Формалин

Последний день задания с истекающим счётчиком Неа провёл в отчаянии. Самоуверенность, с которой он приступил к выполнению квеста, быстро испарилась — не помогло даже ощущение успеха, которое он приобрёл вместе с кусочком Чистой Силы со дна озера. Как с энтузиазмом начал, так быстро активность затухла. Время безжалостно утекало сквозь пальцы, и он получил подтверждение терзавших его с самого начала догадок: никакой другой Чистой Силы в городе не было, за исключением оружия самих экзорцистов и той, что он принёс с собой. Его попросту обвели вокруг пальца, поманив простыми условиями. Таймер неумолимо подходил к концу, а Неа, став более нервным, то и дело вызывал всплывающее окошко системы, пялясь на цифры, будто стоит им достичь заветных 00:00:00, так его настигнет мгновенная смерть. Или пытается загипнотизировать цифры, чтобы те начали обратный ход. Но нет, строчка со штрафом за провал всё так же оставалась пустой, но вот потрясающая награда отдалялась, выскальзывая из кончиков пальцев и растворялась в неясном тумане мрачного будущего. Будущего, в котором ему придётся надрываться ради более-менее значимых воспоминаний тела. В конце концов, это было нечестно. Система дала ему задание, которое было невозможно выполнить. Ну или завуалированно говоря — возможно. Если он нападёт на кого-то из троицы Ордена, убьёт или разрушит их оружие, нагло украв осколок. Но только так он не поступит ни за что в жизни. Во-первых, ему не хотелось портить и без того хлипкие дорожки к Ордену, смутно предполагая, что история с ними ещё не закончена. Граф был фигурой в его сознании настолько пугающей, что он не отрицал возможность, где ему придётся мчать от него в другой конец планеты, лишь бы подальше. Когда тот планирует сходить с ума? Чёрт с ним. Во-вторых, Неа, скрепя сердце, признал, что не вывезет сражение. Либо же вывезет, но не без серьёзных потерь. Кроули чертовски пугал своим потенциалом недо-Ноя, испуганно трясущегося даже от присутствия Лотто, при том, что Чистая Сила экзорцистки была не боевой. В его планы пока не входило сходить с ума вслед за Адамом, или, что ещё хуже, отдавать контроль над телом системе, которая уже разок неплохо напортачила. Может, статистика и радовала его возросшим двузначным числом напротив силы, а снизу маячили сокращённые названия новых умений, которые он получил, убивая акум.

Сила — 32.

Миниатюризация: отличный способ напугать врага превращением в таракана.

Манипуляция воздухом: теперь все неприятные запахи можно убрать одним чихом!

А ещё у него скакнула на целый пункт регенерация, из 30 превратившись в 31. Но как будто до уровня Ноя это не доходило даже с натяжечкой. А может, у Неа просто были завышенные ожидания. Всё равно у него были планы довести это число до максимума, чтобы оторванные конечности мгновенно вырастали обратно. Разумеется, система не была щедрой на нормальные описания новых умений, заставляя в большинстве случаев тыкаться вслепую, тестируя новую силу самостоятельно. Неа был и не прочь поэкспериментировать, но отсутствие толкового справочника его всё равно бесило. Миниатюризация превращала его в крошечную версию себя и ничего больше. Итак небольшой рост тела уже, однажды застывшего в развитии, сокращался, сокращаясь до пары сантиментов от пола. Одежда, к счастью, подгонялась под размеры тела. Неа на пробу попробовал побегать в таком виде, но так и не понял, как бы пригодилась такая способность в бою. Разве что… убить противника, вызвав у того острый приступ смеха. Такая чудесная трансформация идеально бы подошла под амплуа «Бетмена», но Неа надеялся, что больше ему не придётся ни бегать по крышам, ни прятаться от людей. Зато для шпионажа такое вписалось бы отлично. Манипуляция воздуха, в сравнении с миниатюризацией, была благословением, по которому Четырнадцатый продолжительное время сходил с ума. Подняв себя на целый метр от земли, Неа не выдержал торжествующего вопля, эхом отразившегося от стен тренировочного полигона карманного измерения: вот теперь он может забыть о своей зависти к Линали! Нет, конечно, до уровня чёрных сапог экзорцистки это не доходило, но всё равно приводило в бурный восторг, когда воздух поднимал его к потолку. На полёт это не было похоже: скорее Ноя с силой выстреливало вверх, а оттуда он медленно планировал вниз. Приноровившись к новой способности, Неа научился контролировать силу выброса тела и скорость падения. Заодно выяснилось, что случайно отправить себя в космос он не сможет. Во время испытания вполне чётко определился предел навыка, какими-то скромными тремя десятками метров от поверхности. Также манипуляция неплохо показала себя в качестве ускорения при беге и ударах, но здесь Неа упёрся в пределы другой характеристики: ловкости. Десятка жёстко показала ему, что без прокачки вряд ли он сможет продвинуться и воспользоваться способностью с полной эффективностью. Тело при небольшом ускорении слушалось, но стоило прибавить ещё немного, как всё неизменно заканчивалось тем, что он начинал неловко заваливаться на поворотах и врезаться в стены. А пока до него доходила эта истина, он успел несколько раз размашисто вмазаться в вертикальные препятствия, прежде чем сообразил, что таким образом, конечно, можно переломать себе тело и поднять регенерацию, но что-то к этому не располагало. В порыве вдохновения он попытался поднять очки ловкости, ползая по снарядам и пытаясь забраться на стены, но та как показывала бездушную десятку, да так и оставила без изменений, проигнорировав все попытки изображать теперь уже человека-паука. Подвыдохшись и находясь в неопределенном настроении, Неа решил сделать перерыв от всех этих прыжков. А какой перерыв подойдёт больше всего? Завтрак — судя по солнцу, он вылез обратно в мир как раз, когда вовсю начинала работать приглянувшаяся ему булочная. Заодно можно мозг разгрузить от всех этих бесконечных размышлений. Собираясь по-быстрому купить свежей выпечки и свалить до ночи обратно в карман, Кемпбелл как-то неожиданно обнаружил перед собой знакомую макушку из торчащих рыжих волос. Он насмотрелся на неё вдоволь по ночам. Пора срочно обзаводиться удачей, ибо, созерцая спину экзорциста в пекарне, которую до этого момента он считал достаточно удалённой от места временного проживания троицы, искренне не понимал, как так вышло столкнутся с нежелательной личностью. И что-то дёрнуло его заговорить, вместо того, чтобы развернуться и вернуться в пекарню позже, без риска вляпаться в очередные проблемы. — С корицей тут самые замечательные, — выдавил из себя улыбку Неа, подходя поближе. Тим, сидящий на плече Книгочея младшего, едва заслышав знакомый голос, обернулся первым. — Я успел перепробовать несколько заведений, но с корицей тут самые лучшие. К тому же, их довольно быстро разбирают, поэтому лучше приходить заранее. О, извините. Просто мне показалось, что вы не можете определиться с выбором. — Да ничего страшного, спасибо. С удовольствием последую совету, — поднял на него голову рыжик, слегка прищурившись. Вымученную улыбку он не распознал, вместо этого вежливо улыбнувшись в ответ. «Неужели не узнал? Да я же выгляжу подозрительно, меня кто угодно в психи запишет, едва увидев». Судя по всему, Лави всё же обладал какими-то экстрасенсорными