Shadow World

      Холодный февральский воздух казался почти осязаемым, медленно стекая по каменным стенам подземелья Хогвартса. Просторный класс, обычно погружённый в полумрак, теперь был ярко освещён магическими светильниками, которые отбрасывали резкие тени на лица шестикурсников, собравшихся для сложнейшего урока магического перемещения.       Уилки Тайкросс, инструктор из Министерства магии, стоял перед учениками, словно статуя из твёрдого металла. Его пронзительный взгляд насквозь прожигал каждого студента, заставляя их нервничать и подтягиваться. Голос Тайкросса звучал чётко и безапелляционно:       — Трансгрессия — это не просто магический трюк, — он медленно прохаживался между рядами, — это искусство, требующее абсолютной точности, железной концентрации и непоколебимой внутренней уверенности. Один неверный мысленный импульс, малейшее сомнение — и вы рискуете оказаться в самых невероятных и опасных местах. Возможно, даже посреди скалистой пустыни или на дне океана.       Эссоу почти не волновалась, двигаясь с выверенной расчётливостью и спокойствием настоящей когтевранки. Её глаза то и дело поглядывали в сторону Макинтайр, словно меряясь с соперницей. Каждое движение, каждая попытка были продиктованы желанием не просто выполнить упражнение, но и превзойти Джоди, которую Тайкросс превозносил весь урок.       Слизеринка, напротив, выглядела скучающей, небрежно выполняя задание и то и дело бросая рассеянные взгляды в сторону Поттера. Её аристократичное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций — её мысли были заняты совершенно другим.       — Смотри, как она старается, — тихо хихикнула Дэни, наблюдая за подругой. — Кажется, кто-то хочет доказать, что она не хуже королевы Слизерина.       Амели бросила на неё раздраженный взгляд:       — Заткнись, — прошептала она, — я просто хочу выполнить упражнение идеально.       В момент трансгрессии время словно замедлило свой бег. Клейтон специально — или же совершенно случайно — переместилась настолько близко к Драко, что их тела соприкоснулись в головокружительно нелепом и одновременно многозначительном танце столкновения.       Он отпрянул, она вздрогнула. На долю секунды их глаза встретились — зелёные Дэни и стальные Драко — вспыхнули таким напряжением, что даже воздух между ними, казалось, звенел от невысказанных эмоций. Их быстрое отступление было театрально синхронным: она — влево, он — вправо, словно невидимая пружина внезапно разжалась между ними.       Тайкросс, к счастью, был поглощен наблюдением за другими студентами и не заметил этого удивительного pas de deux. Но Амели — она всегда была слишком наблюдательной — буквально впилась взглядом в эту мимолетную сцену.       Эссоу была в курсе каждой детали эмоционального лабиринта, в котором металась её подруга. Их связь с Драко напоминала сложный танец, где страсть и отторжение сплетались в причудливый узор. Ранее она не раз пыталась предостеречь, умоляла быть осмотрительнее и не поддаваться искушению.       И вот теперь Амели почувствовала острое раздражение. Этот несносный чистокровный идиот снова появился в жизни её подруги, причём так незаметно и скрытно, что даже она, казалось бы, всегда знавшая всё наперёд, осталась в неведении.       — Что это было? — спросила Амели, подхватив слизеринку под руку.       Клейтон пожала плечами, её движение было небрежным, но слишком уж тщательно продуманным:       — Теперь, когда я умею трансгрессировать, могу сбежать от своей занудной когтевранской подруги в любой момент, — она рассмеялась, но смех прозвучал как натянутая струна — слишком высоко, слишком быстро.       Амели прищурилась, её голубые глаза превратились в два острых клинка. Она была слишком умна, слишком проницательна, чтобы не понять очевидное: между Дэни и Драко что-то произошло.

