Ma nuvenin, Laniel

Три мучительных дня проходили медленно для Ланиэль. Каждая минута тянулась, как вечность, когда Хранители неустанно бежали по следам урук-хаев, не делая остановок. Пульсировавшие мышцы и выматывающиеся ноги не чувствовали усталости, как будто сами вели эльфийку вперед, в бесконечную погоню. Солнце ярко освещало путь, словно его лучи хотели указать направление. Леголас с Арагорном двигались впереди, уверенно пробегая склоны, а Ланиэль периодически останавливалась, чтобы ускорить темп Гимли, который с трудом плелся сзади, недовольно ворча. Его маленькие ножки уставали, и каждый шаг давался ему с трудом. — Ну же, Гимли! Осталось совсем немного, — окликнула его Ланиэль, стараясь поддержать. Гном тяжело дышал, и его голос звучал полным раздражения: — Три дня и три ночи погони... — Он сделал тяжелый выдох. — Ни поесть, ни поспать. Никаких признаков от этих тварей, кроме следов на голых камнях. Часы подсказывали, что уже обед, а солнце стояло высоко, когда неожиданно Арагорн начал замедлять темп. Он сел на корточки и поднял с земли Лориэльский лист, который был на плаще каждого члена Братства. Гимли охнул, радостно осознав, что они наконец остановились. Ланиэль, высунувшись из-за спины дунадана, посмотрела на то, что он держал в руках. Арагорн задумчиво покрутил брошь в пальцах и произнес: — Лориэльские листья сами не падают… Ланиэль положила ладонь на его плечо, восстанавливая дыхание: — Возможно, они ещё живы. Мужчина кивнул, смотря вперед. — Нас обгоняют меньше чем на сутки. С этими словами он поспешил вперед, и принц, не теряя времени, побежал за ним. Ланиэль обернулась, услышав грохот, и увидела, как Гимли покатился вниз по склону между камнями. Он быстро встал и, собирая последние силы, продолжал двигаться. — Поднажми, Гимли! Мы настигаем их! — окликнул его Леголас, стараясь пробудить бодрость измотанного гнома. Ланиэль, следуя за эльфом, продолжила слышать жалобы рыжего ворчуна: — Меня измотала бесконечная погоня! Гномов ценят не за выносливость, а за скорость! Его ворчание причиняло аранель улыбку, и в течение бега она не могла сдержать легкую усмешку. Взобравшись на гору, Леголас запрыгнул на один из высоких камней и начал осматривать внизу долину. — Рохан… страна коневодов, — произнес Арагорн, его глаза изучали равнины. — Странные дела творятся. Этих тварей постегает чья-то злая воля, направленная против нас. Он переместил свой взгляд на эльфа. —Леголас, что видит твой эльфийский взор? Ланиэль с украдкой взглянула на Элессара, поджав губы, и спустилась по склону, чтобы также осмотреть горизонт. Степи, горы, на западе тоже горы. Внезапно Леголас воскликнул: — След уходит на северо-восток, они уносят хоббитов в Изенгард! Ланиэль дернула головой, смотря на эльфа, и в её голове сразу появилось объяснение: Саруман… ну конечно. Она растерянно проговорила: — Тогда нужно спешить, скорее! Слова словно разбудили всех. Ноги послушно передвигались, и они, полные решимости, направились в сторону, обозначенную следами. Каждая капля пота, каждый уставший вздох казались незначительными по сравнению с тем, что ожидало их впереди. *** Наступил следующий день, и рассвет раскрылся перед нами в розовом цвете, с ноткой красного и нежно-оранжевого. Это утреннее сияние вызывало мурашки по коже, предвещая чью-то смерть. Мы всё так же шли, не останавливаясь, и каждое движение ощущалось как борьба с усталостью. Я осмотрела небо и тихо произнесла: — Не к добру это. С этими словами я повернула взор на Леголаса, который, приостановившись, оглядел горизонт. — Алый рассвет… ночью пролилась кровь, — произнес он, и внутри меня что-то