способностями, прочитав что-то в поведении Неа подозрительное. Экзорцист подвинулся в очереди так, чтобы озвучить свой заказ, при этом не выпуская из поля зрения незнакомца, постоянно сканируя его единственным глазом. Неа приклеил на лицо самую расслабленную улыбку, стараясь, чтобы уголки не уехали вверх, обнажив оскал. Ради этого пришлось нехило напрячься, вспоминая ужасные вещи вроде Графа в фартуке с сердечком, желающего объятий. Нервно сцепив руки за спиной, ему пришлось с силой сжать запястье, а про себя повторять что-то по типу мантры «Граф в розовом халате». Всё это стало походить на какую-то дико извращённую пытку. Продавщица за прилавком узнала своего завсегдатая и рассыпалась в щебетании болтовни, неловко поправляя шапочку на голове, пытаясь спрятать покрасневшие щеки. Неа одарил её очередной вымученной улыбкой страдальца, мысленно поблагодарив кого-то из очереди, одёрнувшего женщину от болтовни. У него не было настроения держать марку вежливого джентльмена. Лави неожиданно встрепенулся и обернулся с зарождающимся на лице ужасом, чуть не прозевав протянутый прямиком ему в руки пакет булочек. Неа попытался послать ему мысленные сигналы не устраивать сцены прилюдно, уповая на благоразумие того, кто станет следующим Историком. Даже палец к губам приложил, чуть не шикнув на экзорциста. И отвернулся, надеясь, что следующим, что он услышит, будет не вопль «Чистая Сила, активация!». К счастью, тот оказался понятливым и, забрав свой заказ, моментально свистнул на улицу. Неа с облегчением забрал собственный заказ и поспешил на улицу, воздавая ещё одну хвалу… дьяволу. Лави обнаружился почти перед дверью, и, надеясь успокоить тревогу и паранойю экзорциста, Неа попытался вернуть на лицо доброжелательную улыбку. «Посмотри на меня. Я улыбаюсь, поэтому я добрый. Вот видишь, у меня в руках нет оружия, только булочки, я совершенно безобиден!» Смотря как тряхнуло младшего Книгочея и как на его лице всплыло выражение мучительного выбора «бежать или остаться», Неа про себя выругался, решив как можно скорее отвлечь собеседника от естественных позывов свалить куда-то подальше. — Выглядишь так себе, — произнёс Неа вперёд логичных мыслей. — Но лучше, чем я мог предположить. Ну да, учитывая, что если не его таинственное обретение тела и цирковое представление перед Графом, оба Книжника прямо сейчас познавали бы прелести гостеприимства со стороны Ноев. Неа оценивающе прошёлся по экзорцисту целиком, решив, что живым и в здравом уме он ему нравится больше. — Ты Четырнадцатый? — в лоб спросил Лави. — Ага, — постарался радушно ответить Неа. Пошуршав пакетом и вытащив оттуда выпечку, Кемпбелл двинул куда-то прочь от булочной. Экзорцист предложение на прогулку не понял, так и застыв изваянием перед дверьми, продолжая опасливо пялиться в его сторону. Со вздохом Неа развернулся, бросив: — Ты идёшь или нет? Если хочешь задавать вопросы, лучше начинать сейчас, потому что я ценю своё время, и оно у меня не резиновое. — Как необычно, — с напряжением усмехнулся экзорцист, прибавив шагу, чтобы догнать Ноя, который пытался опять излучать добро и позитив. — Даже не знаю с чего начать спрашивать. — Никаких вопросов в духе «в чём смысл жизни» и «какого цвета носки Графа». На первое я не отвечу, потому что пробыл мёртвым больше, чем живым, а второе для меня всё ещё загадка, — Четырнадцатый вспомнил про недавнюю мантру, которую повторял про себя в очереди. — Но он носит розовый халат, представляешь? — Э-э-э… Неа такая реакция позабавила, поэтому он позволил себе сдержанный смех. — Отчасти я рад, что могу нормально поговорить, а ты не кидаешься в ответ бессмысленными угрозами или обвинениями, боясь любого моего шевеления. — Ты о той стычке с Алленом и Линали? — с осторожностью полюбопытствовал экзорцист, будто прощупывал почву для грядущего обстрела вопросов. — Да, — кивнул Четырнадцатый. — Твои друзья не отличались сообразительностью и отказывались выслушивать любые мои доводы, вступая в открытую конфронтацию, — он коснулся щеки, где ещё недавно красовалась царапина от когтей Уолкера. — Поэтому с некоторых пор я начал ценить собеседников, готовых слышать доводы при споре… Апостолы ведут себя точно так же. Если вас сравнивать, то вы вообще ничем друг от друга не отличаетесь, когда дело доходит до паранойи. Он скривился, вспомнив, какой была встреча с Семьей впервые за 35 лет. Радостью от встречи не пылала ни одна из сторон, кроме Графа, но приятнее от этого она не стала. Разговор не клеился, вкусная еда за ужином показалась картонной, а потом отчаянно просилась наружу. Кругом взгляды презрения и недоумения, читающие каждое движение. Ещё и дремлющая память отчего-то дёрнулась в сторону Тики Микка. Неожиданно он вспомнил ту ужасную книженцию, которую тогда читал Удовольствие. — Что ты делаешь в Санкт-Файт-ан-дер-Глан? — задал вопрос Лави. Неа, пребывая мыслями где-то на предыдущей встрече с Семьей, недоумённо поднял брови, пытаясь вернуться к текущему разговору. Осознав суть вопроса, ничего толкового в голову не пришло… — Иду, ем, — Лави чертыхнулся. — Да нет, я о… — Да шучу я, — милостиво отозвался Ной. — Честно, я ожидал вопросов с подвохом, а не это… — и хорошо, что экзорцист задавал безобидные вопросы, иначе бы Неа просто завыл в отчаянии. — Ну, что ж, отвечаю — я тут исследую местность, стараясь отыскать ключ к некоторой важной для меня вещи. — Ключ? — переспросил рыжик. — Ты здесь для поиска Чистой Силы? Четырнадцатый вздрогнул, выругавшись про себя. Обязательно было напомнить ему о этом чёртовом квесте, выполнение которого он неизбежно провалит через несколько часов?! — Может быть отчасти. Возможно, осколок мог бы пролить некий свет на мои вопросы, но здесь такие не водятся. По большему счёту я уверен, что ничего здесь полезного не найду, а эта штука выставила мне ограничения по времени… «Если бы эта шайтан машина прекратила надо мной издеваться и дала что-то выполнимое, меня бы тут не было!» Из него вырвался горестный вздох. Тим, сидящий верхом на Лави, встрепенулся и перелетел на его плечо, ласково боднув. Весь вид голема так и говорил о том, что он готов поддержать своего хозяина в любом его начинании. Издав звук умиления, Неа вытащил из бумажного пакета булочку, скормив ее Тиму. Кемпбелл понятия не имел, куда пропадает вся съеденная Тимкампи еда, но голем любил вкусно поесть, а отказывать в задабривании Тима Неа смысла не видел. Если голем был против, вряд ли бы он стал запихивать в себя еду насильно. И у него были смутные подозрения, что Тим может съесть куда больше. — Но если у тебя совершенно случайно завалялся абсолютно ненужный тебе осколок, то я готов к обмену, — вернулся к разговору Неа, не надеясь на положительный ответ. — Надурить кого-то, конечно, дело уважаемое, но я довольно честен в договорах. «На самом деле всё просто. Я в отчаянии». Он не удержался от хищного прищура на бедро экзорциста, где висел его молот, вспомнив, что у него всё ещё была возможность отобрать осколок силой. Лави, почуяв угрозу, закрыл рукой ремешок на ноге, повернув корпус в другую сторону. И, видимо, полный решимости отомстить за это, принялся закидывать удочку с вопросами, о которых Четырнадцатый предпочёл и сам узнать. — Почему Аллен? Он стал сосудом, потому что вы как-то