Рандеву с молнией

Скарамучча просыпается первым. Из окна в потолке солнце светит почти прямо, значит сейчас уже полдень. Только пошевелившись, он ощущает, как чужие руки обнимают его за живот, прижимая к себе. Мокрая ткань слиплась с кожей, лишая тело пластичности. Сказитель предпринимает вторую попытку высвободиться, но терпит неудачу. — «Даже не почесался. Разве не положено в секретном логове спать чутко?» Терпение кончается, и он освобождается, пихнув Тарталью локтем. Последний что-то бормочет сквозь сон, после чего лениво приоткрывает глаза. Но пелена сна спадает, как только до мозга добираются воспоминания о вчерашнем дне. Он поднимается на ноги следом за Сказителем, безуспешно расправляя на себе пиджак. — Может, теперь объяснишь, где мы? — Это пещера под деревней Конда. Окно у тебя над головой — высохший колодец. — Значит, там можно попробовать достать еду и одежду, хотя бы. Если ты в розыске, то я пока нет. Скарамучча хотел возразить, но что-то в глубине души подсказывало, что другого выхода нет. В конце концов, надо пользоваться возможностью, пока Кадзуха не понял, что Чайльд помогает его цели. — Только сними обмундирование Фатуи. — бросив фразу напоследок, шестой ушел в сторону водопада. Решив не спорить, Тарталья бросил пиджак на пол и осторожно полез наверх. Благодаря небольшому диаметру колодца, вылезти было несложно, просто опираясь на стены локтями. Осторожно спрятавшись за стеной какого-то дома, он прикинул план действий. Судя по голосам, в деревушке живут одни только старики и дети. Их обмануть несложно. Связка мяты упала на землю, привлекая внимание уже проснувшихся обитателей деревни. — Доброе утро, друзья! Я так рад, что не ошибся, и это деревушка населена. Видите ли, мы со спутницей попали под этот страшный дождь, когда собирали травы. У вас не найдется немного сухой одежды для нас? Мне нечем вас отблагодарить, разве что отдать травы, которые я успел собрать до грозы. Люди перевели глаза на старика, стоящего на крыльце дома, за которым Чайльд заметил колодец. В голове промелькнула мысль: — «Должно быть, это староста.» — Ох, молодой человек… Мы бы рады вас помочь, но у нас самих едва ли что найдется. Подождите, пожалуйста, мы поищем вам пару кимоно. Чайльд широко улыбнулся и кивнул, оставшись стоять около ворот, ожидая, пока старики вернутся. Вскоре староста вышел, держа в руках два свертка. — Вот, держите. Надеюсь, они подойдут. Мы не знаем размеров вашей спутницы, да и вас представили лишь приблизительно. — Ничего, нам подойдёт что угодно. Спасибо за вашу доброту! — Чайльд постарался максимально быстро закончить разговор, пока им не заинтересовались местные дети, и по большому кругу вернулся в колодец. Сказитель уже был там. Тарталья бросил свертки ему под ноги. — Вот одежда, но еды нет. Я не смог обмануть этих доверчивых стариков и забрать у них последние крохи. Прости. — Не волнуйся, я знал, что ты бесхребетный. Поэтому сам выбил из хиличурлов поблизости немного овощей и мяса. Скарамучча мило улыбнулся, кажется, находясь в приподнятом настроении. Но несмотря на это от Чайльда не укрылась мелкая дрожь во всем теле. Одиннадцатый мало осведомлен о конструкции живых кукол, но проверять, умеет ли Скара болеть совсем не хотелось. — Мы не можем оставаться в подземелье. Нужно развести костер, ты весь мокрый и дрожишь. — Можно ещё пустить парочку горящих стрел в небо. Привет, Райден, мы здесь! — Я видел неплохое место, когда собирал травы. Брошенная палатка и костер. Рядом какой-то ручей. И от города достаточно далеко. Сказитель вздохнул. Несмотря на риск, в словах Тартальи была правда. В их положение были как никогда ценны все ресурсы, и рисковать здоровьем — просто глупость. Рано или поздно их бы нашли и здесь, но и прятаться вечно не входило в планы шестого. — Ладно. Тогда там и переоденемся. — Скарамучча забрал у Чайльда оба свертка и полез в колодец. — На тебе продукты. По пути одиннадцатый отобрал у небольшой группы монстров котелок, и вскоре в нем уже варился обед из еды, которая добралась до лагеря в целости, пока старая одежда сохла на ветру, развешенная на кустах за палаткой. Солнце уже медленно катилось за горизонт, погружая остров в сумрак. Чайльд сидел, прислонившись к одному из бревен палатки, раздумывая, как начать разговор. Не скажешь ведь после всего этого «погода сегодня отличная». Но неожиданно разговор начал до этого молчавший Сказитель, отдыхающий на выходе из палатки. — Как ты это делаешь? — Скарамучча повертел отобранную у ронина катану в руках, перехватывая ее лезвием назад. — Делаю что? — Твоя техника водных клинков отличается от привычных мне. — Дело в самих клинках. Они короткие и острые с двух сторон. Поэтому они скорее как кинжал, а не меч. — Тарталья