War Crimes

По подсчётам Сокки, прошло всего два дня, прежде чем Джао получил ожидаемые вести. Сокка провёл большую часть времени, поочерёдно истязая себя мыслями о текущей ситуации и мечтая о том, чтобы убить виновного в смерти заключённых из Племени Воды. От Зуко Сокка узнал, что лейтенанта зовут Чэнь, и, насколько Сокке было известно, тот заслужил место на конце его (пока воображаемого) меча. Зуко поделился всем, что знал о мужчине: тот служил Джао практически всю его карьеру и был чрезмерно ему предан. Принц в открытую презирал его недостаток критического мышления и слепую верность. Сокка считал, что со стороны Зуко такое мнение было более чем лицемерно, но тактично решил не упоминать этого, поскольку, учитывая грядущую и вполне вероятную казнь принца, это будет почти что как пнуть щенка. Но неважно, Ченю наступит конец. Когда-нибудь. Когда он не думал об убийстве, Сокка бурно размышлял над новыми сведениями, которые получил о Зуко. Принц отказывался отвечать на любые расспросы по поводу изгнания и либо куксился, либо вопил всякий раз, когда Сокка поднимал тему, но это не останавливало его от построения новых и всё более диких предположений. Что он такого натворил, что было так ужасно, что тиран выгнал его из дома? Он казался предельно верным своей стране и отцу-деспоту, так что дело не могло быть в государственной измене или, по крайней мере, измене преднамеренной. Казалось, он нередко совершал измену по «случайности», так что, может, дело снова было в одном из этих недопониманий? От одной мысли Сокка закатил глаза. Но он не мог её отпустить, в его голове роилась уйма вопросов. Как давно это случилось? Тот сказал, что жил в море три года, так сколько ему было? Сокка предполагал, что Зуко был старше его не более чем на несколько лет, но не мог же он быть младше пятнадцати или шестнадцати, когда его изгнали? Было ясно, что Зуко считал поимку Аватара способом вернуть себе благорасположенность отца, но если он сотворил что-то ужасное, разве это бы помогло? Конечно, другим вариантом было то, что он как-то оступился, и отец увидел в этом возможность избавиться от нежеланного ребёнка. Сокка не мог сказать, сколько у Хозяина Огня было детей, но если Зуко был лишним, изгнание было способом убрать его с пути без очевидного убийства. Теперь как он задумался об этом, это приобретало всё больше смысла: люди допускали казнь в качестве наказания за измену, так что, если он сделал что-то непоправимое, его отец мог просто его убить. Но если тот просто хотел отделаться от него? Изгнание с меньшей вероятностью устроит политический скандал. Людям обычно не нравилось незаслуженное детоубийство. Конечно, Зуко, может, совершил какое-то страшное преступление, а с помощью изгнания отец решил спасти его от смерти или тюрьмы. Но нет, Сокке в это не верилось, Хозяин Огня был слишком злым ублюдком, чтобы оказывать людям услуги, даже собственному чаду. В любом случае это было загадкой и помогало скоротать долгие унылые часы. Он сдерживался от того, чтобы просто спросить снова, несмотря на желание знать. Зуко был… напряжён, и Сокка не был уверен, хотел ли, чтобы на него ещё раз наорали в таком… раннем? Позднем? Часу. Он ненавидел, что не мог даже отличить ночь ото дня, это ужасно выбивало из колеи — и чем больше он об этом думал, тем больше это бесило. Был один верный способ отвлечь его от дурных мыслей, а это поиздеваться над сокамерником, только осторожно, чтобы не вызвать беспощадный ор. — Эй, Зуко. — Сокка просто обожал злобные, сморщенные, хмурые морды с выпяченной губой, которые получал в ответ на опущение «принца» или когда звал