Равновесие / Equilibrium

9 сентября 1996 года. Шотландия, Хогвартс. Зельеварение со Слизнортом было явным нешуточным облегчением по сравнению с тем, что все прошлые годы творил на своих занятиях Снейп. С нынешним профессором ЗОТИ и теоретические, и практические задания можно было охарактеризовать как яростный мозговой штурм и ни на секунду не прекращающуюся атомную бомбардировку замечаниями, в то время как сейчас Гермиона чувствовала себя вполне комфортно и непринужденно. Если, конечно, не считать навязчивого и пустого хвастовства некоторых членов клуба Слизней, которые брали на себя слишком многое в связи с попаданием в число любимчиков зельевара. — Итак, уважаемые студенты, — прочистив горло, начал Слизнорт, — на прошлой неделе вы присутствовали исключительно на моих лекциях, стало быть, пора перейти к тому, зачем все мы здесь. — Послышались радостные возгласы студентов, восторженных предстоящим заданием. — Такие ингредиенты, как перечная мята, сушеный инжир, иглы дикобраза и горькая полынь говорят вам о чем-то? — С их помощью можно приготовить Эйфорийный эликсир, профессор, — в своей нетерпеливой манере ответила Гермиона, разом приковав к себе несколько десятков пар любопытных глаз. — Великолепно, мисс Грейнджер! Десять очков Гриффиндору! С задних парт, где чаще всего устраивались слизеринцы, донеслись приглушенные недовольные смешки. Гарри же воссиял и со сдержанной улыбкой посмотрел на подругу. В последнее время он выглядел лучше и вел себя живее. Гермиона искренне надеялась на то, что это произошло благодаря их возобновившимся дружеским посиделкам и обилию внимания со стороны Джинни. Сейчас она была рада тому, что неделю назад не смогла излить ему душу и подбросить тысячу и один повод для неоправданно сильной тревоги. А зная Гарри, подобных переживаний стоило опасаться. Он ведь только начал чувствовать относительную безопасность и спокойствие. И это было до отчаяния самонадеянно. Что уж там, все они ходили по тонкому льду, иногда переступая на раскаленные угли. Гермиона обернулась. Чей-то липкий, испытывающий взгляд будто бы прожигал ее лопатки. Малфой. Он вальяжно развалился на скамейке, закинув ногу на ногу так, словно он сидел не на школьном занятии, а в магловском кабаке средней паршивости. Его колючий взор блуждал по залу, а длинные тонкие пальцы перебирали гладкие стеклянные колбы и пробирки для изготовления зелий и снадобий. Казалось, его ничего не волновало и ничего не заботило. Все его существо указывало на безмятежность и скуку. Смотреть на человека, чье самомнение как минимум вдвое превышало его настоящие размеры, было забавно. В частности после того, как этот самый человек совсем недавно при тебе корчился от боли и был готов содрать с себя кожу живьем, лишь бы не сгореть от испепеляющей зверской боли. Гермиона не хотела признаваться самой себе в том, что завидовала Малфою. Потому что даже он получил больше жалости, сострадания и помощи, нежели она. Пусть невольно, пусть от нее. Девушка была вынуждена провести нескончаемые часы агонии в одиночестве. Как только все, кто участвовал в Министерской битве, аппарировали обратно в Хогвартс, Гермиона исчезла. Гарри и Рон думали, что она, как и многие другие сражавшиеся студенты, попала в больничное крыло и теперь находилась под строгим надзором Помфри, но на ближайшее время ее спасением стал изолированный ото всех вокруг туалет Плаксы Миртл. Гермиона сидела под истерзанным временем рукомойником, боясь шелохнуться, жуткие звуки окружали её со всех сторон. Слезы беззвучно стекали по щекам, грудь дрожала от болезненных импульсов и судорожного дыхания. Гермиона всегда думала, что для любых экспромтов у нее есть тщательно продуманный план действий, но внезапное столкновение с чудовищной действительностью повергло ее в оцепенение. Страх сковал движения, и чувство приближающейся смерти