свадьбы на драконьих костях и обломках солнца

О том, что Джейме лишён звания королевского гвардейца и освобождён от всех сопутствующих клятв он узнаёт от отца. Это решение — нонсенс, прецедентов которому до сих пор не встречалось за всю историю Семи королевств. — Ты легко отделался — говорит ему Тайвин, не отрывая взгляда от бумаг, над которыми сидит, — за цареубийство обычно только одна награда — смерть. — Меня отсылают в Кастерли Рок? — у Джейме всё ещё ощущение, что на него вылили ведро холодной воды и содрали кожу, на которой те самые клятвы отпечатались раскалённым клеймом. — Нет, — уголки губ лорда Ланнистера слегка дёргаются, — пока мы не разберёмся с Мартеллами, ты обязан быть здесь. Теперь можешь быть свободен. И начать готовиться к роли наследника своей семьи. Иди, — Джейме покорно кивает. Теперь у него нет ни малейшего сомнения, что отец приложил руку к королевскому решению.        Пташки Вариса не перестают летать по всему миру даже во время кровавого падения дома Таргариенов; Варис не хранит преданность — он работает на тех, у кого есть власть. Джон Аррен понимает это почти сразу же, когда евнух намекает ему на то, что может знать, где находится Лианна Старк. Роберт Баратеон собирается выезжать в башню Радости сразу же, но его перехватывает письмо младшего брата — Штормовой предел на грани взятия войсками Тиреллов, которые не отойдут от стен, пока не прибудет король. Это ультиматум, но выбора просто нет. — Ты должен быть там. — Да знаю я! — Роберт практически рычит, в бессильной ярости сжимая кулаки, — чёрт, Лиа… — Я поеду в башню Радости. Возьму с собой отряд верных мне северян, — Эддард поднимается со своего места, — я верну её, Роберт. Обещаю. — Нед, — Баратеон крепко стискивает плечо друга, — вся моя надежда на тебя.        Они снова встречаются в саду. Джейме заходит сюда, чтобы отдохнуть после небольшой тренировки-спарринга с Аддамом в одном из тихих дворов замка. Эшара сидит на скамейке под деревом с пожелтевшими и покрасневшими листьями — осень медленно, но неумолимо начинает вступать в свои права. У неё прикрыты глаза, а руки сложены на коленях. Но леди Дейн всё равно безошибочно угадывает его по шагам. — Сир Джейме, — уже ставшая привычной усталая улыбка трогает её губы, — без привычных доспехов и белого плаща вас не узнать. Присядете? Ланнистер послушно опускается, хоть и не знает, о чём говорить. Тяжёлыми волнами накатывает бесконечная апатия — всё вокруг меняется безвозвратно. Он даже забывает поправить Эшару — он больше не сир. Единственное, что удерживает Джейме на плаву — отблеск золотых локонов Серсеи в лучах закатного солнца на Кастерли Рок да полученное от неё же утром письмо. Сестра безумно рада его освобождению от звания королевского гвардейца и тем, что всё так удачно решилось. Как будто не сама несколько лет назад с мольбами умоляла его надеть белый плащ, чтобы избежать помолвки с ненавистной Талли. — Вы знаете, что Варис раскрыл королю местонахождение Лианны Старк? — почему-то Джейме решает спросить именно об этом. Эшара распахивает глаза — её красивые губы складываются в тонкую линию. — Слухи распространяются довольно быстро. За волчицей выдвигается отряд северян, верно? — Скорее всего именно так. — У них нет шансов. Ни против моего брата, ни против сира Герольда и Освелла, — Эшара задумчиво мнёт пальцами тяжёлый тёмно-лиловый бархат своего платья. Резкий порыв ветра подбрасывает и швыряет в сторону вуаль на её волосах, — знаете, сир Джейме, когда принц Рейгар вернулся в Королевскую гавань, я спросила его: стоила ли волчица всего этого. И не увидела ни капли сожаления в его глазах. Наверное всё же правду говорят о таргариеновском безумии. Только у каждого оно своё. — Любовь способна толкать людей на самые ужасные поступки. Для этого не обязательно быть безумным. — Вы