свадьбы на драконьих костях и обломках солнца

— У меня есть просьба, отец. В качестве наследника Кастерли Рок, — Джейме смотрит прямо на Тайвина. В стальных глазах того сквозит лёгкое удивление. Но недовольство от того, что его прервали от подсчётов трат на будущую королевскую свадьбу, всё равно перевешивает. — Слушаю. Только быстрее — у меня не так много времени на тебя. — Поручи мне распорядиться судьбами Клигана и Лорха, — Тайвин делает неопределённый знак рукой. — Зачем они тебе? — Хочу сам выбрать им наказание. Позволишь? — Плевать. Забирай. Только не глупи и делай всё аккуратно, — лорд Ланнистер качает головой и, как будто что-то вспомнив, лезет в один из ящиков своего письменного стола, — и сделай подарок своей будущей леди-жене. И намекни, что ей стоит сменить траурные наряды на что-то такое, что будет соответствовать её нынешнему положению, — Джейме послушно кивает, принимая из рук отца аккуратную шкатулку. — Слушаюсь, отец, — на красной бархатной подушке красуется золотой перстень в виде головы льва с глазами, выполненными из крошечных изумрудов. Джейме с трудом может представить такое на пальце Эшары, но правила приличия требуют того, чтобы он вручил ей это.        Серсея Ланнистер смотрит на леди Дейн волком. Она даже и не пытается скрыть ярость в зелёных глазах, когда они сталкиваются в коридорах Красного замка, и Эшара приседает в вежливом реверансе, приветствуя будущую королеву. — Дорнийская шлюха, — шипит Серсея, проходя мимо неё. Дейн прячет улыбку в густых волнах чёрных волос — она прекрасно знает, что Ланнистер чуть истерику не устроила, когда кандидатуру Эшары предложили для одной из её фрейлин. Такая неприкрытая ярость львицы веселит не только её саму, но и Оберина. — Ты ухитрилась нажить себе злейшего врага в лице королевы, милая, — Мартелл угощается дорнийским вином и острыми лепёшками в покоях Эшары. Сама Дейн только хмыкает. — В Дорне львов держат на золотых цепях. Чего мне бояться? — Серсея достаточно мстительна и коварна. — Но ей не достаёт должной хитрости. Я вижу её насквозь, — Эшара скучающе зевает, кутаясь в плотную вуаль. В Королевской гавани продолжает холодать, — тем более не находишь, что не стоит вступать в открытое с будущей золовкой — глупое решение? Мне не сложно перетерпеть такие дешёвые оскорбления. — Никак не могу примириться с тем фактом, что ты скоро станешь одной из Ланнистеров, — Оберин ядовито усмехается — он по-прежнему пребывает в состоянии тихой ярости от того, что королевский суд всего лишь отдал Клигана и Лорха на суд тех, чьими сюризенами они являются. — В моей крови всегда будет жить Дорн. И сиры Клиган и Лорх будут помнить об этом, когда их головы слетят с плеч. — Зальёшь свадебное платье кровью? — Оберин насмешливо приподнимает бровь. Эшара с лёгкой улыбкой откидывается на спинку кресла, поглаживая резную лакированную ручку. — Разве мне не идёт бордовый? — Тебе идёт всё, моя милая, — Мартелл играется с перстнями на своих пальцах, — у меня тоже есть для тебя небольшой свадебный подарок. Не откажешься? — Как я могу посметь, мой принц, — знакомый серебряный перезвон смеха заливает покои. Оберин поднимается, обходя стол и останавливаясь за спиной Эшары. На её шею опускается что-то холодное, крепко обнимая ключицы. Когда принц отступает назад и возвращается на своё место напротив, леди Дейн опускает глаза вниз — на её груди лежит ожерелье работы самых искусных ювелиров. Тонкая золотая змея, кусающая себя за собственный хвост, — клянусь, я сделаю всё, чтобы оправдать столько роскошный подарок. — Тебе придётся сильно постараться, Эшара. Мне кажется, что львёнок не настолько сильно любит тебя для такого ответного подарка на свадьбу. Вернее, если уж совсем откровенно, то совсем не любит. — Ты прав, — Эшара усмехается, — совсем. Но Клигана и Лорха он ненавидит. Пожалуй, это единственное, что нас действительно объединяет. — Единственное? А как же чересчур трепетное отношение к тем, к кому не следует? — леди Дейн слишком резко распрямляет спину. Её усмешка застывает на губах. Яд Оберина достигает своей цели, но и в защите Мартелла есть значительная брешь, о которой он только лишний раз напомнил своими словами. — Это объединяет даже больше человек, мой дорогой принц. В том числе и нас с вами. — Я спокоен за