сжалось. Но глубокого внутри я верила, что хоббиты живы, поэтому старалась придерживаться своему чутью и не поддаваться сомнениям. Я почувствовала, как Леголас трепетно взял меня за руку, уводя за собой. Мы перешли на бег по указке Арагорна, а Гимли все еще держался позади всех, восстанавливая дыхание. Когда мы вышли на более ровную местность, Элессар стал прислушиваться к земле, и мы, ожидая, наблюдали за ним. Он не произнес ни слова, но поманил нас рукой, и мы притаились за громадным камнем. Вдруг я учуяла сильный топот копыт. Лошади грозно приближались, и вскоре несколько всадников показались на горизонте. Арагорн, не теряя времени, выбежал из нашего укрытия и, привлекая к себе внимание, громко закричал: — Всадники Рохана! Нет ли вестей с Севера? Всадники развернули строй и направились в нашу сторону. Мы с араненом и Гимли вышли следом, становясь рядом с мэльдиром. Наша четверка оказалась окруженной всадниками, которые направили на нас свои копья. Леголас, как всегда, поставил меня под защиту, прикрывая рукой и пряча за свою спину. Я нервно дернула головой, глядя на приближающегося к нам главного всадника. Его шлем выделялся тем, что из него торчали светлые конские волосы. Он слез с коня и с суровым голосом спросил: — Что привело двух эльфов, человека и гнома в наши края? Отвечайте! Я сверлила наглого человека взглядом, не желая что-либо говорить ему. — Сперва сам назовись, всадник, тогда и я представлюсь. Гном так же нагло опрокинул всадника суровым взглядом, будто бы бросая вызов. Я незаметно постучала ладонью по плечу Гимли, чтобы он утихомирил свое самолюбие. Мужчина, грозно сделав шаг вперед, чуть ли не шипя, произнес: — Я бы снес тебе голову, гном, но уж больно она низко от земли. Леголас на мгновение поднял лук, направляя в роханца готовую стрелу. — Ты умрешь раньше, чем взмахнешь мечом! — произнес он, и я вздрогнула от такого резкого движения принца. — Леголас! — окликнула я его, заставив опустить оружие. Он задышал от злости, обращая внимание на меня, и, по просьбе, всё же опустил лук. В воздухе витала напряженность, и я понимала, что всё может закончиться плохо, если мы не сможем найти общий язык с этими всадниками. Я повернула взор на блондина, который с злостью смотрел на роханца, стоящего перед нами. Дунадан, заметив напряжение, начал разговор: — Я Арагорн, сын Араторна. Это Гимли, сын Глоина, Леголас из Лесного Королевства и Ланиэль из Ривенделла. Я незаметно обхватила ладонь Леголаса, надеясь, что это поможет ему успокоиться, и, к моему облегчению, через минуту его лицо ослабло. Арагорн продолжал, стараясь убедить всадников: — Мы друзья Рохана и вашего короля! Однако всадник, глядя на нас с угрюмым видом, опустил голову: —Теоден уже не узнает ни друзей, ни врагов… и даже своих родных. На этих словах он снял свой шлем, и как только это произошло, остальные роханцы вовсе опустили копья. — Саруман поработил его разум и завладел этими землями...— продолжал он, оглядываясь на свое войско и на нас. — Мой отряд остался верен Рохану, и за это нас изгнали. Арагорн, недоумевая, склонил голову и шагнул ближе к роханцу. — Белый колдун хитер, — произнес всадник, обращаясь к Элассару, смотря ему в глаза. В его голосе все еще присутствовало недоверие и суровость, и он стал осматривать нас. — Говорят, он рыщет здесь в облике старца в плаще с капюшоном. И повсюду шпионы. Арагорн, дав ему закончить речь, возразил: — Мы не шпионы. Мы гонимся за урук-хаями, которые схватили наших друзей. Гондорец, продолжая смотреть на него, произнес: — Урук-хаи убиты. Мы перебили всех ночью. Гимли, не в силах сдержать интерес, смешно спросил: — Там