Зуко при помощи «эй» или «ау». Он уже понимал разницу между свирепым оскалом, оскорблённым оскалом и обиженной мордочкой, которая походила на оскал из-за шрама. В этой трюмной тюрьме в принципе заняться было нечем, кроме как пялиться на Зуко, так что он вполне мог сделать из этого хотя бы что-то интересное и рассортировать его выражения лица, особенно если они были довольно-таки уморительны. — Чего? — сказал Зуко, снова морщась и хмурясь. Потрясающе. — Почему Бакенбарды так тебя недолюбливает? Не считая того раза, когда ты точно не украл Аватара у него из-под носа. Потому что, должен сказать, ты ему не нравился и в последний раз, когда я видел вас вместе. Привязал тебя к столбу и назвал тебя предателем, насколько я помню. Зуко глубоко, раздражённо и поистине драматично вздохнул. — Я никогда ему не нравился. Не знаю, почему. — Да ладно, должно же быть что-то. Зуко пожал плечами, но в его лице замечалось что-то подозрительное, так что он наверняка утаивал какую-то занятную историю. — Сжалься надо мной, — взмолился Сокка. — Если ты его разозлил, мне хочется услышать — особенно если ты его как-то опозорил, даже немножко будет мне в радость. Очередной тяжёлый вздох. — Когда я впервые его встретил, на него пролилось вино прямо до важного собрания, которое он должен был посетить. Сокка фыркнул. — Пролилось вино? Просто так? Ему ничего не помогло? Может, потерянное искусство магии вина? — Нет, это даже был не я! Это всё Аз… Это моя сестра сделала. Но обвинили меня. Что ж, это ответило на один вопрос — у Хозяина Огня были другие дети, по крайней мере одна дочь. — Тебя наказали? — Не особо. Он тогда не был никем важным, просто капитаном, но, возможно, он воспринял оскорбление довольно близко к сердцу. — Значит, он до сих пор зол, что… Сколько тебе тогда было? — Десять. — Вау, вообще не могу представить тебя маленьким. Странно. Значит, он до сих пор зол из-за чего-то, что ты сделал в десять лет? Даже с его стороны это жалко. Зуко виновато заёрзал, и его нижняя губа слегка оттопырилась в его фирменном выражении лица «вру, не договаривая». Духи на земле и на небе, этот парень не был создан для политики. — Когда он на меня набросился, я, может быть, упомянул его низкое происхождение. Мне кажется, он был зол, потому что это правда. Возможно, ещё потому, что это было в присутствии генерала, на которого он пытался произвести впечатление. Естественно, это было очередной причиной, почему ему не шла карьера в политической сфере. — Похоже на что-то, что подействовало бы ему нервы. А ещё соответствует моему формирующемуся образу десятилетнего тебя. Зуко сделал злобный жест скованными руками, вместе с тем поморщившись. — Он мне не нравился! — Он никому не нравится, он невыносим, — успокоил Сокка, утешающе махая руками. — Но что именно тебе не нравилось? Как ты говорил, тебя не наказали за инцидент с магией вина. И он же не мог ничего сказать наследному принцу, — поднажал Сокка. После раскрытия с сестрой Сокке не терпелось узнать, какие Зуко ещё даст крупицы информации. — Я тогда не был наследным принцем. И найти золотую жилу! Не был наследным принцем тогда, значит, был им сейчас? Это значительно усложняло все теории Сокки. Ты ведь не мог так просто изгнать своего наследника, верно? Если только у тебя не было более предпочитаемого ребёнка, может, младшего сына? Вот это был вариант, или, о, а что, если он убил старшего брата и занял его место, а Хозяин Огня не мог этого доказать и взамен изгнал его? Духи, возможностей была куча. — Кто тогда был наследным принцем? — спросил Сокка так невозмутимо, как только мог. — Мой двоюродный брат. А