Чудеса Света и Тьмы

      «Гостиница», в которой они, остановились, была воссозданным Эфесским храмом Артемиды, заботливо перенесённым с исторического места на Пелопоннес с территории Турции. Величественный комплекс включал в себя облагороженный парк, населённый красивейшей фауной, украшенный скульптурами и бассейны, подобные тем, в которых купались наяды с классических полотен.       Жить внутри самого настоящего Чуда Света — такое мог устроить только Драко. Он арендовал здание для них двоих, и на территории никого больше не было, кроме местных слуг. Чем-то похожие на домовиков, по правилам они были обязаны оставаться предельно незаметными. И это устраивало обоих Малфоев как нельзя лучше.       Покои устроены прямо в наосе храма — Гермиона смотрела во все глаза, будто не верила. Британия казалась ей сейчас холодной, туманной и слишком юной, такой аскетичной и чрезмерно строгой, а здесь… Их ложе — прямо в святилище великого памятника — под статуей богини охоты. Гриффиндорское сердце забилось неистово.       И закрутилось, и понеслось всё дальше стремительно. Будто она надела крылатые сандалии Гермеса и взмыла вверх…       Вершину Митикас, на которой располагалось Греческое Министерство Магии, она на этот раз обошла стороной, но всё же пересеклась с Министром, когда прибыла неформально в Олимпию — местную школу юных волшебников, которые учились аккурат под сиянием другого Чуда света — той самой гигантской золотой статуи.       После они вместе с Драко подробно изучили Парфенон, посетили Эрехтейон, чтобы поговорить с кариатидами о тяжестях их непростой женской судьбы. Добрались до Родоса, проплыв «между ног» магически воссозданного Колосса…       Муж периодически исчезал из её поля зрения, чтобы покопаться в артефактах, исследовать рынок в поисках диковинок — в те самые моменты, когда она чувствовала, что хочет побыть один на один с величием древней античной культуры.       Это действительно отвлекало. Её жажда познаний разыгралась просто немыслимым образом. Гермиона очень быстро вспомнила все простые фразы на греческом и пошла дальше, желая на этот раз изучить получше культуру и язык. Не выпускала из рук словарь, стараясь поменьше разговаривать на английском.       Всё шло чудесно вполне, только…       Они с Драко совсем не занимались любовью. Ни разу с момента приезда. Потому что это бы сразу же напомнило ей обо всех неудачах с зачатием, обо всех мыслях, что мучили её последние недели.       Казалось, он не думал об этом, проявляя тягу к коллекционированию, как у отца. Не приставал, не настаивал… Пока в очередной вечер не встретил её в храме в весьма намекащей обстановке.       Вино, огонь свечей, музыка зачарованных лир — Драко устроил ей такую интимную красоту, что сомневаться в его намерениях получить её тело не приходилось.       Надо, Гермиона. Хочешь или нет, надо позаботиться о своём муже.       Он сидел на кровати с бокалом вина. Она подошла медленно, небрежно скинув сумку на пол. Без слов уселась на его колени, поцеловала нежно. — Я скучаю по тебе, любовь моя, — тихо прошептал он ей на ухо, обнимая её за талию. — По всей тебе… Ты познаёшь и развлекаешься, и я этому рад. Но… — Тебе одиноко.       Их взгляды встретились… — Да, — вздохнул он с тоской. — Это нечестно. В этой тёплой стране не должно быть так холодно. Рядом с тобой не должно быть так холодно. Мы любим друг друга.       Снова поцелуй. Ещё более чувственный. Его дыхание сделалось тяжелым, когда ловкие пальцы нырнули ей под футболку, двинулись выше, сжимая такое любимое тело.       И что-то внутри Гермионы дёрнулось. Что-то нечистое, мрачное и одновременно праведное. — Я… пока не могу, — вырвалось из её рта, и от этого стало по-настоящему дурно. — Слишком много всего. Прости…       Драко замер и упёрся лбом в её лоб. — Как бы я не хотел, чтобы живая материя, которую именуют любовью, превращалась в долг. Долга у нас и так много… — он взял её за подбородок, нацелив пару тёплых серых глаз на её. — Как мы допустили, Гермиона, чтобы это проникло в самое сокровенное? — Я не знаю…       Она увела взгляд, и Драко вмиг похолодел. Она была не с ним сейчас. Даже стоя рядом, даже целуя.       