Рандеву с молнией

Самурай опускается на одно колено, почтительно склоняя голову перед девушкой. — Простите меня, всемогущий сёгун. Я потерял его из виду. Мне нужен небольшой отряд в помощь, чтобы схватить его вместе с соучастником. Лицо Райден остаётся бесстрастным. Архонт протягивает руку к голове парня, ласково проводя по волосам и приподнимая его лицо за челюсть, и в следующую секунду по залу раздается звон хлесткой пощёчины. — Я дам тебе отряд. Но ещё один твой провал — и твоя голова покатится по дорожкам моего сада. — Я понял, госпожа. — не выдавая лёгкой дрожи в голосе, Кадзуха коротко кланяется, быстро покидая дворец. Людей ему дали, это главное. Эи остаётся стоять на месте, скрестив руки. Хотя ее лицо выражает полное равнодушие, в глазах сверкают молнии, обжигая искрами любого, кто попадет под горячую руку. Из тени около другой двери выскальзывает стройный силуэт. Кицуне неспешно подходит на расстоянии вытянутой руки, мысленно подбирая слова, чтобы успокоить разбушевавшуюся богиню. — Мальчик облажался. Так бывает. Ты же не ждала куколку ко времени, правда? — Ему был дан приказ привезти. Он умудрился провалить даже такое простое задание. — Преданность тебе не делает людей идеальными вояками. Хотя меня и забавляет его решимость. Идти на двух предвестников сразу с десятком людей… Кажется, наш мальчик нам что-то недоговаривает. Мико улыбается, в следующую секунду падая на пол и едва успевая выставить вперёд руки. Щека горит, а воздух вокруг становится заряженным от разгорающейся ярости богини. — Хочешь сказать, меня предали?! — Глядя в ошалевшие глаза подруги, Эи немного успокаивается, резко разворачиваясь, чтобы покинуть зал. — Если этот мальчишка там и умрет, спали к чертям остров Рито. Они покинут Наруками только в вазе для пепла. _________________ Солнце ласково греет высохшую за ночь крышу палатки. Тарталья просыпается, чувствуя, как Скара уткнулся в его плечо, сквозь сон прячась от солнечных лучей и осторожно будит последнего, положив руку на отставленный в сторону локоть. — Эй. Если ты не встанешь, через несколько минут тебя разбудит урчание моего живота. Уже утро. Скарамучча поднимает голову, отодвигаясь к середине палатки и аккуратно потягиваясь, чтобы не удариться о крышу. — Прости. Вчера, это… Не подумай ничего. Я сделаю завтрак. — кукла разворачивается, собираясь покинуть палатку. Но Чайльд, быстро поднявшись со своего лежбища, хватает шестого за руку, встречая в свою сторону недоуменный взгляд. — Ты разве не хотел есть? — Это подождёт. Чайльд притягивает Скарамуччу чуть ближе к себе, замирая на несколько секунд в нерешительности, после чего осторожно целует. Сердце колотится, ожидая реакции, когда на щеку ложится ещё теплая от ночных объятий рука. Нежно, мягко, хоть и нерешительно, проводя пальцами по коже и зарываясь в рыжие волосы. Сердце замирает на мгновение, сразу после начиная постепенно снижать скорость своего биения. Тарталья обнимает Сказителя за талию, прижимая к себе и, несколько секунд поцелуя спустя отстраняясь, боковым зрением замечает летящую стрелу, отталкивая Скару на пол и падая на него. Сквозь ткань крыши видны стоящие снаружи лучники. Быстро выскользнув из-под Тартальи, Скарамучча вышел к костру, около которого стояло несколько солдат. На попытку Чайльда выхватить гидро клинки один из солдат направил стрелу в голову Сказителя, на что последний только спокойно повернул голову, переводя взгляд на Кадзуху. — Успокойся, Чайльд. Райден не сумасшедшая и не будет убивать без нужды предвестника Царицы. А если хочет видеть меня, пусть. Мне тоже есть, что ей сказать. Тонкая фигурка выпрямилась, направляясь в сторону города. Два солдата из конвоя подошли к нему, намереваясь схватить за локти, чтобы держать под контролем. Но короткого жеста кистью руки хватило, чтобы они покорно последовали за ним. Чайльд, вздохнув, убрал клинки. Если Скара решил пойти на встречу с сёгуном, Тарталье нужно быть там же. И кажется, прийти под конвоем — самый быстрый путь, как бы свободолюбивая натура одиннадцатого ни была против такого плана. По прибытию в Тенсюкаку Чайльда заперли в пустой темнице. Но даже тогда у него из головы никак не хотела выходить