разве что только с пролитой кровью. Виктор готов был утопиться, сбежать, сделать что угодно , но стоял здесь, словно не был хозяином своих ног и не мог уйти, просто бросив эти чёртовы гвоздики наземь. Долго еще он будет проливать свои горькие слезы, полные мучения и боли, над гвоздиками, растоптанными десятками неоттесаных, грубых ног в самых дурацких ботинках, в знак полного отчаяния и людской глупости. Он никогда не сознается в том, что в редких снах каждую ночь поднимает растоптанные цветы и проливает над ними слезы горечи и утраты, пока чья-то тяжелая рука не поднимет его, вынуждая открыть глаза и не позволяя заснуть больше. Не было ни единого сна или видения без гвоздик, грубых подошв и его слёз. Красных слёз, льющихся из зелёных, словно травянистый луг, глаз. Это его петля. Живая петля, с каждым годом всё туже затягивающаяся на его шее. Каждую зиму, как и в тот день, на его светлых волосах тает свежий снег, он до сих пор не привык к этой боли, а она все тянула его вниз, и бегством спасаться было слишком поздно. Судьба сука, судьба неподкупна, словно самый честный мент. Пчёла не был готов к тому, что его полюбят. И никогда не будет готов, он загубил себя, спрятав всю свою слабость под маской силы и опыта, он вытрясет всю душу и лишь разрушит человека, который захочет и позволит себе влюбиться. Он не позволил бы и Вике, не дал бы слабину перед ней, но её янтарные глаза и тонкие пальцы пересилили его, окутав тенью любви и удушающей заботы. Эта победа убьет своего лидера, чемпиона, победителя, но разве не стоит это того, чтобы стать счастливым хотя бы на пару лет?