Запиши мой голос на кассету

После встречи со старым знакомым Максом Егоровым, который должен был занять место Маркса, Шатунов набрал скорость, и погнал по вечерней Москве. Телефон время от времени звонил, но мужчина не брал трубку, погрузившись в воспоминания. А в последние дни они были однообразны: снова и снова Юра вспоминал Кузнецова, их встречу, работу в Оренбурге, затем в Москве. Вспоминался и скандальный уход Серёжи. — Ухожу. Всё. Забираю ребят и еду в Оренбург. Ты остаёшься или как? — затягиваясь, поинтересовался тогда композитор. Наверное, он очень надеялся на «или как». Но Юра не понимал, почему Кузнецов не может приложить усилия, договориться с Разиным, и остаться в группе. Злился, обижался. — Я останусь. Их взгляды встретились. Шатунов смотрел строго и даже немного свысока. Он считал то, что Кузнецов сдаётся — предательством. Тот явно полагал иначе. — И чего ты в нём нашёл… — пробормотал Сергей, зло ухмыляясь. Такое выражение лица у него бывало крайне редко. Шатунов даже слегка удивился, но виду не подал. Сейчас это было не так уж и важно. — Своим уходом ты доказал, как тебе дорога наша дружба, — усмехнулся парень и порывисто распахнул подъездную дверь, чтобы обдать себя прохладой и скрыться в ней, оставляя композитора на крыльце. Это уже потом будет рефлексия, будет попытка разобраться в том, что же произошло на самом деле, в глубине ситуации, в которой оказались трое человек, и ни один не хотел отступить. Третий лишний… — Мразь, — пробормотал Шатунов, видя, что его подрезал наглый белый джип. Погода стояла душная, весьма противная. И Юра только сейчас ощутил, что, собственно, страшно устал. Вытирая испарину со лба, он рванул в сторону дома Залесиной. Оля не так давно сказала, что после возвращения из Оренбурга Шатунов «как-то изменился». Он и сам это чувствовал. Иначе зачем несколько раз тянулся к телефону в желании набрать номер Разина? Он ведь не страдал тщеславием все эти годы, не хотел слушать серенады о любви от этого человека, не хотел его восхищения… А теперь, прекрасно зная, какую песнь затянет Андрей, почему-то всё равно хотел с ним поговорить. Словно это хоть как-то могло помочь, вернуть что-то потерянное и важное. «Может, это старость? И я просто хочу туда, в восемьдесят восьмой. Блядская ностальгия», — устало подумал музыкант, проходя в квартиру Оли. Женщина улыбалась, от неё пахло жасминовыми духами, и яркие рыжие пряди показались оттенками лета. Тут же вспомнилось, что Юра обещал ей отпуск, а сам уже расхотел куда-либо ехать. И понял это лишь теперь, располагаясь за кухонным столом. Залесина начала готовить кофе, и бодрящий аромат распространялся по помещению. — Юр? — Что? — мужчина сидел на стуле, чуть ссутулившись, глядя в окно. Когда женщина позвала его, он перевёл на неё взгляд, потирая переносицу. — Ты хорошо себя чувствуешь? — А чего, не похоже? — ухмыльнулся Шатунов. — Ты кажешься очень уставшим… — Залесина подошла к столу, положила мягкую ладонь на волосы мужчины и нежно погладила пряди. Юра понимал, что он сейчас совершенно поникший, и началось это после Оренбурга. И сделать с собой хоть что-то, чтобы снова источать энергию, он не мог. Не было желания. Хотелось просто лежать и слушать шорох волн. Мужчину даже посетила жутковатая мысль, что он хотел бы отдохнуть в дальней стране, но один. Без Оли. Оли, которая так хотела слетать с Шатуновым в отпуск, хотела видеть его улыбку, его инициативу в отношения. Быть может, она даже мечтала о браке с ним. А Юре вдруг стало всё это чуждо. Хотя, «вдруг» ли? Это был не такой уж и быстрый процесс, но всё началось