связаны? Тимкампи, услышав знакомое имя, беззвучно поднялся в воздух и навернул кружок вокруг головы, будто выискивал упомянутого Уолкера, но, не обнаружив седого юноши, огорчённо устроился обратно. — Так вышло, — пожал плечами Четырнадцатый, спрятав дрогнувшие пальцы от внимательного взора младшего Книгочея. — Изначально в качестве сосуда предполагался другой человек, но жизнь штука непредсказуемая… Впрочем, история долгая и крайне запутанная, за пару минут не уложить, а, сильно сократив подробности, будет трудно понять. Выкрутился. Неа не мог позволить себе облегчённо выдохнуть, стараясь держать марку загадочного и харизматичного Ноя. Не то чтобы это было обязательно перед тем, кто видит его всего-то дважды, а в виде человека — впервые, но… И путаница эта, с прошлым Четырнадцатого, от которого голова болела. Не только у него, если быть честным, а у целой кучи людей, но его, как главного участника этого дурдома, это коробило больше остальных! В его сознании была прочная параллель между Алленом-экзорцистом и Алленом-прошлым, хотя откуда росла такая уверенность, он объяснить затруднялся. Вроде бы он записал что-то важное в книгу, которую положил в Ковчег… — Ты собираешься… — предчувствие завопило, заставив Четырнадцатого припугнуть рыжика сменой цвета глаз. Тот намёк считал верно, меняя курс вопроса на более нейтральный. — ... мешать нашей миссии? Интересно, о чём он хотел спросить изначально? — Имеешь в виду, что моё участие в ваших еженощных догонялках не приветствуется? — уточнил Неа, с усмешкой вспомнив про образ «Бетмена». — Ну, как-то не хотелось прыгать по всем крышам города. Да и вам без меня очень весело, видел ваши счастливые лица прошлой ночью. Если волнуешься о том, что я буду лезть в вашу дружную компанию, то можешь забыть об этом. Завтра последний день моего пребывания в этом чёртовом городе, название которого просто невозможно выговорить, — зубы болезненно заныли, едва вспомнилось о намеченной встрече с Ноями. — А дальше… я бы предпочёл не пересекаться ни с кем из Ордена. У меня, правда, обычно складываются очень хорошие отношения с Книгочеями, но твой учитель будет против нашей «дружбы». Неа опять окунулся в воспоминания своего «я» и той несгибаемой уверенности в том, что в его прошлом 35-летней давности фигурировали личности, одну из которых он запомнил как Книгочея. Или ученика Книгочея. другая это прошлый Аллен, который стал для него сосудом. Тот образ юноши с медными длинными волосами, спрятанными за толстыми линзами очков всплыл на поверхность сознания, будто по волшебству: у Неа вспыхнуло чувство глубокой симпатии, спутавшись с уважением и чем-то ещё сложным. Его это поразило — давно у него не случалось таких больших проблесков образов и чувств к ним из жизни того Четырнадцатого. «Но это не «Аллен», ты забываешься. Не путай две разные личности» — возмутился голос из глубины сознания, звучащий с таким укором, что Неа стало слегка не по себе. Через секунду всё улеглось, оставив после себя комок спутанных мыслей. Экзорцист тем временем предложение расценил по-своему, припомнив весь богатый багаж знаний от столкновения с другими Ноями. На лице рыжика застыла болезненная, кривая улыбка, глаз блуждал от одной стороны лица Кемпбелла до другой, и так повторилось несколько раз. Неа с удивлением отметил, что у бедного ученика Историка даже волосы дыбом встали. Окинув его обеспокоенным взглядом, Четырнадцатый мог лишь беззвучно вздохнуть, недоумевая, почему у всех экзорцистов такая богатая фантазия на жуткие вещи. Ах, точно. Он — одна из причин таких фантазий. — Но если ты надумаешь, то я не против, — закончил мысль Четырнадцатый. А что, дружить с Книгочеем довольно выгодно. — Нет, я… — Даже если эта дружба будет выглядеть как попытка вытянуть информацию друг с друга. И никакого распускания рук, членовредительства и других видов физической расправы, которыми грешат его родственнички. — Да стой же ты! — с отчаянием прикрикнул Лави, из-за чего Неа послушно застыл на месте, прекратив всякое движение, уставившись на экзорциста с удивлением. — Изначально я говорил о другой миссии, о целях Ордена! И кто вообще начинает предлагать «дружбу», не представившись? Четырнадцатый издал протяжное и полное разочарованием в жизни «а-а-а». «Сначала спрашивает, не Четырнадцатый ли я, получает подтверждение, а потом просит представиться снова. Склероз? Альцгеймер? Деменция? Смысл спрашивать моё имя, если по итогу всё равно все обращаются по числовому порядку?» Его охватило странное раздражение. — Будем считать, что я замял свою невежливость, ответив на твой другой вопрос. Всё у вас, Книгочеев, вечно не так… — проворчал Кемпбелл, перекладывая пакет в другую руку и протянув младшему книжнику чистую. Желание вмазать ему по лицу он быстро задавил в зародыше. — Ваше желание вытянуть информацию бесплатно просто ни с чем не сравнимо. Что ж, позволь представиться, хотя странно, что Орден не сделал это раньше — Неа Д. Кемпбелл, Четырнадцатый апостол, Исполнитель и предатель Семьи Ноя. Припоминаю, что ты был на встрече Кросса с Уолкером, так что внезапная забывчивость моего имени выглядит забавно. — Порой хочется услышать ответ непосредственно от той личности, которая вызывает к своей персоне интерес. Так ты слышал все разговоры вокруг Аллена? — выкрутился Лави, осторожно пожав руку.— Так что насчёт вмешательства в цели Чёрного Ордена? Неа нахмурился, пытаясь подобрать такие слова, чтобы не сделать хуже для себя. Не сказать же рыжику напрямую, что сейчас он живёт одним днём с целой кучей неясных планов на будущее, а когда это самое будущее наступит — он понятия не имеет? И что его кошмарит какая-то странная таблица в воздухе? Поэтому слова пришлось собирать по кусочкам, тщательно взвешивая, что именно он скажет вслух. К его счастью, Лави не выказывал нетерпения, молча дожидаясь ответа. Вот за это ему экзорцист и нравится, в отличии от большинства его коллег. — Всё зависит от действий Ордена, — ответил спустя пару долгих секунд Неа. — Мне с глубокой колокольни на ваши потуги собрать как можно больше осколков и синхронизировавшихся. По большому счёту плевать на ваши регулярные зацепы с Графом и Семьей. Но если вы зайдёте на территорию, которую я считаю недоступной без особого приглашения… — в голове стало как-то пусто, слова потекли сами собой. — Или если будете иметь неудовольствие тронуть вещи, которые я отмечаю как свою собственность… тогда нам придётся поговорить на более ясном языке. Силы, например, ведь это надёжный способ прояснить все спорные моменты, когда диалог показывает свою… м-м, неэффективность. Неа моргнул, надеясь, что такой ответ был исчерпывающим. Хотелось бы поболтать ещё немного, но система прислала ещё одно раздражающее уведомление об истекающем таймере, подстегнув заснувшую было тревожность. Посчитав, что небольшой беседы будет достаточно, чтобы оставить интерес к своей персоне, Исполнитель продолжил: — На этом достаточно. Дела не ждут, увы, — и растянул губы в виноватой улыбке. — Отвечая на твой вопрос: да, я прекрасно слышал и видел многие вещи, пока не имел собственного тела. Так вот, как тебе идея поболтать в другой раз подольше, когда мы оба будем располагать свободным временем? Пока не могу назначить точную дату, сам знаешь, эти кошмарные