Пируэт "Ласточки"

Юля шла по лагерю, направляясь к кинозалу, надеясь застать там Юрку и Володю и узнать, чем же они так увлечённо всё-таки занимались? Неужто, и вправду сочиняли страшилки для малышни? Конева открыла дверь кинозала и вдруг услышала Володин крик, отчего застыла на месте, прислушиваясь: — Потому что ты привыкла, что Юра всегда крайний! — не выдержав, взорвался Володя. — А почему тебя волнует он, а не Маша? Что ты пристала к нему, влюбилась что ли?.. Интересно на кого это он так вопит? Вопрос бы так и мог остаться без ответа, если бы из кинозала пулей не вылетела раскрасневшаяся Ира. С Ирой Юлька была знакома давно. Ира была старше Юли на два года и работала в «Ласточке» довольно давно, а до этого ещё и отдыхала здесь пару раз, поэтому Юля и Ира помнили друг-друга, ещё с тех времён, когда обе были пионерками. Они не были закадычными подругами, но три-четыре раза в год посылали друг-другу письма, поздравляя друг-друга с праздниками и обмениваясь новостями. — Ира! Ирина! – закричала вслед вожатой первого отряда Конева, и, побежала следом. – Ира, что случилось? Это на тебя Володя так кричал? Вожатая не ответила, а лишь тихо всхлипнула, а затем коротко кивнула. Юля вздохнула, беря вожатую под руку. Юля привела вожатую первого отряда к лодочной станции и усадила на причал, сама он уселась рядом и достала из кармана пачку сигарет. Ира удивлённо уставилась на балетмейстера, а Юля кивнула: — Бери-бери, не смотри так. – чиркнула спичка. Юля сделала затяжку, выпуская тонкую струйку серого дыма в воздух. Ира же закашлялась, но после третьей затяжки кашлять перестала. — Что у вас случилось? – Ира тихо всхлипнула. — Сидорова явилась в отряд под утро, где шлялась не говорит, а Юрка твой тоже непонятно где был во время отбоя. Я подумала, что они были вместе. Ты же знаешь, что Ольга сказала… — Погоди. – перебила Юля вожатую. – Юрка вернулся в отряд во втором часу. Я его ждала у корпуса, а когда он пришёл, то я тут же отправила его спать. — А Маша? — А Машки с ним не было. И Юрка не стал бы мне врать, если бы он был с Машкой. – Юля докурила сигарету и, затушив бычок, закопала его в песке. — А где же он был? – Юля осеклась. Выдавать брата она не хотела, портить, похоже, уже испорченные отношения Иры и Володи, тоже. Нужно было что-то придумать. — Купаться бегал. – соврала Конева. – Но, не волнуйся, я ему уже вчера ночью всыпала по первое число, так что считай, что свою порцию тумаков он получил. – Ира снова тихонько всхлипнула. – А если ещё раз смоется, я его заставлю ко мне на балет ходить, сразу всё желание по ночам бегать отпадёт! — Спасибо, Юль. – девушка кивнула. — Пошли к отряду. Девушки вышли с лодочной станции, направляясь к корту, где сидел первый отряд. — Юля! Привет! – Семён, завидев Коневу, приветливо помахал ей. — А Семён то, похоже, запал на тебя! – подмигнула ей Ира. — Скажешь тоже! – фыркнула девушка, но физруку в ответ помахала. Юля снова пошла в сторону кинозала, намереваясь таки, поговорить с братом и вожатым пятого отряда. Но, видимо, сегодня, этому было не суждено сбыться. К ней на встречу со всех ног нёсся Олежка, размахивая букетом полевых цветов. — Юля! Юля! Юля! – вопил мальчик. — Что случилось? — Юля! – Олежка остановился и ту же спрятал букет за спину. Мальчик широки улыбался лагерному балетмейстеру и, выдержав театральную паузу зашептал: — А у меня сюлплиз! – Юля не смогла сдержать улыбку, глядя на обаятельного Олежку. — Да? И для кого же? — Для тебя. Вот! – он