Древо Забвения

      Близился рассвет, а за всю ночь Фрейя так и не сомкнула глаз. Едва отправив Баса с наспех нацарапанным на клочке пергамента сообщением, она вернулась к Древу Познания. Застегнув стальной корсет, поднялась практически к самому стволу. Выставив перед собой широкий волнистый меч, обеими руками впившись в длинную рукоять, раскинула крылья, преграждая путь любому непрошенному гостю.       Но никто и не думал тревожить покой Эдема. Неся свой дозор, Фрейя и сама думала, что это попросту невозможно — сюда никто не может проникнуть извне. Пока барьер цел, люди в полной безопасности. Эта же мысль укрепляла правильность сделанного выбора — не использовать амулет зазря. Она не могла знать, когда явится — и явится ли вообще — тот странный незнакомец. Тем более она столкнулась лишь с призраком, а это как упрощало дело, так и усложняло. Бесплотный он вряд ли представлял реальную угрозу. Но без знания о том, кто он и что он, судить наверняка было бы опрометчиво. Поэтому Фрейя и не думала сойти с места, даже когда на площадку вышла первая эскадрилья для разминки перед новым тренировочным днём.       Близился полдень. Когда-то давно время в Эдеме шло иначе, чем в прочих пределах Мироздания, но с прошествием веков замедлялось, выравнивалось и теперь практически догоняло общемировое в своей размеренности. По её подсчётам Себастьян уже должен был прибыть в чертоги. Но застанет ли он там Войну?.. Будь он не занят, сам бы вчера наведался к ней. Впрочем, это было не так уж и важно, кого из братства оповестит Бас. Увидеть именно Войну было её личной прихотью, которая отношения к делу не имела.       — Командующий! — перед ней возник второй лейтенант. — Эскадрилья к смотру готова.       Фрейя уже готова была приступить к привычным обязанностям, как на пороге площадки завидела Себастьяна, тихо замершего под клиновидной аркой.       — Себастьян проведёт смотр. — Она быстро окинула взглядом ровную колонну солдат и зашагала к лестнице, едва ощущая собственные ноги — за целую ночь неподвижного бдения тело порядком задубело и теперь неприятно ныло. Спина под тяжестью крыльев и вовсе была готова переломиться надвое, благо, корсет не позволял.       — Северная окраина, — шепнул приятель, стоило им поравняться.       — Как ты умудрился так быстро? — несколько удивлённо и так же шёпотом спросила Фрейя.       — Срезал через норы.       Фрейя выкатила глаза, пару раз быстро моргнула, но поспешила придать лицу будничное выражение. О том, как товарищ вышел на небезызвестного демонического торговца, она могла лишь догадываться. Пожалуй, в будущем, стоит прояснить с Басом этот момент.       — Тренировку тоже поручаю тебе.       — Часто отлыниваешь, командующий, — ехидно подметил Бас, но тут же постарался состроить покорное выражение лица под недовольным взглядом Фрейи.       Отдав ему ещё пару распоряжений на грядущий день, Фрейя наконец-таки взлетела, устремившись к себе домой. Она выбрала самый неприметный домик на окраине города — от порога на многие мили вокруг простирались огромные поля золотой ржи. Отчасти, этот вид напоминал ей их старое пристанище с Эрин. Иногда она любила сидеть на крыльце в вечернее время и провожать уходящий день, подолгу всматриваясь в горизонт, глупо грезя ни о чём.       Оставив крылья под навесом, быстро зашла в стойло и заседлала коня, выбранного из числа тех, что пригнали ангелы не так давно. И сколь бы хорош конь ни был, Мятежа ей он заменить не мог. А верному скакуну не было ходу в Эдем. Даже в приграничье он не откликался на её зов — Фрейя могла лишь слышать далёкое ржание. Приторочив меч к седлу, залезла коню на спину и погнала того сквозь поля. Полуденное солнце слепило, жара заставляла обливаться потом в почти полном обмундировании. По воздуху было бы быстрее, но так она надеялась отделаться от лишнего внимания.       И именно у самого барьера обнаружилась группа хлебопашцев, прячущихся в скудной тени раскидистого дерева, перекусывающих хлебом и сыром в перерыве от изнурительной работы. Заслышав топот копыт они все как один вскинулись, а завидев командующую и вовсе тревожно повскакивали. Фрейя притормозила коня, подняв руку, как бы говоря рабочим оставаться на местах.       — Всё ли в порядке, командующий? — осведомился довольно немолодой мужчина с раскрасневшимся от жары загорелым лицом.       — Просто объезжаю границы. Можете не тревожиться.       — Вот и славно это. Вчерашний шум напугал многих. Подумали даже, что война пришла, — не унимался старец.       Фрейя пыталась быть учтивой и спокойной, но тот факт, что она опять не смогла улизнуть незамеченной, да ещё и неприлично задерживалась, раздражал.       — Насчет войны — рано переживать. Всё случится в своё время.       — И мы так считаем, а кому как не вам знать лучше других. Хотите, может, отобедать с нами?       Фрейя дала вежливый отказ.       — Конечно-конечно, долг ваш не требует промедления. И мы премного благодарны за защиту нашу от всяческих напастей. — Старец легко склонился, а другие ему вторили.       Фрейя склонила голову в знак ответной признательности и, развернув наконец коня, была вынуждена проскакать ещё несколько миль вдоль барьера, прежде чем выехать за его пределы и вновь пуститься обратно. Дорога до поляны посреди дубовой рощи заняла у неё ещё с четверть часа.       Он уже ждал её, притаившись под сенью деревьев. Но одного быстрого взгляда по кромке леса ей хватило, чтобы сразу же увидеть Войну. Доскакав до него, остановив коня и соскользнув из седла, сразу же оказалась в крепких руках.       — Это правда? В Эдеме посторонний? — Белые глаза глядели на неё со всей серьёзностью.       — Не совсем так. Фантом. Мираж. Видение, — качала головой Фрейя, пытаясь упорядочить мысли. — С видениями всегда сложно. Но в этот раз всё было как-то иначе. Я ощутила на миг присутствие чего-то… древнего.       — Можешь описать его подробнее?       И Фрейя пересказала Войне всё, что успела увидеть и чётко запомнить. Но, как она и думала, этого было мало. Всадник неудовлетворённо качал головой.       — Мне он не знаком. Может, Ярости или Раздору что-то известно.       — Я бы сделала ставку на Ярость, — шутливо подметила Фрейя, но её веселость быстро стёрлась под очередным суровым взглядом. — В любом случае, этот пришелец очевидно тревожит Древо, а значит…       — Мы выясним, кто он, — заверил Война. — А пока будь начеку.       — А у меня есть другой выбор? — риторически поинтересовалась она, понимая, что другой выбор и главное отвлечение сейчас стоит прямо перед ней, легко держа за талию. — Постой, — её глаза расширились от удивления, а губы растянулись в улыбке, — ты решил отпустить бороду?       — Был занят, — отмахнулся Война, но Фрейя уже положила ладонь на колючую щеку, гладя большим пальцем жесткую щетину.       — Знаешь, а мне нравится, и… — Она чувствовала его горячее дыхание у себя на лице и не договорила. Однако совсем не поцелуй поглотил её с головой, а новое видение застало врасплох и буквально пригвоздило к месту. Война быстро почуял неладное, но на его призывы Фрейя не реагировала, застыв с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.       Видение ушло так же резко, как и пришло. Словно сбросив с себя камень весом в тонну, Фрейя тяжело заглотнула воздух полной грудью и тут же принялась выдирать из левой руки Войны поводья лошади. Всадник недоумённо глядел на неё, очевидно ожидая объяснений.       — Ты должен вернуться в чертоги и как можно скорее. Хранитель Древа Равновесия убита. Её народ требует от вас ответа.       Война нахмурился.       — А само Древо? — быстро спросил он, призвав Руин. Вороной конь громко заржал, приветствуя хозяина.       — Этого я не видела. Только тело. Без сердца.       Оседлав коней, развернув их в нужные стороны, они на мгновение поравнялись друг с другом. Стальная перчатка вцепилась Фрейе в подбородок и заставила посмотреть в глаза Войне.       — Не выходи за барьер, пока мы не разберёмся со всем. Только если я не призову тебя сам. — Левой рукой коснулся кристалла на груди. — Поняла?       Она быстро и согласно закивала. Внутри всё ещё ощущались пустота и боль, будто сердце вырвали ей, а не той женщине в белом, что лежала в кровавой луже у корней своего Древа. И на глазах отчего-то вдруг проступили слёзы.       — Фрейя, уходи отсюда, — прозвучал приказ.       Быстро проморгавшись, она кивнула Войне на прощание и сняла коня с места галопом, устремившись к спасительному и непроницаемому барьеру.

