Цена жизни

      Если бы Иван Францевич смотрел мультфильм о команде «Скуби-Ду», выдавая в сердцах: «Ох уж эти назойливые детишки!», он не мог бы не улыбнуться в душе. Но статский советник Бриллинг родился значительно раньше того, как человечество научилось оживлять рисунки, приводя их в движение при помощи анимации, и даже раньше того, как человечество поняло, что искусство это не только про серьезность. Так что, Ивана Францевича можно было считать правообладателем коронной фразы всех раскрытых командой «назойливых детишек» злодеев. Но, как и любому первооткрывателю, Бриллингу не было дел до наследия поколений. Его волновали вопросы настоящего, с которым он, похоже, справлялся очень неважно. Ведь будь это не так, Канингем не вызывал бы его так срочно и таким нехарактерным для сдержанного напыщенного англичанина взволнованным тоном. Еще и мальчишка-Фандорин никак не желал убираться на задание, все толокся в кабинете, мозоля глаза и играя на нервах.       Когда Иван Францевич уже буквально чувствовал, как рвется последняя сдерживающая его ниточка, Фандорин соблаговолил убраться восвояси. Но радовался статский советник недолго. Назойливый мальчишка сел ему на хвост на Чистопрудном, проводил до приюта и только потом исчез на свое задание. Большой беды в этом, конечно, Бриллинг пока не видел. Найдет чем заговорить мальчишке зубы, но сама по себе ситуация далека от приятной. Вот что у них там случилось, скажите на милость? — Иван, заходи, мой милый белокурый мальчик. — пригласил его тёплый материнский голос из приоткрытой двери.       Обычно всегда обволакивающий, как чай с лимоном и медом в холодную погоду, голос матери, однако, в этот раз своего заживляющего действия не оказал. Даже наоборот: Бриллинг встревожился пуще прежнего. Если бы леди Катри пригласила его к себе в кабинет, обычный, тот, что наверху, это было бы ничего. Могло даже означать, что баронесса просто соскучилась по одному из лучших своих сыновей. (В тайне Бриллинг лелеял мысль стать её законным наследником и управлять приютом после нее. Не Канингему же она всё доверит, хотелось бы надеяться!). Однако, Джеральд, встретивший его в холле, повел его не наверх, а вниз. А значит дело было чрезвычайной важности. Спускаясь вслед за своим английским другом, несущем факел, Иван Францевич чувствовал, как колотится сердце. Оно заколотилось только сильнее, когда ласковый голос пригласил его внутрь.       Полоска света расширилась, и Ивану Францевичу ничего не осталось, кроме как шагнуть ей навстречу. Канингем, посторонившийся и пропустивший его вперед, зашел следом и запер дверь. — Присаживайтесь, мальчики, — кивнула на кресла леди Эстер. — Простите, что сдернула с работы, однако, обстоятельства вынудили меня собрать вас на срочный семейный совет.       Бриллинг бесшумно опустился в указанное ему взглядом кресло, подтянул брюки, чтобы не смели пузыриться на коленях. Мать терпеть не могла неопрятности. Не зная куда деть руки, он положил их себе на колени, ладонями вниз, но через мгновение передумал: если они вспотеют, на светло-серой ткани останутся отвратительные следы. Вытаскивать из кармана часы было решительно нельзя. Еще начнет играть с цепочкой от них, как в глубоком детстве. И еще Джеральд смотрит с этой своей полуулыбкой старшего брата, действует на нервы. — Иван, — обратилась к нему первому леди Эстер, так как Канингем, конечно, уже был посвящен во все подробности. — Как поживает под твоим присмотром молодое дарование сыска Фандорин? — Я отправил его к графу Зурову играть в штосс, — отчитался Бриллинг. — Это должно его отвлечь от Амалии, хочу верить.       Леди Эстер покачала головой. — Ты всегда был изобретателен, мой мальчик. Но здесь ты потерял бдительность, мой дорогой. Ты ведь, кажется, планировал познакомиться с ним у него дома?       Бриллинг заметно помрачнел. Всякое упоминание знакомства с Фандориным, а вернее того, как сильно ожидания разошлись с реальностью, удручало статского советника. — Да, леди Эстер. — все же подтвердил он — Не мог бы ты рассказать о вашем знакомстве поподробнее? — поинтересовалась почтенная баронесса.       Бриллинг сдержал вздох. Мог бы, конечно, другое дело, что не хотел. — Я пришел к нему домой. Узнал у хозяйки, что он, оказывается, переехал. Она с удовольствием, во всех подробностях описала мне двух молодых людей, в чьей компании он вернулся. Описание хозяйки совпало с тем, что дала мне Амалия, когда рассказывала, что Кокорин и Ахтырцев, которые оба должны были сразиться на дуэли и погибнуть за её честь, нагло заявились на её раут и распугали гостей — Милая моя девочка. Она всегда так неразборчива в знакомствах. — вздохнула баронесса. — Куда уж неразборчивее, — пробормотал Бриллинг хмуро. — После разговора с Амалией я поехал к Петру Кокорину, Амалия сказала, что мой подопечный вышел за него замуж. — Тебе не слишком понравилось у молодых? Они, что же, были к тебе не любезны? — с грустным удивлением произнесла баронесса.       