это как произошло? Он подозревал, что дворец Хозяина Огня был каким-то рассадником политических убийств, и это только что стало доказательством. Что случилось с двоюродным братом? Совершенно не ведая, что из него вытягивают информацию, Зуко до сих пор мучился попытками объяснить, почему ему не нравится Джао. Как считал Сокка, его можно было возненавидеть на всю жизнь, лишь будучи с ним в одном помещении более минуты, но то же самое, скорее всего, можно было сказать и о Зуко, так что немудрено, что принц затруднялся с описанием своей неприязни. — Мне не нравилось, как он смотрел на мою сестру, — после очевидных усилий буркнул Зуко. А вот это поворот. — Ой, фу. Сколько ей было? Глаза Зуко округлились: — Нет, не так, он не смотрел таким взглядом, ну или не совсем. Это было что-то другое, что-то… — Он предпринял ещё один резкий жест, вновь ограниченный оковами вокруг запястий. Он угрюмо взглянул на них. — Что-то? — подтолкнул Сокка, когда Зуко стал пытаться выжечь кандалы дотла глазами вместо того, чтобы завершить предложение. — Что-то высчитывающее. — Он пожал плечами. — Как когда он смотрел на генералов, к которым хотел подлизаться. Не знаю, может, я себя накрутил. Ей всего-то было восемь. Младшая сестра. Интересно. Если принцем был двоюродный брат, а Зуко, может, был следующим в очереди, то младшая сестра, всё ещё близкая к трону, но не слишком близкая, могла пойти на пользу амбициозному, орденоносному военному, как только достигнет брачного возраста. Он не мог с уверенностью сказать, понял Зуко это или просто интуитивно защищал сестру. Что-то, что было Сокке знакомо: возможно, некоторые вещи были характерны для всех старших братьев, даже в Народе Огня. — И поэтому он тебя презирает? Случайность из-за какого-то вина и заслуженное оскорбление от десятилетки? Подозрительная морда. — Ну, нет, пару лет спустя, после того как… гм, после того как я ушёл… — После того как тебя изгнали. — Да. После этого я снова наткнулся на него, и он мне нагрубил. Сокка наигранно ахнул. — Нагрубил? Тебе? Невозможно, персоны вежливее тебя ведь нет на свете. И что ты ему сказал? Давай, я жажду знать! — Что он никчёмный подхалим, стремящийся подняться выше своего положения. Сокка заулыбался. — О, прекрасно! — с удовольствием сказал он. — Небось, это прошло гладко. — Как говно в грог. Сокка загоготал. Чаще всего Зуко разговаривал как заносчивый принц, но иногда говорил такие вещи, которые услышать можно было лишь от сквернословящего матроса, и это никогда не переставало смешить Сокку. Глядя вниз, Зуко продолжил, как будто Сокка всё ещё не хихикал. — Джао целеустремлённый, он всегда собирался подняться по карьерной лестнице с помощью армии, и он сделал это, наступая на других. Его карьера всегда была полна… неприятных инцидентов. Сокка стёр с лица воображаемую слезу. — Не могу сказать, что я в шоке. Получается, у вас была словесная война? — Практически. Пока он не решил отнять у меня Аватара. — Мне казалось, это ты отнял у него Аватара? — Это он начал! От этого Сокка вновь захихикал, Зуко был нелепым, Сокка понятия не имел, как вообще мог когда-либо его бояться. — Ладно, значит, он тоже хотел поиграть в гонки за Аватаром, а дальше? — Я дал ему вызов, а затем побил в Агни Кае. — Кого-чего? — Агни Кай. Огненная дуэль. Сокка свистнул. — Ты побил его в дуэли? — Необязательно так удивляться, — сказал Зуко с некоторым раздражением. — Удивляться? Не, ты вроде умеешь поджигать всякое. Надеюсь, ты хорошенько подпалил эту тупую свинообезьяну. Зуко принял задумчивый вид. — Мне стоило его убить. У меня было на то право. Если бы. — Я был бы