Игры судьбы

Если однажды Вы вдруг спросите у Камисато Аято «что такое свободное время» — он, словно только на свет родился, похлопает глазами, глуповато скинет голову набок и с видом мировой задумчивости покачает головой, мол, «не знаю». Знаете, тот самый отличник, которого никто не заставляет им быть, кроме репутации и чувство собственного достоинства. Если Вы спросите тоже самое у Ёимии или, того хуже, Итто — Вам распишут в самых ярких красках о том, чем подросток 21 века должен заниматься, а в дополнение к документу pdf приложат иллюстрации… разных вещей. Итто приложил бы фотографии с отдыха, какие-то странные файлы с телефона неясного содержания с шутками о том, чему он «научился» — считать он умеет, не переживайте, — за школьные годы. Знаете, тот самый двоечник с последней парты, который душу продаст, но спишет. Ёимия… приложила бы кучу, вероятно, фотографий с путешествий или какие-то моменты с её занятий танцами. Знаете, та самая яркая девушка, имеющая знакомых по всему лицею (Аято завидует в сторонке), которая жизнь впустую не тратит. Можно было бы сказать «отличная троица», только вот Аято дела нет до двух остальных. Ему вообще мало до каких посторонних есть дело, не считая его вечного интереса «наблюдаем за всея миром прикола ради, зато будет что интересного глянуть». Он скорее мониторит ситуацию, нежели реально интересуется. И мы опустим, что таким он был не всегда. В компанию Аято — мы опустим то, что этот господин у нас интроверт, — подошли бы по мы-очень-занятые-принципу скорее Кокоми и Сара из этого самого известного на лицей класса под предводительством Райден Сёгун. Но Аято предпочел другую компанию… …Компанию некого Томы и некого Кадзухи. Назовем это «круг (общения) Камисато Аято». Итак, для начала… первый член круга — Тома. Просто Тома. Он же маленькое солнце жизни Камисато, он же лучший друг Аято, он же вытащил его из пучины забвения, он же мигрант из соседней страны, он же тот легендарный, кому Аято так сильно доверяет, помимо родной сетрицы Аяки. «Если бы в жизни было два солнца — это были бы Тома и Аяка, факт», — часто говорит Аято. Эти двое (Тома и Аято) — сами по себе интересная игра судьбы. Шутка ли? Возможно. Вылилась ли она из простого разговора вечером во что-то большее, чем «дальние знакомые»? Определённо. В феврале Аято, будучи «одиноким, потрёпанным судьбой юношей, на котором провели один миллион и еще одно испытание», сидел одиноко вечером, склонившись над планшетом, коротая время в какой-то соцсетке типа Инстаграмма. Бессмысленно. Затратно. Бесполезно. Аято убивали. Убивала судьба, убивала та жизнь, которой он жил. Не жил — существовал. Цели потеряны, мечты разбиты. Лишь в январе они начали отстраиваться, но судьба снова разлома их в пух и прах утром двадцатых чисел того. Диво дивное, как этот парень с фиалковыми глазами ещё мог хотя бы существовать и не слетел с катушек после прошлого года и этой зимы. Откровенно говоря, он и сам не знает и не даст ответа на это. Поэтому в последнюю очередь, что его волновало — так это то, что он тратит часы на сидение в соцсети, пытаясь уйти от реального мира хоть на ничтожные минуты. Он давно задыхается от нехватки простого спокойствия, отсутствия проблем хоть на недельку. Проблемы, проблемы, кризис, кризис, трагедия в семье, снова кризис и проблемы, завал на учебе, недосып, натянутые отношения со всеми вокруг — всё сыпалось на его голову, в которой был лишь вопрос «за что?». И всё это предстояло вынести ему, параллельно поддерживая сестру. Он даже не ждал просвета из тьмы, держась какой-то несусветной силой. Другой бы уже свихнулся. Его бросали. Бросили. Все, кроме Аяки, оставили его (и мы помним о Кадзухе, но там свои нюансы). По крайней мере, так думал Камисато. Его бросали за эту жизнь многие, что принесло ему гамму целую проблем, особенно с доверием. «Доверишься не тому — можешь и жизни