были хоббиты! Вы видели хоббитов среди них? Арагорн добавил: — Полурослики. Вы бы приняли их за детей. Гондорец переместился на другую ногу и посмотрел на них: — Никто не уцелел. Я подняла взгляд на мужчину, чувствуя, как сердце сжимается от отчаяния. Нет, я отказываюсь верить в их смерть. Хоббиты живы, я чувствовала это, но Гондорец продолжил: — Мы сложили трупы и подожгли их. Он указал рукой на Запад, откуда виднелся белый дым. Я покачала головой: — Не может быть... Роханец пожал плечами и опустил взгляд: — Сожалею. Затем он снова поднял глаза и свистнул, вызывая двух лошадей с седлами, но без всадников: — Хазуфель, Арод. Пусть эти кони принесут вам больше удачи, чем прежним хозяевам. Прощайте. Он в последний раз осмотрел нас, взобрался на своего коня, надевая шлем, и молвил: — Ищите своих друзей, но не верьте надежде. Она покинула эти края. С этими словами он повернул коня, и его отряд, скомандовав "Едем на Север!" и скрылся из виду. Мы не потратили ни минуты и вскоре сели на лошадей. Я устроилась сзади Арагорна, крепко ухватившись за него, в то время как Леголас и Гимли заняли другую лошадь. Мы помчались, Арагорн гнал лошадь, ускоряя темп и лихолеский принц делал то же самое. Я молча сидела, не издавала ни звука, погруженная в свои мысли. Через несколько минут мы прибыли на место, и издалека я увидела гору трупов и рядом копье, на котором была голова урук-хая. Слезая с коня, я пробежалась вокруг, надеясь увидеть маленьких хоббитов, но тщетно. Я услышала обреченный голос Гимли сзади: — Один из их поясков. Мой взгляд печально переместился на Леголаса, который опустил голову, положил ладонь на свою грудь и шептал себе под нос эльфийскую молитву. Арагорн швырнул рядом лежащий черный шлем ногой и пал на колени, крикнув. Повисла тишина, лишь слышны были трески подпаленных трупов. Я опустила голову, губы сомкнуты, не подпуская слез. Я напрочь отказывалась верить в то, что хоббиты погибли. То, что мы не смогли их защитить — убивало моё сознание. — Не уберегли, — произнес Гимли, и я повернулась к нему, щурясь от солнечного света, а затем пустила взгляд на дунадана, который рукой провел вдоль засохшей травы. Его взгляд стал изучать, разглядывать землю. — Хоббит лежал здесь, другой рядом, — тихо произнес он, проводя рукой по очертаниям. — Они ползли. Руки были у них связаны, они разрезали путы! Арагорн встал, его ноги заставляли идти его вперед. Я оглянулась с эльфом и гномом, и мы послушно последовали за ним. Арагорн, подняв с земли потрепанную веревку, встал и всё так же внимательно смотрел на землю. — Они побежали сюда, за ними гнались. Мужчина перешел на бег, и мы с ним двинулись следом: — Следы уводят от места битвы. В лес Фангорн. Когда мы подбежали к краю леса, я осмотрела деревья, которые казались напуганными и пропитаны злостью. Гном, тихо молвив, поднял голову: — Фангорн... что за лихо понесло их туда? Мы обменялись взглядами с Арагорном и Леголасом, и я сделала незначительный шаг вперед, произнеся: — Идем? В моем сердце снова зажглась надежда. Мы не могли остановиться. *** Фангорн был темным внутри, и лучи солнца слабо пробивались сквозь густую листву, создавая мрачную и загадочную атмосферу. Корни деревьев выпирали из земли, переплетаясь между собой, а огромные прочные стволы возвышались, формируя коридоры теней. Хранители осторожно шли по тропе, переступая длинные корни, которые выглядели как живые существа, готовые захватить их в свои объятия. Гимли с Арагорном двигались впереди, их уверенные шаги слышались на фоне шепота леса. Ланиэль и Леголас следовали за ними, прислушиваясь к звукам природы, к шёпоту