счастлив. Почему ты так не сделал? Он пожал плечами. — Я уже выиграл, зачем мне его убивать? Теперь настал черёд Сокки вздыхать, он никак не понимал, что творилось в крошечном беличьем мозгу принца, Зуко совсем не имел смысла. — Ты уму непостижим, принц Зуко, — сказал он. Зуко прищурился, словно искал издёвку в словах Сокки. Он не издевался над ним, не совсем, Зуко действительно сбивал с толку. Он всё ещё смотрел на Зуко с самым невинным, неиздевательским выражением лица, от которого принц всё больше скалился, когда распахнулась дверь и из неё вышел лейтенант Ро в полном комплекте доспехов и с крайне довольным видом. Сердце Сокки ушло в пятки. Он выглядел не просто довольным, он походил на человека, который только что получил лучший подарок в жизни. Это не предвещало ничего хорошего. — Ваше высочество, — поприветствовал он Зуко, сделав короткий насмешливый поклон. Наверняка чувствуя ту же опасность, что и Сокка, Зуко поднялся на ноги на удивление грациозным движением, несмотря на скованные запястья. Он стоял прямо и величаво, его спина держалась ровной линией под грязной белой рубашкой. — Настала пора платить по счетам, — сказал Ро. — Говорил же, что это буду не я. — О чём ты? — резко спросил Зуко. — Вести от Хозяина Огня. Адмирал Джао ждёт тебя на палубе. Ты пойдёшь как мужчина, или нам потащить тебя отсюда? — Не говори глупостей. Я пойду сам. Сокка не думал, что Ро имел в виду это, но Зуко, определённо, ещё цеплялся за мысль, что отец не избавится от него просто так. Заблуждение в нём было сильно. Но разве оно не было так же сильно в Сокке, который до сих пор тешился надеждой, что у него появится возможность выбраться и отомстить? Один из сопровождающих солдат отпер замок на двери, и Зуко вышел, высоко подняв голову. Двое мужчин крепко взяли его за руки, но он проигнорировал их и взамен уставился на Ро. — Держите его крепче, — сказал Ро, когда третий мужчина снял один из кандалов. Сокка заметил, как выпущенное запястье было разодрано до алого цвета там, где металл тёрся о кожу. Неудивительно, что тот морщился всякий раз, когда двигал руками. Зуко напрягся при рукоприкладстве, но не стал сопротивляться, когда его руки убрали назад и сковали снова. Назовите Сокку пессимистом, но это не казалось хорошим знаком. Однако он удивился и немного насторожился, когда его собственная камера была открыта и Ро прервал глумление, чтобы вызволить его наружу. — И ты, крысёнок, — сказал он. Ублюдок. Сокка уже по горло был сыт этим прозвищем. Скорее всего, это будет ошибкой, но Сокка послушно вышел из камеры. Он хотел увидеть небо, хотел почувствовать дуновение ветра о кожу и увидеть хоть что-нибудь, что не было этой тюрьмой. Он пожалел о данной мысли, когда они добрались до палубы, и от всего сердца возжелал, чтобы его вернули обратно в трюм. Казалось, все солдаты на судне-мясорубке собрались посмотреть на то, что, как Сокка был всё более и более уверен, станет долгожданной казнью. Многочисленные доспехи блестели под лунным светом. Ему вспомнился последний раз, когда он был здесь, ощущение скользящей между пальцами ног крови, когда его увели под палубу. Он сглотнул желчь и поднял голову — убывающая луна горела ярким светом, по его подсчётам, с тех пор прошла примерно неделя. Всего лишь семь или восемь дней, а казалось, что целая жизнь. Джао стоял посередине палубы, бакенбарды его чуть ли не дрожали от предвкушения. Он улыбнулся Зуко, который тоже щурился на луну, видимо, делая те же выводы, что и Сокка. — Надеешься на солнце? — спросил Джао. — Боюсь, его ты больше не увидишь. Казалось странным, что он выбрал именно это в качестве