Сложности воспитания

      Их утро началось нестандартно в этот раз. Чисэ спала у себя в комнате, ей не снились кошмары, потому и сон Харучиё не был прерван внезапным визитом ребёнка посреди ночи. Оба были выспавшимися и полными сил, но утро было странным не только по этой причине. Мужчина решил в кои-то веки собрать волосы Кавагаты в два хвоста. Она не особо ёрзала, понимая, что так будет лучше для неё самой, потому позволяла грубым мужским рукам творить «магию» на затылке. Бенто было собрано из того, что осталось с прошлого вечера, потому малышка с тёмными волосами и глазами цвета неба, прямо как у Хару, натянула на свои худенькие плечи чёрные кожаные лямки рюкзака. — Я пошла! — ребёнок ещё раз поправил обувь и сам закрыл за собой дверь. В этот день заказов на убийство не было — лишь вечером Санзу должен был сопровождать Майки во время переговоров с очередным наркокартелем о распространении новой партии, потому день был полностью свободен… до поры.       На стационарный телефон поступил звонок. Женщина с той стороны пожаловалась Акаши на неподобающее поведение его подопечной, на что Харучиё в мыслях выругался сотню раз. При иных обстоятельствах он бы сделал это вслух. — Кавагата Чисэ побила мальчика из своего класса и втянула в эту драку его друзей из параллели! — далее следовало негодование женщины касаемо плохого воспитания и просьба явиться в учебное заведение. «Заноза ты в заднице», — вздохнул Акаши в очередной раз и выругался, как только положил трубку. Он бы мог игнорировать это приглашение на беседу, если бы не любопытство. Ему было интересна причина, почему вдруг Кавагата, девочка, от которой не было никаких проблем два месяца, внезапно сменила вектор своего поведения.       Школа встретила своими большими окнами и масштабом в три этажа. Даже вспомнились мужчине его школьные годы, когда он и сам был того же возраста, что и Чисэ, однако воспоминания резко были отброшены — он здесь не для того, чтобы ностальгировать. В очередной раз поправив чёрную маску, закрывающую нос и рот, Акаши прошёл в здание школы, где его уже ожидала учительница.       Женщина невысокого роста, с собранными в тугой пучок чёрными волосами. Глаза серые, в них была доброта и теплота, которую многие учителя, любящие свою профессию, хотели передать тем, за кого они в ответе до момента перехода в средний блок. Учительница сопроводила Санзу до кабинета, что служил учительской. В нём, сплошь и рядом заставленном столами, полками с папками-скоросшивателями, подставками с ними и огромными кипами бумаг, было довольно светло, хоть и тесновато. Женщина, представившаяся Наказдимой-сан, классным руководителем Чисэ, устало присела на офисные стул и предложила такой же Харучиё. — Ох, даже не знаю, как сказать вам, Санзу-сан, — обеспокоенно и даже озадаченно начала брюнетка, перебирая пальцами, — Чисэ, она… хорошая девочка. Помогает ребятам, проявляет интерес к творчеству, как это было раньше, до смерти вашей родственницы, её матери. На неё никто никогда не жаловался, но сегодня она поколотила мальчика, не объясняя причин. Скажите, Санзу-сан, в вашем доме всё в порядке?       Харучиё сдерживался, как мог, чтобы не усмехнуться. «Если ты думаешь, что ребёнок, живущий с убийцей из самой опасной организацией — это порядок, тогда, да, всё просто отлично», — но откуда им было знать? Кавагата молчала о работе своего опекуна, не давая вообще какого-либо ответа на вопрос, либо уклончиво отвечала, что Акаши работает на крупную компанию, занимающуюся бизнесом в индустрии развлечений, что, в общем-то, не было ложью, учитывая сколько клубов было под «крылом» организации «Бонтен». И не только их. — Вы видите её сами. Сытая, одетая, как вы сказали, проявляющая интерес к творческой деятельности. Разве человек, растущий в неблагоприятных условиях станет идти на контакт с другими? — Акаши не давал чёткого ответа, понимая, что всё, сказанное