протянул ей букет цветов, которым пару секунд назад ещё активно размахивал. — Спасибо, Олежка! А от кого? – мальчик звонко цокнул языком и проговорил: — Ну я же говолю, сюлплиз! – он нетерпеливо ёрзал на месте. — А не ты ли автор этого сюрприза, а Олежка? – мальчик качнул белобрысой головой. — Не, не я! – он снова зашептал. – Тайный поклонник! — Ну спасибо! – Юля посмотрела на цветы, а затем на Олежку. Конева наклонилась, чмокая мальчика в щёку. Тот моментально залился густой краской и сорвался с места. Девушка рассмеялась, и снова направилась в кинозал. Когда она подошла, оттуда как раз выходили Юра и Володя. — Ну вы даёте! К Горбачёву попасть проще, чем до вас добраться! – возмутилась Юля, подходя к ним. — Цветы? – удивился Юрка, глядя на букет. – От кого? — Не знаю. – пожала плечами Конева. – Олежка притащил. Сказал, что «от тайного поклонника». — От Семёна что ли? – хмыкнул Юра. Они с Володей переглянулись, обмениваясь улыбками. — Что? – Юля отвесила брату подзатыльник. – Ну, ты и чучело! — А чё я то? – обиделся Юрка. – Весь лагерь шепчется, что вы вчера медляк танцевали, а я чучело. — Ну не ссоритесь, а? – примирительно улыбнулся Володя. — Ты учти, я Ире сказал, что ночью ты сбежал купаться, так что считай, алиби я тебе придумала, проколешься, сам будешь оправдываться! — Пулька, ты чудо! – Юрка тут же забыл про обиду, подхватывая сестру и кружа над землёй. — На место поставь меня. – сдерживая улыбку, проговорила Юля. *** Юля просыпалась рано. Она привыкла к этому ещё в интернате, в шесть у них была растяжка, потом завтрак, потом занятия, потом уроки, и снова занятия, ансамблевые и сольные. Поэтому привычка просыпаться в шесть утра была с ней всегда. В лагере в шесть утра была идеальная тишина. Юля, облюбовала местечко у кустов сирени и там занималась растяжкой. В семь часов у них должна была быть утренняя планёрка, поэтому Юле нужно было побыстрее размяться, что бы потом не терять время. В какой-то момент она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Девушка огляделась по сторонам и заметила Володю, наблюдавшему за ней от детских корпусов. Когда он был замечен, то двинулся в сторону девушки, которая сидела в поперечном шпагате, наклоняясь в разные стороны и разминая спину. — Подглядываешь? – с улыбкой спросила девушка, когда Володя подошёл близко. — Нет. – пожал плечами парень. – Просто наблюдаю. Юля не ответила, она сложила ноги вместе и, наклонившись, обхватила ступни руками. — Почему ты не сказала Ире, что Юрка был со мной? — А зачем? – голос Коневой звучал глухо, потому что её голова лежала у неё на коленях. — Потому что я сказал ей, что Юра был со мной… — И она же тебе так сразу и поверила? – Юля подняла голову, улыбаясь. – Володь, я Ирку знаю давно. Она праведница, конечно, но наивная до одури. Ей куда проще поверить в то, что мой братец-оболтус сбежал ночью купаться, чем в то, что он помогал тебе убаюкивать твоих малолетних бандитов. — Ты и про это знаешь? – Юля кивнула. — И про страшилки и про всё остальное. Юрка врать не умеет, особенно мне. – Володя кивнул. — Эм, спасибо. – неуверенно проговорил он. — На здоровье, Володь! – откликнулась Юля, становясь в мостик. Он постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу, будто собираясь ещё что-то сказать, а затем, махнул рукой и пошёл обратно к корпусу. *** Юля заканчивала занятие в танцевальном кружке. Они уже полностью освоили все танцевальные позиции руки и ног и уже приступили к изучению основных