Древо Забвения

      Взлетая по полукруговой мраморной лестнице, Чума изо всех сил старалась одёргивать себя внутренне, ни одним взглядом не выдать бешенства, которое в ней поселилось с полученным посланием. «Да как он посмел!.. Выдернул с задания, как собачонку!..» Ангелы, попадающиеся на пути разгневанной, но отчаянно пытающейся это скрыть Советницы, буквально отпрыгивали и отшатывались прочь с её пути. На секунду зависнув перед дверью главнокомандующего, Чума собралась, убрала руку с навершия топора, за которое рефлекторно схватилась по дороге, и зашла-таки в просторый кабинет, обшитый деревянными панелями. Когда-то его занимал Гавриил, будучи главным архистратигом Белого Города. Теперь же здесь её должен был принимать Рафаил, занявший пост попавшего под трибунал предшественника. Но и тот отсутствовал в поднебесье, оставив своего помощника заправлять делами.       — Ну наконец-то, — не отрывая глаз от писанины, произнес Герион с привычной ноткой самодовольства.       — Позволь узнать, — начала Чума, вытаскивая из-за пазухи смявшийся пергамент, — за кого ты меня принимаешь, генерал? Я процитирую, — воздела указательный палец она, пока ангел не перебил: — Настоятельно — жирным курсивом! — рекомендую нашей досточтимой Советнице явиться в амфитеатр для обсуждения некоторых деталей договора. До тех пор ни один квод не покинет пределов Белого Города и его застав. Подпись — Г. Серьёзно?! — она подступила на шаг ближе к столу, потрясая злополучной запиской.       — Вполне, — кивнул Герион, и его глаза ехидно блеснули.       — До тебя не дошла значимость ситуации? — Чуть поостывший по дороге гнев снова начал горячить кровь. Ангел закончил писать, поставив аккуратную точку. Поднявшись со стула, обогнул стол и уселся на его край, внимательно вглядываясь в Советницу, как бы говоря продолжать. — Хранительница Древа Равновесия убита, как и само Древо. Хранительница Древа Познания, — тут она заметила лёгкую ухмылку, но продолжила, — чувствует угрозу и в своих владениях. Мы должны защитить все остальные Древа. Уриил уже собрала войско, так зачем же ты…       — А зачем бы мне отправлять войско на защиту Древа, что находится вне пределов наших земель? — Его тон был спокоен, как и выражение лица.       — Разве не из вашего народа был избран Хранитель?       — Когда-то так и было, но не теперь. Теперь я сомневаюсь, что у Древа Жизни вообще есть Хранитель. А даже если и есть, то к Белому Городу это больше не имеет никакого отношения.       — Значит, ты так и не понял. Думаешь, когда общемировая сеть порвётся, ваши земли не пострадают? Думаешь, вы будете избраны скрыться от Бездны в свете Создателя?       — Я знаю лишь то, что вырвать сердцедрево без Хранителя не получится. Значит, Древо Жизни уцелеет.       — Самонадеянный глупец! Эрин, несмотря на отречение от вашего зазнавшегося рода, никогда не сможет отречься от своего служения Древу. — Пропустив смешок Гериона, она продолжила более решительно: — Здесь и сейчас, как член Совета Братства, требую от тебя исполнения договора. Я, Чума, старшая дочь Всадника Войны, приказываю тебе, Герион, отправить девять легионов для регулярной охраны Древа Жизни. — Она ещё никогда не чувствовала себя столь сильной и гордой.       — Я думал, ты будешь требовать старого долга, — заметил Герион, пытливо глядя на неё.       — Я жива, ты, кстати, тоже. Мы в расчёте. — Её мысли едва обратились к тому дню, когда ангел ценой собственной крови вытаскивал её из лап демонов, но в итоге не справился.       — Что ж, тогда я лично сопровожу войско в Кузнечные Земли и прослежу за порядком размещения. — Оторвавшись от стола, он даже слегка поклонился. Чума ни на йоту не верила этому благообразному смирению. — Соизволите ли вы, Советница, проследовать с нами и засвидетельствовать исполнение обета?       — Несомненно, — твёрдо кивнула Чума.

