Teen idle

Старший оказывается напротив быстрее, чем Чонвон успевает моргнуть. С хитрым прищуром и улыбкой он бессовестно занимает место Субина, ушедшего забирать поднос с завтраком на двоих (Хисын иногда приходил сам). Обычно Ян менялся с другом через день — один занимает столик, а второй идёт за едой — и сегодня жизнь будто решила посмеяться, ведь была очередь Чхве. — Что? — удивлённо спрашивает Чонвон, потому что не понимает, как реагировать. Джей упирается подбородком в сложенные на столе руки и смотрит очень внимательно, словно выискивает что-то. Чонвону было хорошо разглядывать посторонних, но самому становилось жутко некомфортно. Видимо, не раз заметивший «слежку», Пак планировал таким образом искусно отомстить. Потому что он не писал сообщения, ни разу не позвонил среди ночи, чтобы пошутить, хотя Ян морально готовился к этому на протяжении всего времени с момента разговора в автобусе. И в итоге ничего? Неужели слухи о той девушке не имеют к нему никакого отношения, кроме как притянутого за уши обстоятельства, что с кем-то из виновных Чонсон связан приятельскими отношениями? Или выводы в сторону его невиновности также поспешны? — Давай сходим куда-нибудь, — делает паузу, чтобы после добавить. — Погулять, например. — Нет. — Почему опять «нет»? Чонвон показывает зубы, морща нос. — Я редко выхожу куда-то без надобности. Нужно настроение или повод — ни того, ни другого у меня не имеется в наличии. Джей не удивлён отказу, и понять почему именно не составляет труда: Чонвон предельно откровенен со всеми и ненавидит ложь, глупые отмазки. Человека куда сильнее обижает и вводит в заблуждение очевидное враньё, нежели откровенность. Зачем печься об его чувствах? Так или иначе, но Чонсон не друг и не хороший знакомый. — И это я ещё грубый? — беззлобно усмехается Пак. — Если ты такой честный, давай начистоту: почему времяпровождение со мной не отличный повод для того, чтобы найти нужное настроение? Мы бы могли наладить отношения. Кто знает, сколько ещё придётся бороться за пространство между шкафчиками? — Звучит чересчур пафосно. Да и к тому же, — подпирает кулаком голову и не прерывает зрительный контакт, несмотря на то, что яркие солнечные лучи из окна слепят глаза. — Сперва причина якобы в английском, потом в математике… Зачем тебе на самом деле это? Не стоит так напрягаться из-за жалких пяти сантиметров, которых не хватает. Всё-таки отводит взгляд первым и задумчиво постукивает пальцами по пластиковому покрытию на столе. Солнце беспощадно, однако в его цвете крашеные волосы Джея становятся на пару оттенков теплее. И Чонвон не исключает, что повод для внезапной настойчивости способен заключаться в интересе и желании подружиться, но предчувствие редко когда обманывает. Ян готов поклясться: если бы мог, нащупал бы двойное дно в его словах. Чонсон молчит. Его губы шевелятся, как если он готовится что-то сказать, но всякий раз передумывает. Действительно обескураживает, что Джею — якобы дерзкому — подростку с подушкой безопасности в виде родителей, тяжело сформулировать причину. — Ладно, извини, — Чонвон непонятно зачем и почему сдаётся, когда замечает идущего навстречу Субина. — Не хочешь съездить со мной в магазин на окраине города? Мне не хватает небольшой детали для костюма на Хэллоуин. Когда он улыбается, у Чонвона сердце пропускает удар, а после начинает биться быстрее. Либо влияние особенного освещения, либо искусная иллюзия от воспалённого после контрольной работы мозга (не исключены и иные варианты), но он кажется красивым. Без задних мыслей и условностей — просто красивым, даже со спадающими на лоб прядями и в жутко дорогой, но едва ли подходящей для школы одежде. Типичный парень, от которого хорошим девочкам стоит держаться подальше. И мальчикам тоже, чтобы не возник соблазн стать кем-то вроде него. — Окей, — вот