злодейские дела распланированы на века вперёд, но найду способ оставить тебе сообщение. — Ну, упускать такой шанс — грех, только при условии, что на этой встрече меня не раскатают в пол, — бодро отозвался Лави после секундной заминки. — В отличии от моей дражайшей Семьи, у меня никогда не было позывов отловить Книгочеев и пытать их. Если Неа таким образом пытался произвести положительное впечатление о себе, он с треском провалился. Экзорцист изменился цветом лица, став белее перчаток Исполнителя. Упс. — Ого? — жалобно протянул рыжик. Ной махнул рукой в жесте «всё потом». Аккуратно снял со своего плеча голема, засунул ему в зубы пакет с выпечкой, пересадил на плечо экзорциста — и всё под внимательным взором зелёного глаза, пристально следящего за каждым движением. Тимкампи завозился, обняв хвостом плечо своей живой подставки и с громким шуршанием начал поглощать еду вместе с пакетом. — Ну и в кого ты такой? — вздохнул Кемпбелл, сделав шаг назад. — Было приятно поболтать с тобой, будущий Книгочей, поэтому надеюсь, что нашу следующую встречу мы проведём не менее плодотворно. «Например, я смогу вспомнить что-то о той жизни, а ты будешь рад выдать кое-какую компрометирующую информацию про Орден». Четырнадцатый хотел было подать руку на прощание из вежливости, но как только заметил, что всё это время экзорцист прятал её за спиной и протягивать повторно не спешил. Замявшись, он по привычке спрятал ладони в карманы плаща, переступил с ноги на ногу, рвано кивнул и круто развернулся на маленьких каблуках, отправившись восвояси. Хотелось прибавить шагу и поскорее убраться из поля зрения экзорциста, но он напомнил себе о важности внешней репутации, заставив расправить плечи, двигаясь с той грациозной изящностью, которая так идеально вписывалась в образ утончённого Четырнадцатого. Поджав губы, Кемпбелл старался сохранять темп до тех пор, пока чувство прожигающего спину взгляда не оставило его. И только тогда он позволил напряжённым плечам расслабиться, прибавить шагу для привычного темпа ходьбы. Ноги сами вынесли его в сторону менее людной улицы. Прижавшись спиной к стене домика почище, Неа шумно вобрал в себя воздух и выдохнул, прижимая подрагивающую руку к груди. Что ж, это было… «Сносно. Ты неплохо вписался в образ Четырнадцатого, но до его харизмы всё-таки ты далековат» — вынес вердикт внутренний голос. «Ещё немного стараний, и тогда ты будешь неотличим от оригинала!» — Кошмар какой-то, — прошептал под нос Кемпбелл, с замиранием сердца озираясь. «Ну, на сегодня это ещё не всё!» Неа с отвращением притопил голос в своей голове. Не признать его правоты, впрочем, он не мог: дожидаться таймера по большому счёту было бессмысленно, а вместе с убывающими цифрами встреча с Ноями становилась всё ближе и ближе. Первое знакомство вышло не то чтобы удачным, но ознаменовалось своеобразным успехом (и выплюнутой после ужина едой). Пока он надеялся на то, что Семья встретит его примерно так же, как и в первый раз. Пусть с подозрением, недоверием, отвращением и ненавистью в глазах, главное, чтобы в глазах Графа читался тот бешеный восторг, с которым он смотрел на предателя. Ещё одну пытку ужином он не перенесёт, так что стоит по-быстренькому отыскать Роад, вручить ей этот долбанный осколок и смотаться, прежде чем его снова усадят за стол. Но прежде чем засунуть голову в логово сумасшедшей семьи, ему нужно морально собраться. «Оттягивать всё на последний момент — плохо.» — с толикой осуждения выдал мозг. — Это последствия догонялок под образом Бетмена, — огрызнулся Неа. *** После принятых внутрь нескольких стаканов спиртного для храбрости, менее траурным настроение Четырнадцатого не стало. Ни сомнительное заведение, пестрящее своим контингентом, ни трёп какого-то подсевшего рядом пьяницы, решившего начать показывать какие-то фокусы с картами, не смогло сдвинуть настрой в положительную сторону ни на йоту. Неа решил уйти в отрыв на полную, заказав коктейльчик поубийственней, но проклятая система решила, что он пытается покончить с собой, врубив на полную сопротивление ядам. Ещё и регенерация подключилась, оставив Ноя не только трезвым, но и в смутных чувствах предстоящего пиздеца. Выпив ещё парочку бокалов помощнее в один заход и без закуси, Кемпбелл незамедлительно собрал вокруг себя восхищённую толпу, которая стала ненавязчиво ставить ещё больше бокалов разного содержания. Глядя на всю эту батарею алкоголя, Неа глубокомысленно думал о том, как из уважаемого музыканта от превратился в законченного алкоголика. Плюнув на все эти думы, он продолжил неспешно всасывать в себя содержимое бокалов, прислушиваясь к болтовне местных, решивших напиться раньше, чем стемнеет. Коктейли не отличались качеством, но всё равно радовали вкусом, пока горло обжигало от горечи. Не лучшее пойло в его короткой жизни, но и не худшее. Закончились унылые посиделки только ближе к полуночи, когда людей в забегаловке стало заметно больше, так что исчезновение одного человека никто и не заметит. Не зная зачем, Неа сгрёб все невыпитые бокалы в инвентарь, и прежде чем кто-то это заметил, тихонько соскользнул с насиженного места, выходя на улицу. После бара тут было потрясающе свежо. Осень в этой части Европы была мягкой, но из-за непогоды последнюю неделю по ночам было прохладно: при дыхании изо рта вырывались небольшие облачка пара. Рассеяно потерев руки друг о друга, Неа запихнул их в карманы и неторопливо двинул в поисках закоулка, в котором можно было незаметно открыть Врата. Закоулок нашёлся быстро. Врата встретили его мягким сияющим светом, на который Неа залип, разглядывая пару томительных секунд. Белизна Ковчега больно резанула его по глазам, как только он очутился по ту сторону двери. Поморщившись, Четырнадцатый зашагал по улочкам города, интуитивно ощущая, куда ему нужно идти. Сначала прямо, по главным улицам, потом свернуть на более узкую, отыскать лестницу ведущую наверх, пройти через симпатичный садик с белыми лилиями. Город внимал его желанию, выстраивая дорогу до необходимой двери. По Ковчегу было приятно гулять, его мёртвая тишина и белизна была контрастом после ночного городка, полного шума и жизни. Он не знал, как ему нравится больше — когда он одиноко бродит по вымершим улицам или когда под бок садится чьё-то тёплое тело с целью болтовни. На лицо приклеилась грустная усмешка. Кажется, он был совсем не против, когда по Ковчегу носились сотрудники Ордена, запихивая свои любопытные носы во все щели. Сейчас же здесь не было никого. Только он один. «Это так на тебя алкоголь подействовал? Странно, вроде бы мы уяснили, что Нои не способны напиться.» — прокомментировал мозг. — Ещё люди пьют, чтобы сбавить психологическую нагрузку, сволочь ты такая, — Неа вцепился в ручку нужной двери, вымещая на ту всю злость. Чудесный момент таинства был разрушен единственным ехидным комментарием, но этого хватило, чтобы заснувшая тревога опять шевельнулась, поднимая голову. Весь философский настрой принятия сдуло. — И почему ты такой… противный! Не дожидаясь ответа от своих голосов в голове, Неа дёрнул дверь на себя, выпрыгивая на пол обеденного зала внутри Чёрного Ковчега, памятный ему тем трижды проклятым ужином. Только сейчас комната была до странного пустой, а на столе даже скатерть отсутствовала, будто