подвинулся ближе, готовясь к долгой беседе. Не зря же шестой начал с такой отвлеченной темы? — Так и думал. — Скарамучча убрал катану и встал, обозначая конец разговора. — Подожди. — Чайльд встал следом, выбравшись из палатки. — Ты… Не расскажешь, что связывает вас с сёгуном? Я имею ввиду, я знаю, что она тебя создала, но если ей было все равно на твой уход, почему вдруг она заинтересовалась тобой сейчас? Или она охотилась за тобой все эти годы? Речь Чайльда получилась немного сбивчивой. Всё-таки не каждый день пытаешься залезть в душу к человеку, который всего несколько дней назад был тебе практически чужим. Но ответ пришел довольно быстро. — Она отпустила меня. Я больше не был ей интересен тогда. Знаешь, у маленьких детей могут быть любимые игрушки, но наигравшись, дети все равно оставляют их и хотят новых. И чтобы игрушка снова была желанной, ее на некоторое время убирают в ящик. А потом достают, и ребенок снова хочет с ней играть. — И ты больше не хочешь ее видеть? — Почему же… Очень хочу. Но на своих условиях. За отвлеченной болтовней прошло пару часов, и солнце совсем скрылось за горизонтом. Забравшись в палатку, Чайльд сел рядом с товарищем. — Кажется, снова будет ливень. — Ага. — Поливает и поливает. Инадзума заслужила свой титул страны гроз. Скарамучча слабо кивает. Погруженный в свои мысли, кажется, он даже не слышал слов Тартальи, и последний отводит взгляд, из-за трепыхающегося козырька палатки наблюдая за грозой. В Снежной тоже бывают дожди. И снег, и дождь, и град, и ураган. Маленький Аякс всегда любил непогоду. В дождь отлично ловится рыба, можно скакать по лужам и купаться, смотря как вода вокруг покрывается пупырышками от падающих капель. А зимой, забравшись в огромный сугроб, он мог забыть о времени, играя с друзьями и семьёй. Снежки, снеговики, снежные ангелы! А если грянут морозы и снег схватится посильнее, самое время для туннелей. На огромном дворе, застеленном снегом, они могли вырыть целую подснежную сеть. Лишь однажды снежный наст сыграл с ним злую шутку, помешав заметить ловушку. В бездне не было снега. Не было ни дождя, ни солнца, ни дня или ночи. Только бесконечная тьма и гробовая тишина прерываемая только звуками битвы. Хлещущая из открытых ран умирающих монстров кровь, хруст костей и удары о землю, заставляющие дрожать платформы составляли композицию смерти, без конца играющую под черным сводом. Чайльд потряс головой. Воспоминания навеяли мысли о доме. О семье, братьях и сестре. Переведя взгляд на фигуру рядом, он решил бы, что кукла спит, если бы не открытые глаза. Неожиданно для самого себя, одиннадцатый начал разговор. — Танцевать умеешь? — Эм… — Вернув Скарамуччу из раздумий, Тарталья встретил его удивленный взгляд. — Вальс… Немного. Чайльд негромко усмехнулся. — Я тоже… Только вальс. Он ожидал колкость наподобие «А что, в тебе проснулся романтик?», и в другое время наверняка бы получил ее. Но сейчас Сказитель молча продолжал смотреть на него, ожидая дальнейших слов. — Хочешь потанцевать? — Но сейчас же дождь. — Скоро он будет и в палатке. Думаешь, эта рухлядь долго простоит? — Наверное, нет. А музыка? — Я петь умею. — Пожалуйста, нет. — На лице Скарамуччи проскользнула улыбка. Взяв Тарталью за шутливо поданную руку, он вылез из палатки, жмурясь от попадающих по лицу капель дождя. Чайльд положил руку на талию Скары, почувствовав в ответ руку на плече. Осторожно переступая на песке в медленном, осторожном вальсе в потёмках и поливаемый дождем, Чайльд неожиданно почувствовал, как по телу разливается тепло. Ветер, поющий в кронах деревьев, заменил музыку. Этот дождь сильно отличался от того, что лил вчера. Прошлая гроза хлестала водой по лицу, разливала лужи под ногами, не давая пройти, драла одежду колючим ветром. Этот же дождь скатывался теплыми каплями по щекам, умывая лицо после жаркого дня. Осторожно закончив танец, Тарталья отпустил руку партнёра, пропуская в палатку, после чего забрался следом. Сказитель свернулся клубочком, поджав колени и положив сверху лицо. Несмотря на висящее молчание, Чайльд и спустя несколько минут чувствовал себя хорошо. Чуть переползя к стене, он прислонился спиной к столбу, взглянув на сидящего все в той же позе Скару. — Эй. — Чайльд положил руку кукле на плечо и слегка потянул, приглашая сесть ближе. Но Скарамучча понял его по-своему, откинувшись прямо с места, где сидел и упав головой на грудь Тартальи. Взглянув вниз, Чайльд встретил взгляд темно-фиолетовых глаз. Но моргнув, одиннадцатый увидел, что их владелец уже разорвал зрительный контакт, удобно устроившись на груди Тартальи. Последовав его примеру, Чайльд откинул голову на натянутую около столба ткань и заснул, сквозь сон осторожно обнимая Скару за шею и плечо.