парализовало, лишило возможности оценить обстановку. Ей казалось, что к ней подкрадывается что-то ужасное. Она зажмурила глаза и сжала рукоять палочки, молясь, чтобы сознание не покинуло её, погрузив в спасительное забвение. Если она выживет, то этими знаниями когда-нибудь сможет помочь Гарри. Гермиона совершенно ясно чувствовала рядом с собой чьё-то присутствие. Ее охватила дрожь. Она вновь услышала сотканный теменью голос из окружавшей ее пустоты. Черт. Ей не нравилось настолько глубоко уходить в себя, но иначе разобраться было невозможно. — Сейчас вам предстоит заняться, как сказала мисс Грейнджер, приготовлением Эйфорийного эликсира. Для этого мне придется разбить наш коллектив на небольшие группы, буквально два-три человека. Все же, одним из важнейших элементов процесса обучения я считаю социализацию. — Мы будем вместе, — шепнул Гарри, — ты, я и Рон. — Мистер Поттер, Терри Бут и… Мистер Забини, пожалуйста, — объявил профессор, и кусок мела, слонявшийся за ним по всей аудитории, сделал пометку из фамилий на доске. Гарри раздраженно вздохнул, поднялся со своего места и поплелся ко входу в комнату смешивания зелий, прихватив со стола набор склянок. Блейз же сохранял спокойствие и громко пошутил о будке поцелуев и свидании со «своим Потти», что вызвало лающий смех всей его компании, и проследовал за Гарри. — Гермиона, вы, будьте добры, встаньте в пару с Малфоем. — Профессор, простите, но я бы не хотела… — от негодования девушка вспыхнула и подскочила со скамейки, активно жестикулируя руками. — Я не собираюсь работать с ней, — как ни в чем не бывало, безмятежно бросил Малфой. — Драко, — начал Слизнорт, — мисс Грейнджер, я понимаю, что в силу некоторых обстоятельств вам крайне непросто коммуницировать друг с другом и, вероятнее всего, вы еще слишком молоды и неопытны, чтобы подавлять даже настолько глупые и ненужные эмоции. — Что? — рявкнул слизеринец, и Гермиона повторила его реплику. — Я великолепно контролирую себя, поэтому не стоит… — Тогда подтвердите свои слова, мистер Малфой. — Пошли, — рявкнул он. Чует Мерлин, совсем скоро Гермиона возненавидит хитрого старика. *** — Блять, Грейнджер! Если этот чертов котелок сейчас взорвется, я не приму ни малейшего участия в устранении последствий. — С каких пор в семьях аристократов перестали изучать простейшие чистящие заклинания? О Люмосе, видимо, ты и вовсе не слышал, — Гермиона нахмурилась и грозно покосилась на вынужденного напарника, но тут же осеклась и с серьезным лицом уставилась в лист пергамента, с помощью пера быстро вырисовывая непонятные каракули. — Поэму пишешь, грязнокровка? Или очередное любовное послание Гойлу? Я-то думаю, что за безмозглая идиотка каждый день поет ему дифирамбы в подземельях, — свойственная его противному характеру манера превращать один факт в другой ради собственной забавы вкупе с диким желанием съязвить переполняли его. — Мы обязаны четко расписывать то, что делаем, — ответила Гермиона, пропустив колкость мимо ушей, — или ты все никак не поймешь концепцию нашего задания? — Хуенцию. — Слишком сложное слово, да? — Пошла нахер. Я в ужасном настроении, поэтому тебе как можно скорее стоит заткнуться и не доводить меня до точки кипения. — Мне плевать, в каком ты настроении, — перемешивания желтоватую жижу, кипящую в котелке, желчно скривилась гриффиндорка. — Знаешь ли, твоя компания мне тоже не в радость. — Ага, а я был уверен, что ты кипятком ссышься, — грубо и отрывисто заключил Малфой. Он хмуро сверлил ее глазами из-под полуопущенных светлых ресниц и крутил в руках контейнер с перечной мятой, всем видом показывая, насколько его раздражает её присутствие. Она не понимала, чем вызвала в нем такое недовольство. Они всегда общались именно так. — Ты написал ему? — Гермиона решилась снова завести беседу в попытке узнать хоть что-то, что, в ее понимании, могло быть