о данном помещении забыли. Хотя Четырнадцатый даже не удивился, если после его визита зал кто-нибудь из апостолов попытался бы спалить. Неа оглянулся, но ничего. Никто не мчался на него с воплями о вторжении, Ковчег ощущался вымершим. Разумеется, это было не так. Сосредоточившись, он почувствовал сразу несколько знакомых огоньков рядом. Не такие огоньки, какими ощущались акумы, а более тяжёлые, массивные и самостоятельные, от которых тянуло силой и чем-то до одури знакомым. Так вот как Нои чувствуют друг друга? Он машинально пожал плечами и направился к двери, в этот раз ведущая из обеденной в коридор. По мановению волшебной палочки зажглись висящие прямиком в воздухе свечи. Уставившись на сей причудливый предмет интерьера, Неа повторно задумался о том, что его семейка точно сумасшедшая. Четырнадцатый тоже был полоумным, окружая себя белым цветом по всему Ковчегу, а здесь это сумасшествие выражалось чуть-чуть… иначе. В странном выборе интерьера. Хотелось увидеть лицо этого планировщика и дать ему леща. «Да ты сам не лучше. Вот как переделаешь Ковчег под свой «эстетичный» вкус, то и возмущайся!» — подал знаки жизни внутренний голос. — «Парящие в воздухе свечки это ещё терпимо, можем влепить себе такие же. Белые, конечно.» Неа опять пожал плечами, стараясь угомонить не вовремя обострившееся чувство прекрасного. В глубине коридора послышался мерный цокот каблуков. Вдоволь налюбовавшись местной системой освещения, Неа повернулся к источнику шума, который, судя по звукам, приближался к нему. Фигура сначала скрывалась темнотой коридора, но чем ближе подходила, тем яснее и чётче вырисовывался силуэт высокой женщины в брючном костюме. Ее светлые волосы были аккуратно уложены в хвост, а эмоции глаз скрывали затемнённые очки. Как при этом она что-то видела в полутёмном месте — та ещё загадка. Родственницу Неа узнал и определил безошибочно, заодно поняв, почему же рыжий Книгочей так восторженно вопил при виде Страсти. Если бы он не шугался при виде Ноев, может быть, тоже приударил… Женщиной она была потрясающей наружности. Жаль, что о её характере и привычках такого же сказать было нельзя. Но самое печальное, подумалось Неа, это её невероятная любовь и преданность к Графу. А следовательно, его, как предавшего Адама, она… — Привет, — Неа решил начать с банального — приветствия. Лицо Лулу Белл было подобно невыразительной маске. Остановившись в паре метров от предателя, она молча лицезрела его с абсолютно нечитаемым выражением. Что происходило в этот момент у неё в голове? Хотел бы он знать. Двенадцатая выражала ровным счётом ничего: ни неудовольствия, по поводу встречи, ни негодования, ни тревоги. Даже поза у неё была без выражения: опущенные расслабленные руки, прямая осанка и ровный наклон головы. Только губы едва заметно поджала, стоило Четырнадцатому нарушить тишину. — Я надолго задерживаться тут не собираюсь, не нужно беспокоится, — о том, что Лулу не выразила даже этого, он умолчал. — Зачем ты здесь? — наконец «ожила» Страсть. — Роад дала мне кое-какое задание, чтобы я поработал хотя бы разок, как она выразилась, приличным Ноем. И вот я здесь, чтобы передать ей свои результаты, — он приподнял уголки губ в улыбке, надеясь на хоть какую-то ответную реакцию со стороны женщины. Та его надежды оправдать не спешила. Лулу Белл замолчала, словно переваривая сказанное братом, пока тот терпеливо ждал… ну, чего-то. — Сейчас Роад нет на Ковчеге, — с расстановкой проговорила Страсть. Хотелось верить, что она испытывает скептицизм по этому поводу, но нет, её голос по-прежнему оставался ровным. Неа в ответ только вздохнул. Ну до чего же сложно с этими Ноями. Почему из всех возможных вариантов именно та, кого он не понимал? Как строить диалог с ней, если не знаешь, как именно она к тебе относится, продолжая имитировать полный диапазон эмоций бревна? И куда это исчезла Роад? Нет, он не ожидал, что она будет сидеть на одном месте и терпеливо ждать, когда же Четырнадцатый удостоит чести явится, но разве не в обязанности Старшего Дитя входит забота о недавно пробудившихся членах Семьи? А таких тут целая куча, прямо детский сад, сиди с ними сколько душе угодно. И куда могла отправится Камелот? Ах да, точно же, светская жизнь, все дела… И если ему не изменяет дырявая память, Мечта даже ходила в школу. — Мхм, — многозначительно выдал вслух Кемпбелл. — Тогда не будем тратить ни твоё, ни моё время. Передай ей, когда она вернётся… Хотя, с данной штукой можешь сама решить что делать, — он пошарил во внутреннем кармане плаща, вытаскивая под дрожащий свет свеч зелёную сферу. — Главное, чтобы потом ко мне не было никаких вопросов, так что буду премного благодарен, если ты любезно передашь Роад, что я заглядывал на днях. На появление Чистой Силы Лулу открыла глаза, уставившись на осколок в руках Четырнадцатого. Её кожа всё ещё оставалась нормального цвета, но вот глаза пожелтели, и она определённо отреагировала. И куда живее, чем до этого. Даже сделала пару шагов навстречу, будто приглядываясь. Позади Неа раздался такой грохот, будто кто-то уронил целую гору металлических вещей о бетонный пол. Мгновенно сжав в руках сферу, он на одних рефлексах круто развернулся назад, с замиранием сердца переключаясь в режим «бей-беги». В голове пронёсся целый табун тревожных вопросов. Это была ловушка? Сейчас ему придётся сражаться? Сможет ли он дать отпор и сбежать через Врата? Кто, чёрт возьми, решил на него напасть, когда он явился сюда под белым флагом перемирия? Это приказ Графа или самостоятельное решение апостолов? Когда со стороны Лулу раздалось недоумённое «что происходит?», панические мысли в голове Четырнадцатого разбежались в стороны, как тараканы на свету. Он разжал пальцы свободной руки, заставляя себя расслабиться и не портить разговор, создав себе меч из тёмной материи. Да, он будет чувствовать некоторую безопасность, но в таком случае переговоры будут окончены сразу же, а ему придётся планировать место для захоронения своего бренного тела. Что-то ещё раз звучно брякнуло по металлу и стихло. Потом в стене рядом с ними появилась двустворчатая дверь. В этот раз Четырнадцатый не успел среагировать: дверь с грохотом открылась, с размаху ударив по правой руке. Сдавленно охнув от прострелившей тело боли, Неа шарахнулся в сторону, пока в него не прилетело ещё раз. Неужто перелом? Послышался ещё один громкий «бах!»: вторая створка прилетела прямиком в застывшую Лулу, а потом что-то ещё треснуло, упав на пол. Прижимая к себе больную руку, Неа заметил, как из двери с гоготанием выпало два тела, а после коридор утонул в громких воплях. — А-а-а! — одно из тел, то, что было с тёмными волосами, неожиданно указало в его сторону пальцем. — А-а-а! Хи? — подхватило второе тело, уже с блондинистой шевелюрой. — Да это же знаменитый Четырнадцатый! — громогласно проорал брюнет, да так, что у Неа чуть уши не отвалились. Как после такого вопля к ним не сбежались все обитатели Ковчега? — Четырнадцатый! Четырнадцатый! — повторил за ним блондин, повысив голос на ещё пару тонов, энергично встряхивая в руках какой-то стакан. — Мы ударили его дверью! Исполнитель потряс головой, пытаясь унять противный звон в ушах. — Мы что? — Ударили предателя дверью, — уже тише отчитался