свадьбы на драконьих костях и обломках солнца

Роберт прибывает в столицу спустя неделю. За это время Тихий волк (теперь уже вожак) успевает разругаться и с Джоном Арренном, категорически настаивая на том, чтобы убийцы членов королевской семьи были призваны к ответу, и довести до значительной степени раздражения лорда Тайвина. — Этот щенок выводит меня из себя, — Джейме стоит перед отцом, наблюдая, как он медленными глотками отпивает вино из кубка. В начавшейся игре он абсолютно бессилен — не более чем ладья, которая только и может, что ждать, пока её передвинут, — не понимает, чего требует и с кем связывается. Баратеона они встречают вместе, уважительно низко склоняя головы перед будущим королём. Роберт, всё ещё слегка морщась от боли в раненом плече, приветственно крепко хлопает Старка по плечу, жмёт руку своему воспитателю Аррену и останавливается напротив лорда Тайвина. — Королевская гавань ваша, — Старый лев смотрит Баратеону прямо в глаза — их внушительный рост позволяет это, хоть Ланнистер и не обладает такой внушительной фигурой как демон Трезубца. Роберт на секунду оглядывается на Аррена — тот утвердительно кивает. — Вы сделали правильный выбор, лорд Тайвин, — голос Роберта раскатисто проносится по двору, — я слышал, что безумный старик пал от руки сира Джейме. Это так? Эддард за его спиной слегка дёргается, словно хочет что-то сказать, но только поджимает губы, хмурясь и отступая чуть в тень. — Всё верно, — по тону старшего Ланнистера сложно угадать его состояние, но Джейме уверен, что слова даются ему не легко. Отец, у меня не было другого выбора. — Цареубийца значит, — Баратеон широко усмехается, переводя взгляд на вытянувшегося гвардейца. Под тяжёлым взглядом лорда Штормового предела Джейме особо не тушуется, но и особо комфортно себя не чувствует. Ему скорее интересно, — ваш новый титул, сир Джейме, не особо вяжется со званием королевского гвардейца, но пока мне плевать на это. Только не попадайся мне на глаза, — ещё раз смерив младшего Ланнистера взглядом проходит мимо, подзывая к себе Старка. — Ты слышал, что тебе сказали, Джейме. Ты временно отстранён, иди отдохни, — успевает прошипеть Тайвин, прежде чем занять место с другой стороны от тяжело идущего Баратеона. Джейме только покорно склоняет голову вслед процессии. Тем же вечером Роберт Баратеон садится на железный трон, и во все концы семи королевств отправляются гонцы с требованием принести присягу новому королю. Первыми это делают хранители Запада, Востока и Севера.        Джейме не может сидеть в опустевшей башне; не может свободно ходить по замку. Таргариеновское безумие, насквозь пропитавшее стены, выветривается медленно, но запах крови — ещё медленнее. — Сир Джейме! Помогите мне поймать котёнка, пожалуйста, — маленькая Рейнис дёргает стоящего на посту возле покоев её матери гвардейца за край плаща и смотрит так умоляюще, что он просто не способен отказать. Маленькая Рейнис сейчас лежит в холодном подземелье рядом с матерью и младшим братом. Она больше никогда и ни о чём его не попросит. Невыполненное, несдержанное обещание-клятва вновь колет сердце. Вслед за образом принцессы Рейнис в голове всплывает мягкая улыбка Элии и лёгкий перезвон её золотых дорнийских браслетов. Он не слышал этого звука в коридорах Красного замка вот уже вечность. Звонче всего звенели серебряные браслеты и хрустальные нити в вороных волосах, когда их обладательница неслась по лестницам, ловко перепрыгивая по две ступеньки и не всегда успевая затормозить перед дверьми башни Белого меча, случайно врезаясь в гвардейцев, которые с ответным хохотом подхватывали сестру меча Зари. Ноги сами несут Джейме в сад. Он не видел леди Дейн с того момента, как Аддам подхватил её бесчувственное тело на руки в тронном зале. Только мельком справился о её самочувствии у каких-то зашуганных слуг — первые два дня Эшару постоянно посещал мейстер, но она уверенно приходила в себя, хоть и была по-прежнему слаба. Такое тяжёлое душевное потрясение? Невольно вспомнилась кровь на её рубашке. И отсутствие возле принцессы в момент штурма. Эшара действительно оказывается в саду, в самом укромном его уголке. Она сидит на коленях прямо на земле среди огненно-рыжих и белых лилий, любимых принцессы Элии. На шаги Джейме за своей спиной она не реагирует, хотя раньше подрывалась от малейшего шороха. — Леди Дейн? Она резко оборачивается, волна распущенных, ничем не сдерживаемых волос, перекатывается по спине. Усталая вымученная улыбка трогает её губы. — Сир Джейме, это вы… присядете? — Эшара указывает в сторону скамейки, стоящей аккурат возле клумб. Он послушно садится, чувствуя себя непривычно голым без доспехов, — прекрасные лилии, не находите? Жаль только, что они умирают. Всё в этом замке умирает. От неё пахнет едкой апельсиновой цедрой, ночными фиалками и чем-то неуловимо горьковатым. Но Джейме втягивает в себя этот запах по отчаянному резко. Эшара — не призрак; она здесь и она — то немногое, что осталось от прошлого мира, в котором грязь, боль и разочарование мешались с удивительной теплотой отдельных