*  *  *

      Мрак портального перехода отчего-то ещё с мгновение не хотел рассеиваться перед глазами. Вообще Голоду было как-то не по себе от пространственного скачка — всё тело словно бы терзали невидимые иглы. Тем не менее они с Раздором благополучно переместились под сень Древа Жизни. И первое, что он учуял, до того, как зрение вернулось, — кровь. Острый кислый запах металла плотной стеной стоял в воздухе. Под ногами лежало что-то белое, позолоченное, запятнанное рубиновыми кляксами. Кажется, это были перья. Ангельские. Пахло гарью. Слышались крики и стоны.       — А битвы нет, — раздался голос справа.       Уже проморгавшись, Голод согласно глянул на дядю, что буквально прочёл его мысли. Их словно вынесло на поле отгремевшего сражения. По крайней мере, им обоим так сперва показалось. Однако раскидистая поляна, убегающая от портальных арок Древа Жизни, всё же облагородилась нестройным подобием ангельского лагеря. Лагеря кипящего, суетящегося. Всюду были раненные, в воздухе застыла боль, мешаясь с дымом костров, разгоняющих мрак поздних сумерек.       — Думаю, тебе стоит найти сестру, а я пока… — начал было Раздор, как тут зазвучал знакомый басовитый голос.       — Всадники! Неужто…       — Ультейн! — невероятно радостно воскликнул Раздор, приветственно раскинув руки, невзначай поддав пальцами Голоду по щеке, обращая внимание к лагерю. — Да мы тут проездом по своим делам, хотели проверить, как дела у сестры…       И пока дядя занял собой внимание творца, Голод, едва поздоровавшись с ним, начал спускаться вниз по склону. Миновал запустелый и заросший сад, дом с покосившейся крышей и упавшей плетёной оградой. Кинув тоскливый взгляд на жилище Эрин, Голод вдруг подумал, что, может, и ей мог бы помочь плод Древа? Ведь именно за ним они здесь. Может, он смог бы исцелить её тело и разум. Её последняя выходка, в край обессилившая ангела, не имела для них никакого смысла. Даже Раздор не знал значения тех символов, что она начертила в спальне Чумы. Которая, кстати, по соображениям Голода, будет не рада услышать о смерти верной служанки. Несмотря на неприятные мысли о реакции сестры на неблагую весть, Голод всё же надеялся, что Деймос присмотрит за Эрин, пока они отсутствуют. И не выдаст себя.       Так, занятый собственными мыслями, Голод вышел в свет первых костров. Сторожевые сработали быстро, перегородив дорогу, но отступили, едва поняв, кто перед ними.       — Кто ваш командующий? — спросил Голод, сложив руки за спиной, перед тем как ступить за периметр лагеря.       — Генерал Герион, — отчитался один из солдат.       — Проводи меня к нему.       Следуя за ангелом, Голод видел по пути страшное: почти все палатки были заполнены ранеными. У большинства отсутствовали конечности, крылья, многие выглядели так, словно с них пытались снять кожу, вывернуть мышцы наружу. Немногочисленные лекари сновали туда-сюда, перебегая от палатки к палатке. Воздух буквально гремел от звона исцеляющей магии. Но свет отчего-то был слабее надвигающегося мрака ночи, заклятья вспыхивали короткими яркими вспышками и гасли. И крики со стонами не стихали. Те, кому повезло чуть больше, сидели на земле то тут, то там, сидели у костров, пытаясь самостоятельно залечить мелкие раны. Те, кто был на ногах, возводили укрепления, размещали припасы, выносили тела за пределы лагеря. Голод нахмурился. Было слишком много тел… Значило ли это, что погибшие ангелы лишись душ?..       — Шатер командующего, — объявил провожатый, поклонился и поспешил назад на свой пост, поймав одобрительный кивок Советника.       Отведя в сторону штору шатра, Голод нырнул внутрь. У небольшого стола вышагивала крайне задумчивая Чума. Поодаль, склонившись над картой, замерла Уриил. Два целителя корпели над крылом полураздетого Гериона, сидящего на простом ящике. Лица ангела Голод не видел за растрепавшимися белыми волосами, видел только, что с его носа мерно капает на ковер свежая кровь.       Заслышался громкий хруст — одному из целителей удалось вправить крыло, а второй, что поддерживал его, направил благодатный свет на заживление порванной плоти — Голод заметил, что кожу со спины Гериона сняло почти от шеи и до самой поясницы.       — Что здесь произошло? — спросил-таки Голод, когда звон утих. Его немного удивлял тот факт, что сестра, в отличие от Уриил и Гериона, его до сих пор словно и не видела.       — Порталы, — прошипела она. — Порталы теряют стабильность. Те, кто перешёл первыми, уцелели, но все последующие… Два легиона так и не вышли в Кузнечные Земли.       — Так вот что это было, — отметил полушёпотом Голод, попомнив неприятное покалывание после перемещения. — Выходит, что скоро мы будем заперты по углам…       — Если эти углы у нас останутся, — недовольно буркнула Чума, а на вопросительный взгляд брата пояснила: — Мы телепортировались в Кузнечные Земли три часа назад. В полдень.       Голод быстро моргнул, но более ничем не выдал удивления. Значит, гибель Древа Равновесия запустила межпространственные сдвиги, способные столкнуть не только такие небольшие континенты, как Кузнечные Земли, с орбиты, но и сами небесные светила. Им сильно повезёт, если сдвинулся лишь континент — это бы означало, что ещё не всё потеряно. Быстро соображая, Голод не понимал, отчего столь серьёзные последствия нагрянули так скоро. У них должна была быть пара лет, пока корневая система даже мёртвого Древа перестанет поддерживать связь между остальными. У него складывалось ощущение, что её просто вырвали подчистую или же…       — Вы двое, — раздался голос Раздора на входе в шатёр, но вскинулись отчего-то все присутствующие. Взлохмаченная голова Всадника сунулась внутрь, свободной рукой он поманил племянников. — Герион, тебе нос забыли вправить. Но можешь оставить и так. Выглядит устрашающе.       Чума, которую Голод пропустил вперёд, недовольно закатила глаза от неуместного юмора. Голод коротко поклонился ангелам и вышел в ночь.       — Нам пора валить отсюда, — сквозь зубы шипел Раздор, схватив младших за плечи и потащив в сторону опушки леса.       — Ты достал?.. — тоже тихо уточнил Голод, на что в ответ получил короткий кивок.       — Что достал? — неслышно спросила Чума, и Голод только хотел было ответить, как рука дяди больно впилась в плечо, и он был согласен — едва не назвал имя Деймоса посреди ангельского лагеря!       Лишь на окраине лагеря Раздор отпустил их, дав свободу самим шествовать к Древу Жизни. Голода волновало, успевают ли они ещё совершить переход? Может статься так, что их выкинет в одно из образовавшихся из-за сдвигов искажений, где не будет ничего, кроме разбитых отголосков реальности. Либо их может разорвать, как добрую половину ангелов. И Голод не знал, что будет худшим исходом.       За мысленным просчётом всевозможных проблем, сопряженных отныне с телепортацией, Голод и не заметил, как они подобрались к портальной арке, и дядя, проверив крепление объёмистого мешочка на поясе, уже хотел было сделать шаг в чёрное астральное зеркало, покрытое мелкой рябью, как Голод вдруг схватил его за руку. Уловив немой вопрос в воздухе, быстро осмотревшись по сторонам, он поведал дяде и сестре свои измышления.       — Ты верно заметил, корни Древа ещё какое-то время будут удерживать сеть, опасаться нечего. В любом случае, мы прочнее пернатых, — пожал плечами дядя.       — Да стой ты, — снова дёрнул его Голод. — Точильщики. В Одеоне. Запросто могли устроить пир на корнях.       — Твою-то мать… — ругнулся Раздор. Чума прицокнула, на что старший отмахнулся. Сняв с пояса мешок, что проверял не так давно, передал Голоду. — Значит, так, вы двое — домой. Я за вашим отцом.       — Он всё ещё не вернулся? — опешила Чума.       — Вернётся, обещаю. — Теперь, перед тем как ступить в арку, Раздор окружил себя ментальным энергоконтуром для пущей защиты. — Увидимся в чертогах.       Когда Раздор исчез, астральное зеркало еще долго не хотело успокаиваться — мощные волны ряби сотрясали его. Чума и Голод тоже набросили на себя защиту и замерли в ожидании, когда воцарится гладь, чтобы портал можно было направить в нужную им сторону. Но время шло, а рябь не унималась, скорее даже усиливалась. Чума потянулась было к ней рукой, но Голод перехватил её, подобрал с земли небольшой камень и бросил в центр арки. Со скрежетом лопнувшего стекла астральное зеркало взорвалось, брызнуло им в лица тысячами острых осколков. Те не пробили броню нефилимов, но всё же заставили рефлекторно отвернуться. Чуть дальше впереди и справа точно так же лопнули ещё два зеркала, ведущие в Королевство Мёртвых и Белый Город.       