Просто вот так случайно, безумно в тебя влюблен

       Прохладный вечер, лёгкий бриз, что протянулся вдоль набережной Невы; тихие и незначительные разговоры, тёплые соприкосновения рук, переходящие в крепкие сплетения пальцев.        Медленным шагом, пиная кучи листьев, Фёдор и Тацухико прогуливались по ветреным берегам Невы, засматриваясь на серебристую рябь огромной реки.        Сегодня, после несколько тяжелого дня, Достоевский вновь вытащил альбиноса на прогулку, дабы помочь прогнать усталость и наконец-то расслабиться.        Но по порядку.        Вчерашним поздним вечером, почти ночью, оба вернулись домой к Фёдору, успев это сделать за секунду до начала ливня.        Достоевский категорически отказался отпускать Шибусаву куда-то в такую погоду, использовав все манипуляционные навыки, чтобы убедить своего ангела остаться с ним. И сделал это успешно.        Фёдор не хотел как то затрагивать тему их отношений друг к другу, и вообще пытался убедить себя, что «любовь не может образоваться за пару дней, это лишь байки влюбчивых девчонок» , но сердце, к сожалению (или счастью), кричало об обратном, и требовало ответной любви и близости. Ну а дальше все и закрутилось.        Чашка горячего чая, случайные прикосновения, сладкие поцелуи, помятая простынь и глухие стоны до полуночи.        А уже утром, когда Фёдор выпалил о том, что произошедшая близость была совершенно не случайностью, и с облегчением услышал ответные слова о внезапно возникшей любви, наконец-то смог расслабиться и отдаться манящему чувству бабочек в животе, очередной раз ощущая на обнажённой спине нежные касания ласковых рук.        Ну, а после того утра, кажется, запомнившегося на всю жизнь, Тацухико неожиданно забрал злополучный Симидзу, который успел настучать русскому по шее, заметив красные засосы на теле своего приятеля.        Потом, судя по ощущениям, прошла целая вечность. Брюнет успел обдумать все происходящие за последнее время события, смотря в одну точку в полу, видно, желая прожечь там дыру. И уже к вечеру Достоевский направился по заученному адресу, выжидать своего Шибусаву там.        Измерив шагами все ближайшие окрестности около арендованного дома и заучив каждую пылинку на его кирпичных стенах, он наконец-то дождался. Машина подъехала где-то через минут 40 после его прихода. С счастливой улыбкой русский чуть ли не прыгнул под колёса, желая поскорее выудить из машины своего любимого, и выть ему в плечо о печали долгого ожидания, чтобы тот, в свою очередь, привычно прижал его к себе и одарил беглым прикосновением губ его щёки. Что, собственно, и произошло.        Со стороны их встреча выглядела слегка комично. Они уже выглядели как семейная пара, прожившая в браке не мало лет. Хикэру, смотря на это, лишь покрутил пальцем у виска, и закатив глаза удалился в дом, не желая наблюдать театрально-постановочную драму. Достоевский только рыкнул ему вслед, продолжая собственнически прижимать японца к себе, с наслаждением чувствуя его умиротворённое дыхание и тихий смех.        Вновь наполнившись редкостным воодушевлением, Фёдор загорелся желанием провести этот вечер в компании любимого на побережье Невы. Услышав данное предложение Тацухико с величайшим удовольствием согласился, что ожидаемо.        Сейчас они просто непринужденно гуляли, крепко прижавшись друг к другу, то ли от холода, то ли от жажды касаний тел.        Теперь, напитавшись новыми чувствами, смирившись с ними, и приняв как дар свыше, Фёдор окончательно убедил себя в том, что ни капли не ошибся, и действительно влюбился. А ведь, казалось бы, Шибусава - всего лишь случайный знакомый, разбавивший его скуку от нудного банкета, но как итог - ставший неотъемлемой частью его жизни.        Достоевский по настоящему изголодался по подобным чувствам. Он хотел каждый день проспаться в теплых объятиях, ощущать эту легкую щекотку шелковистых белых волос и ловить на себе влюбленный взгляд рубиновых глаз, наслаждаясь чуть хриплым, томным голосом, который походил скорее на мурчание.        Одна лишь мысль о том, что альбинос не будет с ним, пробуждала неестественную, для его спокойной натуры, злобу. Но даже она быстро утихала, после того, как японец, аккуратно касаясь его плеча, выводя из некого транса, задавал тихий вопрос, желая разузнать о его состоянии.        Стоя чуть поодаль от ограждения набережной, Фёдор наблюдал за Тацухико, который с упоением вглядывался в далёкий, алый закат, скрывающийся за густыми свинцовыми тучами.        Ветер красиво развевал белоснежные волосы и колыхал плотно-завязанный красный шарф, купленный Фёдором специально для Тацухико. Ненасытный взгляд аметистовых глаз пробегал по изящной фигуре, спрятанной за полотнами светлого пальто. Эйфория от столь прекрасной картины подступала к разуму довольно быстро.        Подойдя сзади брюнет снова прижал японца к себе, словно мягкую игрушку, зарываясь лицом в белоснежную макушку и вдыхая сладковатый, дурманящий запах волос. Его руки сомкнулись на талии альбиноса, и почти сразу были накрыты его замерзшими ладонями.        Тот факт, что через несколько дней их ожидает неминуемая разлука, которая продлится на неопределённый, но явно не короткий срок, пробуждал желание выть от тоски, которая наполняла сердце Фёдора при мысли, что скоро Тацухико вернётся обратно в свою Йокогаму. Его Тацухико.        Сам Фёдор не был готов покидать родную страну, но и не хотелось вновь погружаться в скучную обыденность жизни без Шибусавы, забыв о том, что он всё ещё способен любить и ощущать себя живым.        Это всё стало новой ступенью их жизни, на которой не хотелось оступиться, а наоборот - удержаться навсегда. Это случайная любовь, превратившаяся в безумную бурю эмоций всего за пару дней. Они не отрывались друг от друга ни на секунду даже ночами, и, наверное, знали друг друга лучше, чем кто либо. Такое бывает. Неожиданное и странное чувство, с которым неизвестно что делать, как правильно растолковать и прийти к верному решению.        Но они точно смогут выбраться из возникшей пропасти безысходности, правда?

– Я люблю тебя. – Я тебя тоже.