Наследие

«Главной характерной особенностью вступления в Наследство носителя Проклятого гена является острая поражающая боль. В это момент Наследник особенно уязвим, поскольку у тела временно пропадает способность двигаться…»

(Из дневника Михаила Апелинского-Романова)

      Почему я проснулась? Это был громкий звук от вышибленной двери и надрывающийся крик Анны? Или тяжелый густой запах дыма от сгорающего родового поместья? А, может, очередной кошмар?       Нет, сначала была боль. Резкая черная боль, будто меня раз за разом поражала молния, и я горела в ней. Горела заживо. Лёгкие сжались, не давая мне вдохнуть даже этот удушающий угарный газ, наполнивший мою комнату. Тело будто пригвоздило к постели, и я не могла пошевелиться, пока моя молния ударяла в меня снова и снова. Широко распахнутые глаза смотрели в тёмный от дыма и безлунной ночи потолок.       О, как я знала это чувство! Я чертовски хорошо знала, что происходило с моим телом, но никак не могла этого принять. Это было просто невозможно! Мой дорогой старший брат сейчас должен мирно спать в своей комнате на втором этаже вместе с женой. Даже если Алексей всё же тихо ушёл из жизни, находясь в своей постели, в объятиях любимой женщины, Проклятый ген должен был трансформироваться у его годовалого сына Александра, но не у меня. Это значило только одно…       Невозможно!       В этот раз я была скованна гораздо дольше, чем тогда, пять лет назад. Моя молния, наконец, затихла, а боль и паралич постепенно отступали, освобождая место для накатывающего горького и отчаянного осознания.       Осознание.       Оно пришло также ярко, как и ударивший в нос резкий тягучий запах, разлагающегося от огня, поместья. Пытаясь сделать глубокий вдох вновь ожившими легкими, я разошлась в кашле, а на глазах выступили слёзы.       Пляшущие в коридоре языки пламени осветили мою комнату. Тяжелая дверь из дуба была раздроблена в щепки, а в дверном проёме стояла, закрывая лицо рукавом ночной сорочки, Анна – моя гувернантка и единственная подруга. За ней стояла прямая фигура Мамору Исибаси – нашего дворецкого. Видимо, это он вышиб дверь, используя свою Проклятую энергию. Приглядевшись, я увидела, как в ногах Анны в панике маячил один из наших родовых Проклятых духов – Домовой. Не трудно догадаться, что ситуация просто из ряда вон.       – Мира! Мирочка, вставай! Тебе надо уходить! Бежать! – Анна устремилась ко мне, помогая мне встать. Я как немощная старуха закинула свои руки ей на шею. Тело тут же отозвалось болью после моего неожиданного вступления в Наследство. Сфокусировав взгляд, я, будто в замедленной съёмке, увидела крупные росинки слёз, оставляющие дорожки на, покрытых сажей, щеках моей доброй подруги.       – Леша? Что произошло? – Смогла лишь выдавить я, словно не замечая, как огонь проникает в мою комнату, а дым наполняет легкие. В ответ я услышала лишь надрывающийся всхлип.       Удивительно, как стойко она держалась. Стояла, почти не дрожа, широко расставив ноги, а в глазах, помимо боли, сверкали ярость и решимость. А ведь она слабее нас всех. Совсем не маг. Обычный человек. Еще и я повисла на ней как мешок.       – Мира, боюсь, нас предали Воскресенские. Весь их род сегодня ночью подло напал на вашу семью. К моему прискорбному сожалению, Алексей даже не успел дать ответный бой, поскольку находился в состоянии вступления в Наследство. – Спокойным сосредоточенным тоном сообщил Мамору. Ловко используя свою Проклятую энергию, он накрыл нас завесой, не пропускающую дым и огонь. Он, как всегда – холодный, спокойный и уверенный. И я задышала.       Непонимание.       Почему Леша снова вступил в Наследство? Такое могло произойти только если погиб наш дядя Николай – ближайший родственник. Да и у него в порядке Наследования трое детей и два внука.       Отрицание.       Безмолвно глядя, как Домовой мечется по комнате, собирая какие-то вещи, я лихорадочно вспоминала других наших родственников, состоявших в Наследстве Проклятого гена.       Нет. Нет, это просто невозможно.       – На данный момент Воскресенские ведут бои на первом и втором этажах поместья. Ваши родовые проклятья и корпус преданных вам магов героически сражаются, но мы всё равно неутешительно проигрываем. – Продолжил Мамору. Он явно хотел сказать что-то ещё, но осёкся, переведя внимательный взгляд на меня.       Я прекрасно поняла, что именно вертелось у него на языке.       Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я смогла принять всю ту лавину безумия, что обрушалась на мою семью. Красная пелена застелила мой взор. Я отстранилась от Анны. Мои руки веревками повисли вдоль ночной рубашки, прилипшей к вспотевшему телу.       Ярость. Желание мстить. Убивать. И это говорил во мне вовсе не трансформированный Проклятый ген. Вся моя любовь, весь трепет к моей семье, к мою великому роду – все это превратилось в жгучую непримиримую ненависть. Я знала, что Воскресенские идут за мной. Я была готова встретить их. Разорвать. Уничтожить. Мои ослабевшие ноги сами двинулись к краю завесы, к пламени, которое уже танцевало горячими бликами по моей комнате, пожирая ее былое великолепие.       – Ты сейчас ничего не сможешь сделать. – Тихо проговорил Мамору, прекрасно поняв мои намерения.       – Убью. Всех убью. – Прорычала я, волоча ноги к выходу из комнаты, когда мой учитель схватил меня за предплечье.       – Тебя убьют. Если ты даже каким-то чудом умудришься прикончить одного из этих подонков, то тогда начнётся процесс вступления в Полное Наследство. А я, боюсь, что ты его даже не переживёшь. – Тихо сказал наш семейный дворецкий. – Такого инцидента не было за всю историю. Мы даже не можем представить, чем обернётся для твоей души подобная трансформация.       – Плевать! – Я чувствовала, как крепнет мой голос. Как сила постепенно возвращается в моё тело. – Они убили мою семью! Всю мою семью! – Я уже кричала. Моя грудная клетка надрывалась от подступающих слез. Я сама не могла поверить в слова, которые выливались бушующим потоком. – Мой брат! Леша! Он должен быть жив! Если он мёртв, то где его тело? Где? – Меня захлестнули рыдания. Я, наверное, рухнула бы на пол, если бы не крепкий хват Мамору.       До меня доносились горькие всхлипы Анны. Что заставило нас с Мамору повернутся к ней.       – Воскресенских значительно задержала Яга, но и ей остались считанные минуты. Если не секунды. – Я поняла, что наш семейный дворецкий обращался вовсе не ко мне. – Пора.       Анна, рыдавшая всё это время, уткнувшись в ладони, медленно подняла голову.       Что они задумали?       Анна, подлетев ко мне, взяла в свои почерневшие от сажи руки мое лицо. Сияя решимостью, она расцеловала меня в обе щеки и крепко обняла.       – Я не говорю тебе прощай, я говорю до встречи. До встречи на той стороне, моя Мира. – Анна медленно отступила, глядя на меня с такой любовью, что у меня защемило в сердце. Так на меня смотрела только мама.       – А вы действительно очень похожи. – Задумчиво протянул Мамору, оглядывая нас, что заставило меня непонимающе переводить взгляд с них туда-обратно.       Да, это было абсолютной правдой. Анна выглядела словно моя старшая сестра. Один рост, один цвет волос, глаз. Мы были до абсурда одинаково хрупкими, что частенько заставляло Лешу в детстве сравнивать нас с Кощеем – ещё одним нашим родовым Проклятым духом. Нам часто говорили о нашем сходстве, но слышать это сейчас было чертовски странно.       Что они задумали?       – Да, Мамору. Это будет вершиной твоего творения. – Как-то странно улыбнулась Анна, поворачиваясь к нему. – Я готова.       До меня дошло слишком поздно, что именно собирались провернуть эти двое. Особенность магической техники Мамору состояла в том, что он мог трансформировать оболочку предметов. Грубым языком – внешний вид. Однако, применяя свой дар к живым существам, те меняли свою оболочку, а затем умирали.       Я наблюдала, как мой наставник буквально убивал последнего близкого для меня человека.       Я, вложив всю силу, на которую была сейчас способна, попыталась ударить Проклятой энергией Мамору. Остановить его. Но он с легкостью отразил мою нападку, даже не прервавшись от трансформации Анны.       – Не забывай, кто тебя научил этому приему. – Спокойно проговорил наставник, глядя на меня сквозь стекла очков, в которых зловеще отражались языки пламени.       Трансформация закончилась так же быстро, как и началась. Моим глазам предстала Анна в новом обличие. В моем обличие! Мамору буквально видоизменил мою подругу, сделав ее моим двойником.       Анне осталось жить по меньшей мере минут десять.       – Что вы наделали? – Проорала я, захлебываясь в слезах.       – Анна притворится тобой, чтобы ты смогла сбежать, прихватив с собой оставшиеся ваши родовые Проклятия. – Будничным тоном проговорил Мамору, с любопытством оглядывая мою умирающую подругу. – Ты была права, это вершина моего творения. Теперь и я готов встретиться со смертью.       Мне показалось, или он повеселел? Безумец.       Анна вымучено улыбнулась и перевела взгляд ярких голубых глаз на меня. Она даже не могла говорить!       Меня разрывало от ужаса, происходящего со мной. Я подумала, а вдруг это сон? Такого просто не могло случится. Почему-то я вспомнила Максима Воскресенского. Определенно это сон, Максим бы ни за что не допустил геноцид моей семьи. Все же он будущий глава своего рода. И, возможно, он, правда, любит меня.       Эти наивные размышления были прерваны звуком разбитого окна. От потока кислорода бушующее пламя разгорелось с двойной силой. Я услышала кудахтанье. Твою мать. Это могло бы быть очень комично, если бы сегодня не погибла вся моя семья.       – Я не умею прощаться. Но если бы я мог выбирать любимчиков среди своих учеников, я бы выбрал тебя, Мирослава. – Прошептал Мамору и поднял руку.       В этот момент меня вышвырнуло потоком Проклятой энергии через окно прямо в раскрывшуюся дверь Избушки. Да-да, еще одно наше родовое Проклятие. С каких пор оно подчиняется этому японцу? Ударившись головой об деревянную стенку, я почувствовала, что отключаюсь. Последнее, что я увидела, как следом за мной в Избушку запрыгнул Домовой, прижав к груди небольшую дорожную сумку. А в окне некогда моей комнаты уже вовсю бушевало пламя.