* * *

      — Вас нельзя и на месяц оставить! — Широко раскинув руки, как бы призывая всех оглянуться вокруг, негодовала Ярость. — Только я за порог, как тут же разъярённая толпа выносит нам врата. И что на этот раз?       Раздор и Чума, сидящие за круглым столом в малом зале Совета, быстро переглянулись, и в объяснения пустился старший.       — Дело в том, что дело мутное, — несмело начал он, но, словив недоброжелательный взгляд сестры под аккомпанемент скрежетнувшего до хруста хлыста, быстрее перешёл к сути. — Хранительницу Древа Равновесия убили. Довольно зверски и, похоже, с намёком на ритуальность. И, казалось бы, чего переживать?.. — Всадник как-то дёргано гоготнул. — Вернётся через день-неделю к своим обязанностям, но…       — Хранитель не оживает, — резко добила Чума. — Её тело начало разлагаться. Собственно, оно там, в прихожей.       И без того перекошенное лицо Ярости скривилось чуть сильнее, когда она принюхалась.       — Так чего от нас требуют гоэты? — после паузы спросила она.       — Чтобы обезопасить следующего хранителя, требуют провести расследование, наказать виновных и всё подобное прочее, — устало болтая ногой под столом, ответил Раздор и съехал на стуле чуть ниже, когда получил очередной неудовлетворённый взгляд от сестры.       — И почему вы всё ещё здесь? Место преступления уже кто-то осмотрел? Свидетелей опросили? Что известно про эту гоэтку? С кем дружила, кого любила, ненавидела? Хоть что-то есть? На кону безопасность культурного центра всего Мироздания. — Ещё каких-то три века назад, скажи кто Ярости, что она будет печься о судьбах поэтов, музыкантов, художников да иллюзионистов, она бы вырвала язык говоруну насмешки ради. Но теперь то была её работа — определять и искоренять любую опасность в любом уголке вселенской Бездны. И чьи судьбы были на кону — не имело значения. Поддаваться предрассудкам, как раньше, она больше не могла.       — Тут есть кое-что ещё… — начал Раздор, но вдруг завис, и даже нетерпеливый оклик Ярости не сразу растормошил его. Чума тоже словно язык проглотила.       — Мне вас пытать?!       — Эрин тут, — обронил-таки Раздор и посмотрел прямо на Ярость.       — Так это же прекрасно, — сменила вдруг гнев на милость Всадница, а лицо её озарила улыбка. — Вернём наконец-то Террора и… Создатель, — она тяжко выдохнула и вновь посуровела, увидев, что её радость не разделяют. — Она не поможет, да?       — Поможет, — согласно закивал головой Раздор. — Но то, что она предлагает… То, что она уже сделала… Даже он не пользовался такой магией.       — Где она? — рыкнула Ярость, а взглядом словно бы пыталась пронизать сами стены.       — У жил, где-то под копией древа с этим своим… — Раздор странно дёрнул плечами, будто поёжился.       — Отлично. Значит, я возьму на себя Эрин, а с вас двоих полноценная работа с каждым членом делегации. Вытащите из них всё, что только можно про убийство.       Покидая залу, на самом пороге Ярость почти нос к носу столкнулась с Голодом. Племянник, весь покрытый песчаной пылью с головы до пят, грязью и местами засохшей кровью, держал на плече довольно объёмистый мешок, в котором что-то активно позвякивало и постукивало.       — С возвращением, — тепло улыбнулась ему Ярость, пожимая протянутую руку, — будешь за старшего, пока не вернусь. Эти двое, — кивнула головой на выглядывающих из-за спинок стульев Раздора и Чуму, — объяснят, в чём дело.       Голод согласно кивнул, довольно бодро прошагал к столу и бросил свою бренчащую ношу к ногам Раздора, который в этот самый миг отчаянно отрицательно мотал головой. Ярость презрительно хмыкнула, не одобряя любовь брата к различного рода сомнительным побрякушкам, а также и эксплуатацию младшего поколения. Но говорить ничего не стала.       