насмешки, учитывая все возможные варианты. Сокке вдруг пришло в голову, что, может, маги огня полагаются на солнце как источник энергии. Если лишить магов их стихии, они словно увядали — как маги земли из деревни Хару. Это могло быть ещё одной причиной, почему в магии Зуко не замечалось особой мощи, когда он выходил из себя. Возможно, он также просто не соответствовал Джао в силе, но факт его победы в дуэли говорил иначе. Конечно, даже если бы он был слабейшим магом на свете, Зуко наверняка и так бы пытался поджарить Джао при любой возможности, так что вполне вероятно, что он был… истощён, и то, что ему недоставало источника стихии, многое объясняло. Верный себе, Зуко подошёл к Джао и взглянул ему прямо в глаза. Джао улыбнулся. — На колени. — Ни за что! — выплюнул Зуко, запрокинув голову в величавой манере смотреть на людей сверху вниз. Джао кивнул, и некоторые из солдат ступили вперёд и взяли Зуко за предплечья. До этого момента он держался в высшей степени достойно, что поражало, но с напряжением от происходящего, похоже, истекло его самообладание, и он попытался стрясти их с себя агрессивными движениями плеч. — Отпусти меня! — прорычал он, требование было адресовано Джао, а не одному из солдат. — Нет. Этого не понадобится, ваше высочество. Сокка почувствовал головокружительный прилив страха, вот чёрт, Зуко действительно сегодня убьют. Хотя он ждал этого, это не казалось реальным. Он не ожидал от себя таких противоречивых чувств. Ему не нравился Зуко, тот был врагом и полнейшим засранцем. Но он также был не таким уж плохим человеком, как Сокке раньше казалось, по крайней мере, в сравнении с подавляющим большинством Народа Огня. У него была… честь или хотя бы что-то близкое к ней. Он не хотел бессмысленных смертей и проявил что-то страшно похожее на сочувствие, когда Сокка рассказал о том, что случилось с его семьёй. Даже больше, он сдержал обещание покинуть деревню Сокки и не стал возвращаться, когда Аанг нарушил своё обещание. Сокка вдруг представил, что могло произойти, если бы Джао первым нашёл Аватара, и его пробила дрожь. Духи, им так, так повезло. Он шлёпнет Аанга по макушке, когда в следующий раз с ним встретится, лишь из принципа. И заодно шлёпнет себя за то, что улетел и не проверил, не вернулись ли солдаты Страны Огня, которых они только что опозорили, ради мести. Конечно, Зуко и так мог вернуться и поубивать его деревню. Но чутьё Сокки подсказывало, что этого не произошло. Он верил, что этого не произошло. Реакции Зуко на немногословный рассказ о его матери хватало, чтобы убедиться. И разве это не было чудным поворотом судьбы? Это не означало, что Зуко не был засранцем, и он всё равно был колонизирующим пеплоедом, но, возможно, просто-напросто не таким плохим, как остальные. Как типично, чтобы Страна Огня казнила не самых злых. Внимание Сокки вновь переключилось на сцену впереди, когда Зуко издал яростный рёв: солдаты пытались выбить из-под него ноги и заставить его встать на колени. Однако ему это не пристало, и он пользовался их хваткой на предплечьях, чтобы поддержать тело и нанести им ряд своих мощных пинков. Сокка знал им меру и ухмыльнулся при болезненных криках, слышимых, когда те попадали в цель. Сила в его ногах была недюжинная. Он не мог победить; пускай на то, чтобы поставить его на колени, потребовалась уйма усилий, в конечном итоге в этом положении он и оказался, тяжело дыша и прожигая Джао свирепейшим взглядом. Двое мужчин схватили по плечу, удерживая его. Это слишком сильно напомнило Сокке об убийстве его собственного народа. Это случится снова. Он не хотел, чтобы это случилось. Не