со звонка, с Кузнецова… — Дело в Сергее, да? — Ольга всё так же гладила мужчину по волосам. — Ты так его любил, я понимаю… Он многое значил для тебя… Так хочу тебя поддержать, но не могу подобрать слов. У неё был такой приятный медовый голос. Подняв голову, Шатунов вдруг увидел полный нежности и сочувствия, взгляд. Внутри что-то щёлкнуло, и он нежно усадил Олю себе на колени, уткнулся в её волосы, и долго вдыхал их аромат. «Карамельный шампунь», — подумал между делом. — Кофе готов, — шепнула обнимающая его в ответ Залесина. Юра отпустил её. Да, он мог бы пообещать, что «у нас всё будет отлично», намекнуть на общие грандиозные планы, но не хотел. Врать — это не в его стиле. Пока что он не совсем понимал, куда ведёт его вся эта череда ситуаций. Поэтому — никаких громких слов. Но вот отпуск — отпуск надо было устроить. — Страну выбрала? — пригубив кофе, поинтересовался Юра. — А куда бы ты хотел? Мне всё равно, ты же знаешь. Везде хорошо… — мягко улыбнулась сидящая напротив Ольга. Свет, падающий из окна, делал её волосы практически огненными. Шатунов вспомнил, как она податливая и раскрасневшаяся, когда он имеет её по паре раз за ночь. Музыкант даже ощутил некое подобие отголоска возбуждения, но тут же понял, что нет — не сегодня. Сегодня он может упасть в грязь лицом, а возиться без одежды на простынях ему чего-то совсем не хотелось. «Скоро из меня посыпется песок», — мысленно ухмыльнулся Шатунов. — Ну тогда Мальта, — сказал вслух. — Хорошо, давай, — кивнула Оля. — Когда? — Хм… Через неделю. Договоришься на работе? — мужчина прикинул, что на ближайшие дни особых планов нет, а тянуть с отлётом не хотелось, чтобы желание отдохнуть вовсе не угасло. — Да. Отлично. Договорюсь, — тихо рассмеялась Оля и снова сделала глоток кофе. Юре нравилось наблюдать за её естественными и грациозными движениями. Ни грамма пафоса, жеманности, кокетства. Только природная женственность и красивая пластика, которая не была частью какого-то сценария. Всё натурально и природно. Это его и заводило, и умиротворяло. — Ты точно в порядке? — Ольга внимательно и нежно смотрела на мужчину, склонив голову набок. — Да, а что? Настолько херово выгляжу? — ухмыльнулся тот и хлебнул кофе. — Ощущение, что тебя что-то очень тревожит. Если хочешь — расскажи. Ты же знаешь, что я всегда выслушаю, и пойму. Шатунов не был уверен, что она поймёт. Потому что сам не понимал, что с ним происходит. Не понимал, что за трещина в душе возникла из-за ухода Кузнецова. — Сергея жаль. Мы могли бы ещё столько сделать вместе, — музыкант встал и направился в сторону ванной. — Я скоро — нужда. На самом деле, нужды не было. Он просто умылся холодной водой и постарался взять себя в руки. Захотелось позвонить Разину. И это уже не впервые появившееся желание начало напрягать. «Интересно, о чём ещё они говорили с Серёгой за моей спиной?» — плескалось в голове. Шатунов знал, что не должен снова подпускать к себе продюсера. Ни под каким предлогом. Как минимум, это влекло за собой череду новых негативных впечатлений. Тут уж Андрей постарается… Юра уже выходил из ванной, когда его смартфон запиликал. Достав его из кармана и сняв блокировку, он увидел нечто: Оля, сидящая перед камерой, медленно стягивала короткое белое платье. Шатунов сглотнул. Дальше шли фотографии подобного жанра. Фото в белье, с голой грудью, и в конечном счёте, абсолютно обнажённой. Следом летело сообщение «Твоя Оля любит, когда её хорошо дерут в задницу, и получает за это неплохие деньги. Ты знал?». Номер был неизвестный. Юра, испытывая смятение и покраснев от накативших эмоций, набрал