Казалось, что однообразным обсидиановым коридорам нет конца и края. Редкие масляные лампы едва разгоняли мрак, источая лишь едкую вонь да пачкая стены копотью. Однако привычная ко всем неудобствам перемещения по чертогам Ярость целеустремлённо двигалась вперёд, и не успела она заскучать, как под ногами начали появляться первые золотые прожилки. Чем дальше она шла, тем шире и гуще становилась их сеть, а мягкое золотое свечение вытеснило смрадные чадящие лампы. Бойко чеканя каждый шаг, сосредоточенная именно на этом звуке, Ярость никак не ожидала, что услышит здесь, в самом глубоком подземелье чертогов, мелодичное пение. Словно налетев на столб, Всадница замерла на развилке, покрутилась, пытаясь понять, откуда исходят словно бы знакомые слова песни и, определив направление, зашагала уже без прежней спешки.       Эрин нашлась в небольшом алькове с низким потолком. Сеть жил тут была не столь яркой и густой, но сами жилы были плотными, а свечение их — монументально ровным. То были протоки Кузнечных Земель, где, несмотря на многие потрясения, давно уже царил крепкий мир, утвердившийся стараниями хоть и немногочисленного, но стойкого народа Творцов.       Ангел сидела в полукруге трепещущих свечей спиной ко входу. Терпкий запах затхлости — и лишь потом уже тлена — крепко бил по обонянию. Сломанные и одряхлевшие крылья безвольно лежали на полу, а сама Эрин, кажется, больше не стеснялась того, как выглядит: привычной бесформенной мантии на ней не было, только лишь выцветшее серое шерстяное платье, местами проеденное молью, стоптанное в подоле грязными растрескавшимися сапогами.       Напевая одну из ангельских колыбельных, Эрин что-то катала по полу. Ярость глянула под ноги и увидела, что повсюду разбросана земля. Чуть обойдя ангела, обнаружила, что та скрывала за крыльями — земляная насыпь прямо посреди алькова напоминала свежую могилу. Из-под комковатой почвы, как с ужасом отметила Ярость, проглядывали чьи-то пальцы. Но одного не хватало. И тут её взгляд упал на то, что катала по грязному полу Эрин.       — Думаешь, мне не стоит этого делать? — спросила она вдруг, подняв обеими руками свежеслепленный палец и вознеся его повыше к свету жил, чтобы оценить результат.       — Не стоит, — отрицательно покачала головой Ярость. Рука легла на навершие хлыста.       — Мне любопытно, — хрипло начала она, прилаживая мизинец к выступающей кости, — кто-то предостерегал Лилит в своё время? Когда она создала Авессалома? А после и всех вас…       — Эрин, ты будешь проклята окончательно. Падешь в Ад. Если память мне не изменяет, ты отказала Самаэлю.       — Что будет со мной — неважно. Всё, чего я хочу, чтобы мой сын жил.       Ярость на миг, лишь на один короткий миг, прониклась её переживаниями. Ведь отчасти они были и её собственными. Она знала, что Деймос не её дитя, но это не отменяло того, что она растила его, любила его, как своего. И всё ещё хотела защитить.       — И что это будет за жизнь у него такая? Где мать — проклята, где отец — проклят. Где он сам…       — Это и есть проклятье жизни — быть обречёнными, — тихо прошелестела Эрин, засыпая землёй законченную руку.       — Ты же понимаешь, что мы не пустим тебя к нему?       — Это тоже неважно, — покачала лохматой седой головой ангел. — Я свою работу сделала. Теперь у Деймоса будет тело, когда придёт его час вернуться. Сам он того захочет или вынудит долг.       — Ты же не…       — Да, я использовала его череп. Это единственное, что от него осталось.       Ярость хотела её ударить. Но рука не поднялась. Всё ещё сидя на коленях, слепо глядя на неё снизу вверх помутневшими белёсыми глазами, Эрин отчего-то разжалобила её. Кожа на правой стороне лица почти вся сгнила, обнажив кости и верхнюю челюсть, почерневшие засохшие мышцы. Смотря на неё, Ярость понимала, что повреждения не только внешние. Разум и душа ангела тоже пострадали.       — Мы использовали череп Деймоса как один из артефактов, чтобы пленить Смерть! — с надрывом прокричала Всадница. — Как только он оживёт, попадет в это, — она злобно ткнула пальцем в сторону могилы, — тело, магия артефакта может пропасть. Как смеешь ты так им рисковать?       — Остаются ещё два, — бесцветно заметила Эрин.       — Мы могли дать ему любое тело. Любое!       — Но это был бы не он, — покачала головой ангел — один из её шейных позвонков хрустнул так громко, что Ярость побоялась, кабы у нее не свернулась голова. — А должен быть он… Только он…       Эрин вдруг отвернулась от неё, сложила руки, как перед молитвой, и, принявшись мелко-мелко раскачиваться одним корпусом, монотонно замычала колыбельную.       Глядя в потолок, расправляя хлыст, Ярость неохотно замахнулась и пленила-таки Эрин. Но та словно бы и не обратила внимания на горящие пурпуром тугие путы, продолжая напевать. Подойдя ближе, Ярость рывком поставила её на ноги и потащила прочь от могилы. Сейчас она, со всем уважением, планировала упечь Эрин в одну из камер, а затем послать слуг в альков, чтобы они не оставили от извращённого голема ни клочка, ни косточки. Но сперва она лично заберет его голову и вынет череп, чтобы…       — Война?       Она заметила брата первой, покуда тот, поглощённый своими мыслями, упрямо шёл по бесконечному коридору.       — Сестра.       — Ты рано. Мы не ждали тебя раньше чем к новолунию из Истоков. — Ярость чуть отвела Эрин в сторону. — Всё в порядке?       — В Истоках, да. Но есть другие новости. — Война многозначительно, насколько мог, посмотрел на Эрин.       — Отведём её отдохнуть, — также выразительно ответила Ярость. — А затем…       — Можете не говорить так, будто меня тут нет, — слабо подала голос Эрин. — Я чую запах Эдема, Война. И запах Фрейи.       Всадники переглянулись.       — Так она жива? — поинтересовалась Эрин, увидев их замешательство.       — Даже если и жива, она заперта у себя на родине. Так что…       Громкий хруст прорезал коридор, а за ним с потолка густым и мощным потоком хлынула кровь. Пол враз стал скользким, алый водопад хлестал так, что грозился снести с ног. Ярость и Война держались стойко, чего нельзя было сказать об Эрин, которая уже через пару мгновений рухнула, как подкошенная, и теперь буквально трепыхалась на кровавых волнах, объятая поперёк талии хлыстом Ярости. Всадница сделала попытку подтянуть её к себе, но чуть не потеряла устойчивое положение, как на выручку пришёл Война. Подставив плечо, на которое Ярость смогла навалиться, он в два быстрых рывка подобрал Эрин к себе и закрыл от потока протезом.       И кровь всё хлестала и хлестала. Вымокнув насквозь, наглотавшись до бульканья в горле, Ярость не выдержала и спрятала лицо на плече брата. Тем не менее, прорвавшиеся жилы не могли обливаться кровью вечно. Понемногу толчки ослабевали, позволив распрямиться и вытереть глаза.       — Что за?.. — Ярость прежде не видывала подобного — крови в коридоре набралось чуть ли не по колено.       — Нам нужно к Древу Равновесия, — фыркая и отплевываясь, утирая лицо одним резким движением, рыкнул Война.       Ярость быстро и согласно кивнула. Война подхватил Эрин под коленями и понёс на руках, чтобы ослабленная ангел не тормозила их продвижение. Когда они выбрались за пределы кровавой реки, разлившейся уже по всем коридорам, перешли на бег. Ближе всего была комната Чумы, туда-то Всадники и поместили полубессознательную Эрин, оставив на попечение Сарбаз и нескольких стражников.       В малый зал Совета Война ворвался так, что дверь чуть не слетела с петель. Но Ярость вполне разделяла его спешку. Допрашиваемый Голодом и Чумой гоэт, подскочил на обе ноги как подстреленный.       — Советники?.. — несмело замямлил он, глядя на непривлекательный вид нефилимов, с головы до ног обтекающих свежей кровью.       — Не о чем беспокоиться, уважаемый, — заверила Ярость, сделав рукой успокаивающий, как она думала, жест. — Где Раздор? — обратилась уже к племянникам.       — Отбыл в Королевство Мёртвых с телом хранительницы.       Ярость неудовлетворённо посмотрела на Войну, но тот покачал головой.       — Голод, снова за старшего. Чума — идёшь с нами, — быстро распорядилась Ярость.       Никто из племянников не возражал. Разве что Чума наградила брата быстрым глумливым взглядом. Выудив из поясной сумки плавающий портал, взяв брата и его дочь за руки, Ярость чётко представила перед собой Древо Равновесия, и через миг вся троица исчезла.       Выбитый из колеи гоэт замер, как статуя, глупо моргая.       — Вы присаживайтесь, — сделал пригласительный жест Голод. — Напомнить вам, на чём мы остановились?..