***

      Зимний вечер окутывал Чёрное озеро плотным серым туманом. Старое искривлённое дерево, тайное убежище последних трёх лет, казалось хранителем их самых сокровенных тайн. Ветви, покрытые инеем, нависали над берегом, создавая интимное пространство, недоступное посторонним взорам.       Гарри стоял напротив, его зелёные глаза лихорадочно метались, выдавая внутреннее напряжение. Его руки были сжаты в кулаки, голос дрожал от еле сдерживаемых эмоций.       — Рон отравился, — повторил он, — медовуха… Слизнорт был в абсолютном шоке…       Джо слушала, чувствуя, как внутри разливается леденящий холод. Её рука непроизвольно скользнула к левому запястью, туда, где под мантией скрывалась метка. Она смотрела ему в глаза, и её сердце обливалось кровью. Мерлин, как Макинтайр его любила — больше жизни, больше собственной души, больше всего, что было ей дорого.       В этот момент она видела человека, которого любила настолько беспощадно и всепоглощающе, что готова была разрушить весь мир ради одного его вздоха. Каждое его движение отзывалось в ней такой острой болью, словно её сердце было расколото на тысячи осколков, и только он мог их соединить. Джоди знала правду — медовуху она лично вручила Драко, чтобы тот подбросил её Слизнорту. План, который мог убить Рона, лучшего друга Гарри. План, который мог спасти Драко и её саму.       — Что с ним теперь? — её голос прозвучал монотонно, почти безжизненно.       — Восстанавливается в лазарете, — Поттер перевёл дыхание. — Но это было… опасно, Джо. Слишком опасно.       Она подняла глаза. В них плескалась такая боль, какую не смогла бы скрыть даже королева Слизерина. Внутри неё шла непримиримая война — между любовью и долгом, между собственным счастьем и холодным расчётом.       — Я больше не приду, — каждое слово словно приговор. — Нам нужно прекратить.       Гарри шагнул вперёд. Один шаг. Второй. Его руки легли ей на плечи, и он прижался к её губам отчаянным, яростным поцелуем — будто пытаясь удержать, не отпустить.       — Я не позволю, — прошептал он, касаясь её лба. — Я хочу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь. Какой бы она ни была.       В этот момент Джо почувствовала, как слёзы царапают горло. Макинтайры не плачут. Никогда. Но сейчас… сейчас правила переставали иметь значение.       Она смотрела на него — юношу, который был её слабостью, её болью и её спасением. Каждая клеточка её тела кричала от невозможности быть вместе и невозможности расстаться.       Джоди развернулась. Гордо. Величественно. Её шаги, тяжёлые и неторопливые, оставляли глубокие чёткие следы на влажной земле. Это прощание было молчаливым — она не сказала в ответ ни слова. И только одна слеза — тоненькая, предательская — скользнула по её бледной щеке, оставляя после себя влажный след.

***

      Выручай-комната сегодня примерила на себя образ хаотического архива — стены, усыпанные полками со стоявшими на них треснувшими флаконами, нагромождения старинных книг, и воздух, густой от пыли, секретов и невысказанных угроз. Дэни шагнула внутрь, её пальцы инстинктивно сжимали волшебную палочку. Она искала Драко. Это уже стало почти навязчивым ритуалом.       Последние недели Клейтон методично бродила по местам их встреч. Она чувствовала — Малфою сейчас невыносимо тяжело, и хотела если не помочь, то хотя бы понять, какое чудовищное задание поручил ему Тёмный Лорд.       Вместо ожидаемого силуэта слизеринца у Исчезательного шкафа стояла Макинтайр. Её тонкие пальцы небрежно перелистывали страницы потрёпанного тома, а глаза — холодные, как лезвие клинка — светились опасным любопытством.       — Ищешь кого-то? — Джоди не подняла взгляда, её голос звучал сладким ядом. — И я даже знаю, кого. Малфой сейчас занят. Очень важными делами.       Дэни замерла. Её сердце ёкнуло от внезапного предчувствия.       — Понятно, — быстро кивнув, она развернулась к выходу, но внезапное подозрение остановило. — Прошу, не лезь в это. Это не твоё дело.       — О, но мне нравится делать чужие дела своими, — Джо с театральным щелчком захлопнула книгу. Её губы растянулись в хищной, режущей улыбке. — Особенно когда в них замешаны… личные интересы.       — Ты ничего не знаешь, — прошипела Клейтон.       — Не знаю? — Макинтайр сделала плавный шаг вперёд, её движения напоминали опасную змею, готовящуюся к броску. — Думаешь, я не вижу, как вы смотрите друг на друга, словно храня какую-то постыдную тайну? Или как ты бегаешь за ним послушной собачонкой…       — Заткнись! — Дэни выхватила палочку, но Джо лишь презрительно рассмеялась.       — Бедная грязнокровка, — её голос стал совсем тихим, опасным. — Влюбилась в того, кто, возможно, даже не помнит твоего имени. Или помнит? — Она прищурилась, глаза блеснули холодным торжеством.       Сердце Клейтон бешено колотилось, но волшебница впилась ногтями в ладонь, сжимая кожу до боли, пытаясь сохранить контроль.       — А что насчёт Уилла? — резко парировала она. — Ты так одержима Малфоем, что совсем забыла о собственном кузене? Или он тоже занят «важными делами»?       Джоди замерла. На мгновение её безупречное аристократическое лицо исказилось — словно Дэни дотронулась до самой болезненной, скрытой раны.       — Уилл не имеет к этому никакого отношения, — процедила она сквозь зубы.       — Правда? — Клейтон улыбнулась, почувствовав её слабость. — Тогда почему он вернулся в Великобританию? Не для того ли, чтобы защитить младшую сестру, что влипла в дела Пожирателей?       Джо сжала губы, её пальцы вцепились в книжный корешок так, что тот угрожающе затрещал.       — Ты играешь с огнём, грязнокровка, — прошептала она. — И тебя сожгут первой.       Резким движением слизеринка развернулась, исчезнув за внезапно возникшей дверью, оставив Дэни среди разбитых флаконов, пыли и вопросов.