им, вполне может быть использовано против него самого. И на встречный вопрос учительница не нашла, что сказать. И молчание было воспринято не в качестве опровержения его слов, косвенно подтверждающих, что в квартире Санзу всё в полном порядке. — Прошу вас, Санзу-сан, поговорите с Чисэ, объясните ей, что драться с одноклассниками — не самое мудрое решение, и так поступать нельзя, — и только в этот момент женщина обратила внимание на маску, которая закрывала половину лица Харучиё. Взгляд серых глаз не укрылся от мужчины, потому он сработал на опережение. — Я немного простужен. Не хотел бы заразить кого-то из присутствующих. Если у вас всё, я пойду, у меня есть дела, — и не успела Накадзима сказать ещё хоть слово — Санзу и след простыл. По дороге обратно он набирал сообщение для его маленькой головной боли: «Меня сегодня вызывали в школу. Что ты натворила?» — ответ последовал незамедлительно. Конечно, Акаши был уже в курсе того, что сделала темноволосая, но хотел узнать от неё все детали, однако ответ: «Ничего» его не порадовал.       В ходе небольшого диалога Хару выяснил, что девочка побила своего одноклассника из-за того, что тот смеялся над её хвостиками, которые Санзу завязывал утром, косвенно называя розволосого криворуким. «Заслужил», — последовало в ответ, и сообщение от Чисэ с вопросом о воспитательной беседе дома даже позабавило, ведь потом она дополнила его, вспомнив, что живёт с человеком, который вряд ли бы стал проводить такое мероприятие.       Отдав распоряжение Кавагате касаемо передачи папки с необходимым документами, Харучиё скупо надеялся, что девочке хватит ума не смотреть в содержимое. Конечно, она бы не поняла большинство из того, что там было описано, но подобное вполне могло повлечь за собой определённые последствия и даже смерть маленькой девочки. И отчего-то Санзу этого не особо хотелось, несмотря на довольно дерьмовый характер.       Вечер выдался спокойным, без лишней нервотрёпки, даже со стороны подопечной. Она лишь заставила Харучиё в голос рассмеяться, когда задала вопрос касаемо странной причёски Риндо Хайтани, сравнив ту с медузой. Розоволосый даже всерьёз задумался о том, чтобы взять это на вооружение и использовать в дальнейшем.       Удачно проведённая сделка — кутёж по этому поводу, потому Санзу быстро предупредил Кавагату от этом, ловя себя на мысли, что это странно даже для него самого. С каких это пор розоволосый вообще задумывался о таких вещах? Почему его голову посетила мысль оповестить малышку об отсутствии до самого утра, да ещё предоставить возможность спать в его кровати, если девочке страшно?       Как же хорошо, что сообщения не видели братья Хайтани. Они бы точно своего не упустили, потешаясь над «Номером 2», припоминая ему, что в его доме живёт маленькая девочка, которую им посчастливилось увидеть, а не его сварливая жена, мать которой приезжает раз в полгода погостить. До кучи, они оба не упустили бы возможность напомнить, что девочке нет и тринадцати, приправляя это хитрыми ухмылочками и фразой: «А, так ты из этих».       Санзу вернулся утром, как и говорил, Кавагата ещё спала, когда он, помятый и ещё немного пьяный, завалился обратно в квартиру. На кофейном столике была записка, написанная детской рукой: «Еда в холодильнике. Поешь, как придёшь. Чисэ». Это заставило усмехнуться. О нём заботилась маленькая девочка, когда на самом деле она должна быть той, о ком заботятся.       Оставленная еда не пропала. На вид было не очень аппетитно, но по вкусу напоминало бабушкину стряпню, которую Харучиё любил в детстве, когда они оставались у неё в доме из-за частой работы старшего. Рис и карри, который явно был приготовлен из готовых продуктов — просто добавили специй и воду, но всё равно казалось очень вкусным, возвращая мужчину в детство, когда они жили все втроём.       