Чудеса Света и Тьмы

— Вот чёрт! — выпалил Малфой и встал, по-прежнему направляя в сторону грека свою палочку. — Магия мгновенного чтения! — Не только. Я слышал ваш странный язык и запоминал произношение слов. Всё, и брань в том числе. Это оказалось проще, чем впервые заговорить со змеями. Благодарю… Драко, верно? — Да, — тут же включил джентльмена Малфой и, кивнув, вернулся на свой стул. — Некрасиво было не назвать своё имя. Драко Люциус Малфой. — Герпий, — склонил голову чародей, положив руку на грудь, — за свои свершения чёрные и великие прозванный Злостным. Потомок Аида, нареченный брат Долоса, возлюбленный самой Афродиты, почитатель Диониса, друг нимф и сатиров, заклинатель гадов… Может, ты уже опустишь свой крохотный волшебный посох и перестанешь смотреть на меня, как на химеру? — Знаешь, я не привык верить одним лишь словам. Люди, избравшие своим делом тёмную магию выглядят иначе, но ты… почему-то… хорош собой.       Драко был готов грубо сплюнуть после этих слов прямо на стол перед собой, но сдержался. — О, любовь Афродиты сделала меня снова молодым, — довольно протянул маг. — Дар богини любви призван ублажать взгляды.       Охуеть не встать, — хотел прокомментировать Драко. И заодно ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли ему снится. — Любовь, — проговорил грек задумчиво. — Я знаю, что это такое. Я был ещё мальчишкой, когда моё сердце впервые замерло под сводами храма Аполлона в Коринфе. В наосе, освещенном благодатными лучами Гелиоса, я увидел самое прекрасное изваяние из когда-либо созданных, и потерял на миг разум. Я взобрался, ведомый неистовой страстью, прямо на него, огладил его светозарный лик и поцеловал в губы. Жрецы больно высекли меня, когда наконец оторвали, но мне всё равно не забыть. Он был похож на…       Тёмные глаза уставились на онемевшего Малфоя, который всё-таки незаметно ущипнул себя под столом. Злостный сощурился… — С того мгновения, как я увидел тебя, задаюсь постоянным вопросом: откуда столько красоты в простом человеке? — придвинулся ближе, прошептав тихо, — Не сам ли лучезарный Феб сошёл с небес ко мне?       Малфой поднялся из-за стола, как ошпаренный. — К тебе, ага. Сам Аполлон сошёл непременно к тебе по вызову. Как однажды снизошёл к Марсию, чтобы содрать с него кожу. Знаешь, наверно, эту историю, когда твои друзья сатиры и нимфы наплакали с горя целую реку?       Спасибо магловскому шедевру живописи, висевшему на стене в подвале Малфой-Мэнора аккурат между «Святым Себастьяном» и «Прометеем». Так Драко с детства узнал о множестве мифов и легенд — Малфои всё-таки пытали своих пленников очень красиво.       Злостный покраснел, а потом побледнел и забубнил тихо и благоговейно: — Святая матерь Деметра помилуй! Моё сердце не подвело. Я узнал тебя сразу, — он поклонился. — Не сердись, святейший. Я лишь… — Не буду, — отрезал Малфой. — Если перестанешь болтать лишнего и будешь послушным. И зови меня Драко… — Драко, — заметно скривился Тёмный маг. — Имя для того, кто не знает величия и пафоса. К чему нарекать себя так? Чтобы скрыть своё божественное сияние? — Не стоит комментировать что-либо, — снова сказал Драко твёрдо. — Будешь болтать лишнего, снова замолкнешь. — Ну вот опять, — поник чародей. — Я всего лишь покорный слуга твоего брата-винодела, волею судьбы оказавшийся не у дел, но меня то и дело бьют и угрожают. Покормили всего один раз. А я, между прочим, весьма устал сидеть в амфоре в ожидании… эээ сколько там… — Две тысячи лет, — заключил Малфой. — Примерно…       Герпий присвистнул и задумчиво почесал бороду. — Нда… Вовсе не та пара десятков лет, в течение которых, как я уповал, боги Олимпа утихомирят этот бред с единобожием. Я завещал своим ученикам возродить меня, когда это наступит, но очевидно… что… вы не они… — Он поднял свои глаза, и они засияли. — Что даже лучше! Долос, мой коварный друг, говаривал, что вы, боги, хоть и прекрасны внешне и несёте свой свет и великую мудрость, но всё же жестоки, завистливы и ревнивы. Я буду служить тебе верно.       