удивительно легко об этом рассуждаете, милорд, — беззлобно поддевает Эшара, — всё никак не привыкну к тому, что к вам надо обращаться, как полагает наследнику великого дома Ланнистеров. — Я тоже не могу к этому привыкнуть. — Всё поменялось удивительно быстро. И для живых, и для мёртвых… Эшара замолкает, глядя куда-то за плечо Джейме. Обернувшись, он видит входящего в сад Эддарда Старка. — Мне оставить вас, Эшара? — Пожалуй, да, — она заторможенно кивает, — но знаете, Джейме, будь моя воля, я бы попросила вас остаться. Ланнистер поднимается, кивая ей на прощание. Он проходит мимо Старка, приветственно приопустив голову и не удержавшись от усмешки при виде мрачного лица северянина. Старк кивает ему в ответ с видимым усилием. Презирай меня сколько хочешь. Это уже неважно. Ничего не важно.        — Здравствуйте, лорд Старк. Присядете? Или вы ненадолго? — Я постою, миледи, — Эшара разглаживает платье на коленях, смотрит на него исподлобья, с лёгким налётом улыбки на губах. Той, жемчужной, прекрасной и широкой, которая ослепила когда-то Тихого волка на Харренхольском турнире, больше нет. — Для чего же прервали нашу милую беседу с лордом Ланнистером? — Хотел сообщить вам, что отбываю в Дорн к башне Радости. — Это мне известно. Чего же вы хотите от меня? — Возможно, там мне придётся столкнуться с вашим братом и… — Убить его? Прелестно, что вы так верите в себя, милорд. Мой брат стоит десяти бойцов и вам это прекрасно известно, — в пурпурных глазах вспыхивает огонь, знакомый до боли. — Я не хочу этого, Эшара. Сир Эртур Дейн — человек чести, и он удерживает Лианну лишь по приказу принца Рейгара, но, если он преклонит колено перед новым королём, то крови можно будет избежать, — Эддард тщательно подбирает слова, озвучивая то, о чём думал несколько ночей подряд, ворочаясь в приступах бессонницы. — Лорд Старк, — Эшара встаёт. Её невысокий рост заставляет её вздёрнуть подбородок выше. Её вуаль развивается погребальным флагом, кутая фигуру дорнийки чёрным покрывалом, — знаете, чем мы с братом отличаемся друг от друга? Эртур никогда не нарушит клятву, которую он дал. — Даже ради вас? — Даже ради меня, милорд. И за это я люблю его даже больше собственной жизни. — Тогда, — Эддард запинается, — мне придётся убить его. Ради Лианны. — Кто только не умер ради этой волчицы, — Эшара вдруг улыбается, и Эддарду на мгновение чудится ненависть в этой улыбке, — если вы всё же сможете убить Эртура, вы будете настоящим баловнем судьбы. Жаль только, что везение редко бывает столь масштабным. — У меня есть, ради кого жить, миледи, — Нед не сразу понимает, что именно срывается с его губ. Лицо Эшары вытягивается. — Верно, милорд. У вас ведь есть прекрасная леди-жена Талли и, говорят, даже скоро должен родиться наследник. Вы потеряли семью, но строите новую. Какое вам дело до брата женщины, которую вы любили и обесчестили. Любил ведь, Нед? Или год ложной весны стал ложен и для всех клятв, данных в него? — Эшара, — Эддард неловко делает шаг вперёд, но тонкая, слегка подрагивающая рука тут же его останавливает, предупреждающе вытянувшись вперёд. — Хватит, Нед, — лицо у неё усталое, без тени улыбки или злой насмешки, которой светилось ещё несколько секунд назад, — всё кончено. Ты женат. Наш ребёнок мёртв. Наверное, так даже лучше. Плод любви умер вместе с ней и не будет обречён на страдания незаконнорожденного бастарда. А теперь уходи. Уходи туда, где ждёт тебя Эртур. Я не желаю тебе смерти, но знаю, что против моего брата у тебя нет и шанса. Уходи, — Эшара всё же делает отчаянный шаг вперёд, упираясь рукой в латный доспех с лютоволоком на груди. И толкает. Просто глухо ударяет по стали. Звук отзывается где-то у Эддарда под рёбрами. И он отступает, склонив голову. — Прощайте, леди Дейн. Которую я клялся когда--то сделать леди Старк.