Дикий зов

      — Знаешь, ходят слухи, что Солас мог убивать своих врагов во снах.       Нитка Хардинг уютно умостилась на кожаном потёртом диване, самом роскошном предмете мебели в центре огромного, слегка запущенного холла Маяка. Она выглядела участливой и встревоженной, её небольшие, но весьма сильные, привычные к работе руки бережно втирали мазь в поясницу Меркар.       — Мгхм... да, кажется ты уже рассказывала о чем-то подобном, — Рук улыбнулась сквозь боль, пытаясь не выглядеть слишком уж размазней.       — Я абсолютно серьёзно! А что, если это и правда был Солас?       — С чего ты взяла?       — Там же были волки! А он — Ужасный Волк. И он у тебя в голове.       Её слова прозвучали настолько буднично, будто они обсуждали не могущественного мага или древнего бога, а очередной слух на рыночной площади. Ритмичные движения пальцев Хардинг дарили странное сочетание неприятной болезненности и облегчения. Рук, свернувшись калачиком, чуть кряхтела, обдумывая ответ.       Натужный скрип массивных дверей Маяка отвлёк их обеих, в холл бесшумной стремительной тенью проник Луканис. Застав Хардинг, потирающей спину частично обнажённой Рук, он на секунду замер, будто оценивая ситуацию.       — Луканис? Ты что-то хотел? — голос Рук прозвучал натянуто, но он словно её не услышал. Буркнув себе под нос, Ворон быстро развернулся на каблуках и вышел, чуть быстрее, чем следовало. Кажется, он был смущён.       — И чего это он? — пробормотала Хардинг, заканчивая втирать мазь.       Когда лечебный сеанс был окончен, обтерев ладони заранее припасённой влажной ветошью, Нитка помогла Рук натянуть верхнюю часть серого комбинезона на тело, после чего стала деловито завязывать кушак.       — Я и не помню, когда последний раз за мной так ухаживали! — Рук благодарно улыбнулась, наблюдая за её действиями.       — Не переводи тему, — усмехнулась Нитка. — Что ты будешь делать, если он действительно вмешивается в твои сны?       Она замерла, ожидая ответа, но Рук лишь пожала плечами.       — Спрошу у него. Потом. Не сейчас. У нас есть дела поважнее.       Рук старалась не углубляться в подробности своих снов, лишь вскользь упомянув волчьи образы и общую атмосферу. Хардинг ничего не знала о её ночном рандеву с Делламорте и уж тем более не догадывалась, чем оно закончилась.       Но утро было ярким напоминанием о реальности происходящего. Пробудившись с невыносимой болью в пояснице, Рук тщетно пыталась вспомнить, где могла так удариться. Ответ пришёл быстро, но был довольно странным, чтобы его озвучивать. Её боль была следствием сна — слишком реального, слишком ощутимого. Саднило настолько осязаемо, что жалобы на это начали поступать от девушки уже к обеду, а вечером того же дня Хардинг вызвалась лечить её мазью, так кстати имеющейся у неё по рукой. «Мамин рецепт!», горделиво улыбалась гномка, щедро смазывая кожу липким снадобьем, от которого пахло торфом, тиной и чем-то ещё, неуловимо болотным.       Рук только хмыкнула, стараясь не сосредотачиваться на своих догадках. Что бы это ни значило, у неё ещё будет шанс спросить об этом у Соласа. Вопрос лишь в том, готова ли она услышать ответ.