Бриллинг стал еще более мрачным. — Были. Если считать любезностью бесовские пляски по зале под какофонию на фортепьяно. — пробурчал он. — Кто-то из них играл, а кто-то танцевал? — уточнила баронесса. Бриллинг отрицательно покачал головой: — Танцевали они оба. Кокорин хватал Фандорина за все места, а тот и рад был, как кокотка. А на фортепьяно играла девица. Она даже не повернулась, не говоря о том, чтобы встать и сделать книксен.       Леди Эстер удрученно поцокала языком: — Мне всегда так жаль девочек, не попавших ко мне. Так мало людей, действительно знающих, что такое хорошие манеры. Но я отвлеклась. Что было дальше, Иван? — Да ничего особенного, — отозвался Бриллинг куда с большей охотой поговоривший бы с матерью о манерах следующего поколения. — Они обратили на меня внимание, правда не сразу. Я сказал, что дело срочное, но молодой Фандорин настолько не дорожит работой, что отказался идти со мной в участок, не позавтракав. Суббота, видите ли. — Брак меняет личность, — вставил свое с усмешкой Канингем. — Как говорится, хорошую вещь браком не назовут. — Это точно, — хмыкнул Бриллинг. — Он вообще очень подвержен влиянию. «Просто не моему, к сожалению», — закончил он мысленно. — Вы весьма критичны, мальчики, — улыбнулась по-матерински леди Эстер. — Поживёте с мое, узнаете, что у всего на свете есть и тёмная и светлая сторона, а побеждает та, на которой вы бываете чаще. Они не пригласили тебя позавтракать с ними, мой мальчик? — вернулась к теме она, поправляя очки и внимательно глядя на Бриллинга сквозь них. — Пригласили, — отозвался статский советник, внезапно вновь ощутив себя учеником эстерната. Так он чувствовал себя всякий раз, когда, несмотря на то, что подготовил урок, упускал что-то важное, а леди Эстер, когда еще вела уроки, наводящими вопросами пыталась наставить нерадивого ученика на путь истинный. — Но я отказался. Мне было неприятно… всё это наблюдать.       Леди Эстер покачала головой. — Как же так, мой мальчик! Как невежливо. Будто не я тебя учила. Молодым людям, не выпускникам моего эстерната, простительно быть невежами, но тебе… я разочарованно. — взгляд леди Эстер как будто совершенно не поменялся, остался таким же мягким, может быть слегка расстроенным, но вот голос… Иван знал, что значит, когда голос матери становился таким тихим. — Если бы ты лучше властвовал собой и вспомнил, что статский советник уголовной полиции это не просто чин для почтения, но еще и много-много терпения, ты бы догадался, что подопечных у тебя гораздо больше одного.       Бриллинг невольно сглотнул. На Канингема он предпочитал не смотреть вовсе. Наверняка на нем снова эта дурацкая улыбка старшего брата. Как она раздражает. — Муж твоего подопечного, Питер Кокорин, — заговорил Джеральд. — Нанес нам сегодня визит, незадолго до тебя. Пришел в студенческом мундире, якобы от студенческого клуба. — Надо приглядывать за мистером Бланком, — прервала старшего сына леди Эстер. — Милый Герхард настоящий ученый, влюбленный в свое дело. Это очень здорово с одной стороны, а с другой люди могут этим воспользоваться для собственных целей. Мы семья и мы должны позаботитьсяя о том, чтобы этого не случилось. Вы поняли, мальчики? Канингем и Бриллинг синхронно кивнули. Баронесса сцепила руки и подперла ими подбородок. — Граф Зуров, кажется, весьма близок с Амалией? — заметила она как бы между прочим. Бриллинг нахмурился. — Не знаю насчет близости в смысле близости, но по моих наблюдениям его светлость и впрямь бывает излишне навязчив. — заметил он. «А Амалия не отличается терпением», подумалось следом. — Моя девочка никогда не отличалась осторожностью, — заметила вслух баронесса. — А ты, мой мальчик, отправляешь к нему своего протеже Фандорина. — Но, мама, — не желая и тем не менее уже оправдываясь, попытался возразить Бриллинг. — Какова вероятность, что они сдружатся? Они совершенно разных темпераментов! — Так ли уж разных? Эраст Петрович вышел замуж за первого встречного юношу в свой обеденный перерыв.       