Очарованный смертью

      Дерзость замечания Гаару сильно удивила.       Однако ни бог, ни его сын не выказали намёков на оскорбление – как минимум Шинки выглядел так, будто ожидал подобного.       Проход растворился и рыжеволосый смог рассмотреть новоприбывшего. Он удивительно походил на фавна, но, в то же время, вряд ли им являлся: его ноги действительно были повёрнуты коленями назад, покрыты рыжевато-золотистой шерстью и оканчивались копытцами. Руки, как и у Смерти, венчались когтями, но имели тот же оттенок, что и ноги – золотисто-рыжеватый. Мордашка его представлялась больше звериной, хотя по овалу напоминала человеческое лицо. Особенно выделялся покрытой шерстью чёрный нос и большие чёрные же глаза за стёклами элегантных очков. В больших звериных ушах поблёскивала пара серёг кольцами. Одет прибывший был в аккуратного покроя белый костюм с золотыми полосками – жилет и бриджи, а под мышкой держал несколько свитков в золотых же креплениях. Стоял к Гааре он полубоком, так что был виден и коротенький пушистый хвост.       – Спасибо, что пришёл так быстро, Кин, – обратился к незнакомцу Шинигами. Затем повернулся к душе: – Это глава Дворца Уз, где формируются и переписываются связи между живыми.       – При всём уважении, господин Смерть! – не обратив внимания на необычного гостя, воскликнул Кин. – Призыв в ваш Дом не сулит ничего хорошего! – поправив очки на зверином носике, усыпанном большими рыжими веснушками, «фавн» недовольно цокнул копытцем. – В прошлый раз я был вынужден разбираться с последствиями изъятия души из Круга! И так и не уладил всё до конца!       – Если не ошибаюсь, неприкаянные не портят вам статистику так, как сами живые, – то ли покойник успел привыкнуть к особенностям голоса Шинигами, то ли усмешка в тоне бога была слишком очевидной.       – Перекинуть связь на имеющуюся душу в разы проще, чем искать новую! – насупился глава Дворца.       – В этом состоит ваша работа, – опустил замечание Шинки.       Чёрные глаза Кина мгновенно сместились на сына Смерти.       – А вас, господин Шинки, мы давно ждём в мир живых! – он раздражённо замахал хвостом. – Это компенсирует отбытие вашей матушки. Пусть и не полностью.       – Я планирую помогать Отцу, – парень нахмурился, явно разозлившись на замечание о матери.       – Но человеческая часть всё ещё при вас, – ехидно заметил «фавн».       – Пóлно, – остановил начинающуюся перебранку Шинигами. – Мы позвали вас не для этого, Кин. – Он сделал жест в сторону души. – Что скажете?       Недовольство на мордочке главы сменилось сначала удивлением, а затем и интересом, когда он, наконец, заметил Гаару.       – Ах, – его взгляд сместился с души на Шинки, затем на книги, что покоились на коленях Смерти. И снова на покойника. – Полагаю, это последствия второй метамарфозы Вивиен. – Он ловко выхватил один из свитков и, раскрутив его, принялся читать. – Обычно нить от неприкаянной души обрывается, и мы просто ищем нового партнёра для оставшегося в Круге. Но тут она не исчезла полностью, а истончилась, затерявшись в мирах. – Суженный взгляд метнул молнию в молодого проводника.       – Не стоит оказывать давление на моего сына, – хотя голос бога прозвучал спокойно и ровно, в нём сложно было не ощутить угрозу. – Шинки волен сам решить, кем станет. И когда.       – Простите, – первый раз за время присутствия стушевался Кин. – Конечно же, вы правы, Господин Смерть. Но ситуация любопытная. – Убрав свиток обратно подмышку, он ритмично хлопнул в ладоши. – Взгляните сами.       Что-то в воздухе изменилось.       Сначала Гаара решил, что это лишь игра воображения – будто пылинки, кружащиеся в воздухе, вспыхнули в направленном луче света, связывая его прозрачное тело с молодым проводником. Возле души цвет был ярким и насыщенным, рядом с Шинки – едва различимым и тонким.       Спустя несколько секунд покойник, всё же, сообразил, что до сих пор не замечал в доме Смерти ни источников света, ни пыли. Хотя в помещениях и не было темно.       – Золотая нить Уз, – Кин куда-то спрятал свои свитки и приблизился к присутствующим. Сделал несколько величественных пассов над игриво переливающейся всеми оттенками золота нитью. – Она связывает «родственные» души. Людей, животных. Это самые прекрасные узы во всех мирах. Прочные, дарующие счастье и спокойствие. Взаимопонимание и влечение друг к другу. Мы, служащие Дворца, легко различаем их в любом из миров. И можем сделать, на время, видимыми для остальных, – «фавн» подошёл к Шинигами и взял оба тома души. – Они, как можно догадаться, есть не только между душами, но и меж их книгами. – Отойдя на свободное пространство, глава подкинул фолианты и щёлкнул когтями – тома послушно замерли в воздухе.       К удивлению Гаары, между его фолиантом и Вивиен тоже мерцала нить. Хотя совсем тонкая и почти незаметная.       – У господина Шинки ведь нет книги души? – рассматривая связь, произнёс «фавн».       – Да, как и у меня, – подтвердил Шинигами.       – В этом главная проблема, – глава указал на самую тонкую часть, слабо блестящую у лазурного тома. – Уз как бы нет, но они есть.       – Постойте, – впервые со времени прибытия Кина подал голос Гаара. – Хотите сказать, избранным госпожи Вивиен был я?       Представитель Дворца посмотрел на душу поверх очков.       – В предыдущем перерождении, – он сделал какие-то манипуляции и тома открылись. Нить Уз стала значительно ярче, хотя не прибавила плотности. – Двести тридцать шестая жизнь, – глава указал на книгу Вивиен, – и седьмая, – он ткнул в бордовый том. – Тогда вы даже смогли встретиться и пробыть какое-то время вместе.       – Пробыть вместе? – выдавил рыжеволосый, всё больше понимая трагедию своего положения. При этом шок его был на удивление поверхностным, без сожаления.       – О да, это настоящая удача! В современном мире так много живых существ, что это случается не так часто, как раньше. – Радостный тон Кина сменился грустным хмыканьем. – Хотя к этому времени ваша нить уже сильно поистрепалась. Полагаю, между вами она сама бы исчезла через пару-другую перерождений.       – Нить может исчезнуть? – покойник одёрнул сам себя, вспомнив слова Шинки, что узы не так категоричны, как человеческое понятие «судьбы». – Но, ведь… – Он хотел сказать про «прочность уз», о которой только говорил Кин, как вспомнил фразу уже Смерти. – Из-за человеческой воли?       – Воли живого существа, – поправил душу Шинигами. – Не обязательно человека.       – О, но люди, и правда, создают больше всех проблем. – Вмешался «фавн». – Как уже говорил Господин Смерть, их безрассудные действия слишком часто рвут нам тщательно подобранные союзы. И во Дворце приходится пересоздавать Узы снова и снова. Перекидывать нити между собой. – Он тяжело вздохнул, снимая очки. – Безусловно, решение Вивиен остаться здесь и провести остаток своего времени в качестве жены самого бога Смерти, было волевым. Но, на удивление, взвешенным – мы не в состоянии пойти против такого. Как и решение завести ребёнка. Дать жизнь существу, ранее невиданному. – Во взгляде Кина, направленном на дитя невозможного союза, Гаара неожиданно для себя различил нежность и грусть. Видимо, слушая рассказ проводника, он не смог до конца оценить его уникальность. – Прошу, господин Шинки, не делайте такое лицо. Вашей вины в необычности нити нет.       – Разве она такая не потому, что я до сих пор не решил, где моё место? – несуществующее материально сердце рыжеволосого сжалось от грусти, когда он взглянул на проводника. – С Отцом. Или с людьми, в Круге?       Глава Дворца ответил не сразу, некоторое время рассматривая сложенную в руках оправу.       – И да, и нет. Безусловно, отринь вы силы Шинигами и прими свою человеческую сущность как основу, Узы бы закрепились. Нам, во Дворце, это бы упростило задачу. – Выверенным движением убрав очки в нагрудный карман жилета, он достал из-за спины один из свитков. – Но правда в том, что основная вина лежит на Вивиен.       – Причем здесь Матушка?       – Её метамарфозы, – прежде всех произнёс Шинигами. – Она никогда не переставала быть человеком.       – В целом – да, – согласился «фавн». – Первое превращение разорвало связь Вивиен с миром живых, – констатировал он, раскручивая свиток. – Так всегда происходит с проводниками и неприкаянными душами: они не имеют достаточно эмоциональной энергии, чтобы нить могла закрепиться. Да и тел нет, что делает невозможной встречу. – Кин сузил глаза, вчитываясь. – А вот вторая метаморфоза снова спутала нам клубки.       – Но, если Гаара был связан с Матушкой, и нить Уз прервалась, вы должны были найти ему другую пару, – предположил Шинки.       – Мы не успели, – глава Дворца снова тяжело вздохнул. – Восьмое перерождение Гаары совпало с наказанием кармы. С Узами тогда ничего сделать было нельзя. А почти сразу, как появилась такая возможность…       – Родился я. – Проводник опечалился больше прежнего.       – Узы – это не то, что можно «наследовать» от родителя к ребёнку. – Продолжал Кин. – Каждая душа уникальна и соединена с другой своей собственной нитью.       – Однако человеческая сущность Шинки буквально выплетена из энергии Вивиен. – Заметил Смерть. – Потому, с его появлением, связь восстановилась?       – Не совсем. – «Фавн» указал на Узы между проводником и покойником. – Нить существует. Но, до недавнего времени она была односторонней.       – То есть? – нахмурился сын Шинигами.       – По нашим данным Гаара был занят почти с начала своей девятой жизни, – глава расстроено дёрнул ухом. – И, увы всем служителям Дворца, до сих пор мы не могли понять, кем. – Он быстро скрутил свиток, с виноватым видом смотря на молодых людей. – Иногда требуется время, чтобы распутать изувеченные волей живых связи. Партнёры всегда находятся и встречаются хотя бы единожды за перерождения.       – А, поскольку вы не знали, с кем именно связан Гаара, у вас не было возможности оборвать и пересоздать связь?       – Именно так.       – Но… сейчас это возможно сделать?       – Зачем? – рыжеволосый удивлённо перебил Шинки прежде, чем тот успел объяснить своё предложение. – Я тебе не нравлюсь? Тебе не хочется быть связанным с человеком? – В обычной ситуации он бы промолчал – сдержался бы до тех пор, пока собеседник не закончит мысль. Но сейчас не смог, вероятно, из-за формы души.       – Нет. Ты мне нравишься, – сын Смерти опустил взгляд на свои сцепленные в замок руки. – Мне приятно быть связанным с тобой. Но эта нить создаёт проблемы. В первую очередь для тебя, Гаара: пока есть я в таком промежуточном состоянии, у тебя не может быть иной пары. – Проводнику особенно тяжело было произносить это вслух перед кем-то, кроме Отца. – А я пока не могу понять, к какому из миров меня тянет больше. Прости. Я не знаю почему. И не знаю, когда смогу принять решение.       – Ничего страшного, я подожду. Столько, сколько потребуется.       Затаив дыхание, Шинки поднял взгляд на душу.       Преемник Шинигами не знал, что поразило его больше: сам факт предложения от умершего или же то, как буквально он повторил слова бога, сказанные накануне.       Смущённый пристальным вниманием, Гаара заёрзал в кресле. И, осознав, насколько прямым был его романтический порыв, добавил:       – Или это невозможно?       – Ах, в этой чистой форме Узы столь ярко проявляют себя! – восторженное замечание Кина прервалось, тем не менее, недовольным цоканьем копытца. – Если нет желания разрывать связь здесь и сейчас, я больше не нужен, – он повернулся к томам душ, закрыл их и вернул Смерти. – Что до «подождать» – у вас есть прекрасный вариант с проводником. – С еле заметным хлопком золотые нити погасли, а «фавн» уверенно зашагал на выход. – Меня, как главу Дворца, устроит любой вариант, коли он обоюден.       Грациозно развернувшись, Кин поклонился присутствующим.       – Используйте с умом возможность всё обдумать и взвесить, – он улыбнулся и исчез в перламутровом проходе.