***

      Рук нравилось проводить время с Луканисом. Особенно по той причине, что ей каждый раз было чему у него поучиться. Всегда сдержанный и обходительно вежливый, таинственный и загадочный, он был живым героем бульварного романа — мечтой каждой девушки, верящей в чудеса и судьбоносные встречи.       Обычно молчаливый, Луканис редко инициировал разговоры и предпочитал уединение пустой болтовне. Его молчание было не угрюмым, а обволакивающим, будто звало услышать больше, чем он был готов рассказать. Дни и ночи он проводил в изоляции холодной кладовой комнаты, окружённый ароматом крепкого кофе и блеском заточенных клинков, которыми владел с пугающим мастерством.       В сражениях ему не было равных — он врывался в гущу боя, превращаясь в бурю, его рапира со свистом расчерчивала воздух, не оставляя врагам ни малейшего шанса. За спиной его вспыхивали фиолетовые крылья — болезненная тайна в лице назойливого демона, которую он не спешил раскрывать. Каждый шаг был отточен, каждое движение выразительно смертоносно, Делламорте двигался подобно едва уловимому призраку, быстрому и порывистому; иногда Рук принуждала себя отвести взгляд, чтобы не выдавать очарованность его профессионализмом настолько ярко.       Впервые разбитым от ярости и возмущения, таким не похожим на самого себя, она увидела его, когда дракон напал на Тревизо. Это так контрастировало с его будничным образом, что «новый», доселе неизвестный Луканис ещё надолго поселился в её мыслях. Где это было возможно, он врывался в бой первым и тогда силуэт мужчины растворялся в клубах дыма и гаме неразберихи. Рук следовала за ним, подобно урагану: прямая, грубая, где-то даже отчаянная, она не полагалась на изящество, предпочитая силу. Когда один из войнов антаама попытался схватить её сзади, она резко обернулась и вонзила кинжал в его шею, второй рукой доставая стрелу из колчана. Быстрый выстрел в глазное яблоко поразил ещё одного, пытавшегося кинуться на неё с высоко занесённым топором.       Изуродованная скверной драконица появилась с грохотом, в болезненной грации опустив тяжёлое тело на землю. Раздался пронзительный рёв и казалось, что сам Тревизо содрогнулся от её слепого гнева. Чешуйчатый панцирь переливался всеми оттенками льда — от холодного голубого до почти прозрачного белого, а каждое движение сотрясало окрестности могучими ударами массивных крыльев. Взгляд её яростных, отупевших глаз выслеживал их.       Клинки, заткнутые за пояс, были проигнорированы Рук в пользу лука. Она действовала хладнокровно, не спеша. Её пальцы, налитые силой, тянули тетиву. Стрелы, одна за другой, покидали колчан, взвивались в воздух и попадали в цель — в горло, в разрыв между чешуёй, в тонкую перепончатую кожу лап. Драконица ревела от боли, её ледяное дыхание раз за разом взрывалось кристаллами вокруг.       — Сзади! — крик Луканиса прорезал морозный воздух, и Рук резко повернулась. Оскаленная пасть, гневные маленькие глаза, когти, покрытые инеем — всё это приближалось с пугающей скоростью. Не задумываясь, Меркар бросилась вперёд. Драконица оказалась сильнее. Её когтистая лапа метнулась навстречу, и Рук едва успела перекатиться, чтобы избежать смертельного удара. Земля под ней треснула, разлетелась осколками льда.       Луканис появился рядом в одно мгновение. Его рапира блеснула, войдя под чешую, и вскоре магия демона, обволакивающая его потусторонним пурпурным цветом, осветила всё вокруг. Словно вспышка звезды, одержимый Спайтом, он устремился в атаку. На мгновение, казалось, что драконицу удалось ослабить, но та взвилась вверх, раскинув крылья.       — Она уходит! — Рук опустила лук, хватая воздух замёрзшими лёгкими.       Когда всё было кончено, поле боя осело в тишине. Воздух пах магией, гнилью скверны и сырой землёй. Рук тяжело дышала, облокотившись на колено, её кинжалы блестели в свете луны. Луканис подошёл к ней, всё ещё держа напряжённо рапиру в руке, оглядел, оценивая, всё ли с ней в порядке, но ничего не сказал. Только кивнул — коротко и молчаливо, как всегда.       Им предстоял стремительный путь в Минратос. Такую роскошь как вдохновляющие разговоры стоило припасти на следующий раз.