лишиться», — стало чуть ли не девизом. Он давно не верил в такие понятия, как «чистая любовь», «дружба» в реалиях современного мира. Он давно потерял смысл этих слов, их суть размыта годами. Он пообещал себе, что последний его прошлый друг по интернету был последним, и больше Аято в это не сунется. Его сердце уже не так больно воспринимает предательства — иммунитет после всех травм, - но сам факт испытать это снова по новому кругу ада. «Разочарование». «А может я сам разочарование? Чего я стою? Для чего я здесь?» «Каков мой смысл?..» Вся эта пучина негатива съедала Камисато молекула… за молекулой. Он сначала сам не замечал, а заметил, как тонет в этом море, слишком поздно. «Мне уже ничего не поможет, оставь свои попытки, сестра. Я буду просто существовать и делать то, что должен». …и внезапно в его жизнь врывается… Кто бы Вы думали? Тома — «его спасение». Вернёмся к тому вечеру, когда Аято листал Инстаграм. И подчеркнем, что Аято занял плотную позицию «больше никому не доверюсь, я не хочу склеивать заново не только сердце, но и нервную систему». Аято, сам того не подмечая, имел кучу знакомых, но в интернете, будучи диджитал художником. Популярным бы себя не назвал, однако успел прослыть славой «революционера», но об этом позже. Жизнь завертелась так, что с Томой — который, кстати, тоже диджитал художник, — знакомы они… пару лет, но общались очень давно и лишь недавно Тома стал заявляться подозрительно чаще в личке у Камисато. Ненавязчивые «посмотри, какие арты» и «как дела?» стали чем-то обыденным и привычным для Аято, но он по прежнему уговаривал себя держать дистанцию. Но что Аято подметил, так это то, что, первое: одиночества он всё же боится (в голову бьют воспоминания о том, как во время семейной трагедии ему некому было даже душу излить, а Аяке и так досталось, её бы саму поддержать), а второе: Тома единственный из знакомых помимо Кадзухи, который подозрительно часто переживал за «незнакомца» в лице светловолосого юноши с фиалковыми глазами цвета ночного неба. Абсолютно чужие люди так не делают, правда? Да и Тома не так уж смахивает на человека с кучей друзей. Но по прикидке Аято, хоть один друг у него должен быть. Человек приятный в общении. К слову о дистанции. Все же уже поняли, что он уже абсолютно закрыл глаза на свое «я никому не доверяю»? «С этим человеком можно хотя бы общаться без загонов, Тома даже не пытается строить меня под себя». Слова за слово, и диалоги стали всё ближе. Тома сместился из «знакомых» в ранге Камисато Аято повыше на «близкие знакомые, с этим человеком я бы дружил». А тот вечер, который был одним из худших, стал одним из лучших, но это Аято позже поймет. А стал он таким, ибо этот вечер стал отправной точкой близкого знакомства и крепкой дружбы. Они знакомы и так были, но именно этот вечер считают вечером знакомства. Именно тогда они решились узнать друг друга лучше, чем «этот человек мой знакомый… художник. Тут мои познания заканчиваются». Оказалось, оба имеют много общего и даже схожестей — вот это да, представляете, в этом мире есть кто-то похожий на господина Камисато, какое совпадение, — и если бы кто-то рисовал иллюстрацию к слову «соулмейты» («родственные души») — ей богу, нарисуйте Аято и Тому. Оба оказались интровертами, но именно Тома, пока сам Аято — и Тома впринципе, — не понимал, спасал Аято. Аято колебался. Долго. Но хватило его на 1 вечер и он в чувствах доносил до сведения Томы, что еще бог знает когда хотел вообще-то с ним познакомиться ближе. Он почему-то казался ему комфортным человеком. Но Аято поклонник дружбы один на один, поэтому не рискнул тогда написать, думая, что у такого солнечного человека уж точно есть как минимум один друг. «Такие люди достойны друзей. Это я, Камисато Аято, ничего не стою видимо, раз меня постоянно все кидали. Тома — солнечный персонаж этой истории, а я — лишь лунная сторона