деревьев, который, казалось, таил в себе много тайн. Внезапно Ланиэль остановилась, почувствовав, как ее нога наступила на влажную почву. Рядом на корне дерева блестело черное пятно, привлекая её внимание. Рука эльфийки потянулась к пятну, чтобы рассмотреть его поближе. Но Леголас, заметив её намерение, ухватился за запястье и уводил её за собой, тихо произнося на ухо: — Не прикасайся к этой гадкой крови. Ланиэль посмотрела на него, осознав, что лес пытается затуманить разум. Леголас беспокойно взял её за лицо, заглядывая в глаза, ища в них ответ. — Ланиэль. — окликнул он её. Эльфийка вновь вздрогнула, когда он продолжил: — Прикрой уши, не слушай его. Леголас обнял её за плечи и повёл с собой. Ланиэль послушно закрыла уши, чувствуя, как лес гневается и желает запутать её разум, но теперь она не поддавалась. Гимли, идущий с секирой наготове, обернулся к эльфам и спросил: — Всё в порядке, сапфирчик? Леголас ответил вместо неё коротким “да”. Все осмотрели поляну, и молчание прервал эльф: — Это старый лес, очень старый. Всё помнит... и гневается. Он посмотрел на Ланиэль, которая, выбравшись из объятий принца, принялась рассматривать лианы на деревьях. Аккуратная рука прошлась вдоль растения, но вскоре послышался шум, скрип деревьев. Гимли сразу же направил своё оружие вперед. — Деревья говорят с друг другом. На одном дыхании произнесла Ланиэль. Арагорн окликнул гнома и указал рукой опустить топор. Тот послушно опустил его. Леголас, пройдя пару дюймов, предупредил Арагорна на эльфийском, что что-то или кто-то рядом. Арагорн, также на эльфийском, спросил у эльфа, что он видит. Леголас обернулся к Ланиэль, стоящей рядом с Гимли, и поманил её вперед, чтобы она встала рядом с ним. — К нам идёт белый колдун, — произнёс он, указывая глазами в ту сторону, откуда шёл маг. Ланиэль опустила руки на парные клинки, смотря на эльфа, который провёл рукой вдоль стрелы и поднял голову. Арагорн тихо, сквозь зубы, проговорил: — Не давайте ему говорить, он нас зачарует. Его рука потянулась к мечу: — Действуйте быстро. В ту же секунду хранители быстро развернулись и направили своё оружие против противника. Леголас пустил стрелу в свет, но белый колдун отбил её. Сквозь ослепляющие белые лучи было сложно рассмотреть его. Гимли также кинул свой топор, щуря глаза, и маг снова отбил его оружие, поломав на двое. Меч Арагорна и клинки Ланиэль раскалились прямо в их руках, от чего они одновременно кинули своё оружие на землю. — Вы идёте по следам двух юных хоббитов, — громко проговорил маг, пробиваясь сквозь свечение. Арагорн, прикрывая рукой глаза, прокричал: — Где они? Белый маг ответил: — Они прошли этой тропой позавчера. И встретили того, кого не ждали увидеть. Это успокоит вас? Арагорн, требовательно, сказал: — Кто ты? Покажись. В следующее мгновение свет растворился, и перед ними появился тот самый колдун... но лицо его было совершенно иным. Гэндальф? Ланиэль покрылась мурашками, её уста были приоткрыты от шока: — Эру, это... это невозможно! Арагорн в один шепот повторил её слова, его глаза отказывались верить тому, что он видит перед собой. Ланиэль с Леголасом встали на одно колено, склонив головы, и Гимли сделал так же: — Прости, я принял тебя за Сарумана. Леголас виновато произнёс, склоняя голову перед волшебником. Маг слегка усмехнулся: — Я и есть Саруман, только такой, каким ему надлежало быть. Ланиэль вздохнула, посмотрела на него: — Но ты... ты ведь пал? Хранители до сих пор не верили своим глазам, но они встали и стали внимательно слушать Гэндальфа Белого, который начал рассказывать им историю о том, как он одержал победу над демоном и переродился в новом облике.