причислено к полезным сведениям. В частности о том, что случилось неделю назад. — Снейпу? — Снейпу, — эхом повторила она, посмотрев на него. — Да, — он откупорил коробку и достал несколько веточек высушенного растения. — Но это не значит, что он с радостью поможет и тебе, — Малфой сорвал листья и сжал их в ладони, измельчая. Гермиона невольно засмотрелась на то, как взбугрились вены на участках, которые не прикрывала школьная рубашка с коротким рукавом. — Спасаешь свою шкуру. Впрочем, ожидаемо. — Пора и тебе привыкнуть к тому, что спасать нужно не своих дружков-дегенератов на спектре аутизма, а себя, — он небрежно пожал плечами и протянул ей растертую мяту. — Я бы сдох тогда, если бы понадеялся на кого-то другого, не дополз до спальни и не скроил то мясо, в которое превратилось мое тело. Гермиона подставила руку. Она чуть не рассмеялась — да, не докладывать Малфою о своем благородном поступке было мудрым решением, но ее собеседник вряд ли поймет причину её веселья. Подавив усмешку, она спросила: — Что ответил Снейп? — Ничего толкового. Сегодня он прибудет в школу. — Мы должны сходить к нему. — Мы? Да ты, блять, издеваешься? Убери это ебанное: «Мы» из своего лексикона, пока меня не накрыл приступ тошноты, — люто прошипел он и снова углубился в измельчение следующего ингредиента. — Ты просто глупец. Речь идет не о нас, — специально выделив последнее слово, ответила Гермиона. — Дело касается безопасности школы и всех учеников. Нет, черт, даже не так. Магической Британии и всех ее жителей, и с твоей стороны настолько безответственно… — Замолчи. У меня мозг кипит от твоего пиздежа, — Малфой небрежно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Белые пряди упали ему на лоб, прикрывая верхнюю часть лица, но даже в такой непринужденной позе он выглядел как оживший памятник. — Ты пойдешь со мной. Но, грязнокровка, я делаю это только для того, чтобы как можно скорее избавиться от этой негласной связи с тобой, которая одним своим существованием дьявольски бесит меня. — Еще хоть раз откроешь рот не по делу — использую Силенцио. Судя по твоим познаниям в области заклинаний, ты будешь дожидаться вечера, пока Снейп не снимет его с тебя. *** Может, вся ситуация требует нового, свежего взгляда и более лояльного решения? Это ведь вопросы, которые нужно в обязательном порядке решить, прежде чем приниматься за какие-либо действия. Гермиона не может успокоиться ни на одну минуту. Хочется куда-нибудь спрятаться, далеко-далеко, где никого нет. Может быть, тогда она пришла бы в себя. Совсем скоро вернется Снейп и наверняка что-то предпримет. Но разве можно было надеяться на исчезновение всех проблем по щелчку пальцев? Логическим ответом стало бы: «Нет», но могла ли Гермиона теперь задумываться о логичности своих решений? Сейчас, когда вместо того, чтобы поделиться своими переживаниями с Гарри, Роном или Джинни и донести о произошедшем Дамблдору, она промолчала, рассчитывая на помощь извне. На помощь человека, который ненавидел ее чуть меньше, чем сам Малфой. У него, казалось, были проблемы с головой, но признаться даже самому себе о существовании определенных трудностей с мозгами он не мог. И это было занимательным открытием, но утешало сравнительно слабо. Рядом с Малфоем все мечты вытесняло одно большое желание — хотелось, чтобы он как можно скорее замолчал желательно до следующей их стычки, а лучше бы и в целом потерял свой змеиный язык. Пора прекращать думать об этом. Сейчас она в другой реальности, где ничто плохое просто не может произойти. — Отвратительный день, — прошипел Рон, с неприязнью оглядывая лежащие рядом с Гермионой листы бумаги, — еще и этот гадский проект. — Ты мог бы и сам попробовать написать хоть слово, а не бездельничать весь вечер, — она открыла учебник в поисках ответа на очень каверзный вопрос, но сию же минуту неудовлетворенно захлопнула