сцена у лагеря, то, с какой скоростью изменилось поведение Скарамуччи и как разительны были перемены. Из избитого жизнью, уставшего, но такого теплого, в чьих глазах Аякс видел блеск, когда их взгляды встречались, кто разрешал себя обнимать во сне и ласково гладил по голове во время поцелуя в змея, властного, надменного, сумевшего подчинить своей воле солдат одним жестом, одним взглядом. Это был тот Скарамучча, которого Чайльд всегда видел раньше, на заданиях и во время общения с другими предвестниками. Этот был тот Скарамучча, которого недолюбливали, но уважали коллеги и боялись не только враги, но и подчинённые. Который не стеснялся своей язвительной натуры и мог за собственный плохой день изжарить случайного пленника, как на электрическом стуле, считая простых людей пушечным мясом, а то и вовсе отребьем. Были ли те ночи притворством? Неужели Чайльд был обведен вокруг пальца милым личиком и грустными глазками темно-фиолетового цвета? _________________ Как только ворота Тенсюкаку закрылись за конвоем, Кадзуха повернулся к одному из солдат, оторвав взгляд от лестницы в темницу. — Проводите его в зал. Всемогущий сёгун уже ожидает там. Мне нужно ненадолго отлучиться. Бросив солдату короткий приказ, самурай вскоре скрылся из виду. Подойдя к воротам зала, Скарамучча почти лениво поднял ладонь, показывая своим видом малую важность солдат. — Спасибо за сопровождение. Дальше я сам. Пол под каждым из солдат засветился фиолетовым, в следующую секунду пропустив сквозь тело каждого заряд длиной в несколько секунд, разбросавший бессознательные тела по сторонам. Толкнув плечом дверь, Сказитель зашёл в зал, сразу же найдя взглядом Райден. Архонт восседала в кресле, крутя в пальцах ручку Сияющей Жатвы. Заметив куклу, девушка не смогла сдержать смешок. — Надо же. Я даже не думала, что наша встреча будет так похожа на то утро. Совпадает даже то, что ты пришел добровольно. Скарамучча коротко усмехается, медленно шагая в ее сторону. — Я всегда любил ваше чувство юмора, мама. Улыбка исчезает с лица девушки. Она медленно выдыхает, удерживая себя от оскорбления. — Кажется, ты забыл, чему я тебя учила. — Ошибаешься. Я прекрасно помню твои уроки. Архонт плавным движением поднимается из кресла, одновременно с куклой начиная путь по кругу вокруг центра зала, не уменьшая дистанции. Пальцы левой руки перебирают древко копья, заставляя оружие описывать ровные круги рядом с богиней. — Я хочу это проверить. Если ты не против, конечно же. — Что вы, мама. Я сам давно мечтаю о дуэли с вами. В Фатуи у меня не было ни единого подходящего противника. Приходилось довольствоваться всяким отребьем. Райден держит дежурную улыбку, не поддаваясь на провокации Сказителя. Она останавливается напротив нужного места, заставляя куклу остановиться тоже. — За тобой бархатная накидка. Сними ее, я подготовила подарок. Сорвав ткань, Скарамучча увидел стойку для мечей, где лежало только одно оружие без гравировки, но зато с большим неровным пятном от перекаления металла по всей длине лезвия. — Моя старая катана? Как сентиментально. — он снял оружие со стойки, не переставая искоса следить за действиями Райден. _________________ Чайльд был вырван из раздумий резким ударом кочергой по прутьям клетки. Узнав стоящего за ней парня, пленник вскочил. — Выпусти меня, седой уродец! — Зачем ты к нему рвешься? Мы что, прервали вас на самом интересном? Понимаю, обидно. С него ведь и взять больше нечего. Но сейчас он занят, прости. Есть рыба покрупнее, претендующая на это прекрасное, но до боли жалкое тело. Чайльд поднял полный ненависти взгляд, сквозь зубы прорычав прерывающуюся сбитым дыханием фразу. Море в голубых глаз помутнело и бушевало, словно во время шторма. — Ты — сука… — Я видел вас тогда, из окна. Хоть он и здорово меня приложил, но я хотя бы не был накачан паралитиком. Я думал схватить вас прямо там, очень сомневался, что он станет покидать такое укрытие. Но вмешался ты. Кадзуха сделал пару шагов к клетке, не решаясь подходить ближе. — Кто ты такой? Как ты смог заставить его так сильно тебе доверять, чтобы согласиться покинуть прекрасное убежище с несколькими входами и выходами и перебраться к черту на кулички в