теперь тон его голоса напоминает нормальный. — Тогда я позвоню?.. — Угу. Вновь собирается что-то сказать, но качает головой и вскоре исчезает из столовой совсем. Два человека из его компании заболели (или прогуливали), а остальные почему-то на завтрак не пришли. И пускай всё фактически решено, Чонвон запоздало ругает себя за проявленную мягкость и неприятное, неизведанное чувство в груди. Зачем он настолько часто улыбается? Почему его глаза живее? — С тобой только что сидел Джей? — слишком воодушевлённо спрашивает Субин и расставляет тарелки с ароматным пудингом. — Мы ездим на одном автобусе. Мелочи, не обращай внимания, — и ляпает первое, что всплывает в уме. — Он интересовался тем, как проводится Хеллоуин, про костюмы задавал вопросы… Чонвон продолжает искусно врать, но в душе отчаянно не понимает: почему? Секретов не было, делились друг с другом всеми новостями, наблюдениями, а теперь сам творит эту хрень. Нагло лжёт, глядя в лицо и боясь признаться хотя бы себе, что в смятении, когда оказывается близко к Чонсону. С другими так не бывает.

***

Когда старенький автобус останавливается на остановке — то есть на обочине дороги возле деревянного указателя к музею резьбы по дереву, — Чонвон неподдельно удивляется. Он вышел раньше и приехал раньше запланированного времени на десять минут, поэтому твёрдо был уверен, что старшего пришлось бы ждать. В его предвзятых представлениях Джей непременно должен опоздать; на деле получается совсем иначе. С рычанием железная банка (потому что автобус старше самого Чонвона лет на десять) уезжает и буквально заставляет глотать пыль. Ян кашляет и машет рукой перед лицом, чтобы сквозь поднявшиеся в воздух песчинки разглядеть хоть что-то и отойти подальше, — мало ли какой-нибудь автомобиль занесёт на повороте и случится непоправимое. — Привет. — Привет, — снова кашляет и, наконец, может чётко видеть Пака. Если честно, Чонвон не старался даже наряжаться или типа того. Надел первые попавшиеся джинсы и зелёное худи с какими-то японскими иероглифами, так что по сравнению с Джеем наверняка смотрелся не очень. Данный факт не слишком волнует, но, судя по внешнему виду, Чонсон полностью соответствует подростку из обеспеченной семьи. Можно было бы перейти дорогу, по противоположной стороне добраться до следующего светофора и по всем правилам выйти к окраине, где возле леса располагался нужный магазин, однако только идиот (или не местный) стал бы так делать. Люди давно протоптали тропинку на пустыре, заросшего высокой травой, а через бьющийся родник перекинули широкие и толстые доски, используемые в качестве моста. Наверное, потому приезжие поначалу пугались Сунэ — центр и спальные районы находились на достойном уровне, зато возле черты города творилось… странное. Ничуть не пугающее для жителей, конечно. — А ты решил, в кого станешь наряжаться? — через плечо оборачивается младший. — Почти все из наших парней переоденутся либо в вампиров, либо в зомби… — Пока не определился. Чонвон кивает. Идея пойти с ним — чёрт побери, с Пак Чонсоном — абсолютно идиотская. Это как если бы кот подружился с агрессивным питбулем или ястреб с мышью. Самое важное: Джей удивляет тем, что постепенно ломает предрассудки о себе, невзирая на то, что в школе является буквально воплощением их всех. Желает казаться крутым среди сверстников, но при Чонвоне (более равнодушному) позволяет себе расслабиться? — да, вполне вероятно. Позади шуршит что-то явно съестное. Чонвон не спешит оборачиваться, потому что считает это неуместным, но всё решает Джей. Молча касается плеча, призывая остановиться и встать к нему лицом, а после протягивает упаковку мармелада в форме мишек. — Будешь? — Да, спасибо. По узкой тропинке идти вдвоём неудобно, зато удобно есть мармелад. Чонвон старается держать себя под строгим контролем и не