близнец. — Четырнадцатого? — зачем-то уточнил другой. Видимо какая-то мысль осенила их, поэтому оба близнеца застыли, переглянулись друг с другом, а потом синхронно уставились на Четырнадцатого, который начинал потихоньку сходить с ума. Его тонкий... нежный… музыкальный… улучшенный… слух! Его уши! — А он нас за такое не убьёт, хи? — задал философский вопрос блондин. — Это же Четырнадцатый. Брюнет напыщенно выкатил грудь, намекая, мол, да никакой Четырнадцатый им ничего не сделает, но, увидев многообещающий оскал в исполнении предателя, как-то подрастерял уверенность, шмыгнув за спиноу близнеца. Тот подставу не оценил, издав ещё один громкий вопль полный протеста. — Это Дебитто ударил его дверью! — сдал с потрохами брата блондин, тряхнув стаканом. — Мы оба пнули эту чёртову дверь! — не растерялся Дебитто. — Почему ты прячешься за Джасдеро?! — Не вертись, я наблюдаю за его реакцией! — Узы, — раздался замогильный шёпот Лулу Белл, заставивший замереть обоих близнецов. Страсть нависла над Джасдеби, как смерть над умирающим, с тем же самым непроницаемым выражением лица. Оба медленно повернулись к ней лицом. Только вот Лулу уже целиком обратилась в Ноя, щеголяя серой кожей в обрамлении почерневших волос и полыхающими золотым огнём глазами. Что-то в её виде смутило Исполнителя и, только опустив глаза ниже, заметил, что очки, до этого бывшие на лице Двенадцатой, валялись разбитыми на полу. Ох. Подняв глаза обратно вверх, он так же подметил, что идеально уложенные волосы женщины больше не были идеальными. Уложенными, кстати, тоже. Узы, проделав такой же нехитрый и беглый осмотр, тоже заметили разбитые очки Лулу Белл, сделали какие-то выводы, полностью переключив своё внимание с предателя на разъярённую женщину, посчитав её куда более серьёзной угрозой. Страсть, тем временем, сжала губы до состояния тонкой полоски, а на её лицо упала тень. — Джасдеби, — повторила она, заставив названных съёжиться. — Стой, стой! — с ноткой паники остановил Страсть Четырнадцатый, заслужив убийственный взгляд уже в свой адрес. Близнецы тут же вытянули шеи, умоляюще посмотрев на него. — Прежде чем ты устроишь тут казнь, в которой, как обычно, обвинят меня, может заберёшь осколок? А я отправлюсь куда-нибудь в другой конец мира, пока вы тут коллективно сходите с ума в своё удовольствие. Взгляд Лулу упал на руку, в которой Неа до сих пор сжимал зелёную сферу. Секунда — и она утвердительно кивнула. Исполнитель тут же обошёл по дуге Узы, проигнорировав на себе взгляды полные надежды, положив в протянутую ладонь Чистую Силу. Лулу опять кивнула, мол, «пост приняла, свободен». — И ещё, — Неа развернулся к Джасдеби, показательно помахав побитой рукой. — Вломи им ещё от моего имени. Руки это высшая ценность для музыканта, и его главный инструмент… — взгляд братьев стал угрюмым. — На который они посягнули. На лице Страсти впервые всплыла улыбка. Кровожадная, обещающая близнецам трёпку, но самое главное - понимающая. К несчастью нарушителей спокойствия, понимание было обращено не в их сторону. — Нет, ну я совершенно не понимаю, чего нашёл в тебе Тики! — внезапно возмутился Дебитто. — Фрахлгпп?! — изумился Джасдеро, в этот момент решивший попить из стакана, выпустив целый фонтан жидкости изо рта. Брюнет как-то ухитрился уклонился от залпа, качнувшись и свалившись на пол. Страсть и Исполнителя участь попасть под импровизированный дождь не избежала: почти картинно-комично у обоих вытянулись лица, когда большая часть содержимого стакана оказалось на их одежде. Возникшей тишиной можно было убивать. — Э-э? — отфыркался блондин, стряхивая с себя жижу, вызвав второй поток брызг. Неа взглянул на испорченный плащ и рубашку, закрыл глаза рукой и часто-часто задышал. «Подумай о том, чем всё закончится, если ты дашь волю гневу». «Тебе нельзя их убивать. Нельзя» — Можно! — рявкнул он вслух, перепугав до усрачки Джасдеби. — И мне плевать, что скажет Граф по этому поводу! Дебитто очухался первым, прикинул, что прямо сейчас Уз станет на одного или двух меньше, схватил за шиворот братца и припустил по коридору. Джасдеро испуганно вякнул, выронил стакан, и вскоре дружный топот пары ног затих вдали. У Неа непроизвольно дёрнулся глаз. — Я объясню ситуацию господину Тысячелетнему, — отозвалась Лулу, подбирая с пола останки очков и оттягивая краешек мокрого пиджака. — Предлагаю каждому выделить по одному, если ты ещё не передумал уходить. *** Молчащий Шерил — благословение для многострадальных ушей Удовольствия. Молчащий Шерил после нескольких часов мозговыносящих лекций, состоящих целиком из критики его образа жизни, женитьбы и политики — всё равно как если бы в гостиную спустились ангелы, поющие арии самым очаровательным, задушевным голосом на свете. У Тики уже уши в трубочку сворачивались после таких явно нечеловеческих испытаний, и он уже давно поглядывал на вот ту ужасно привлекательную стену, в которую мечтал войти. Останавливало его от реализации мечтаний только выражение лорда, обещающего обрушить на него кары небесные, если непутёвый братец предпримет попытку убежать. Проехавшись по ушам младшенького, удовлетворённый Шерил немного сбавил напор, после чего Тики уже не пилил взглядом стены с пожеланиями смерти, а просто смотрел в пустоту. Окончательно его спас только телефонный звонок, отвлёкший Желание от экзекуций. Проследив за моментально воодушевлённым Удовольствием, Шерил показал ему кулак, намекая, что если Тики попробует сейчас втихую улизнуть, в следующий раз он будет выслушивать лекции, будучи привязанным к стулу. Лорд мгновенно скукурузился и медленно опустился на кресло, с которого едва успел привстать. Сохраняя на лице скорбное выражение, он принялся пилить теперь уже затылок нерадивого брата, надеясь, таким образом, случайно пробудить в нём совесть. О том, что та сдохла ещё в зародыше, Тики знал. Но понадеялся на лучшее. «Это потому что Роад не посюсюкалась с папочкой на прощание» — с обидой подумал Микк, не понимая, за какие такие грехи его оставили наедине с Камелотом. И почему страдать он должен в гордом одиночестве. Пока он погрузился в тяжёлые думы, Четвёртый уже вовсю сыпал деловитые приказы, не стесняясь добавлять угрозы, его подчинённый на том конце провода был недостаточно расторопным по его мнению. Внезапно Шерил замолчал, будто к чему-то прислушиваясь, а потом бросил короткое «я перезвоню», повесив трубку. И только для того, чтобы обернуться, с подозрением уставившись на брата. — Что? — горестно поинтересовался Тики, доставая сигареты. — Это ты шумишь? — Ты мне ещё дышать запрети, — невесело фыркнул Удовольствие. — К чему такой вопрос? — Просто… — Шерил покосился на дверь, за которой теперь явственно слышался приближающийся топот. — Ну что опять?! Под аккомпанемент возмущённого крика дверь немедленно распахнулась, являя им Джасдеби с выпученными глазами. Брови Желания почти комично съехались к переносице, а Удовольствие просто открыл рот, чуть не выронив незажжённую сигарету. — Помогите!!! — заголосил блондин, заметавшись перед дверью и бросившись куда-то под диван. — Убивают!!! — вторил его крику брюнет, перепрыгивая спинку дивана. — Ещё нет, но сейчас я это исправлю!!! — проорал Четырнадцатый, влетая следом за Узами. Рядом с его ногами показалась огромная пантера с белым пятнышком-крестом