Под каменными сводами

В окно стучат крупные капли дождя, но Осаму просыпается вовсе не от них. У него перед глазами снова стоят события пятнадцатилетней давности, всё такие же пугающие в своей свежести. Дазай помнит крики людей, лязг оружия, тела собственных родителей и удушливый, липкий, холодный и наполняющий всё его существо страх. Он помнит, что спасся по чистой случайности — будучи маленьким мальчиком, он забежал в чулан и просидел там до утра, глотая рыдания. Порой ему казалось, что лучше бы он погиб. Потом был долгий допрос перед главарем бунтовщиков, злоба, которая не находила другого выхода, кроме как в слезах, угрозы самозванцев и, наконец, публичное высказывание, которое было ложью, куда ни ткни. Подобного рода кошмары преследовали его все эти годы с разной интенсивностью. Осаму всегда мечтал от них избавиться — они усиливали его непреходящее чувство вины перед теми, кто был добр к нему и теми, кем он по-настоящему дорожил. Ему вовсе не страшно за свою жизнь, как предполагал Мори, ведь она превратилась в кошмар наяву уже давным-давно. Он просто хочет отомстить, очистить свою душу от гнета вины и печали. Дазай никогда не был ярым сторонником справедливости, но это немного эгоистичное желание было его единственным верным союзником долгие годы. Этой ночью он окончательно уверился в том, что действовать нужно было — и как можно скорее. Теперь его мучал лишь один вопрос — как заставить Нагамоцу принять очевидно невыгодные для него условия, которые поставят под вопрос его правление в целом. Размышляя над этим, Дазай проворочался без сна до утра. Как только лучи солнца проникли сквозь чуть замутнённое стекло в окне спальни наследника, в голову Осаму пришла идея, которая могла бы помочь ему продвинуться дальше в своём начинании. Он вспомнил, что у короля есть одна крупная слабость — несмотря на всю его осторожность и даже легкую паранойю, он обожает пить. Пьёт много и почти с каждым приёмом пищи. Раньше Дазай стремился избегать Нагамоцу в такие моменты, ведь ему были отвратительны его развязное поведение и шуточки, но теперь такое состояние его величества сыграло бы ему на руку. Получить согласия короля в полубессознательном состоянии и сразу же рвать когти, пока Нагамоцу не очухался. Звучит проще, чем есть на самом деле, но Осаму не был бы собой, если бы не попытался. Да, в одиночку, да, без плана отступления в случае отказа — но он уже был достаточно безбашенным, чтобы решиться на это предприятие. *** Дазай глубоко вдыхает и толкает тяжелую дубовую дверь. Её скрип разносится по коридорам с высокими потолками и старинными гобеленами ровно до того момента, как этот звук прерывается звоном бокалов и тарелок, громким хриплым смехом и, кажется, грохотом упавшего стула, — король обедает. Наследник заходит как раз в тот момент, когда одна из фрейлин, вынужденная составлять компанию обедающему королю, Йосано Акико, после натянутой улыбки отворачивается от Нагамоцу и пародирует выражение его покрасневшего от выпивки лица с такой убийственной точностью, что грех не засмеяться. Однако Дазай сдерживается, кивком головы приветствуя девушку и подходя ближе к столу короля, чтобы объявить о своём намерении. Заметив его, король улыбается во все зубы. — Дазай, здравствуй! Присаживайся, что же ты стоишь как не родной! — и король вновь разражается приступом неприятного смеха, подчеркивая то, каким топорно-ироничным он становится после пары кружек чего-нибудь крепкого. — Спасибо, ваше величество, я постою. Дело в том, что я хотел бы попросить вашего разрешения для одного дела, — Осаму уже впору скривится, но он старается быть учтивым и расположить к себе человека напротив. Нагамоцу посерьёзнел и прищурил глаза. — Спрашивай тогда, не томи. — Могу ли я отправится в Греун с целью просить руки наследного принца тех земель? Дазай старался сохранять ровный и спокойный тон голоса, но после своих слов невольно задержал дыхание, ведь от ответа Нагамоцу зависело буквально всё — или так ему казалось. Король же просто откинулся назад на кресле и вновь заулыбался чуть неровными зубами. — Ишь ты, замуж он захотел. И надо было так стращать? Конечно поезжай, мне-то какое дело. Но возьми с собой этого Анго из стражи, а то греунские псины тебя сожрут и не подавятся, — ответил король и как-то недобро прищурился. Затем Намагоцу махнул рукой, как бы отпуская наследника восвояси, но властный жест этот был скорее присущ завсегдатаю трактира, нежели королю. — Благодарю. Дазай кивает и выходит, но стоит ему сделать пару шагов, как кто-то резко подходит к нему и начинает идти в ногу с ним. Осаму поворачивает голову и видит перед собой придворного врача, Мори. — Как всё прошло? — без предисловий спрашивает он. — Зачем пугать-то так?! Можно было спокойно подойти, не к чему возникать, — выдаёт Дазай вместо ответа, — Нормально. Меня отпустили, но придётся взять с собой Анго Сакагучи из дворцовой стражи — якобы ради безопасности. — Ни в коем случае, — перебил его Огай, — Он как цепной пёс короля. Если ему прикажут тебя убить, он убьет, и даже я не смогу ему помешать. Ты всё ещё слишком безрассуден, Дазай. Осаму слегка насупился на замечание, ведь он явственно видел недобрые намерения