дырявую палатку? Как бы Чайльду не хотелось плюнуть в незнакомца, нужно было подпустить его поближе. — Странно, что ты, работая на архонта, не знаешь кто я такой. — Нет-нет, не в том смысле. Я… — Кадзуха прерывается на полуслове, и на лице появляется улыбка. — Прикидываешься дурачком. Ладно. Но я же видел, что он тебе важен. И если у вас там принято показывать дружбу через прелюдии, я уже хочу побывать в Снежной. Пытаясь вывести Тарталью из себя, Кадзуха упустил из виду необходимость следить и за своей безопасностью. Многие дрессировщики кладут голову в пасть тигру, но в газетах пишут лишь о выживших. И за своей речью Кадзуха не заметил, как подошёл слишком близко к клетке с диким зверем. Схватив блондина за волосы через прутья клетки, Тарталья резко дёрнул, ударяя его головой о металл. Одного удара хватило для потери сознания, и только необходимость спешить заставила Чайльда бросить сопляка без сознания и не добивать. Взломав кочергой замок, он схватил водяные клинки, намереваясь убить каждого стража в этом дворце, который встанет на пути. _________________ Удар. Удар. Удар. Скарамучча отбивает атаки Райден, не забывая наносить и свои. Но на противниках ни царапины. Божественная сущность компенсирует неизвестные техники в стиле боя Скарамуччи, полученные у Фатуи. Наконец, они отходят друг от друга на пару шагов, снова ходя по кругу. — Я не собираюсь убивать тебя, Куникудзуши. Ты нужен мне живым. — Я не подчинюсь тебе, пока ещё жив. Райден останавливается, задумавшись на секунду. Но в следующее мгновение лицо богини озаряет улыбка. — Хорошо. Если ты не оставляешь мне выбора… Проведём бой насмерть. — Ха! Каким идиотом ты меня считаешь, мама? Я не могу тебя убить. Комнату озаряет яркий фиолетовый свет, когда девушка, пройдя рукой прямо сквозь кожу и ребра, вынимает гнозис и лёгким движением заставляет его повиснуть в воздухе. Его вид заставляет глаза Куникудзуши на несколько секунд широко открыться, поддаваясь воспоминаниям. — Сможешь. С этим. Быстро совладав с собой, Скарамучча кивает. — Хорошо. Я принимаю твой вызов. В следующий миг в комнате воцаряется хаос. Электрические разряды, звон клинков и глухие удары о пол обрываются совершенно неожиданно для обеих сторон, когда Скарамучча прижимает Райден за горло к стене. После секундного ступора, девушка довольно улыбается. — Ты многому там научился. Молодец. — Не хвали меня. Я знаю твою настоящую сторону. — Ты все такой же ребенок, которому нужно внимание. Но теперь ты довольствуешься лишь негативом. — Замолчи! — Заставь меня. Противники одновременно переводят взгляд на висящий рядом гнозис. Скарамучча протягивает руку к фигурке, дружелюбно освещающей его руку. Прикосновение — провал. Второй взрыв гнозиса он не переживет. Убрать руку — провал. И неизвестно, будет ли смерть хуже жизнь с Райден… Секунды как в тумане. Пальцы сжимают фигурку, все мышцы напряжены в ожидании адской боли. Но неожиданно энергия гнозиса разливается по телу, подсвечивая сосуды фиолетовым. На лице Скарамуччи появляется дьявольская улыбка, когда он смотрит в глаза Райден, прежде чем занести клинок одновременно со скрипом двери. На глазах Аякса катана разрубает шею богини, высвобождая брызнувшую во все стороны кровь. Но это кажется пустым звуком по сравнению с видом чудовища, сжимающего ручку катаны. Короткие фиолетовые волосы наэлектризованы, зловещим ореолом летая вокруг головы, а отдельные пряди напоминают по форме обрубки щупалец. Лицо, руки и ноги покрыты сеткой сосудов и вен, светящихся фиолетовым неоновым светом. Милое личико искривлено дьявольской гримасой, глаза потеряли глубокий фиолетовый цвет, светясь тем же цветом, что и вены. Пальцы, сжимающие ручку катаны и гнозис, побелели от приложенной силы. Адское зрелище, одновременно с этим поражающее своей красотой, продлилось секунду или две, совершенно отчётливо отразившись в широко открытых глазах Чайльда. Голова Райден покатилась в сторону, разбрызгивая кровь, а тело безвольно сползло по стене. Пальцы Скарамуччи разжались, отпуская гнозис, и свет пропал. Из глаз, из вен, из дьявольской ухмылки, возвращая Сказителю его лицо. Отпустив катану, он упал на колени рядом с бьющимся в конвульсиях