Бриллинг промолчал. Крыть было нечем. Он плохо делает свою работу. Их семья в опасности. И от кого? От двух назойливых детишек! Взгляд статского советника упал на логотип их общего дома: перекрещенные кисть и меч на фоне зеркала. Зеркало. Нет! Не двух, а трёх назойливых детишек! Как он мог не учесть девицу? — Разрешите идти, мама? — спросил он, резко кладя ладони на подлокотники кресла, готовый подняться, быстрый, как пружина.       Леди Эстер кивнула. — И я пойду, посмотрю, как там Бланк, — кивнул Канингем. — Идите, идите, мальчики, — улыбнулась баронесса, но едва за сыновьями закрылась дверь, вздохнула. Большие детки, большие бедки. Всё так. И зачем Амалии потребовалось сталкивать двух лучших друзей? Что за стремление к дамским романам? Ох, девочки, такие девочки! Как будто опыт десятилетней давности её ничему не научил!       Иван Францевич вернулся в контору сразу по завершении семейного совета, и нашел своего протеже в участке. Фандорин сидел за своим столом, в углу от начальства, с весьма задумчивым видом, но по приближении, никаких бумаг перед помощником Бриллинг не обнаружил. — Уже вернулись, Фандорин? — поприветствовал он помощника. — Чего это вы пригорюнились? Не понравилось у Зурова? Крупно проигрались?       Фандорин встрепенулся, развернулся к шефу, уставляясь на него своими большими голубыми глазами с пушистыми длинными ресницами. Красив стервец! А кольцо это на пальце никелевое мало того, что просто дурацкое, так даже не серьезное. Кокорин вроде бы достаточно богат, так почему не купит жене нормальное обручальное кольцо? Прижимист, как все купцы? Или не рассматривает свершившееся серьезно? — У вас была свадьба, Фандорин? — не дал юноше ответить на предыдущие вопросы статский советник. — Я имею в виду ту, что предполагает аренду зала, белоснежное платье, ну, в вашем случае, фрак, гостей, застолье, выход молодых? — Не было, — выдохнул коллежский регистратор облегченно. На первую тройку вопросов отвечать хотелось значительно меньше. — Мы поженились на бегу. И как-то до сих пор не можем выбрать время. Я работаю, Петя учится. — Сильное упущение, — посочувствовал Бриллинг. — Свадьба дело важное, особенно в вашем возрасте. Хотелось бы пройтись в белом фраке по залу, а? — Хотелось бы, — улыбнулся Фандорин, не столько представляя во фраке себя, сколько Петю. Да, пройтись с ним по залу, снять какой-нибудь доходный дом, пригласить туда гостей, официально предстать перед ними мужем и женой… здорово, но не обязательно. — У нас было семейное застолье. С родителями. — признался он. — Ого, так может быть ваш муж считает, что все уже было? — Может быть. — пожал плечами коллежский регистратор. — Так как сходили к Зурову, удалось что-то узнать? — вернулся к теме шеф. — Не много, — без энтузиазма отозвался Эраст. — он карточный шулер, разводит людей на деньги, но в границах разумного. Никто на него не жаловался, чтобы привлекать за воровство. И у Амалии Каземировны он не стал бы ничего брать. Он в неё влюблен, но красть у нее что-то, даже ради привлечения внимания… он слишком опытен, чтобы так раздражать её.       Бриллинг поцокал языком. — Жаль, жаль. Перспективный был след. Но я вам верю, у вас глаз-алмаз. Что ж, — Иван Францевич выдвинул доску на середину участка. — Значит опять начинаем все сначала. В нашей работе, Фандорин, это частенько случается. Вы как? Опять в облаках витаете? Пораньше, может хотите уйти? — А можно? — вскинул голову Эраст удивленно.       Бриллинг ухмыльнулся. Экое рвение! Вот что значит выйти замуж удачно, за работу уже и не цепляются вовсе. — Можно, — кивнул он. — Вы молоды, привлекательны, вы только что вышли замуж. Это все проходящее, так что наслаждайтесь пока можно. — С-спасибо, — запнулся Фандорин, невольно чувствуя неприятный холодок по плечам. Ну и наставления у шефа. — Можете пойти домой, Фандорин. — сказал Бриллинг, вновь расчерчивая доску. — По правде, я вас отпускаю потому, что вам предстоит командировка. В Лондон. — Командировка? В Лондон? — распахнул глаза Эраст. В Лондон. Куда уехала Алиса. — А что там, шеф? — Конечно, наша свидетельница не подозреваемая, а потерпевшая и может выезжать во время расследования, но может вашим милым сапфировым глазкам она доверится больше чем моим серым? Искать будет проще, если мы узнаем, что мы ищем. — улыбнулся Бриллинг. — Я дам вам связного, хороший человечек. Пыжов фамилия. Он сам вас найдет и передаст дальнейшие инструкции, — статский советник бросил взгляд в окно, заметил студента в мундире. «Пыжов разберется с тобой, а я с тобой», улыбнулся шеф сыскной полиции. — Идите, mon ami, ваш муж пришел за вами.       Фандорин поднялся на ноги, бросил на шефа милый растерянный взгляд, и, повинуясь, вышел из конторы.