воспоминаний. — Как ваше самочувствие? — Я жива. Чего ещё я могу желать? На ней нет украшений, нет привычного звенящего серебра и хрусталя; только простое тёмно-фиолетовое платье и чёрная вуаль на волосах и плечах. Траурный наряд. — Хотя, я обманываю вас, сир, — Эшара сжимает в ладонях нераскрывшийся бутон, гладит лепестки, — я бы всё отдала, чтобы Элия, Рейнис и Эейгон остались живы. Абсолютно всё. — Простите меня, миледи. Я не успел, — в руках Джейме нет цветов, поэтому он просто сжимает ладонь в кулак. Где-то далеко раздаётся раскат грома. Эшара поднимает на него глаза. — Мы оба с вами клятвопреступники; оба нарушили наши обещания. Не забывайте, что меня не было рядом с принцессой, хотя это мой долг. Точно такой же, как ваш — защищать короля. Джейме хочет сказать, что её присутствие ничего не изменило бы. Для Клигана она не стала бы серьёзной преградой даже при условии, что Эшара умеет обращаться с оружием довольно ловко — её учили Эртур и Оберин. — Вы бы просто умерли вместе с ней. — И была бы избавлена от того, что чувствую сейчас. Несколько мгновений дикой боли и пустота, свобода, а не жалкое положение заложницы. Вы ведь тоже не верите в жизнь после смерти, сир Джейме? — он ждёт, что после её слов последует едкая улыбка, но Эшара обманывает его ожидания. Ланнистер вновь не знает, что сказать. Он рад, что леди Дейн жива; что от ней по-прежнему пахнет апельсинами, шалфеем и фиалками; что этот запах заглушает вонь крови, которая до сих пор преследует его везде. Их разговор прерывает Аддам. — Леди Дейн. Вас требует к себе король. Эшара тяжело поднимается, поводя плечами. Джейме встаёт следом за ней. Марбранд смотрит на него с немым вопросом. — Прошу меня простить за прерванный диалог, сир. Нельзя отказывать монаршей персоне. На дне пустых пурпурных глаз что-то резко вспыхивает — Джейме задерживает дыхание, ловя глазами эту секунду. Потухшая звезда разгорается, она ещё не окончательно погасла. И ему неимоверно сильно хочется знать, что же ей движет. Ответ приходит сам собой. Желание отомстить.        — Мне некогда возиться с этим, Нед! Для меня главное, как должно быть и для тебя, это найти, куда этот сучий принц дел Лианну! Смерть его ублюдков можно оставить и на потом. По злой иронии судьбы именно под этот рёв Баратеон в тронный зал спускается леди Эшара. Эддард вытягивается возле трона, на котором недовольно ёрзает его друг, и с пристальным беспокойством вглядывается в лицо дорнийки, которое в один момент застывает гипсовой маской. В ней нет даже грамма почтительности — только холодная покорность, когда Дейн присаживается в поклоне, сохраняя спину идеально ровной. — Ваше величество. Пару мгновений на неё просто смотрят. Даже в простом наряде, под чёрной вуалью, с запавшими скулами и потрескавшимися от постоянных укусов губами Эшара сохраняет свою пленительную красоту, перед которой мало кто способен устоять. Статная и стройная, звезда не склоняется перед оленем. Роберт, словно не в состоянии подобрать правильных слов, смотрит на леди Дейн, сдвинув густые брови и сжав руками в кожаных перчатках подлокотники железного трона. Поэтому говорить начинает Джон Аррен, на груди которого теперь красуется знак десницы: — Миледи, вы являетесь сестрой меча Зари, Эртура Дейна, всё верно? — Именно так, милорд, — на этих словах Эшара слегка вскидывает подбородок. — Тогда вы наверняка должны знать, где он сейчас находится и по какому поручению принца Рейгара отбыл из столицы. — Увы, мне нечего сказать вам, милорды. Я не член королевской гвардии, чтобы знать, какие приказы им отдавались, — в её словах сквозит едва уловимая усмешка. Аррен смотрит на неё пристально, словно пытаясь прочитать что-то между строк, а Роберт — с неприкрытой угрозой. — Говори немедленно: где твой брат с другими сирами удерживает Лианну?! — грохочет Баратеон на весь зал, резко вскакивая. Эддард дёргается, готовый преградить ему дорогу. Но Эшара остаётся недвижима, упрямо повторяя: — Ваше величество, я не знаю, где находится мой брат и леди Лианна. Я готова повторить свою клятву перед септоном, если вам угодно. — Дорнийская шлюха, — сипло выдыхает сквозь зубы Роберт, оседая обратно на трон под укоризненный взгляд Старка. Сейчас его услышал только он, — пошла вон. — Можете идти, леди Дейн, — более аккуратно повторяет его слова Джон Аррен. Эшара послушно склоняется в прощальном поклоне и, шурша юбками и вуалью, исчезает из тронного зала. — Нед, если бы не ты — она бы уже была в пыточной. Там бы всё быстро вспомнила. — Нет, Роберт. Я уверен, что это бы не помогло.        Эддард догоняет её в коридоре. — Эшара, — это первый раз, когда они оказываются наедине. Дейн останавливается, не поворачивая головы, — моя сестра… — Я действительно ничего не знаю, — она говорит жёстко и твёрдо. Старк не узнаёт переливчатый голос, который раньше громче всех звучал на балах, — а даже если бы знала, Нед, ты действительно думаешь, что я предам Эртура? Я скорее умру, чем сделаю это. Старк бессильно опускает сжатые в кулаки руки. Эшара исчезает из коридора совершенно бесшумно.