хотел лицезреть это, и именно поэтому он оказался здесь — вынужденный снова беспомощно наблюдать за тем, как кого-то убивают у него на глазах. Неосознанно он начал дёргаться, сопротивляясь и пытаясь высвободиться из хватки мужчин, которые держали его за предплечья. В прошлый раз он был слишком напуган для каких-либо движений или протеста и последнюю неделю провёл, желая, чтобы он сделал что-то, хоть что-нибудь, хотя было очевидно, что он не смог бы предотвратить их смертей. — Прекратите! — крикнул он. Державший его мужчина грубо потряс его, а Ро повернулся с улыбкой, сверкнувшей в лунном свете, как белый кинжал. Зуко извернулся и обратил на него изумлённый взгляд. От этого в груди Сокки закопошилось неприятное чувство. Одному ему было не насрать, что случится с Зуко, грёбаным принцем Народа Огня. Его мир перевернулся с ног на голову. — Нет, — позабавлено сказал Джао, не скрывая удовольствия в лице. Он развернул бледный толстый свиток и показал принцу. Сокка был слишком далеко и не разглядел печати, но судя по тому, как от лица Зуко отхлынула вся кровь, он предположил, что тот был от отца. — Узнаёшь? — спросил Джао. — Королевский указ от Хозяина Огня. Мне его прочитать? Зуко слегка вздрогнул и потупил голову. Было очевидно, что теперь он приготовился к худшему. Каково это — знать, что твой собственный отец собирается тебя убить? — Я перейду к приятному, — сказал Джао. — За нарушение условий изгнания ты, Зуко, сын Урсы, отныне лишён своего имени и права первородства, включая все титулы и земли. Ты объявляешься безымянным и безродным. — Джао сделал паузу, чтобы насладиться эффектом своей короткой речи. Зуко сидел с опущенной головой и вздрагивал, будто слова причиняли ему телесную боль. Его целый глаз округлился, сам он глотал ртом воздух — от страха, отчаяния или злобы, Сокка не мог понять. Сокка… сочувствовал ему. Он знал, что это нагрянет, любой недоумок бы понял, о чём будет говориться в этом письме, когда оно придёт, ну или примерно. Не считая, видимо, Зуко, но даже у него должно было быть подозрение, даже под горой отрицания, под которой он пытался жить. Сокка был довольно-таки уверен, что он боялся даже не предстоящей смерти, а быть лишённым имени, права по рождению, семьи, народа. Это было жестоко, Сокка представить не мог, что чувствовал бы он, если бы у него так отняли его сущность. Не то чтобы это могло произойти, потому что его отец не был злым тираном и он никогда не сделал бы чего-то настолько ужасного, что отцу пришлось бы изгнать или казнить его. В Племени Воды людей изгоняли за достаточно серьёзное преступление, но случалось это крайне редко и лишь пару раз на памяти Сокки, всего однажды это случилось в его собственной деревне. И это так просто не делалось, человека вызывали на суд, ему давали право высказаться в свою защиту. Здесь всё было не так. Здесь некто увидел возможность быстро и втихомолку отделаться от проблемы, которой являлся его собственный сын. Джао, казалось, наслаждался происходящим. У него было чуть ли не восторженное выражение лица. Такое откровенное удовольствие, испытываемое из-за чужого несчастья, пугало. На палубе наступило полное затишье, не считая бьющихся о корабль морских волн, беспрестанный глухой шум. Самодовольный голос Джао резко прервал его, продолжая: — Более того, мы признаём тебя виновным в государственной измене твоему повелителю и народу. Приговор за это преступление — смерть, и казнь должна быть приведена в исполнение немедленно, без суда и церемоний. Очередная оглушающая тишина. Собравшиеся солдаты, казалось, все как один задержали дыхание. — Итак, — сказал