его. — Ладно тебе, Рон, совсем скоро уже вторые по счету выходные, разве не здорово? — последние дни Гарри снова выглядел спокойно, он даже умудрился заработать несколько призовых очков для Гриффиндора, что не могло не радовать. — Здорово, здорово, — Рон, чуть не доведя Гермиону до инфаркта, подобрался сзади и заглянул через плечо в ее работу. От чужого дыхания возле уха она резко шарахнулась и двинула локтем не глядя. — За что? — замычал пострадавший, потирая живот. — Не подкрадывайся так. — Но ты же слышала: я специально топнул. Ты кивнула! Я видел! — упрекнул ее в непостоянстве парень и уселся рядом, теперь сжимая в руках и рассматривая утренний выпуск «Ежедневного пророка», — О, новенькое! — сказал он и потер от предвкушения ладони. — Слушай, – проговорил Рон медленно, — а ты случайно ничего не слышала про отца Малфоя? Неужели их семейка смогла купить даже Варнава Кафф и чокнутую Риту Скитер? — Нет, — резко ответила Гермиона, поднимаясь. Хотелось выгнать чересчур любопытного субъекта подальше из тщательно оберегаемого личного пространства. — Гарри, он ужасно мешает мне. Уведи его куда-нибудь подальше, иначе завтра мы все будем краснеть от критики Макгонагалл. — Я должен был спросить, — развел руками Рон, переворачивая страницу. — Министерство защитит волшебников! Мерлин, что за вздор?! — Уверен, Дамблдор не подпустит некомпетентных людей к школе. А вообще, мы могли бы попробовать пробраться на кухню, — Гарри слишком привычны были перепалки Рона и Гермионы, чтобы пытаться их помирить. Куда разумнее было потратить время на что-то съестное, например, на большой кусок любимого пирога с патокой. — Сегодняшний обед и обедом-то назвать сложно! — Полностью согласен, — разулыбался Рон и моментально подскочил с дивана, забыв о «Ежедневном пророке». — День обещает быть очень интересным, — заметил он, откладывая газету на небольшой стол, заваленный черновиками Гермионы. — Я принесу тебе чего-нибудь с корицей, сладкое полезно для мозга, ты знала? — в приподнятом настроении Гарри потрепал подругу по пушистым волосам и поспешил удалиться вслед за Роном. — Не знала, разумеется, — ухмыльнулась Гермиона, снова с головой погружаясь в мир знаний, но буквально каждые несколько минут непонятные воспоминания затормаживали работу. *** Имеют ли хоть какую-то ценность люди, вся эта веселая атмосфера, огневиски, карты, когда у тебя самого на душе будто ебаный Запретный лес? Единственное, что имело значение для Драко сейчас — сигареты, небольшой подарок Блейза, оправданный тем, что Малфой выглядит так, словно тушил лицом костер. Их было много, так что на вечер ему хватит. Слизеринец специально выбрал коридор потише. Там, где не должно было быть вообще никого. Драко примостился к стене. С предвкушением грядущего запретного развлечения, дрожащими руками достал пачку. «Парламент» — как гласило название на упаковке. Хер знает, что это значит. Маглы иногда так замудрят, что сам черт ногу сломит. Малфой достал из красно-белой пачки одну «сигарету», походившую на палочку от леденца в «Сладком королевстве» в Хогсмиде. Всё это напоминает какой-то розыгрыш — наследник рода Малфоев собирается испробовать человеческое изобретение, калечащее здоровье, судя по надписи: «Рак легких». Отсеяв ненужные мысли, он прикусил зубами оранжевую часть, которую Забини называл «фильтром» и, нетерпеливо достав из кармана палочку, воспользовался Инсендио. Наконец-то. Эйфория, пробежавшая по телу Драко после первой затяжки, была самовнушением. Он закашлялся. Через ещё несколько глубоких вдохов табачного дыма он начал привыкать, горло саднило не так сильно, как в самом начале. В полной мере ощутив под ногами землю, он обернулся к окну, в которое недовольно стучался дождь, будто бы раздраженный от неприятного запаха. Дождь. Только сейчас Драко понял, что он непрерывно идет уже как несколько