Гермиону передёрнуло от самой же себя, и она встала. Сделала шаг в сторону полки, на которой были выставлены их последние магические приобретения, проклиная всё то, что собиралась сказать… — Мы так долго бились за право быть вместе открыто. С твоей семьей, с магическим сообществом. Все крутили пальцем у виска, говорили, что наш союз обречён, хотя, казалось бы, мы живём в свободное время… — Я всё это знаю, — нахмурился Драко. — К чему ты клонишь? — К тому… что, быть может… — она сделала глубокий вдох, и горечь залила её горло. — Это сопротивление всегда говорило нам, что мы просто на ложном пути. Разве люди, предназначенные друг другу, проходят через такие трудности?       Голос Драко зазвучал крайне напряжённо: — То есть слова «Я люблю тебя» были так — пустым звуком? — Нет, — замотала она головой, чувствуя, как пылает лицо, ухватилась руками за первую попавшуюся сувенирную амфору. — Я про то… Что твои гены так и не пускают меня в твой род. Никто не говорит этого, но я, кажется, понимаю, почему мы бесплодны. Наши тела не совместимы из-за того, что твой род не терпит грязной крови…       Эти слова оказались хуже пощечины. Это был удар даже не поддых — ниже пояса.       Драко едва не вспыхнул. Бросил взгляд на предмет в её руках. Стоило рассказать ей, что она держит сейчас. — Красивая вещь, не так ли? Не простой сувенир — в ней заключена мощная магия. Она настоящая, древняя и сохранилась благодаря волшебству. Посмотри, — его голос звучал строго, — судя по всему, там изображено двое богов. Мужчина и женщина. Я подумал, что они похожи на нас. Мы можем всё… Я купил её, чтобы порадовать тебя. Это уникальная ценность… Мой подарок, но ты… — он встал с кровати, сделал уверенный шаг в её сторону и покачал головой, поджав губы. — Очевидно, я идиот. Невозможно купить тебе радость, если сама не хочешь. Нахер всё это, — он глубоко вздохнул, закрыл глаза и открыл снова. — Ты бы больше обрадовалась, подари я тебе просто другого мужчину. — Не говори так, Драко, прошу, — взмолилась Гермиона, но было поздно. Это было понятно по его лицу — ему больно. — Ради всего святого! — сверкнули серые глаза. — Я больше не в силах терпеть этот взгляд. Хватит. Хватит наказывать меня!       Вспышка, выпущенная из кончика его волшебной палочки, тут же разбила вазу на мелкие осколки. Гермиона вздрогнула и уставилась на пол. Смотрела во все глаза, пока слёзы не покатились по щекам.       Драко резко развернулся на месте и зашагал на выход. — Куда ты? — бросила она ему в спину дрожащим голосом. — Пройдусь по берегу. Один. Не смей ходить за мной. Когда вернусь, тогда и решим, что нам делать с нашим браком… — Но…       Он ушёл, хлопнув громадной дверью.       Гермиона сползла на пол. Всё её тело охватила мелкая дрожь.       Дура, дура. Почему именно сейчас. Он ведь так старался, а она сама всё разрушала — своими руками. Ответил не менее жестоко. Ушёл…       Отчего-то Гермионе почудилось, что она может больше его никогда не увидеть. Боль пронзила грудь. Надо починить, склеить обратно, потому что потерять его слишком страшно, слишком.       И потому она в слезах принялась собирать осколки. Репаро заставило шевельнуться расписные черепки на полу. Они всплыли в воздухе и сложились обратно. Все, кроме одного. Гермиона потянулась к нему, взяла в руки. Какой-то чёрный камень. Откуда он? Изнутри выпал? Чёрное сердце в керамическом теле — холодный кусочек, словно покрытый копотью. Она приблизила его, чтобы разглядеть сквозь рыдания. — Экскуро, — произнесла она. И когда очищение не сработало, добавила зачем-то: — Диссендио...       В то же мгновение из камня взмыл высоченный столб чёрного дыма. Гермиона вскрикнула и, сжав волшебную палочку крепче, отпрыгнула назад.       Клубы копоти заполонили почти всё святилище. Гермиона не могла откашляться очень долго, чтобы произнести заклинание ветра. Глаза щипало так, что очередные слёзы напрочь отняли всю способность видеть.       Едва они прекратились, и она протёрла глаза, то увидела, как в рассевающихся клубах чёрного дыма показались очертания человеческой фигуры.       Мерлин.       Она стремительно поползла назад, вытягивая волшебную палочку перед собой. — Оооо… – послышалось из дыма густым басом, и Гермиона вздрогнула. — Оооо… Хайре.