Он поклонился и зашептал что-то на древнегреческом, глядя прямо в глаза. Что-то сакральное — едва слышно. Драко, разумеется, не разобрал ни слова, но выдавать себя в этом отчего-то совсем не хотелось. — Со мной положено говорить на английском языке и только. Мой род изъясняется на нём последнюю тысячу лет, и так будет дальше. — И добавил с прищуром: — Посмотрим на твое поведение.       Его голос звучал очень строго, и древний грек приобрёл скорбный вид. — К сожалению, мир уже очень давно изменился, — продолжал Малфой. — И волшебникам приходится скрываться от не-волшебников. Мы называем их маглами. — О… знаю, — с грустью подтвердил древний грек. — Это началось ещё при мне… Жаль. Мой посох едва ли уцелел в таком случае, и нужно будет сделать себе новый. — Прежде чем получить позволение колдовать, тебе придется очень многое узнать и всецело принять правила. Тогда сможешь стать полноправным человеком в современном мире. Не стоит сейчас предпринимать необдуманных действий. Поэтому забудь про свои привычки и… никаких нахер василисков.       Герпий сверкнул глазами. — Что, домашних животных держать разве нельзя? — Можно, но не ядовитых и не смертоносных. Убивать самому тоже никого нельзя.       Герпий озадачился. — Убивать нельзя, — повторил Драко. –Грабить нельзя. Пытать нельзя. — Что? — То. Насиловать тоже нельзя… — Как? Даже на эрос запрет? — крепкая ладонь возмущённо ударила по столу. — Нет, но ты должен получить от партнёра согласие на интимную связь и только после сможешь осуществить желаемое. — Что, и у рабов теперь нужно спрашивать разрешения? — Извини, но рабство отменено. И традиционное и магическое. Как и Тёмная магия в принципе…       Герпий был окончательно раздосадован этими новостями. Он сел, подперев голову, и расфокусировал взгляд. Драко тут же подумал, что вино могло бы чуть смягчить это прозрение и молча налил ему полный бокал. — А что вообще можно из забав? — спросил Тёмный маг задумчиво. — Вот это хотя бы. Привет от Диониса, — ответил Малфой, протягивая ему вино, — но, как и в твоё время, с этим лучше без излишеств… А кроме… найдётся ещё масса хороших вещей. Карьеру, семью, друзей, невинные увлечения и путешествия никто не запрещал. — А коварство, интриги и эксперименты? — тут же спросил маг с прищуром.       Драко ухмыльнулся. — Только в рамках закона. — Ни посоха, ни злодейств, ни даже выведения новых фантастических тварей. И как же, подскажите на милость, мне теперь набраться сил для покорения мира? — Он тут же осёкся. — Ну, во имя богов Олимпа, конечно же…       Чёрт возьми! Драко был прав на его счет. — Как вариант, никак. Один могущественный и великий Тёмный маг, тоже змееуст кстати, недавно… относительно недавно пытался. Его убил семнадцатилетний пацан.       Грек ещё раз разочарованно вздохнул, поднял бокал в руке и осушил его до дна. После сник, положив голову на руки и закрыл глаза.       