дней. Он едва ли мог сосредоточиться на погоде, когда в его жизни происходило все это дерьмо, и если с вечно недовольной и дерзящей Грейнджер смириться было можно, иногда даже выуживая немного наслаждения и энергии из постоянно случающихся стычек, то Темный Лорд являлся последним в списке тех, кто мог доставить ему удовольствие, потому что, подбираясь к Драко, Волдеморт подбирался к его дому, к его матери, наверняка осознавая то, что это единственная точка давления на него. Судьба старшего Малфоя, заточенного в Азкабане, его не волновала. Он не простил отца за то, что он делал с Нарциссой и с ним. Завывал ветер. Твою мать, настоящая осень. *** Вечерний обход показался Гермионе тихим, если не считать нескольких младшекурсников, которых пришлось припугнуть за нарушение комендантского часа и отправить по гостиным. Маклагген вел себя точно так же, как и при их встрече на вокзале: отстраненно к работе, но заинтересованно в ней самой, и это до чертиков настораживало. Уже в коридоре едкий дым оборвал ее мысли. Закашлявшись, она посмотрела на окурок, небрежно оставленный тлеть на полу. Зловредная привычка, видимо, покоряет и Хогвартс. Если бы Фред и Джордж не выпустились год назад, подозрения могли бы пасть на них, но в свете нынешних событий это определенно какой-то протестант со Слизерина. Ее знобило от недостатка сна и шатало от усталости, тошнило от запаха сигарет, туманом которых была окутана эта непохожая на другие ночь. Сцепив пальцы, Гермиона неожиданно ощутила шлейф терпкого парфюма. Ваниль. Мускус? С трудом перечеркнув это наваждение, она попыталась воссоздать в своем воображения человека с похожим ароматом. Она чувствует его, чувствует этот душистый, пряный запах у себя в голове, или ночному курильщику тоже не спится? Проступил силуэт. Его. Отшатнувшись, она наконец обрела дар речи, но все еще не понимала, какую отчаянную глупость совершает, решив заговорить. — Малфой, сигареты запрещены в школе, — голова словно отключилась, а саму Гермиону обдали ледяной водой: Дамблдор, верно, никогда и не слышал об этой простецкой дурной привычке, запрета на нее наверняка нет, никогда не было и не будет, — да и к тому же они очень вредны и опасны. На один процент из сотни она была рада видеть его, потому что в одиночестве плестись к Снейпу в подземелья — занятие кошмарное. Осознание принятия постепенно захватывало ее, не оставляя места ничему другому. — Да? Веди меня к директору, Грейнджер, — снова убивая уже ставшую ему родной тишину, произнес Драко с неким вызовом. Его разум бил тревогу, требуя прекратить эти истязания. Требовал перестать попусту растрачивать нервные клетки, страдать и выразить все, что лежит на душе. Малфой сделал шаг навстречу. Его лицо казалось ещё скорбнее при лунном свете, падающим на него из окна. Взор Малфоя плавал по ней. То ли он был здорово пьян, то ли грязнокровка выглядела лучше, чем утром. Усталая, но с горящими глазами, от которых было тяжело отвести взгляд, и ему это пиздецки не нравилось. Вынужденные встречи с ней становились слишком частым явлением, что доставляло отнюдь не самые позитивные эмоции. — Прекрати таращиться. Раздражаешь. И она отворачивается. — Ты к Снейпу? — спрашивает Гермиона и получает в ответ скомканное, небрежно брошенное: «Ага». — Нужно идти вместе. — С чего это? — пренебрежительно поморщившись, интересуется Малфой. — Хочу как можно скорее решить проблему и разорвать эту… связь. С тобой, — она запнулась и хрипло выдохнула. Голос сдавал от нервов. — В твоей биографии могло появиться хоть что-то достойное, — Драко спрятал пачку сигарет в карман мантии и, ухмыльнувшись, развернулся и сделал несколько шагов вперед, к лестнице. — У тебя проблемы с восприятием? Мне все свои действия нужно озвучивать, чтобы их смысл доходил до тебя? Пошли, блять. — Жалкий болван, — подытожила гриффиндорка и поплелась за ним.