обращать внимания ни на терпкий аромат парфюма, ни на то, как соприкасаются собственные прохладные пальцы с тёплыми чужими, и не получается. Мурашки пробегают по коже, стоит нечаянно схватиться обоим за одного мишку и неловко отпрянуть. Чонвон убирает руку и говорит, что больше не хочет. Незаметно увеличивает расстояние, дабы вообще не притрагиваться к нему даже локтями. Нет ни малейшего желания выбираться из зоны комфорта и испытывать на прочность самообладание, выходить из своей раковины. Что за фигня? Чонвон совершенно спокойно мог прикасаться к друзьям, но не испытывал ни на йоту нечто схожее с тем, что происходило из-за Чонсона. Три ступеньки перед дверью в магазин — как отсчёт до неизбежного. Чонвон не любил делать покупки с кем-то ввиду того, что было важно хорошенько изучить заинтересовавшие его товары, пройтись вдоль стеллажей иногда и по нескольку раз. А это место он обожал за соответствующую атмосферу и запах натурального дерева, сушёных трав и свечей. — Я представлял всё… иначе, — признаётся Джей, перед тем как Чонвон собирается войти внутрь. — Мы недалеко от пляжа, верно? — Да, но в этой части будут одни камни. А что? Его задумчивое лицо и постукивание кончиков пальцев по левому бедру смущают. Казалось, у Пака не было причин волноваться, ведь данный жест Чонвон давно окрестил нервным. Причина проста: опять-таки, личные наблюдения. — Ничего, идём. Внутри ничего не поменялось с тех пор, как в последний раз посещал данное место. Торговца нигде не видно, но Чонвон знает наверняка, что мужчина лет пятидесяти здесь. Мистер Ли появлялся тогда, когда был нужен (или когда его звали), и предпочитал не напрягать покупателей. Может, потому что здесь имелись камеры видеонаблюдения на случай, если кто-нибудь собирался совершить кражу. Чонвон с упоением перебирает вырезанные из дерева фигурки различных животных, выбирает всё-таки кошку с глазами-камушками лунного цвета, и продвигается вглубь помещения. По большей части тут продавали сувениры, торговали книгами, которые любой желающий мог отдать при ненадобности, а другие купить, если очень хотелось. Вряд ли магазин приносил огромную прибыль, но, скорее, хозяину лишь нравилось заниматься любимым делом. Гадальные карты ручной работы выглядят слишком привлекательно, чтобы пройти мимо. Чонвон аккуратно открывает коробку из плотного картона и вместе с ними достаёт маленькую инструкцию. — Что это? — Можешь посмеяться надо мной, — без тени упрёка произносит Чонвон с полуулыбкой, на секунду забывая о случившемся снаружи и о том, что с посторонними (то есть с Чонсоном) делиться сокровенным не нужно. — Но я люблю такие штуки. Забавно от скуки поздним вечером заниматься подобным. — Я не собирался смеяться. Если тебе нравится, почему бы и нет? Только я не понимаю, как это работает. — Всё просто: перемешиваешь и раскладываешь карты согласно инструкции, а затем читаешь значение… — отличная прорисовка, приятный материал. — Пожалуй, я куплю их. В крайнем случае, если не я, мой младший брат оценит. — У тебя есть брат? — Ему три года, и он в прямом смысле крадёт мои вещи, до которых способен дотянуться. В прошлом году он разрисовал мой дневник зелёным фломастером. Хорошо, что первые листы. Учителя ничего не заметили. Вампирские накладные клыки оказываются в наличии, что не может не радовать. Пусть Ян и набрал много чего ненужного — плевать. Хорошее настроение перебивает всякие мелочи, и Чонвон начинает думать, что те ощущения — плод больного воображения из-за поездки в душном автобусе. В конце концов, прикосновения не с близкими людьми воспринимаются всегда по-разному. Но очередным удивительным моментом за день становится то, что Джей тоже планирует сделать покупку. Сомнительно, что похожая фигурка кота, но в увеличенном размере, понадобится для чего-нибудь, зато смотрится красиво.