короля, но не успел высказать свои подозрения. Он умеет читать людей, — а особенно таких незамысловатых, как Намагоцу, — не хуже Мори, но его все равно не воспринимали всерьёз. Бред какой-то. — Что вы предлагаете в таком случае? — В одном только король прав — без охраны ехать нельзя. Есть у меня один вариант на примете. Давай сходим прямо сейчас, незачем время терять. Мори ускорил шаг, и каблуки его туфель застучали по каменному полу, когда он поднимался по лестнице. Дазай огляделся по сторонам — он, кажется, начал перенимать нервозность этого загадочного мужчины — и решил следовать за Огаем. Пара минут беготни по лестницам и заговорщики стоят у дверей кабинета капитана дворцовой стражи — врач переводит дух, ибо «какие мои годы», а наследник нервно перетаптывается с ноги на ногу, что обычно не свойственно внешне оптимистично настроенному принцу. Только Осаму заносит руку над дверью, чтобы постучать, как Мори распахивает и с широкого шага входит в комнату. — Капитан Фукудзава, доброго денька! Огай фальшиво-ярко улыбается и приветливо расправляет руки. От былой усталости и нервозности не осталось и следа. Дазай внутренне дивится тому, как легко Мори сменяет маски ровно до тех пор, пока не узнает в этом себя. Только вот для него это способ выжить в собственном дворце, а для врача — способ получить желаемое. — Здравствуйте, доктор Мори. Чем обязан? — сдержанно отвечает Фукудзава, однако, судя по его выражению лица, он совсем не желает врачу здоровья. Заметив наследника в дверях, Фукудзава резко встал и поклонился. Дазай же наблюдал: короткий поклон, солдатская выправка, поставленный голос, меч с резной ручкой на поясе — классика. — Приветствую вас, ваше высочество. Наследник отвечает кивком. Он всё ещё не понимает, почему Мори притащил его именно сюда. — Капитан, тут нарисовалось небольшое дело… — начинает свою песню Огай, — Не сопроводите ли меня и его высочество в Греун? Фукудзава хмурится, а Дазай разворачивает голову в сторону Мори, взглядом как бы говоря: «С какой это радости ты едешь со мной?». — Это не меньше трёх дней пути, я не могу просто оставить свой пост. Зачем вам туда? — Просить руки греунского принца, — выступает вперёд Осаму. Юкичи моргает пару раз, но не позволяет себе как-либо иначе выдать своё удивление. — Понимаю, ваше высочество. Я улажу свои дела как можно скорее. Когда бы вы хотели выехать? — Как можно скорее, — встревает Мори, и добавляет с наигранной учтивостью, — если вас не затруднит, конечно. Дазай снова с недоумением глядит на Мори — ветер у него в голове гуляет, не иначе, а врач внимательно прислушивается к сквознякам, честное слово. Фукудзаве же не остаётся ничего, кроме как тяжело вздохнуть. — Завтра в семь у ворот замка. Ваше высочество, позвольте откланяться. С этими словами, капитан стражи встаёт из-за стола, вновь кланяется принцу и покидает кабинет. Как только он выходит за дверь, Мори обращается к Дазаю. — Заметил, что он даже не спросил о том, согласовано ли это с королём? Дазай прокрутил в голове весь короткий диалог — и действительно, капитан стражи даже не удосужился упомянуть Намагоцу. — Значит — на дух его не переносит и слушать его приказы не любит! — щёлкает пальцами в воздухе Осаму. — Схватываешь на лету, — хвалит его Мори, — Но советую тебе идти собираться, времени не много. Тем временем Фукудзава направился к тому месту, где сейчас дежурил Анго Сакагучи — его правая рука и в целом доверенное лицо. Коротко отдав пару указаний, сказал ждать его через неделю и королю без причины о его отсутствии не сообщать. Однако, вместо привычного «Есть, сэр», следует: — Не в праве я вам указывать, но это действие абсолютно бессмысленно, — Сакагучи явно не в восторге от таких финтов начальства. — В том-то и дело, что не в праве, — холодно отвечает Фукудзава и уходит решать остальные вопросы для скорого отъезда. Потом он поймёт, что был резковат с всего лишь ответственным подчинённым, но оправдание ему есть — он чувствует неладное в поведении Огая и наследного принца. Они что-то замышляют, и Юкичи совершенно не устраивает ни то, что какая-то конспирация имеет место быть, ни то, что его оставили в неведении. *** — Дазай, добром это не кончится. Говорю не как ясновидящий, а как адекватный человек. Ты на кой черт вообще связался с Мори Огаем, а уж тем более отправляешься с ним в дорогу? И капитану стражи я тоже не доверяю, очень уж у него взгляд суровый. А как только король прознаёт о том, кого ты забрал себе в свиту, он непременно всё поймёт. Тебе жизнь не мила? — причитает Ода, расхаживая по покоям принца. — Ой, да брось, Сакуноске, что он мне сделает? — отмахивается наследник, закидывая в дорожную сумку большую кожаную куртку. Дазай хотел бы ему сказать, что единственная цель в его жизни — месть и снятие бремени вины, а сама по себе она довольно бессмысленна, и он устал жить в клетке собственного происхождения. Но он в жизни не делился подобным ни с кем, и начинать не собирается. К тому же, по мнению Осаму, Одасаку достаточно умён, чтобы хоть немного понимать его — и это пугает. Он кладёт ещё пару вещей и замечает отметку на часах, что приближается к семи, а это значит, что пора брать вещи и отправляться к воротам дворца.