на лбу. Кинув нечитаемый взгляд на застывших апостолов, Страсть одним грациозным прыжком перемахнула через диван вслед за Дебитто, а Исполнитель решительно ринулся за Джасдеро. От такой сюрреалистической картины, неожиданно слаженной работы Тики мог только беспомощно взглянуть на старшего брата, будто выпрашивая у того помощи. Однако Желание стоял, как пригвождённый к одному месту, не шелохнувшись на очередные вопли со стороны Джасдеби. — Нам очень жаль! — завопил Дебитто, когда его за шиворот вытащили в центр комнаты, придавив всей массой немаленькой кошечки. — Лулу Белл, мы не хотели разбивать твои очки! Страсть натурально зарычала. — Причёску портить тоже не хотели! — Мы хотели посмотреть на предателя! — прохныкал Джасдеро, когда его за ноги подтащили к брату, передавая на попечение Двенадцатой, которая тут же придавила и его за компанию. — Мы не знали, что ты тоже там! — Ну и как, посмотрели? — поинтересовался у них Четырнадцатый таким тоном, что близнецы синхронно вздрогнули, забившись под тело Лулу. Узы замотали головами. — Тогда испытание на мою прочность перед элементами интерьера? — Что… что происходит?! — возмутился Шерил, отмирая и, с каким-то диким видом уставившись на кучу-малу посреди гостиной. — Что здесь делает этот?!.. — «Этот»? — возмутился в ответ Четырнадцатый, резко переключая свой гнев с Уз на Желание. — Шёл я себе мирно по коридору, потом общался с самым адекватным тут челов… Ноем! Как неожиданно кое-кто решил проверить на мне, насколько надо сильно вломить чело… Ною дверью, чтобы та сломалась. А в довершении всего, меня ещё и оплевали! Он экспрессивно махнул рукой на свой плащ, покрытый какими-то цветными пятнами. На светлой ткани они выделялись особенно хорошо. — И было бы ещё за что, я бы понял, — с чувством глубокой обиды продолжил Исполнитель. — Так меня прервали посреди важного разговора, побив и оплевав мою собеседницу! Лулу Белл согласно прорычала. — Что? — бессмысленно задал вслух Тики. — А к тебе у меня вообще отдельный разговор! — с неожиданной яростью накинулся на него Четырнадцатый, заставив Удовольствие поднапрячься. — Перед тем, как меня оплевали, успели любезно поделится о твоём нездоровом влечении к несовершеннолетним юношам! Тики выронил сигарету, пока Шерил как-то подозрительно давился кашлем. — Какое ещё влечение? — испуганно спросил Третий, напрягая память, когда он там пересекался с Малышом в последний раз и не оставил ли после себя нечто компрометирующее на себя. — Юноши? Несовершеннолетние?! — ожидаемо, брат на своей волне. — Тики, не говори мне… Новую тираду прервало громкое рычание Лулу Белл. Близнецы попытались воспользоваться царящим хаосом и выбраться под шумок, но, к их несчастью, Лулу была больше поглощена отмщением за разбитые очки, чем драмой вокруг ориентации брата. Четырнадцатый моментально переключился на этих двоих, кровожадно оскалившись. — Леди, как будем мстить за испорченные вещи? — Мы сошлись во мнении выдать по одному каждому. Лично я уже определилась с выбором наказания. Двенадцатая даже ослабила хватку на одном теле, выпихнув лапой жертву на растерзание внезапному товарищу по несчастью. Этой самой жертвой оказался Джасдеро, который слезящимися глазами уставился на предателя, стараясь разжалобить всем своим видом. — Хотелось бы всучить вас Уолкеру, чтобы вы дружно отрабатывали долги Кросса, но вот незадача, Аллен успел меня выбесить ранее, — при упоминании генерала послышались горестные стенания от обоих близнецов. — А мне рабы не нужны. Пантера поднялась на задние ноги, на глазах трансформируясь в женщину. Приглаживая торчащие волосы, Лулу вытащила из кармана сломанные очки, покрутив из в руках. Дебитто сидел молча, поглядывая на раздражённую сестру, подбирающую слова. — Это были мои любимые, — прозвучало как приговор в тишине гостиной. — Не подарок, но это был достаточно дорогой и индивидуальный заказ. Я купила их в тот день, когда господин Тысячелетний подарил мне ленточку, поэтому они довольно много значат для меня, — исходящим от неё в этот момент холодом можно было превратить апостолов в ледяные скульптуры. — Что же до наказания, то мне нужно, чтобы вы нашли способ вернуть очки в целое состояние. Понимаешь? Брюнет закивал, как болванчик. — Это хорошо, — резюмировала Страсть, отдав в подрагивающие руки Дебитто оправу. — Хочу увидеть их целыми у себя как можно скорее. Четырнадцатый продолжал сканировать раздражённым взглядом блондина, но через пару минут вздохнул, поднимая руки вверх, будто в капитуляции. — Мне бы хотелось прижать твои руки крышкой пианино пару раз, но музыкальные инструменты вещи чувствительные, в отличие от вас, пней лесных, поэтому воздержусь. Так что шуруй вместе со своим братцем на поиски мастера по очкам. — Как-то по-доброму, — будто с укором взглянула на него Страсть. — Разве? — пожал плечами тот. — Думается мне, что ты неплохо разберёшься сразу с двумя, отомстив и за мою бедную руку. А чего это вы тут спокойно сидите? — гаркнул он на Узы. — Очки уже готовы? Джасдеби намёк уловили и, оценив потенциальную угрозу, вместе свистнули из гостиной, оставив после себя блаженную тишину и четырёх апостолов. Двое молчали, пребывая в шоке, другие два торжествовали. Тики с отрешённым выражением лица проигнорировал многозначительные взгляды в свой адрес от старшего брата, а Шерил, с не вовремя пробудившейся расчётливостью, выстраивал про себя уж крайне сомнительные схемы. Это было настолько очевидным, что Микку даже не надо было смотреть в его сторону. Зловещая аура вокруг Камелота была более вещественным доказательством. — Хватит с меня этого дурдома, — встряхнулся Четырнадцатый. — Я дело Роад выполнил, так что позвольте откланяться… — Какое ещё дело? — насторожился Желание, услышав имя дочери. Исполнитель наградил его насмешливо-уставшим взглядом. — Твоя дочурка впрягла меня скакать по самым сомнительным местам, о которых в приличном обществе говорить не принято. Но-но! — он покачал пальцем, когда Камелот открыл рот, чтобы возразить. — Я её желание выполнил, но Роад стоит напомнить, что плавательный сезон был закрыт ещё несколько месяцев назад. На лице Шерила отобразилась борьба между: «Даже другие люди признают, что я замечательный отец для Роад!» и «Почему эта сомнительная личность всё ещё стоит на целых ногах?». Придя к какому-то единому решению, он смерил предателя неприязненным взглядом, складывая руки в замок. И, глядя на него, можно было сделать вывод, что в непродолжительном конфликте интересов выиграл скептицизм по отношению к «брату». — Тут господин Тысячелетний изъявил желание видеть тебя на предстоящем балу, — практически выплюнул мужчина. — Меня? — удивился Исполнитель, как-то разом поникнув. — Я умер, обратитесь с вашим запросом позднее. — Предпочёл, чтобы так и было, но господин Граф уж очень сильно настаивал на твоём присутствии на предстоящем мероприятии. Если потребуется, я буду тащить тебя туда связанным. А будешь сопротивляться, приглашу в нашу тесную компанию Трайда. Уверен, он не откажет мне в помощи сопровождения. Выражение лица Шерила ярко демонстрировало, что такой исход для него был самым предпочтительным. А вот Четырнадцатый, напротив, весь как-то сник. — Что, у меня даже возможности отказаться нет? — Именно так, — радостно