***

      Мягкий свет заходящего солнца окрашивал библиотеку Хогвартса в тёплые золотисто-розовые оттенки. Амели и Энтони устроились в дальнем углу, среди стеллажей с книгами, где шёпот становился почти интимным, а время словно замедляло свой бег.       — Знаешь, — тихо начала Эссоу, её пальцы нервно теребили край мантии, — я никогда не думала, что это случится так внезапно.       Парень поднял бровь, его глаза блестели любопытством:       — О чём ты?       — О Фреде, — она улыбнулась, и эта улыбка была такой искренней, такой нежной, что, казалось, способна была растопить даже самый крепкий зимний лёд. — Он сделал мне предложение на Рождество.       Голдштейн буквально подпрыгнул на месте:       — Серьезно?! — воскликнул он, тут же спохватившись и понизив голос. — Поздравляю! Это же… невероятно!       Амели смущённо опустила глаза:       — Пока об этом знает только Дэни. Мы с Фредом решили объявить всем в конце учебного года.       Энтони наклонился ближе, его лицо выражало искреннее счастье за подругу:       — И как он тебе сделал предложение? Расскажешь?       — Может быть потом, — рассмеялась она, а затем хитро прищурилась. — А ты что, до сих пор не признался Гермионе?       Когтевранец смутился. На его щеках проступил лёгкий румянец.       — Я… — он замялся, но внезапно выпрямился, словно воодушевившись чужим примером. — Знаешь что? Пожалуй, настало время.       — Серьёзно? — Эссоу подалась вперёд, её глаза засверкали азартом.       — Абсолютно, — твёрдо ответил Голдштейн. — Если Фред смог, почему не смогу я?       Они обменялись понимающими улыбками — две молодые души, готовые довериться чувствам, невзирая на все преграды.