движений. Сегодня они отрабатывали плие, арабеск и атитьюд*. И даже стали пробовать становиться на носочки и в релевэ*. — Отлично! Просто чудесно! – хвалила она девочек. – Если так дальше пойдёт, через несколько дней сможем начать ставить полноценный номер. Конева заметила, что к краю эстрады подошёл брат. Он внимательно наблюдал за тем, как сестра заканчивает урок. — Итак, давайте закрепим! Вторая позиция! – скомандовала Юля. Девочки подравнялись. Юля стряхнула с нежно-розовой шифоновой танцевально юбки невидимые пылинки и присела, командуя: — Реливэ. Плие, плие, плие. Реливэ. – девочки послушно приседали и поднимались обратно. – Атитьюд, арабеск, атитьюд, арабеск. Реливэ. Закончили! Всем спасибо, до завтра! По традиции ученицы захлопали Юле и стайкой стали покидать эстраду. Юрка же, наоборот приблизился к сестре. Юля развязывала ленты пуант и стала разминать уставшие ноги. — Устала? – спросил Юра, садясь рядом. Юля не ответила. Она всё ещё обижалась на него за высказывания про Семёна. Хотя нет, она не обижалась, но вид делала до сих пор. — Ну Юль! Ну не обижайся! Я же не со зла! — Я не обижаюсь, Юр, просто язык твой – враг твой. – брат кивнул. — Зато я знаю, кто тебе цветы таскает. – Юля вопросительно взглянула на брата. Со вчерашнего дня она получила ещё четыре букета. Теперь вся их с Ирой комната была уставлена полевыми цветами. — Кто же? – Юрка широко улыбнулся. — Не поверишь, Пчелкин с пятого отряда! – Юля удивлённо вскинула брови. — Ты шутишь? — Нет! Честное слово, нет! Его Олежка сегодня с потрохами сдал Володе. А Володя мне сказал. — Володя, говоришь? – Юрка кивнул. — Кстати, он меня у Леонидовны отмолил, представляешь? Буду ему помогать сценарий для Олежки переписывать! — Да я в курсе. – кивнула Юля. Они направились в сторону корпусов. Юрка был очень довольным. Юля давно не видела брата таким счастливым. Да и Володе, по всей видимости, тоже было не в тягость проводить время с её братом. Но что-то всё же в этой загадочном Давыдове немного настораживало девушку. Толи его ярые «правильные» коммунистические взгляды, толи напротив, его неестественная для ярого коммуниста загадочность и скрытность. Как пелось в песне: «Должна быть в женщине какая-то загадка»**. Но Володя не женщина, а загадка в нём всё же какая-то была, и Юле очень было интересно её разгадать. Конева давно жила в другом мире, недоступному многим советским гражданам. Некоторые даже и не подозревали о том, что такое существует. Танцоры были весьма прогрессивным, идущим вперёд сообществом людей. То, что для них было нормой, для большинства людей, живущих в СССР было не просто аномалией, а чем-то вопиюще не правильным, вульгарным, но в тоже время недосягаемо притягательным. Юля давно привыкла, что танцевальное общество не живёт как «все нормальные люди» и ей нравилась эта свобода. Свобода во всём: в мыслях, в чувствах, в выражении себя и других. Вечером показывали кино, на котором Юрки и Володи, конечно же, не было. Но теперь все знали, чем эти двое занимаются, поэтому Юля решила на время выбросить это из головы и насладиться всеми прелестями лагерной жизни. А конкретно обществом красивого спортивного физрука. Семён от души повеселился, узнав, что Пчелкин таскает ей цветы. — И как это я до такого не додумался? — Даже не представляю! – улыбнулась Юля. — Ну, я, конечно, не Пчелкин… – голубоглазый физрук положил широкую ладонь на талию девушки. – Но спорим, так он тоже ещё лет пять не сможет. Семён поцеловал Юлю, а девушка