Джао, снимая с пояса изысканный кинжал, гравированное лезвие заблестело тусклым светом в лунном сиянии. — Вот мы и здесь. — Он поддел подбородок Зуко тупой стороной и улыбнулся. — Узнаёшь нож? Кажется уместным, не думаешь? Похоже, Зуко сумел обрести достаточный контроль над эмоциями, чтобы угрюмо взглянуть на Джао, выпрямившись, насколько это было возможно в неудобной позе. Пусть никто не говорит, что он бы просто сел и стал терпеть высокопарные бредни Джао. Сокка даже им гордился. Он надеялся, что Зуко не уступит, Джао не заслуживал видеть его страха. — Тогда сделай это, — прохрипел он. Джао прижал лезвие к здоровой щеке Зуко, вдавливая в кожу. Он наклонил голову и посмотрел на накопившуюся тонкую струю крови. Зуко не дрогнул и продолжал смотреть вперёд, когда Джао подошёл сзади. Он схватил Зуко за хвост и грубо отдёрнул голову назад, обнажив бледную шею. Сокке стало тошно, ему не хотелось видеть это снова. Перед ним всё плыли воспоминания смерти Маммака, других воинов. Холодного безразличия наблюдающих солдат и бесчестия, реальности жестокой смерти. Но он не мог закрыть глаза. Может, ему стоило увидеть, стать свидетелем, если вдруг кто-то другой захочет узнать, как принц умер. Захочет ли его сестра? Дядя точно. Сокка яро надеялся, что Айро поклянется отомстить и уничтожит этих ублюдков. Но он подозревал, что старик будет слишком мёртв, чтобы что-либо сделать — предполагая, что он ещё выжил после того, что там ни случилось на Северном полюсе. Нож блеснул в руке Джао, когда тот полоснул им одним сильным, уверенным движением. Сокка вздрогнул, но вместо ожидаемых брызг крови из горла Зуко увидел, как Джао стремительно дёрнул рукой вверх, отрезав хвост и резко высвободив голову принца. Что за чертовщина? Джао держал в руке хвост, как некий приз. — Кое-что для твоего отца, чтобы показать, что дело сделано, — сказал он. Зуко был слишком потрясён, чтобы ответить, он явно сам ожидал остаться истекать кровью на палубе. Джао безмятежно отступил назад и повернулся к Зуко, всё держа в руке его волосы. Он сделал смутный жест, и солдаты отпустили руки Зуко — от неожиданности тот чуть не упал, но затем вызывающе поднял голову и начал пытаться заставить себя встать, слегка неловко, ноги у него заметно дрожали. Он тяжело дышал и смотрел с широко распахнутыми глазами, до сих пор не оправившись от шока и страха, но благодаря тому же упрямству в итоге поднялся на ноги. Глядя на выражение его лица, Сокка заподозрил, что он собирался сделать что-то при помощи магии огня даже со связанными за спиной руками. Это, конечно, было бы самоубийством, но самым типичным для Зуко ответом на унижение. Видимо, тоже предчувствуя неблагоразумную попытку поджога, Джао бросил руку вперёд и схватил принца за горло, жёстко, притянув к себе и подняв почти на цыпочки, глядя на него сверху вниз. — Ну-ну, Зуко, что за дурные манеры? — спросил он ласковым голосом. Зуко сверлил его глазами и шевелил челюстью, хотя не мог легко заговорить с таким ограниченным доступом к воздуху. Без волос, придававших ему роста, он выглядел младше, черты лица казались мягкими над тяжёлой рукой Джао. У Сокке возникло желание мысленно снизить его возраст на пару лет. Изменение во внешности дало Сокке увидеть его, а не образ свирепого принца, гонявшегося за Аангом по всему Царству Земли. Он осознал, что Зуко может быть ближе по возрасту к Сокке, нежели ко взрослому человеку. Что никак не соответствовало временной линии, которую он соорудил в голове, а ещё делало глумление Джао ещё более никчёмным. Джао с улыбкой наклонился вперёд. Как считал Сокка, он был в опасной близости: Зуко