***

      Золотые часы в атриуме Министерства магии пробили ровно три раза, когда Вильям вышел из изумрудного пламени камина. Серебристый прах от путешествия ещё витал вокруг его безупречно скроенной мантии цвета воронова крыла, но ни одна пылинка не осмелилась осесть на его плечах — будто сама материя знала, с кем имеет дело.       Долорес Амбридж, затянутая в платье настолько кислотно-розового оттенка, что оно буквально резало глаза, уже семенила к нему через весь атриум, её лягушачья улыбка растянулась до ушей, а короткие пальцы нервно перебирали сумочку — разумеется, розовую.       — Мистер Макинтайр! — защебетала она, едва не кланяясь. — Какая радость, что вы нашли время! Министр Скримджер будет в восторге лично приветствовать такого выдающегося человека!       Он кивнул, не удостоив её даже мимолётным взглядом. Его глаза, холодные как декабрьский лёд на Темзе, скользили по мраморным стенам, где портреты бывших министров шептались за его спиной, прикрывая рты ладонями и тревожно переглядываясь.       «Убийца», — прошипел кто-то из рамок, но Вильям лишь усмехнулся, не замедляя шага. Если бы они только знали, подумал он.       — Полагаю, все формальности уже улажены? — произнёс волшебник тоном, не предполагающим отрицательного ответа.       — О, конечно, разумеется! — Амбридж торопливо перебирала ногами, едва поспевая за его широким шагом. — Я лично проследила, чтобы ваше имя было внесено в список почётных гостей с неограниченным доступом. Вы можете приходить в любое время и…       — Благодарю, — отрезал он, даже не взглянув на неё.       Кабинет Руфуса Скримджера находился на самом верхнем этаже. Он был обставлен с нарочитой скромностью: массивный дубовый стол, лишённый всяких украшений, огромная карта магической Британии с кроваво-красными отметками районов повышенной активности Пожирателей, несколько стульев и шкаф с книгами. Сам министр, высокий и угловатый как готический шпиль, поднялся навстречу.       — Мистер Макинтайр, — голос Скримджера напоминал скрип несмазанных петель, — рад, что вы смогли найти время.       — Министр, — Вильям медленно, почти ленивым движением протянул руку.       — Ваш труд по восстановлению и изучению артефактов Тёмных веков… неоценим для магического сообщества, — продолжил Скримджер, крепко пожимая его ладонь.       Вильям тонко улыбнулся. На периферии его сознания уже начали формироваться контуры чужих мыслей. Он не прилагал усилий — его врождённая способность к легилименции работала сама по себе, особенно когда был физический контакт. Поверхностные мысли Скримджера были прозрачны как стекло: Не доверяю ему… Слишком близок к Малфоям… Но нужен для поднятия морального духа…       — Лестно слышать, — Макинтайр слегка наклонил голову, играя роль смиренного учёного. Его пальцы коснулись рукояти палочки, спрятанной в складках мантии. Просто на всякий случай.       — Присаживайтесь, прошу вас, — Руфус указал на кресло. — Чай? Огневиски?       — Ничего, благодарю, — Вильям сел, расправив полы мантии идеальным веером. — Боюсь, моё время ограничено. Древний свиток из гробницы Имхотепа не будет ждать, пока я закончу светские визиты.       — Разумеется, — Скримджер сел напротив, сложив руки в замок. — И, конечно, благодарю за согласие дать интервью «Пророку». Общественности нужны герои в такие тёмные времена. — Он сделал значительную паузу. — Хотя вы уже блистали на первой полосе у Риты Скитер. Помните?       — Как забыть? — Макинтайр рассмеялся, звук был гладким, как дорогое масло на тёплом хлебе. — Бедняжка Рита. После нашей маленькой беседы она неделю ходила, словно контуженный призрак. Удивительно, что она всё ещё пишет.       Скримджер не улыбнулся. Его взгляд стал острее. Он махнул рукой, и Амбридж, до этого стоявшая у выхода как верный сторожевой пес, исчезла, щёлкнув каблуками. Дверь закрылась с глухим стуком.       — Любопытно, — министр поднялся и медленно подошёл к окну, за которым плыли искусственно созданные облака, имитирующие ясное летнее небо. — Мисс Скитер в частной беседе утверждает, что вы… сделали ей признание. В некоторых весьма деликатных вещах.       — Признание? — Вильям поднял бровь, его лицо выражало вежливое недоумение. — В чём именно, позвольте поинтересоваться?       Проникая глубже в мысли министра, он видел образы: Скитер, бледная, с дрожащими руками, шепчущая что-то на ухо Руфусу… досье с его, Вильяма, именем… фотография темноволосого юноши…       — В убийстве Седрика Диггори, — резко обернулся Скримджер.       Тишина повисла в кабинете густым туманом. Где-то вдали завыла сирена патруля авроров. Вильям не шелохнулся.       — Очаровательная выдумка, — наконец проговорил он, его голос не дрогнул ни на йоту. Внутри его разума карты уже перетасовывались, готовясь к новому раунду. — Рите всегда нравились сказки. Сожалею, что она вовлекла вас в свои фантазии.       Скримджер повернулся, его глаза буквально впились в лицо Макинтайра.       — Седрик погиб от руки Пожирателя во время Турнира. Вы же коллекционируете их артефакты. Ходят слухи, что в вашей коллекции есть даже личные вещи Гриндевальда.       — Коллекционер — не сообщник, министр, — встав, Вильям сделал шаг вперёд, тень от его высокой фигуры накрыла карту Британии, поглотив красные отметки, словно чернила. — Я изучаю тьму, чтобы понять, как с ней бороться. Разве не это нужно сейчас всем нам?       — Вы слышали о последних нападениях в Девоншире? — внезапно сменил тему Скримджер, отойдя от окна.       — Краем уха, — спокойно ответил Макинтайр. — Три семьи маглорождённых. Тёмная метка над каждым домом. Типичный почерк.       — А также древний артефакт, пропавший из дома Ноттов неделей ранее, — Руфус вновь сел, глядя прямо на него. — Бронзовая чаша с изображением василиска. По нашим данным, похожий предмет замечен в вашей коллекции.       Они следят за моими приобретениями, подумал Вильям. Интересно.       — Похожих предметов существуют десятки, — спокойно ответил он. — Но я готов предоставить мою коллекцию для осмотра авроров, если это поможет расследованию. — Мужчина сделал выразительную паузу. — Разумеется, с соответствующим ордером.       Они замерли, два хищника, меряющих силу взглядом. Вильям чувствовал отчаяние и гнев, бурлящие под поверхностью мыслей министра. Он ничего не может доказать, понял Макинтайр. И это сводит его с ума.       — Надеюсь, это так, — наконец произнёс Скримджер, разжимая пальцы, которые до этого сжимал в кулак. — Иначе ваше следующее интервью будет существенно короче. И вряд ли для «Пророка».       Вильям улыбнулся, оскалив зубы в улыбке, которая никогда не достигала его глаз.       — О, не волнуйтесь, министр. Я всегда нахожу нужные слова. И для журналистов, и для… более высокопоставленных собеседников.       Он развернулся, его мантия взметнулась, как крылья ворона, и вышел из кабинета с прямой спиной и высоко поднятой головой. За собой он оставил лишь тиканье министерских часов и мысли Скримджера, теперь окрашенные ледяным страхом.       Где-то в глубине здания зазвенело и разбилось стекло — возможно, ваза упала с полки. Или чья-то судьба только что разлетелась на осколки.