***

Когда подъезжает автобус лучше предыдущего, солнце начинает садиться. Небо становится сиренево-оранжевым, и Чонвон успевает сделать снимок на память. Временами затея родителей по поводу вероятного переезда не давала покоя, потому что он уезжать из Сунэ категорически не хотел. Не имеет значения, что многих прелестей здесь нет ввиду ряда причин. Чонвон родился и вырос в Сунэ. — Ты тоже?.. — Да. Разница в том, что Чонвон монетами отсчитывает нужную сумму на проезд, а старший отдаёт большую купюру. Водитель поначалу теряется, потому что набрать сдачу едва ли представляется возможным, но ему удаётся. Из пассажиров — сидящая за водительским креслом женщина и двое мужчин в конце салона. Чонвон садится возле окна на третьем ряду и прислоняется к стеклу. Мама бы сказала, что таким образом можно собрать кучу грязи и «так сидеть неприлично». Но когда её рядом не было, Чонвон позволял себе всякие вольности, ведь иначе она бы каждый раз жаловалась отцу. А разгневанный папа гораздо страшнее, строже. Обижаться на них незачем, как и незачем взбрыкивать и играть роль бунтаря; может, брата ожидает что похуже. — Разве тебе не в другую сторону? — Меня водитель заберёт, я на остановке «Поликлиника» выйду. — У тебя есть личный водитель? — Чонвон даже выпрямляется. Если подумать: а почему использует общественный транспорт? Его отец по-настоящему богатый человек, который наверняка не садится за руль самостоятельно. То же самое относится и к матери Джея, ведь статус предполагает наличие обслуживающего персонала в различных сферах. — Ага. — Зачем ты ездишь на школьном автобусе? — Просто. Ян внимательно следит за тем, как он начинает постепенно принимать любимую позу — немного сползает, упираясь коленями в сидение спереди. Нельзя не заметить ещё кое-что: голова медленно склоняется к Чонвону и в итоге оказывается на его плече. Джей прикрывает веки и складывает руки на груди — это нормально? «Просто», — ответ на все времена и случаи? Чонвон ненавидит неопределённости, чувствовать себя обманутым или дураком. Находиться на распутье, где по кусочку тебя заполняет вышеперечисленное — полный отстой, а виновник всего бессовестно отдыхает. Окончательно расслабляется, обдавая тёплым дыханием кожу на шее, которая мгновенно покрывается мурашками. — Ты используешь меня в качестве подушки? — Очень удобно, — еле слышно бормочет себе под нос. — От тебя приятно пахнет, Чонвон. Мне нравится твой запах. Что? Осмотревшись, машинально принюхивается к рукаву толстовки, чтобы иметь представление, о чём он. Отголоски аромата обыкновенного порошка, лавандового кондиционера для белья и дезодоранта — ничего необычного. И проблемы на первый взгляд нет, если бы не досадное обстоятельство: кровь закипает. Жар поднимается из глубин души, а лицо начинает гореть. Чьё сердце стучит так быстро? У Чонвона уши закладывает, вдобавок во рту становится сухо. Джей безвольно опускает руки на собственные бёдра, и пальцы левой (ближайшей к младшему) дотрагиваются до чонвоновых. Лишь кончиками — невесомо совсем, — но этого вполне достаточно, чтобы опустить глаза. «Случайное касание — не обращай внимания. Веди себя как любой нормальный парень и перестань забивать мозги всякой несущественной ерундой. Навязчивые мысли ещё никого не доводили до добра, тем более школьника, окружённого парочками из ровесников», — слабое утешение, но максимально действенное на данный момент. — Ты всегда говоришь людям, как они пахнут? — пытается пошутить и незаметно убирает ладонь, чтобы успокоиться. — Нет, только тебе. Чистое безумие.