казался парнем, который прибёг бы к зубам в отсутствие иных орудий. — Твоя жизнь моя, Зуко, и я буду делать с ней, что захочу, и закончу, когда захочу, — сказал он. Зуко покраснел от недостатка воздуха, но скривил лицо и плюнул — нелёгкое дело, когда кто-то стискивает твою гортань, и большая часть потекла по его подбородку, но этого хватило, чтобы Джао отпрянул и выпустил хватку. Зуко успел сделать один или два глотка воздуха, прежде чем упасть навзничь от удара Джао. Джао вытер с лица слюну. — Отведите их вниз, — холодно сказал он. — Не нежничайте. Ро не нужно было говорить дважды, и он потащил Зуко, схватив за связанные руки и не дав возможности встать на ноги. Сокка не видел, что произошло, после того как державшие его мужчины поволокли его самого вниз, но впечатляющий поток ругательств явно показывал мнение Зуко по поводу их обращения с ним. Вернувшись в клетку, он наблюдал, как Ро и Чэнь наполовину борются и наполовину затаскивают Зуко обратно в камеру. Тот истекал кровью из носа и ругался на чём свет стоит, но с виду побит был не очень сильно. В голове Сокки до сих пор не укладывался тот факт, что Зуко не умер. Ему в самом деле казалось, что это будет конец и он будет сидеть в трюме в одиночке до тех пор, пока Джао не найдёт Аватара и не попытается использовать его в качестве приманки. Он был страшно рад, что этого не произошло. Он не думал, что к концу недели от его рассудка что-либо бы осталось без раздражающей компании Зуко. Он подозревал, что то немногое время, которое Зуко ещё продолжит жить, будет не слишком приятным. Джао много за что собирался отплатить и не лгал, когда говорил, что жизнь Зуко теперь принадлежит ему. Сколько времени же оставалось? Соврёт ли он Хозяину Огня, отправит волосы и объявит принца мёртвым? Рано или поздно ему придётся завершить начатое, не то его раскроют. Это должно было случиться хотя бы до того, как они достигнут суши. Как только солдаты ушли, Зуко неловко сел со скованными за спиной руками, склонив голову. Он выглядел маленьким, юным и сокрушённым. — Сколько тебе лет? — спросил Сокка в подавляющей тишине. — Что? — Зуко поднял голову и с недоумением взглянул на Сокку. Из носа его до сих пор медленно ползла кровь. — Сколько тебе лет? Я только понял, что не знаю. — Ты сейчас это у меня спрашиваешь? Ну, по крайней мере, это выудило из него какую-то другую эмоцию, помимо отчаяния, таившегося за жёлтыми глазами. — А ты хочешь поговорить о том, что случилось там? — Нет, — хрипло буркнул Зуко, на миг закрыв глаза и поджав губы. — Мне пятнадцать, но ещё только два месяца, — предложил Сокка. Зуко уставился на грязные коленки. — Шестнадцать. Мне шестнадцать, — наконец произнёс он. Духи, его временная линия совсем сбилась. — Сколько тебе было, когда ты, э… покинул Страну Огня? — Учитывая обстоятельства, невозможно было спросить это тактично. Зуко облизнул губы. — Через две недели будет уже как три года. А теперь оставь меня. — Он опустил голову на колени и сгорбил плечи, наглядный знак, чтобы его не трогали. Тринадцать. Кто изгонял тринадцатилетнего ребёнка? За что? Сокка не мог этого понять. Этот вопрос придётся отложить на другой день, ибо сейчас Зуко уж точно не собирался отвечать ни на какие. Поэтому Сокка сам опустил лоб на прижатые к телу колени, дав Зуко иллюзию одиночества в своём замешательстве и несчастье. Хватит. С него хватит этого бездействия, погрязания в страхе. Пора начать думать. К нему всегда обращались за планами, значит, ему нужно было начать разрабатывать план: должен был быть способ как-то выбраться с этой проклятой мясорубки, оставалось только его найти.