решила позволить ему эту вольность. В конце концов, за поцелуй с физруком в зарослях сирени в тюрьму её не посадят. Целовался он приятно, даже очень. Но поцелуй прервал хруст, на который они с Семёном тут же обернулись, отходя дуг от друга на шаг. Юля заметила знакомую каштановую шевелюру. — Юрка. – прошептала она Семёну, выходя из укрытия. – Юр, ты чего? – брат грустным взглядом посмотрел на старшую сестру и шмыгнул носом. – Юр, что-то случилось? — Да, то есть, нет, то есть…Юль, давай отойдём? — Конечно. – Юрка медленно побрёл в сторону спортплощадки. Юле ничего не оставалось, как пойти за ним. Он и вправду был каким-то очень грустным. Весь день они не виделись. Юля проводила занятие в танцевальном кружке, потом помогала Юре в отряде, а потом она придумывала, как же ей всё-таки «втиснуть» балетный номер в Володину постановку, а главное, каким он должен быть, чтобы не испарить, а дополнить серьёзную тему выбранного произведения. Юрка плюхнулся на скамейку и тяжело вздохнул. Юля села рядом, кладя ладонь ему на плечо. — Юр, что случилось? – брат тяжело вздохнул, а затем поднял на неё полный тоски взгляд. — Юль, а можно я кое-что спрошу, только ты пообещай, не злиться. – Юля насторожилась, но кивнула. С Юрой у них секретов не было. Они всегда с раннего детства говорили обо всем на свете. В детстве подолгу лежали ночью и мечтали, как Юрка станет известным пианистом, а Юлька балериной. Как он будет сочинять для неё музыку, а сестра будет танцевать под неё. Да и не только об этом они мечтали и размышляли. — А ты когда-нибудь уже была с мужниной, ну… - даже в тусклом свете редких фонарей Юля видела, что брат густо покраснел. – ну ты понимаешь, как взрослые, когда они… — Юр, ты зачем сейчас это спрашиваешь? – строго спросила девушка. — Да ты ничего не подумай, просто я… - он снова тяжело вздохнул, а затем рассказал сестре про журналы и про неловкий разговор с Володей и его реакцию. — Ну, Юрка, ну ты даёшь! – девушка ласково потрепала брата по густой каштановой шевелюре. – Володе такое сказать! — Юль, я к тебе, как к сестре пришёл, а ты смеешься. – обиделся Юрка. — А какое отношение моя личная жизнь имеет к твоему с Володей разговору и журналам этим? – прищурившись спросила Юля. — Да просто, я… - он задумался. – Ладно, забудь. Просто, я увидел, как ты с Семёном целуешься в кустах и подумал… — Юрочка, такие темы не принято обсуждать в нашей стране. – он кивнул, снова опуская голову. – Но если тебе и вправду интересно, то да. — Что «да»? – Юрка хлопнул глазами. — Ответ на твой вопрос: «да». – Юра открыл было рот, что бы ещё что-то спросить, но осёкся и передумал. Он задумчиво глядел куда-то в темноту леса, а Юля смотрела на брата, пытаясь понять, о чем же сейчас он думает, а главное, почему эта пустяковая ссора с Володей так его расстроила. — Юрочка, ты мне ничего не хочешь больше рассказать? – брат сморгнул, переводя на неё взгляд. Несколько секунд он внимательно смотрел ей в глаза, а затем отрицательно мотнул головой. — Ну нет, так нет. – Юля хлопнула в ладоши, поднимаясь. Она заметила под кольцом одинокий баскетбольный мяч и подняла его, оборачиваясь на брата. Юрка вопросительно взглянул на ней, а Юля, улыбаясь, спросила: — Спать пойдём? Или в «Тридцать три»? – в его глазах моментально вспыхнул азартный огонёк. — Зарница завтра ведь. – Юля засмеялась. — Просто признайся, что ты боишься, что я тебя уделаю, как Тузик грелку! — Ещё чего! – засмеялся Конев в ответ и тут же включился в игру.