его. — Да? — раздался незнакомый голос. Он казался то ли женским, то ли мужским. Непонятным, искажённым. — Ты кто? Что за хуйню ты мне прислал? — угрожающе выдал Шатунов. — Я подумал, что тебе следует знать, на ком ты собрался жениться. Это шлюшка с неплохой ставкой. Рыжая бестия. В своих кругах зовётся Рыжуня. — Это чушь, это всё фотошоп, — мужчина понимал, что несёт бред, но ему было больше нечего сказать. — Это правда. Скоро весь Интернет узнает эту тайну, если ты правда сделаешь её своей официальной супругой. Задумайся. И звонок прервался. Шатунов вышел из ванной. Рядом возникла Залесина. — Милый, что с тобой? На тебе лица нет… — Всё нормально… Я покурить, — не глядя на неё, Юрий прошёл в комнату, а затем на балкон. Закурив, он сразу же набрал номер Разина. — Алло? — Сволочь, это ведь твои проделки! Признавайся, сука! — Шатунов почти орал. — Ты о чём? — Андрей явно ухмылялся. — Ты клевещешь в адрес Ольги, подговариваешь кого-то присылать мне какие-то ебаные фотки, где она… она… — Твоя Ольга в самом деле зарабатывает эскортом, работает в клубе "Соблазн", девочкой по вызову. Шлюха для богатых клиентов. — Заткнись, блять! - руки тряслись. Шатунов затягивался. — Но ты же сам спросил, Юрочка. — То есть, ты не отрицаешь, ублюдок, что это твоих рук дело? — скрипнул зубами певец. — Мне и рук-то не пришлось прикладывать. Спроси у неё сам, если не веришь… Ха. Юра очень хорошо знал эту елейную интонацию победителя. Она его бесила. Он сбросил звонок. Самым отвратительным в этой истории было то, что она пахла правдой, а никакой не клеветой. И Шатунов вышел с балкона. Оля сидела на диване, подогнув под себя ноги, и что-то читала в телефоне. Рыжие локоны свисали, закрывая лицо. Увидев Юру, она отложила смартфон. Взгляд — вопрос. — Ты занимаешься проституцией для состоятельных клиентов? — хрипловато, нервно спросил Шатунов. Сам не думал, что задаст этот вопрос так просто, в лоб. Залесина изменилась в лице, побледнев. Быстро убрав пряди за уши, она окаменело взирала на музыкант и молчала. — Мне повторить вопрос? — Юра уже повысил голос. — Откуда ты узнал? — тихо спросила Ольга. — Чёрт! Ты хочешь сказать, что это правда? Что эти долбанные фотки и видео не монтаж?! — Юрий и сам понимал, что никаким фотошопом там и не пахнет, но почему-то оказался не готовым к её согласию. Оля должна была убедить его, что это не так, что всё обман… — Какие? — Оля выпрямила ноги, словно собиралась встать. Но не встала. Шатунов со злостью снял блокировку с экрана и сунул телефон под нос возлюбленной. Та, сглотнув, повела пальцем по экрану, просматривая материалы. — Ну?! Это ты?! — заорал Юра. — А ты не видишь? Я это, я, — подавшись назад, Залесина откинулась на спинку дивана и закрыла лицо руками. — Прости меня. — Охуеть… Просто охуеть… — выдохнул Шатунов, отходя и отбрасывая телефон в кресло. Провёл ладонями по лицу, вплёл их в волосы. — Откуда ты узнал? — Какая разница? — Юра повернулся к женщине. Та медленно убрала ладони от лица: — Прости меня. Я… Я не хочу терять тебя. — Ты и сейчас занимаешься этой хуйнёй? — злобно скрипнул зубами Шатунов. — Уже нет. — Когда бросила? Оля опустила голову и рыжие волосы снова волнисто закрыли лицо. Юрия снова словно обдало ледяной водой. — Так ты, значит… занималась этим, уже когда была со мной? Тишина. — Отвечай, блять, не беси меня! — рявкнул Шатунов. От липких мерзких мыслей, что десятки мужиков ебали Олю, на душе начиналась настоящая смута. — После месяца наших отношений прекратила, — закусила угол губ Залесина. — Что? То есть, ты трахалась со мной, а параллельно с кем-то