Неприятные воспоминания, Такеоми не особо заботился о младшем брате, отдавая всё внимание Сенджу, и тогда ещё маленький Хару этого не понимал и не принимал. Ему казалось, что это несправедливо, он хотел, чтобы старший Акаши заметил его старания, хотел, чтобы его воспринимали, как отдельную от сестры личность, у которой есть свои желания и страхи.       Санзу почти смирился со своим одиночеством в мире, даже несмотря на наличие Майки, как его «путеводной звезды», за которым он и в огонь, и в воду по его приказу. Но судьба-злодейка любит шутить с людьми, потому его одиночество разбавилось маленьким темноволосым «комочком», хоть всё ещё в розоволосой голове было отрицание этого факта.       Чисэ вышла из комнаты, сонно потирая глаза. Немного растрёпанные тёмные волосы, чёлка, что лезла на глаза, а в руке — ухо плюшевого зайца. «Будто не расстаётся с ним ни на минуту», — и ведь Акаши нередко замечал, что Мару всегда рядом с девочкой, хоть это и была обычная плюшевая игрушка. Для него не имело особой значимости в подобных вещах, однако за игрушку Кавагата цеплялась почти, как утопающий за спасательный круг. — Ты уже вернулся? — вяло тянет Чисэ, поднимая голубые глаза на Санзу, что в тот момент всё ещё уплетал то, что она приготовила. Девочка в пижаме со звёздочками не подходила близко, зная, что это может быть не самая лучшая идея, потому заняла место на диване, однако Харучиё отодвинул стул и похлопал по своим коленям, будто приглашая. Кавагата ещё какое-то время сомневалась, однако ползла с дивана и прошла до розоволосого мужчины, который ловким движением усадил её к себе на колени. Зачем? Он и сам бы хотел это знать, однако девочка выглядела довольной, потому и беспокоиться особо было не о чем.       Так они и просидели за столом: Санзу доедал оставшийся ужин, а Чисэ сидела на его коленях, болтая ногами. Это было непривычно для мужчины, но он не спешил снимать малютку, позволяя той прижаться к нему и играть с плюшевым зайцем. Мужчина замечал, насколько девочка привязана к его подарку. И это было даже приятно, ведь мало кому нравились его подарки, когда он был импульсивным подростком.       Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, поэтому Кавагата сама слезла с насиженного места и ушла к себе в комнату, лишь пожелав напоследок сладких снов. И даже тут Санзу поймал себя на мысли, что ему этого не хватало в прошлом. Много чего отсутствовало в его жизни, что привнесла малютка, оттого-то и казалось непривычным. Харучиё не привык, что о нём кто-то заботится, что кто-то ждёт его дома, чего уж говорить о банальностях вроде пожелания удачи и хорошего сна. Как много странностей, но они… нравятся ему, потому-то желание возвращаться домой только растёт.       Утром малышки уже не было дома. Она самостоятельно собралась в школу и ушла, снова оставив маленькую записку: «Завтрак в холодильнике. Оставь наличные, схожу в магазин». Слишком самостоятельное дитя, но это даже мило. На этот день у Санзу ничего запланировано не было, если не считать пары личных дел с относительно новой сотрудницей, которую он с Хатайни полгода назад приволокли в организацию по приказу Майки. Как выразился сам главарь «Бонтен», хакер слишком умна и полезна, чтобы просто пулей вышибать ей мозги, хоть и за попытку вторгнуться в систему безопасности это было положено.       Как сказала сама девушка, она нарочно допустила ошибку, а потом, осознав, что сделала, испугалась расправы за неё. Это было страшнее всего остального. Но всё обошлось, потому та, что носит вишнёвый пиджак и выкрасила кончики волос в мятный, стала частью самой опасной преступной организации страны. Санзу явно задержится у неё до утра, потом они снова поедут кто куда, как это бывало обычно.       Предупредив Чисэ о своём возможном отсутствии, он не получил ничего в ответ, кроме привычного: «Хорошо. Я тебя поняла». Его рука уже набирала сообщение: «В магазин сходим вместе», но Харучиё быстро опустошил окно набора. Пусть лучше будет сюрпризом.