телом богини, согнувшись и вжав голову в плечи. И хотя мозг приказывал Чайльду убираться оттуда, сердце заставило его переступить порог и подойти ближе к картине, в реальность которой не верилось до сих пор. Почему смерть Гео архонта, пусть и подставная, вызвала настолько отличающиеся эмоции? Он опустился на колени рядом с отрубленной головой. Ноги все ещё ватные, как будто вот-вот включится сознательный режим, и будет понятно, что надо делать, но не хватает совсем чуть-чуть, ещё немножко шока, чтобы мозг включил экстренный режим. Взяв голову в руки, Аякс повернул ее лицом к себе. На нем застыла гримаса шока, удивления, отчаяния, но не боли. И в голове перещелкнуло. Вот она, настоящая смерть. Произошедшая прямо на твоих глазах. Сотворенная человеком, которого ты знал. И даже если Скарамучча больше не является собой, он — единственный, кому Аякс сейчас может помочь. Положив голову обратно, он поднимается на ноги, делая несколько долгих шагов мимо дорожки крови, оставленной головой. Скарамучча стоит на коленях перед обезглавленным трупом, сжимая его за плечи окровавленными руками, будто обнимая. Из шеи течет тонкая струйка крови, большая часть уже вылилась, растекаясь под телом. Скарамучча покрыт ей с ног до головы, на волосах, лице, одежде и руках алеют пятна, уже начинающие засыхать. Чайльд резко отрывает его от трупа, поднимая на ноги и прижимая к себе. И когда дрожащие руки куклы сомкнулись на спине Аякса, он понял, что в эти дни видел его настоящее лицо. Уставшее, но живое. И во все остальные тоже. Изворотливого змея и нежную куколку, видел его настоящего в той или иной мере. Первый раз, когда Скарамучча не был собой ни на йоту, произошел несколько минут назад. Он не плачет, просто дрожит, прижимаясь к груди Аякса. Неизвестно, сколько они так стояли, спасаясь в объятьях друг друга, если бы дверь, ведущая вглубь дворца, не скрипнула. В глазах замершей на пороге Яэ читался животный ужас. Сделав несколько шагов к телу, она остановилась, через силу переведя взгляд на предвестников и дрожащим голосом выдавив из себя фразу. — Уходите. Немедленно. И никогда… Никогда больше здесь не появляйтесь. Прочь! _________________ Корабль Фатуи прибыл в Снежную спустя несколько дней. За время в открытом море у обоих предвестников было время все обдумать. Когда страна показалась на горизонте, Скарамучча вышел из каюты, облокотившись о перила на палубе рядом с Тартальей. Ждать больше смысла не было. — Что ты теперь думаешь? — О чем? — Обо мне. Чайльд слегка усмехнулся, отвернувшись к морю. — Знаешь, когда я тебя увидел, я испугался, конечно. Хотя, будем называть вещи своими словами — охренел. Но… Ты вызвал у меня неподдельное восхищение. Раньше я только слышал, что в тебе скрыта сила Электро архонта и бла бла бла, но увидеть это воочию… Это не сравнится ни с какими рассказами. Ты монстр, Скар. Но и я тоже. Тарталья повернулся к собеседнику, положив свою руку поверх его. Тот коротко улыбнулся. — Хочешь сказать, мы прошли испытание вроде, огонь, воду и медные трубы,? — Что-то вроде того. Миссии, бытовуха и убийство архонта. — И что теперь? Чайльд неопределенно пожал плечами. — Тебе понравился тот поцелуй? — Ну… Исключая стрелу, да. — Можно повторить и без стрел. У меня дома или у тебя дома… Или у нас дома. — Это идиотски сформулированное предложение съехаться? — Именно так. Скарамучча усмехнулся, переведя взгляд на огни пристани. — Ладно. Но если будешь меня доставать, я махнусь жильем с Дотторе. — Упаси Царица. Корабль пришвартовался в порту Снежной. Элитная машина со знаком Фатуи на корпусе уже ожидала предвестников. Скоро они приедут во дворец Царицы, чтобы доложить о своем визите на дипломатический банкет, а потом, разобравшись со всеми делами — домой, успев поссориться на тему выбора дома. Но что бы они не выбрали, там не состоится второй поцелуй. Он был на корабле, на маленькой веранде за каютами. Третий — в машине, по дороге во дворец. Четвертый — где-нибудь ещё… Людям, прошедшим столько вместе и умудрившимся не только выжить, но и влюбиться, не страшны маленькие размолвки. И пусть на такой работе будущее всегда туманно, одно ясно точно: в Инадзуму они больше ни ногой.