Когда всё стихло, Голод быстро порылся на поясе и бросил под ногу плавучий портал, пальцами подзывая Чуму взять его за руку. Та взялась, но словно бы неохотно. Раздавив сферу, Голод чётко представлял нужное место, но ничего не произошло.       — Что ж, придётся нам задержаться, — неутешительно выдала Чума.       — Мы не можем тут оставаться, — не согласился Голод. — Я не знаю, сколько у него времени.       — У кого? — сложив руки на груди и склонив голову набок, спросила Чума.       «У Деймоса, — жестами их вымышленного в детстве языка, ответил Голод и быстро продолжил: — Когда мы уходили, он был в порядке, но Эрин не сказала, сколько у нас времени, чтобы дать ему это, — хлопнул по мешочку с плодом жизни».       — Есть у меня идея, но придётся просить пингвинов об услуге. — Судя по виду, сестра была не в восторге от такой перспективы, и Голод не сдержался, усмехнувшись. За что получил гневный толчок в плечо.       Голод переместил мешочек с плодом на левую сторону пояса, которую скрывала зелёная потрёпанная накидка. Снизу уже слышались шаги и резкие голоса, мелькали отсветы фонарей. Вскоре на площадке появился отряд, возглавляемый Герионом. Чуть позади него шла в полном боевом облачении Уриил. Генерал же едва потрудился заправить рубаху в штаны, вылетая на площадку с мечом наперевес. Его будто и не тревожили недавние раны. Голод отметил, что нос ему таки вправили. Увидев, что на площадке стоят только нефилимы, Герион опустил оружие и довольно будничным шагом приблизился к Чуме. Его вопрос о произошедшем она проигнорировала и сразу перешла к просьбе.       — Нам потребуется ваша помощь, Герион. — Голод заметил, что сестра глядит не в глаза ангелу, а на переносицу, создавая таким образом видимость прямого контакта. Чуть склонив голову и прищурившись, он самодовольно скривился про себя. Ангел же, напротив, буквально вцепился в девушку взглядом. — Мы возьмем пару самых быстрых грифонов из тех, что уцелели.       — Ваша воля — закон, Советница, — съехидничал он едва слышно. — Идёмте, — он воздел руку в сторону. — Подберём для вашего отбытия самых лучших зверей.       В этот раз переход через лагерь занял чуть больше времени. Несмотря на то, что вперёд был выслан рядовой с поручением седлать грифонов, к их прибытию работа ещё не была завершена. Голод с любопытством выхаживал вдоль наспех сооруженных стойл, держась на почтительном расстоянии, чтобы не будоражить зверей и без того неспокойных. Чума замерла позади него, скрестив руки на груди, а за её спиной, почти впритирку, устроился Герион. Выражение лица ангела не сильно нравилось Голоду в силу многих причин, но он их хотя бы понимал. В отличие от Чумы, чувствующей, что что-то не так, но не осознающей.       Когда же к ним наконец вывели двух грифонов, мощных и статных, в золочёной броне на клювах и крыльях, Чума как подстреленная сорвалась вперёд и легко запрыгнула в седло. Голод был чуть более вежлив по отношению к своему грифону — тот мог расценить любую резкость от незнакомого наездника как оскорбление и атаковать.         — Вы же понимаете, что путешествие по вселенской Бездне на своих двоих — крайне опасная затея?       — Не переживай, как только вернём птичек, сможешь потребовать свой долг назад, — брезгливо бросила Чума, резво разворачивая грифона к западной оконечности континента, где и был ближайший обрыв в Бездну. Ещё через мгновение она уже во весь опор гнала туда зверя.       — Твоя сестра всегда такая? — как бы между прочим осведомился Герион.       — Тебе лучше не знать, — отшутился Голод. Его забавляло то, что он учуял между этими двумя. Наверное, это было последним, над чем стоило смеяться, и вообще было не до смеха по сути. Но Голод предпочитал думать, что ещё не все потеряно. И есть смысл радоваться мелочам, пока жизнь ещё может их дарить. Кивнув Гериону на прощание, он пустил грифона вдогонку за сестрой.