Убедившись, что чародей увлёкся тоской, Драко отошёл от него и принялся перебирать книги, что принесла Гермиона, в надежде, что там завалялся какой-нибудь томик со сводом магических законов. В храме ненадолго воцарилось молчание, пока все вещи не были тщательно перебраны. Но увы…       Малфой уселся на кровати и уставился в одну точку. — А тебя можно? — рассёк тишину невозмутимый вопрос. Герпий обнаружился рядом, стоящим на коленях, и Драко моментально поднялся на ноги. — Что блять? — сверкнул он холодными глазами. — Какого хрена! — Ну а что? Я подумал, быть может, мы развеемся тут, если уж наложниц в храме Артемис совсем не сыскать. Я бы послужил тебе верно и заодно набрался бы твоей божественной силы, — он облизнул губы. — Для великих свершений в твою честь. Ты же находишь меня красивым, м…       Он подмигнул тёмным глазом, но Драко посмотрел на него в высшей степени зло. Сука, да он, кажется, извращенец. Да к тому же весьма захмелел. — Я вообще-то женатый человек и верен своему выбору. И вообще…       Набрался бы волшебной силы, ну да — полный рот, блять. Малфой скривился от отвращения. — Неужели прекрасные юноши больше не интересуют лучезарного, как раньше, — спросил Герпий, склонив голову на бок. Его взгляд был крайне скептичным. — Не верю. — Лучше заткнись.       Грек остановил попытки подползти к Драко, увидев его грозно направленную палочку, и присел на задницу. — Твоя жена… — проговорил он после секундного раздумья. — О, так эта варварка — твоя жена что ли?! — Не смей так называть Гермиону! Да, она моя жена. — Хм, Гермиона… — он улыбнулся и погладил бороду. — А у её родителей определённо побольше самомнения, чем у тех, кто называет сыновей «Драко». Знали же толк люди — нарекли дочь в честь дочери царя и прекраснейшей женщины во всей ойкумене.       Драко стало смешно. — Вообще-то всё не так. Но… — А её можно? — прилетел тут же очередной выносящий мозг вопрос. Взгляд при этом был невинным до невозможности. — Я сделаю ей так хорошо, что ты уверуешь в мою преданность тебе, Феб…       Драко разозлился окончательно — крепче сжал палочку и зарычал. — Она. Моя. Жена. То есть нельзя никак и никогда, ни под каким видом, ни каким-либо обманом. Она моя и только моя. Навсегда. Я люблю её и накажу каждого, кто будет на неё покушаться.       Оглушить бы его хорошенько. Жаль, что воспитание и азарт были решительно против. — Ну да… Любовь… — усмехнулся Герпий. — Я так и поверил… — Мне плевать что ты…       Он тут же замолк, потому что тема их с Гермионой кризиса в браке была самой запретной, и он не намеревался её развивать.       Тёмный маг тем временем поднялся и сделал смелый шаг вперёд. — Я вовсе не дурак, — выговорил он тихим голосом, — понимаю, что тебе было выгодно жениться на простой смертной. Но не более. Брат-близнец Артемиды не стал бы селиться в её доме вместе с любимой, ведь девственная сестрица явно не будет играть на руку Афродите и Эросу…       Спорить со хмельным колдуном показалось Драко бесполезным занятием, поэтому он просто бросил с высоты уничижительным тоном: — Я надеюсь, ты не вздумаешь нести этот бред при Гермионе. — Ну что ты, — поклонился Злостный. — Я не выдам тебя. Но и ты не пытайся говорить мне про вашу любовь… Даже богам не удавалось обмануть меня в этих вопросах.       Драко едва не вспылил, но не нашёл что сказать. Потому что неожиданно для себя самого обнаружил в словах полупьяного волшебника некое зерно истины… — Только Афродите… — добавил чародей и грустно вздохнул.       Драко окинул взглядом святилище и, уставившись на богиню-охотницу, мысленно помолился, чтобы у Гермионы всё получилось, и она поскорее вернулась. Тогда, возможно, ему не придётся кидаться в носителей уникальных знаний некрасивыми заклятиями в виде силенцио.