одиночества». Тома был, кстати, вселенски удивлен, что аналитический ум Аято, для начала, подвел его, а для продолжения: «а почему ты так был уверен в том, что у меня есть друг или друзья?» Аято был, кстати, вселенски удивлен такому ответу. Абсолютно, вот это, в его планы как-то не входило и не вписывалось никаким воздухом. А Аято теряется, когда что-то идет не по плану (в отличии от Томы). И вот тут Камисато настиг вопрос: что же делать? «Давай, Аято, твой шанс не остаться в одиночестве окончательно и возможно узнать, что такое дружба. Ну же». «Я никому не доверяю. Нет». В итоге, Аято понял одну истину, которая с тех пор помогает ему решаться на сомнительные авантюры в жизни (у которых есть шанс на успех, Аято не будет никогда безрассудно рисковать): «Я попробую. Если это будет ошибка — я пойму, вынесу урок, удар судьбы и отпалачу за это. Всё имеет свою цену». …и впервые за свою жизнь сделал предложение подружиться. Обычно, наоборот, как раз ему предлагали. Аято интересный человек… для выгоды. Он отдаст за близких всё, с такими выгодно дружить, иметь что-то общее. И не забываем о его каком-никаком авторитете в сфере творчества. Сам обычно…интерес редко проявляет, но внутри хотел всегда верного друга. Тома — первый, кто действительно так зацепил интерес и показался комфортным человеком, не пытающимся Аято подломать под себя или, того хуже, вечно держать его в том, что если его мнение с другом не сойдётся — ему выскажут всё разом, какой он, оказывается, плохой, и уйдут. Такими были все. Но не Тома. И… Аято не пожалел. Оказалось, не только лунная сторона может быть одинока. Солнце тоже может. И тут друг друга спасли оба. Аято спас Тому от одиночества в интернете, и даже в жизни. Тома — вытащил Аято из Марианской впадины одним своим появлением и излучаемым светом. Аято доверял близко не сразу, но доверял. И это достигло максимума со временем. Они всегда находят компромиссы, всегда помогают друг другу и стоят друг за друга горой. Аято злится, когда что-то давит на Тому, Тома злится, когда что-то смеет портить жизнь Камисато. Тома не знал, что существуют такие добрые люди, как Аято — Аято не знал, что существуют такие светила, как Тома. Идиллия. Тома даже смог начать убеждать Аято думать не только «это реализм такой, ты ничего не понимаешь» пессимистично, но и оптимистично. Что там насчет второго героя этой поэзии и второго члена круга Камисато, который с виду спокойный беловолосый парнишка с красной прядью в волосах, будет не раз не просто ломать планы Аято, а врываться и с ноги дверь открывать? Это спокойное с виду мягкое недоразумение Аято на голову именуется как Каэдэхара Кадзуха по произвищу «Листик» за личную коллекцию гербария, за которую в свое время встребовал с Аято помощь, когда тот не подумав ляпнул, что «у меня помнится еще своя коллекция гербария была… ой». Для общей картины: Тома — лучший друг Аято, с которым в переписке выяснился шокирующий факт, что Тома учится на первом курсе универа… в который он поступил переехав в тот же город, где живет… Аято. Кадзуха же — хороший знакомый и тот, с которым можно коротать время в школе и кушать на перемене и святое «Господи, ещё одна работа — и я реально задумаюсь о вполне настоящем завещании». Ну, знаете, тот самый «школьный друг», дружба с которым оканчивается на моменте окончания школы, когда вы как ласточки, расправив крылья, разлетаетесь и потом вспоминаете о друг друге через пару лет, получив какие-то достижения в жизни, дабы было чем похвастаться, а на учебе обсуждаете какие-то локальные приколы с класса. Хотя… эти приколы Аято и выносит как раз Томе в личке или на личных встречах вживую по воскресеньям (там целая ипопея была с этими встречами). Кадзуха — тот самый школьный друг Аято, с которым они чисто в школе общаются и, иногда, говорят о чём-то большем, за школьные темы. И именно это приведёт к катастрофе.