оскалился мужчина, хлопнув в ладоши. — И прежде чем я пойму весь ужас предстоящих приготовлений, позволь поинтересоваться: что тебе известно о подобных мероприятиях? — Постой, Шерил. Про какой ещё бал сейчас идёт речь? — Тики тоже напрягся, пытаясь припомнить, есть ли в его расписании место для очередного душного мероприятия. Очевидно, для такой ерунды свободного времени у него было примерно никогда, но его планы почему-то упорно не сходились с планами Желания. — Тики, братец, ты чем слушал весь разговор? Я несколько часов рассказывал тебе о всех… — То насилие?! Я перестал слушать ещё на том моменте, когда ты опять принялся навязывать мне женитьбу, перечисляя кандидаток возрастом старше нашего многоуважаемого Графа! Четырнадцатый громко фыркнул, попытавшись замаскировать этим смех. — Ну, я кто-то вроде выходца из дворянства, так что какому-никакому этикету я был обучен. В своё время, — протянул он. — Другое дело, что это было больше четверти века назад, а порядки высшего общества склонны меняться. Я участвовал… когда-то, в подобных вещах, но никогда не был активным участником. Никаких танцев, знакомств и прочих политических штук, — Четырнадцатый покачал головой. — И никаких попыток сосватать меня, как ты делаешь это с Удовольствием. У меня есть любимый человек, и я не собираюсь изменять ему даже под угрозой пыток. Если по началу мимика Шерила немного смягчилась — от осознания, что ему не потребуется вливать столько же труда в воспитание, сколько ушло в Вайзли, — то под конец речи она стала какой-то цинично-расчётливой, будто лорда осенило: а почему бы, собственно говоря, не попробовать женить ещё одного «брата»? Ну да, бывает, личность довольно неприятная и мутная, но всё-таки часть Семьи, да ещё и на любимого младшенького похож, можно потерпеть. И Граф против не будет. Точно не будет. Да и взгляд, который после этого он кинул на Тики, заставив его вздрогнуть… — Любимый человек? — переспросила Лулу Белл, про которую все успели забыть. Двенадцатая расположилась в кресле у стены, всё это время молчаливо впитывая диалоги. — Ага, я просто без ума от… себя. Признание заставило Микка насмешливо фыркнуть, зеркально повторив действие Четырнадцатого минуту назад. Тот кинул на него нечитаемый взгляд. — Мне нужно проверить уровень твоей образованности, — заключил Шерил, в предвкушении потирая руки. — Пройтись по основным вещам просто необходимо. Посмотрим, на сколько же твоё «давно» окажется эффективным… Разумеется, никто не позволит тебе своевольничать и свободно перемещаться, но просто недопустимо, чтобы ты опозорил имидж Семьи, даже если ты будешь стоять всё это время в сторонке и помалкивать, — он снисходительно улыбнулся. — К твоему же благу будет показать отличные результаты. — Лучше провести твою проверку позже, потому что сейчас я несколько занят другим. Когда этот бал? — Через 16 дней. И скажу прямо: тебе лучше не затягивать с проверкой, если не хочешь, чтобы последствия были… несколько неудовлетворительны для обоих сторон. Отнюдь, я не против внести разнообразие в образовательный процесс… Бормотание под нос приобрело угрожающий оттенок. Четырнадцатый что-то посчитал про себя и кивнул. Перед этим он зачем-то посмотрел в другую сторону, где никто не сидел, а его глаза двинулись, будто он читал невидимые строчки. — Я загляну через пару дней, если не произойдёт что-то из ряда вон выходящего. Мне искать тебя на Ковчеге или заявиться под порог твоего дома, завывая о неожиданном родстве и желании войти в семью? Хм… нет, фамилия Камелот мне не подойдёт. Неа Камелот, — он даже пальцами пощелкал, катая на языке новое имя. — Не-а, звучит ужасно. — Даже не вздумай находить меня в человеческом обличье и нести такую чушь, — Шерил выпрямился, угрожающе поправив монокль. — Я не так часто нахожусь на Ковчеге, но к тому времени, как ты сюда завалишься, кто-нибудь да проводит тебя ко мне так, чтобы не вызвать очередную катастрофу. Тики, брат, — вышеназванный брат вздрогнул, вжавшись в кресло. — Будь добр, отведёшь это недоразумение в поместье, когда он тут появится? Перспектива остаться наедине с Четырнадцатым и тащить его за собой в дом Камелотов, Тики, мягко говоря, не радовала. И, сидя под взглядами — требовательными от брата, сочувствующий от Лулу Белл и насмешливый от Кемпбелла — он был готов прилюдно откреститься, перекинув эту задачу на кого-то другого. Кого угодно. Хоть на Тысячелетнего. А он тем временем забудет о существовании этой жизни где-то на месяц, отчалив куда-нибудь в Японию, чтобы беззаботно поесть живых карпов из пруда… Может прихватить с собой Вайзли, чтобы скучно не было? Сидеть подолгу в тишине будет довольно утомительно даже для него, а с Мудростью их роднит страсть к рыбалке, да и в целом он сносен, когда не лезет в голову. — Брат? — Кажется, ты его сломал, — вынес вердикт Четырнадцатый. — Ой, да ладно тебе изображать всю скорбь мира, не настолько мое общество ужасно! Может быть, я тоже от твоей компании не в восторге, но ничего, терплю как-то. — Тики? — более требовательно окликнул его Шерил. — А я отказаться не могу? — жалобно спросил Удовольствие, когда его продолжили настырно отвлекать от радужных фантазий. — Можем сбежать куда-нибудь в Японию, за компанию прихватив Мудрость, заработать себе глистов от поедания рыбы сырьем и ещё месяц уклоняться от праведного гнева твоего брата, — предложил Исполнитель, прежде чем Шерил успел хоть слово вставить. Тики на такое мог только растерянно хлопать глазами. — Потом нас всё-таки кто-то да найдёт и отправит к Графу, который только отчитает и отошлёт на задание поскучнее, ругая за безответственность. Действие при необходимости повторить. Он что, научился мысли читать?! — Теперь вы не только на лицо похожи, так ещё и мыслите одинаково?! — схватился за голову Желание. — Прибавь к этому эксклюзивное владение Ковчегом! У меня огромный опыт в побеге от Семьи, — подмигнул Четырнадцатый, зловеще расхохотавшись. — Так, нет! Тики! Ты ни за что не будешь сопровождать его до моего поместья, я официально запрещаю тебе, как твой старший брат! — А что… — оживился Микк. — Надо же участвовать в жизни Семьи. У Четырнадцатого проблемы с ориентированием в нынешних делах, так что следует ему помочь быстрее адаптироваться. — Тики! — Да, брат? — блаженно поинтересовался он с улыбкой, подбирая упавшую сигарету и поджигая ее, с наслаждением втянувшись. Судя по многообещающему взгляду — сказать у брата было много чего, возможно, даже отыщется непечатное словцо. Или несколько. Вон как перекосило Шерила после упоминания белого Ковчега. И правда, чего это он не подумал о том, что предатель охотно разделяет его мнения о всех этих дурацких балах? И учиться под зорким надзором брата он не хочет — здесь Тики мог только понимающе покивать, вспоминая, как сам настрадался над обучением. Ну не хотел он читать очередной сборник стихов какого-то умалишенного, который стал популярен в светских кругах, и о котором ему кровь из носа необходимо было знать, чтобы поддержать чей-то треп на званом ужине. Он ещё не отошёл от предыдущей книги, заставившую его Ноевскую сущность жаждать крови и мучительных смертей. Ту писанину, кстати, ещё и Четырнадцатый успел застать, отпустив парочку ехидных комментариев в его, Удовольствия, адрес…