из клиентов? — Шатунов сжал руку в кулак. Вот этого вынести он уже не мог. — Да… Всего пару раз. Потом я постаралась скорее расторгнуть обязательства. Но до этого мне пришлось переспать с несколькими клиентами. Прости, прошу тебя. Я тогда ещё не думала, что наши с тобой отношения так разовьются… — в глазах Ольги дрожало и трепетало нечто важное и нежное. — А чё так? Чё закончила? Надо было продолжать! — Юр… — Пошла ты… нахуй, — раскрасневшийся и злой, Юра взял с кресла смартфон и вышел из комнаты, а потом и из квартиры. Он не помнил, сколько катался по городу, пока не остановился возле любимого бара на Якиманке. Там, заказав коньяк, он долго заполнял себя алкоголем, игнорируя звонки Ольги. — Вижу, ты совсем раскис, — резюмировал подошедший к столику Шатунова, Разин. — Не расстраивайся. Она тебя не стоила. Очередная тупая шлюшка. — Нахуя ты полез в это? Нахуя ты портишь мне жизнь? Как же ты заебал… — нетрезво пробормотал Юра, словно не замечая своего собеседника. Ему просто было больно. — Эскортница, проститутка. Тебе этого мало, чтобы разочароваться? И чтобы понять, что я просто беспокоился о тебе. — Иди нахуй. Ты беспокоишься только о себе. — Неправда, я ведь всегда всё делал для тебя. Ты не можешь этого не понимать — ты же умный мальчик. Шатунов впервые посмотрел на Разина. Тот был чуть розовым и весьма довольным. Плотное тело облегала рубашка. Казалось, она была готова треснуть по швам. Юре почудилось, что он не видел Андрея лет сто. Мягкий электрический свет бара мерцал, создавал иллюзию полёта светлячков. Или он просто перебрал с коньяком… Но Шатунов вдруг представил немыслимое: он кончает на лицо Разина. Тот стоит на коленях, горячий и влажноватый. Феерическое безумие, но Юра ощутил набежавшую волну возбуждения. Даже представил Андрея без одежды. «Как с ним теперь трахаться?» — пролетела шальная мысль. Шатунов посмотрел на стакан, который сжимал рукой. Кажется, перебрал. Зря… Хмурясь, он отставил его в сторону и снова взглянул на сидящего напротив Разина. — Отсосать хочешь? — Что? — брови Андрея удивлённо поползли вверх. Певец наклонился вперёд. Белки его глаз были слегка покрасневшими, сам он казался уставшим и чуть-чуть возбуждённым. — Сосать хочешь? Глухой, что ли? А, Разин? Андрей медленно облизал губы. Невольно задышал быстрее, и ощутил, как ткань бархатистой синей рубахи под пиджаком слегка липнет к спине. Он не мог поверить, что Юра действительно произносит это вслух. — Это предложение? — криво улыбнулся мужчина, раздувая ноздри. Хотелось ли ему отсосать у Шатунова? Ещё как! И выебать во все дыры, и ебать всегда и везде… — Я хочу, чтобы ты отсосал у меня, а я кончу на твоё потное лицо. Ты же, сука, без ума от меня. Всё ещё. Как малолетняя школьница. Так что, возьмёшь мой хуй в рот? Голубые глаза Шатунова блестели. Он понимал, что его несёт, что это всё алкоголь и моральная боль, но всё равно не мог остановиться. — Хочу, — максимально спокойно отозвался Разин. — Тогда пошли в туалет, — ухмыльнувшись, Юра встал и, не дожидаясь бывшего, направился в сторону уборной. Он первым вошёл в небольшое помещение. Следом, не отставая, шёл Разин. Он-то и закрыл дверь на замок. — Что, готов встать на колени и отсосать мой член, как последняя блядь? — нахально ухмыльнулся Шатунов, отчасти надеясь, что Андрей сам откажется, посчитав всё это унижением. — Я готов на многое ради тебя, мой сладкий, — шепнул ещё более розовый и оттого сильнее напоминающий поросёнка, Разин. Не сводя пристального взгляда с певца, он опустился перед ним на колени и положил ладонь на его ширинку. Погладил её.