тебя, Эшара. Ты не теряешь хватку, — брови Оберина чуть сдвигаются, но почти сразу же его лицо вновь становится небрежно расслабленным. Замки плотной маски защёлкиваются. Именно её Дейн угадывает безошибочно, ибо сама такую много лет носила. А потом наивно поверила, что новая любовь может затмить другую — застарелую, болезненную, отвратительную с точки зрения всех богов. Пурпурные глаза Дейнов похожи на Таргариеновские, но они — не драконы. И уж точно не обладают их привилегиями. Как и Мартеллы. — Останетесь на королевскую свадьбу, мой принц? — она плавно переводит тему, спокойно допивая вино из своего кубка. Пальцы вновь пробегаются по золотой змее на шее. — Доставлю это неудовольствие их Величествам. — Никто не умеет танцевать так, как дорнийцы. — Мы будем танцевать на костях Элии и её детей. — Мы будем танцевать в честь смерти их убийц. Их прерывает стук в дверь покоев Эшары. — Никак твой женишок явился. Пора, пожалуй, мне идти, — Оберин поднимается из-за стола, разминая плечи. Эшара тоже встаёт.        — Здравствуйте, милорд. Чем обязана? — леди Дейн предлагает Джейме присесть и тот послушно опускается в то же кресло, где ещё несколько мгновений назад располагался Оберин Мартелл. — Разве жених не может зайти к невесте без повода? — Эшара слегка неверяще улыбается, приказывая заглянувшему слуге принести ещё вина. Вновь дорнийского. — Конечно может. Но я почему-то чувствую, что вы собираетесь мне что-то сообщить. Или моя женская интуиция меня всё-таки обманывает, милорд? — Джейме засматривается в пурпурные глаза — в них что-то неуловимо меняется. Тяжёлые ресницы не прогибаются под тяжестью слёз, а на лице не залегают глубокие тени — предательские следы продолжительных рыданий. Образ Эшары вновь напоминает тот, что был когда-то давно. До Харренхольского турнира, до восстания Роберта и штурма Королевской гавани. — Что-то не так, Джейме? — наверное, он слишком долго и слишком пристально вглядывается в её лицо. — Вовсе нет. На самом деле я пришёл для того, чтобы передать вам свадебный подарок. Позволите? — Этот день удивительно богат на подарки. Как я могу отказать будущему супругу? — Тогда протяните руку. Золотой лев с изумрудными глазами плавно скользит на палец Эшары. Только сейчас Джейме замечает ещё и золочёную змею, расположившую голову на острых ключицах леди Дейн. — Оно великолепно, милорд. Благодарю вас. — Это не единственное, что я хотел вам подарить. Судьбы сиров Клигана и Лорха теперь в моих руках, — глаза Эшары распахиваются чуть шире. Это явно радует её больше, чем золото. — И как же планируете распорядиться ими? — Так, как вы пожелаете, — честно признаётся Джейме. — Чтож, я не могу не преподнести вам ответный подарок, раз уже условия нашего договора выполнены, — Эшара плавно поднимается из-за стола, отходя к окну. Взгляд Джейме невольно скользит по её фигуре, полускрытой за тяжёлой тёмной вуалью. Десятки мужчин мечтали бы оказаться на моём месте и поймать звезду в свои руки. Она подходит, держа на вытянутых руках легендарный Рассвет. Джейме невольно даже приподнимается, зачарованно глядя на тот самый клинок, которым так ловко орудовал меч Зари. — Я вручаю его вам. Пока не родится тот Дейн, что будет его достоин. — Это… это огромная честь для меня, леди Дейн, — Джейме не слушающимися руками принимает клинок, аккуратно обхватывая так правильно ложащуюся в ладонь рукоять. — Я держу свои обещаний, милорд, — Эшара с лёгкой грустью бросает взгляд на меч, — и я хочу видеть, как Рассвет будет использоваться талантливым воином, а не зарастать паутиной. Прошлое должно покрыться сукровицей. — Вы позволите мне лёгкую наглость? — Смотря что именно вы имеете в виду. — Я хочу попросить вас блистать так же, как вы блистали раньше при дворе. Так, как это полагается моей будущей супруге, — Эшара слегка приподнимает брови. Её губы трогает непонятная усмешка. — Хотите, чтобы ваша сестра возненавидела меня ещё больше? — Серсея полюбит вас. Уверяю, это всего лишь недопонимание, — Джейме, мягко говоря, не ожидает столь резкого укола. Собственная ложь обжигает губы. Серсея злится — и это чистая правда. — Чтож, как пожелаете. Наверное, теперь мне стоит предпочитать бордовые и золотые цвета, верно? — Это будет забавно, — думает Эшара. И чувствует давно позабытый азарт.